История в саду

      Воздух в саду был по-летнему тёплым. Лёгкий ветерок качал ветви деревьев. Это был приятный вечер. Солнце уже село, на небе сияли звёзды, а высокие живые изгороди служили хорошим укрытием для тех, кто хотел скрыться от чужих глаз. В такой обстановке молодые люди, прячась за листьями, смущённо целуются в первый раз. Лин, стараясь дышать как можно тише и беспрестанно оглядываясь, почувствовала, как болезненно сжалось её сердце: ей бы хотелось быть на их месте.              Вместо этого она проклинала того, кто выстроил здесь эти перегородки. Ей казалось, что её хорошо видно со всех сторон, а вот она никого не видела.              Что-то прошуршало сзади, и Лин резко развернулась, выхватывая из кобуры пистолет.              — Выходи, — грозно рыкнула она, снимая его с предохранителя.              Сбоку послышался лёгкий смех. Лин дёрнулась, выставляя оружие перед собой. Никого. Паника начала грызть стенки её сознания, и девушка нахмурилась. Сейчас главное — сохранить трезвый ум, иначе она не выстоит.              Совсем рядом что-то переместилось, и Лин приготовилась стрелять.              — Убери, мне страшно, — сдавленно хихикая, из тени листвы показалась светлая голова. Руз довольно улыбалась, но невроз дёргал мышцы её лица. Выдержав паузу в две секунды, девушка громко плаксиво рассмеялась. — Нет, это правда напрягает. Зачем ты его с собой взяла? Оружие — это не игрушки, Лин, — по лицу девушки прошлась болезненная улыбка, а левый глаз дёрнулся.              — Подними руки, — холодно процедила Лин.              — Фу, какая ты, — хихикнув, Руз выставила ладони перед собой, защищаясь, и нарочито медленно подняла их. — Что сделаешь, если я не буду тебя слушаться? Убьёшь меня? — она оскалилась. — Давай, чего ты ждёшь? Выстрели в меня, раз уж взяла с собой эту штуку, — по её реакции не было понятно, мечтает она об этом или боится больше всего на свете. Её глаза бегали с лица Лин на пистолет и обратно. — Чего ты напряглась? Я безору-у-ужна-а, — Руз растянула губы в такой широкой улыбке, что казалось, её лицо вот-вот порвётся.              — С тобой никогда нельзя расслабляться, — бросила Лин, приоткрывая завесу своих опасений. Руз почувствовала эту брешь в уверенности девушки напротив неё и довольно клацнула зубами.              — Боишься меня, что ли? — низко протянула она, и в её глазах заблестело такое хищное и животное удовольствие, какого не бывает у здоровых людей.              Лин шумно выдохнула, крепче перехватывая пистолет. Руз ещё даже не сдвинулась с места, но шатенке показалось, что её уже взяли на мушку.              — Зачем ты это делаешь? — голос её подвёл и прозвучал выше, чем ей хотелось бы.              — Что именно? Стою, разговариваю с тобой, хотела по саду вот погулять… — Руз совершила волнообразные телодвижения.              — Не придуривайся. Ты знаешь, о чём я. — Лин перевела дыхание, чтобы с новой силой произнести: — Тринадцать человек. И это только за эту неделю. Зачем?! — она подалась вперёд, и пистолет дрогнул в её руке.              — Я не виновата в том, что они стояли рядом с бомбой. Могли бы и отойти, — брови Руз, тёмные, резкие и выразительные, взлетели вверх, и она оскалила зубы в недоулыбке. — Люди о-очень недогадливые. Ты так не считаешь? — она по-птичьи склонила голову набок и притворно расстроилась, сочувствуя глупости смертных. С каждой новой эмоцией девушки её лицо перекашивалось.              Незнакомцев отталкивал излишний драматизм Руз, но Лин к нему уже привыкла. Шатенка хмыкнула на этот выпад.       — Лин, не будь идиоткой, я просто ве-се-люсь, — Руз подняла руки в примирительном жесте выше головы, не прекращая при этом нервозно дёргаться. — Это забавно. Ну же, — с нажимом продолжила она, — будь хорошей девочкой, опусти пушку. Меня она нервирует.              Лин направила дуло прямо в лоб светловолосой. Даже так девушка продолжала вести себя привычно придурковато-раскованно.              — Ой-ой-ой, боюсь-боюсь, — бросила Руз сдавленным смешным детским голосом и пошевелила пальчиками в воздухе, изображая свой трепет. — Детский сад, чтоб тебя! — закатив глаза и цокнув, она выхватила из-за пазухи пистолет и направила в голову Лин. — Я тоже с игрушкой. Поиграем? — склонив голову набок, девушка выдала свой настоящий низкий и мелодичный голос вместо привычного высокого и распевного, который так раздражал окружающих.              Лин тяжело сглотнула. Этого стоило ожидать от блондинки, конечно, но… Она упустила момент преимущества. Снова.              Стоило повязать её сразу же, скрутить руки за спиной и нацепить наручники, а не устраивать переговоры. Или хотя бы ударить прикладом по голове. Но она ничего из этого не сделала. А теперь на неё тоже направлено дуло, из которого, вероятнее всего, всё-таки вылетит пуля.              Руз сбросила с себя маску маниакального сумасшествия и теперь уже уверенно улыбалась, перестав дёргаться. Во рту у Лин пересохло.              — Выстрели, или выстрелю я. Лисетеллин, — Руз выплюнула полное имя, как оскорбление. — Если я спущу курок, то тебя придётся хоронить в закрытом гробу. Так что стреляй ты, если, конечно, кишка не тонка, — девушка ухмыльнулась.              Хотя Лин была убеждена, что недочеловека перед ней можно только пристрелить, чтобы как-то спасти человечество (и Руз разделяла её мнение), её рука дрогнула. Курок казался удивительно тугим, пальцы сами собой ослабли. Ей мерещилось, что даже если она выстрелит, то пуля Руз её прикончит быстрее.              — Выстрелишь — сядешь за моё убийство, — сухо заметила шатенка.              — Я бы выстрелила просто для того, чтобы посмотреть, как ты корчишься и стонешь от боли. Потом бы мне надоело и я бы тебя добила.              Руз жутко улыбнулась, целясь, и нервически-злобно хихикнула.       — Слабо, очень слабо. Как тебя вообще в ФБР взяли? — непривычно низкий голос блондинки резал слух, выбивая почву из-под ног. — До скорого, — умиротворённую тишину сада разрушил громкий выстрел.              Лин рухнула на траву, завалившись назад. Изумрудная трава под ней быстро налилась багряно-алой кровью.              Руз, изображая на лице спокойствие, подошла к её телу и присела на корточки. Склонив голову и жалостливо поджав губы, она смотрела в раскрытые глаза Лин.              — Мне тебя очень, очень, очень жаль, Леверман, — издалека начала девушка. Она двинулась вперёд и закрыла веки шатенки. — Так-то лучше. Не люблю, когда на меня пялятся.              Руз молча глянула на пустое лицо Лин. Затем продолжила:              — Ты могла бы спросить, почему я не прикончила тебя сразу. Ну, для меня это не проблема, ты знаешь. Мою человечность убили, растерзали и выпотрошили ещё в детстве. Теперь мне даже кажется, что у меня её никогда и не было. Я немного завидую другим людям… Людям без кошмаров. Кстати, в них-то всё и дело. Понимаешь, они сводят меня с ума. Я совсем не умею отличать сны от реальности. Во сне меня накрывают ужасы моей прежней жизни. Я никогда не смогу от них сбежать. Днём меня донимают галлюцинации. Они очень похожи на настоящие — я никогда не знаю, сплю я или бодрствую. Но есть одно отличие моих кошмаров от галлюцинаций — это ты. Ты мне никогда не снишься. Вообще. За все двенадцать лет — ни разу. Представляешь? Поэтому, когда ты рядом, я уверена, что это не сон. А если это не сон, то мне нечего бояться. В реальной жизни меня никто не достанет. Хотя бы здесь…       Листья шелестели на ветру. Воздух был тихим и молчаливым.