Страсть и смерть в Малле

— Отец, а долго мы пробудем у тётушки Маклин? — спрашивает неугомонная Эльма в карете под стук лошадей. Ей не сидится на месте, ведь дорога к замку Дуарт долгая, а юной девушке хочется приключений, а не молчания отца. — Думаю, мы уедем после Дня святого Андрея. К тому времени западное крыло в нашем поместье будет восстановлено, и можно будет возвращаться, — спокойно ответил он ей. После смерти матери отец взял на себя и её воспитание, и уход за домом и хозяйством. Эльма, несмотря на взбалмошный характер и строптивость, понимала, что отцу тяжело, и часто пыталась ему помочь, хоть иногда всё выходило наоборот. Она не помнила свою матушку, но отец всегда с печалью и любовью отзывался о ней и хранил старые фотоснимки. Как-то она откопала их в его рабочем столе, пока он отлучился, найдя совместный фотоснимок, где её матушка была в роскошном белом платье, счастливая и улыбающаяся. — Красивая, — сказала она ему, когда он обнаружил её, восхищённую матерью, которую не знала. — Да, все мужчины мне завидовали, — по-доброму усмехнулся он, и Эльма увидела влагу в его глазах, — а она отказывала мне в браке трижды. Непокорная и упёртая! Ты вырастешь такой же, вся в неё. После того, как отца отправили в отставку, дела их ухудшались: не хватало денег, чтобы содержать поместье и приглашать гостей. А выдать Эльму замуж он тогда не мог, она была ещё слишком маленькой, и отец не готов был отпускать, ведь больше у него не было опоры. Дочь — единственный дорогой человек в его жизни. Но удача улыбнулась им: тётушка Маклин, вдова богатого вождя клана, узнала об их бедствии и отправила средства на помощь в починке поместья, а сама пригласила их на это время пожить у себя, в замке Дуарта, величественном, на западном острове Малл. — Мы близко! — бросил ей отец, а она повернула голову на дорогу и обомлела: перед ней стоял замок, каких она не видела до этого дня. Извилистая дорога была в гору, и им пришлось пересесть на лошадей, оставив карету. Путь был тернист, но они и так уже проделали большую его часть. Огромный, каменный, окружённый яркой зеленью и, как она знала, с другой стороны — водой. Зубчатые стены, неприступное сооружение. Она даже ненадолго затихла от увиденной живописности. Но ненадолго: — Вот это да! И тётушка владеет им? Невероятно! — распахнутые глаза и губы, сложённые в букву «О». Отец усмехнулся её восторгу, но и сам не стал скрывать удивления от огромного размера замка. Они не навещали Маклин, ведь его жена часто болела, и путешествовать на дальние расстояния было невозможно. — Да, а ещё я слышал, что здесь часто проводятся свадьбы, приезжают волынщики со всей Шотландии, а рассказы о танцах горцев разносятся по стране за считанное время. Тётушка Маклин обожает развлечения, — он улыбнулся, когда на каждое его слово в её глазах появлялось всё больше восторгов. Ещё немного, и она закричит. Они подъезжали по неровным холмам, когда огромные ворота распахнулись, дав им возможность увидеть замок изнутри. За толстыми стенами кипела жизнь: люди торговали, работали, растили детей. Кто бы что ни говорил, а дела у Маклин протекали хорошо. Эльма одаривала всех своей солнечной улыбкой и приветствовала даже тех, кто не мог её видеть. Она будет счастлива здесь, в компании не только одинокого и унылого отца, а других людей, с которыми она может познакомиться, гулять по просторам и исследовать замок. И у неё появятся друзья. Тётушка Маклин встретила их с неприкрытым радушием и радостью. — Девочка моя, как ты выросла! —заворковала она, обнимая Эльму. — Когда я последний раз приезжала к вам, ты была совсем малюткой, а сейчас уже девушка. Красавица, вся в мать! Из нас двоих она забрала всю красоту, — хитро подмигнула ей тётя. — Тётушка, я так рада вас видеть! — Эльма очень скучала по ней. — Ой, совсем забыла сказать! — слегка стукнула хозяйка замка себя по лбу. — Дочь моего кузена, Кармина, проездом оказалась у меня. Она почти твоя ровесница, я уверена, вы подружитесь, — сказала тётушка Маклин, и они с отцом обратили внимание на красивую девушку, сидящую в багровом кресле в углу комнаты. Та, дождавшись того, как тётушка представит её, поднялась и грациозно подошла к ним. Кармина оказалась привлекательна готической красотой. Эльма не так часто видела своих ровесниц, сидя в поместье, а особенно когда к ним перестали приезжать люди из света после банкротства отца, но всё равно понимала, что девушка перед ней - писаная красавица, за которую будут свататься множество знатных лордов. Она была бледной, с холодными серыми глазами, длинными ресницами, алыми губами, тонкими бровями с изломом, но больше всего Эльме бросились в глаза аристократичный нос и белые волосы. До поясницы, цвета снега, такие непохожие на светло-каштановые Эльмы. А тонкие кисти и фиолетовое платье на манер, незнакомый ей, создавали впечатление поистине шокирующее и чувственное. На секунду ей показалось, что она уже где-то видела это лицо. — Приятно познакомиться, мистер Макгилл, — бросила Кармина чарующим и глубоким голосом, сделав реверанс. — И с вами, прелестная Эльма, — улыбнулась она, — уверена, мы подружимся. И они подружились. Кармина, величественная и элегантная, показала ей самые интересные и недоступные взрослым места в замке, потащив её для бесед и общения, пока отец и тётушка были заняты. Она показала ей тихие и тёмные углы, где обычно сновали слуги. Там Эльма наткнулась на чёрного кота по имени Балор, который слишком быстро привык к её коленям и поглаживаниям шерсти, правда она невольно заметила, что когтистый обитатель Дуарта совсем не жалует Кармину, скрываясь при каждом появлении девушки. — Мы никогда не встречались? — спросила её Эльма в один из дней, когда они сидели у окон и любовались видом, открывавшимся на залив и замок. — А что мы делаем сейчас? — захохотала Кармина глубоким смехом, аккуратным жестом поправляя выбившиеся пряди. — Нет, правда, у меня ощущение, что я уже видела тебя, — поделилась Эльма, солнечно улыбаясь и болтая ногами. Кармина на это положила руку на щёку подруги и погладила. Эльме было странно, что девушка часто гладит её волосы, целует в щёки и иногда в губы. Сейчас она томно придвинулась к ней ближе, не отрывая руки, а вторую кладя ей на спину. Её глаза загорелись странным свечением, и Эльма почувствовала слабость и нежелание сопротивляться, при этом ощущая болезненную неправильность. — Ты ещё долго будешь видеть меня, до конца дней, Эльма, — странным голосом произнесла Кармина. Сильным, но мёртвым. — Ты теперь навечно моя, — её голова затуманилась, кровь запульсировала, тело перестало слушаться. Она ощутила поцелуй в шею, долгий и жадный. На следующее утро она проснулась в холодном поту и изнеможении, тело было истощено, лишено сил, голова болела, Эльма не смогла встать с кровати, когда слуги уже подняли шум, и тётушка Маклин вместе с отцом в испуге забежали к ней в покои. — О милая, что с тобой случилось? Как ты себе чувствуешь? — одновременно спрашивали они, краем глаза девушка заметила в комнате Кармину, которая не отрывала от неё глаз. Осознав, что ей не становится лучше, тётушка позвала лекарей, но те ответили, что больной нужен покой, отсутствие переживаний и благоприятная обстановка, тогда она пойдёт на поправку. Тётушка Маклин и отец навещали её, рассказывая, что произошло в замке и принося еду, которая сейчас казалась ей невкусной, ведь голод совершенно не мучил её, а вот сны - да. Ей снилось, как она шла по своему поместью, с испугом крича: «Мама! Где ты?!». Шла по пустому коридору и оказалась в комнате отца, в которой его не было. Всё поместье будто погрузилось во мрак, тишина нависла над ним, хотя в обычное время здесь слышался шум пера по бумаге, лай собак и пение птиц. Она подошла к своей комнате, открыв дверь, и увидела красивую девушку с белоснежными волосами. Кармина. Она вспомнила её, подошла ближе, видя кроваво-красные губы подруги и приглашающий жест, а потом очнулась от сна. У кровати, держа её за руку, дремала Кармина. Но почувствовав на себе чужой взгляд, она открыла глаза и улыбнулась. — Тебе лучше? Ты так долго спала. — Устала, — бросила Эльма. Её мучали переживания, и она не понимала, почему в мрачных снах ей снится подруга. Эта мысль пугала её. — Ничего, скоро ты поправишься, —сказала Кармина и поцеловала её в губы. Отец не находил себе место и ходил по кругу в гостевой тётушки. — Бернард, успокойся! Возьми себя в руки! Он не переживал так с тех самых пор, как похоронил жену. Эльма всегда отличалась здоровьем, жизненной силой и энергией, а сейчас всё это пропало в один миг. Его славная девочка болеет, а он даже не может ей помочь. — Я не могу! — он поднял руки к небу. — Ещё неделю назад она залазила на деревья и танцевала, а сейчас с трудом поднимается и большую часть времени спит. Бледная, уставшая, моя милая Эльма... Тётушка утешающе погладила его по плечу. — Ты встречала когда-нибудь Кармину до этого? — вдруг спросил он у неё. — Кармину? Почему ты спрашиваешь? — её смутила внезапная перемена. — Предчувствие. При первой встречи она показалась мне неискренней и скрытной. — Да, она довольна замкнутая девушка, — задумчиво протянула тётушка. — По правде сказать, до этого я её никогда не видела и даже не подозревала о её существовании. Дело в том, что кузен мой человек необщительный да и повода у нас для переписки никогда не было, а тут он прислал мне письмо с просьбой приютить его дочь, а Кармина приехала в ровно в ночь после этого письма. Тогда это показалось мне странным, особенно то, что она совершенно не похожа на нашу кровь, но девушка она хорошая, и с Эльмой они нашли общий язык и дружеское понимание, — она притихла на минуту. — Ведь так? — Странно это всё, — потёр он подбородок. — Как и всё в нашем мире. Эльма проснулась, но не в своей постели, а у винтовой лестницы, где в такое время никто не ходил. Балор куда-то исчез, она присела на нижнюю ступеньку, ощущая странную слабость. Вдруг она вспомнила, что лицо Кармины показалось ей тогда знакомым. Она списала это на волнение от первой дружбы и избытка чувств от пребывания в замке, но сейчас догадка молнией пролетела перед ней! В детстве, сразу после смерти матери, она чувствовала себя потерянно и одиноко, отец тогда ещё не смирился с горем и не мог уделить время, чтобы утешить дочь. Она играла с куклами, бродила рядом с домом под сочувственные взгляды слуг, но как-то ночью во сне к ней пришла девушка. Красивая, с белоснежными локонами, тонкими кистями с длинными ногтями и точёной фигурой. Её серые глаза излучали одновременно и холод, и огонь. Взгляд пронизывал всё тело. Та девушка сказала ей, что теперь навечно будет её подругой и обязательно придёт позже, но после того сна она пропала. Эльма вспомнила этот давний сон, узнав в той ночной гостье Кармину. В изумлении она закрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. «Почему она не сказала мне?» — подумала она. Из последних сил дошла до постели и легла на пуховую подушку, накрывая своё тело одеялом, вновь окунаясь в беспокойный и тревожный сон. Очнулась она от пожара. Всё тело горело. Грудь вздымалась от беспокойного дыхания, подушка стала мокрой от пота. Открыв глаза, она увидела вблизи лицо Кармины. Та пожирала её глазами, на секунду Эльме показалось, что она увидела клыки на месте зубов, но видение исчезло так же быстро, как и появилось. — Почему ты не сказала, что приходила ко мне в детстве? — не теряя времени, задала она. Кармина ответила ей молчанием, чуть позже бормоча произнеся: — Неужели ты ещё не поняла? — Не поняла что? — в непонимании выдавила Эльма. Она запуталась. — Мы с тобой вместе и навсегда, с того самого дня, — хищно улыбнулась Кармина. — Навсегда моя, — она потянулась рукой к холодному лбу подруги, другой рукой убирая одеяло. — Мы связаны, хочешь ты этого или нет, я тебя укусила. — Что? О чём это ты? — Твоя жизнь принадлежит мне, — в её тоне послышалась власть. Кожа стала похожа на волосы, только с неестественно-синеватым оттенком. — Ты моя, ты должна быть моей, мы вместе навечно, — рукой она провела по вздымающейся груди Эльмы, долго и непристойно, спускаясь ниже. Она поцеловала её щеки, спустилась к шее. Оторвавшись, резким движением разорвала платье. Эльма почувствовала тошноту, ей становилось всё хуже, она уже ощущала близкую кончину. Лихорадочно погладив грудь, Кармина впилась ей в шею острыми клыками. Послышался истошный вопль. От нестерпимой боли она закричала на весь замок. Дубовая дверь распахнулась, и её отец со шпагой в руке ринулся к ним. В тот же миг Кармина с кровавыми губами и стекающей по подбородку кровью развернулась и злобно зашипела, но бывший вояка всадил ей в сердце серебряной шпагой, услышав последний хрип и неестественный шум во всей комнате. Минута, и тело вампирши повалилось рядом с Эльмой. — О нет! — вскричал отец, пока тётушка пыталась удержать ужин в себе. — Эльма, милая, очнись, — он ударил ладонью ей по щеке, пытаясь привести в чувство. — Отец, — прошептала она, хватаясь за жизнь. — Милая, держись, лекарь уже идёт к нам, — лихорадочно убирая прилипшие к лицу волосы, говорил он ей, не давая заснуть. Лекарь просунулся в комнату, как только она закрыла глаза. — Будет чудом, если она доживёт до утра. С такой потерей крови… — нудным и сочувствующим голосом произнёс он. — Доживёт, — уверенно ответил отец под всхлипывания тётушки. — Она будет жить. — А что с девушкой? — лекарь указал на успевшее посинеть тело вампирши. — Сожжём, — решительно и без тени сомнения высказал он. Пока Эльма со слабым дыханием лежала на окровавленной постели, пытаясь выбраться из мира сновидений и кошмара, её отец и тётушка сожгли труп Кармины под молитвы. Огонь забрал белые волосы и лиловое платье, поглотив последнее кровавое дыхание в Малле.