Без рода и племени

В неестественно глухой тишине не было слышно даже шуршания тонкой высокой травы, достающей Каллиан почти до самого пупка. Такая же трава росла и в эльфинаже, только там она гораздо менее высокая и представляет собой маленькие, едва проглядывающие островки по уголкам прилегающих улочек. Но сейчас, ступая по сухим, бесцветно-зеленым зарослям, Каллиан Табрис думала только о том, как же странно, что тропы под ногами не видно, ведь трава хоть и была высока, но она настолько слаба и тонка, что, кажется, сама сейчас рассыплется в пыль. Вид скрюченных, кривых ростков вызывал в Каллиан необъяснимую тревогу, отчего грудь стягивало в спазмах. Эти убогие травинки напоминали ей больных, измученных артритом стариков и нищих, лишившихся конечностей из-за гангрены, коих было немало в ее родном гетто, поэтому Табрис ускорила шаг, брезгливо озираясь по сторонам, пока её мозг в панике пытался сообразить, как выбраться из этих проклятых зарослей. Полуденный солнечный свет больно слепил глаза, отчего ей раз за разом приходилось опускать взгляд и снова созерцать корявый сухостой. Эльфийка всё прибавляла темп, пока однажды не почувствовала, что нога вязнет в чём-то густом и вязком. Цепкий страх сковал тело, и Каллиан отчётливо ощущала, что с каждой секундой глубже и глубже проваливается в непонятно откуда взявшееся болото. Резкий звук, похожий на крик ребёнка, вывел её из транса и она попыталась дернуться... - Проснись, сестра! Да вставай же ты! - Звук исходил из горла Шианни, стоявшей почти над самым ухом Табрис и обдававшей ту ароматами дешёвого пойла, тут и там продававшегося в денеримском эльфинаже, впрочем, как и в любом другом, пожалуй. - Да чтоб тебя, Шианни! С самого утра уже за воротник заливаешь? - Морок резко спал и уступил место праведному гневу. - Ты хоть помнишь, какой сегодня день? - Праздник перегара? - Нет, идиотка. У тебя сегодня сва-а-адьба! - Последнее слово Шианни протянула с мечтательным удовольствием, - и у Сориса тоже. Конечно, Каллиан помнила. Как такое забудешь, когда последний месяц весь твой дом стоит на ушах из-за предстоящего торжества? Больше всех была в восторге, конечно же, именно Шианни. В эльфинаже жизнь текла медленно и одинаково изо дня в день. Тяжёлый физический труд, нищета, дизентерия, бесконечные вспышки болезней, смерть, насилие, бесправие - вот в чем живут денеремские эльфы. Это их бремя, которое они смиренно несут из поколения в поколение, не имея возможности изменить свой жребий. Поэтому каждый праздник в эльфинаже - это возможность ненадолго отвлечься от своего унизительного существования, отдохнуть телом и душой, создать одно из немногих приятных воспоминаний, чтобы возвращаться к нему в часы рабской монотонной работы. Впрочем, эльфы привыкли так жить, другого они и не знали. Когда Каллиан пошёл уже 20-й год, вопрос о женитьбе встал остро, ведь большинство девиц её лет давно были замужем, а то и плодили наследников. Как бы то ни было, Табрис же перспектива выйти замуж и продолжить цепочку нищенского существования в эльфинаже не прельщала, хотя та бы соврала, если бы сказала, что не думала о том, чтобы создать свою семью и жить где-нибудь тихонько в деревушке. Там, само собой, тоже хлопот не оберешься, но зато Каллиан бы смогла дышать свободно: с утра встречала бы рассвет, пропускала в лёгкие свежий, бодрящий воздух, занималась бы собственным хозяйством, завела бы лошадь, готовила бы пищу из собственных продуктов, а не тех пресных, которые её отец втридорога покупает в городе. В деревне не было бы так людно и душно, где с одной стороны на тебя презрительно озираются стражники и люди на рынке, а с другой - окружает толпища ободранных собратьев-голодранцев, таких же, как и она сама, собственно. Но это всё несбыточные мечты. Сейчас же ей предстоит выйти за незнакомого эльфа из чужого эльфинажа, которого она в глаза в жизни не видела, и построить с ним семью в разваливающемся домишке, на который отец копил чуть ли ни с самого её рождения. Каллиан встала, подошла к умывальнику и посмотрела в старое, но ещё крепкое зеркальце, замыленное по бокам и явно нуждающееся в чистке. В отражении на неё смотрела светло-русая загорелая девушка с уставшими серыми глазами. На обгоревшие плечи спадали выгоревшие на солнце локоны, и щекотали сухими концами грудь, более светлую, чем остальное тело, открытое палящим лучам. По плотной коже лица прошлись мокрые длинные пальцы, охлаждая её благословенной влагой. Пока по шее текли шустрые капли воды, Табрис разглядывала своё свадебное платье, сшитое для неё Шианни. Что ж, сестрица постаралсь на славу. По меркам эльфинажа, наряд вышел почти роскошным. Воздушное кружево аккуратно ложилось на белую атласную ткань, спину стягивали такие же атласные нити корсета, а треугольный вырез шеи обрамляли разноцветные блестящие камни. Каллиан собралась было выйти на улицу, но тяжёлая рука отца мягко легла ей на плечо. - Вот и настал твой день, дочь моя. Сегодня у тебя начинается новая жизнь. - Спасибо, папа, - бесцветно произнесла та. - Я знаю, что тебе не по нраву такое моё решение, но поверь мне, я достал для тебя самого достойного жениха, которого смог найти. - Да я верю, но всё равно не нравится мне этот обычай. Но я правда благодарна тебе. - Не сомневаюсь. Впрочем, я должен тебя кое о чем попросить. Эти твои выкрутасы с ножами... В общем, оставь их, дочка. Или хотя бы не говори ему об этом. Не стоит ему знать. Мы и так себе репутацию смутьянов заработали, мало ли. Мать бы была, несомненно, довольна, но... - Он всё равно рано или поздно узнаёт. - Лучше уж поздно, - с натугой выжал из себя Цирион. - Я тебя услышала. ... Улицу, как обычно, заполняли шум и толкотня. Неугомонные дети бесцеремонно носились по пыльной дороге, пребывая в блаженном восторге и не ведая, в какой мир они попали и как скоро они столкнутся с его реалиями. Каллиан шла мимо подобия сцены, предназначенной для проведения всякого рода мероприятий: от свадеб до поминок и думала о том, что через несколько часов она и сама будет стоять там рука об руку со своим суженым, неловко переминаясь с ноги на ногу и поглядывая в толпу эльфийских лиц с ощущением нереальности происходящего, сопровождаемого монотонным бубнежом какой-то церковницы, которая, должно быть, плевать на них всех хотела. - А вот и ты, сестрёнка! - Сорис нарочито радостно помахал ей рукой и облокотился на дерево, - я так рад тебя видеть! - Потому что я твоя любимая сестрица или потому, что тебе не одному сегодня страдать? - ехидно улыбаясь, крикнула Каллиан, позабавившись кислой миной брата. С Сорисом у Табрис всегда были по-настоящему тёплые отношения. Тот, рано лишившись родителей, проводил много времени в доме у Цириона, где они с сестрой играли в войнушки и прятки. По одиночке они вели себя относительно спокойно, но как только собирались вдвоем - пиши пропало. По комнатам носились два бешеных эльфенка, сшибая на своём пути все возможные углы, редкие элементы примитивного интерьера, а заодно и свои колени и локти. - Обижаешь, сестрёнка! Конечно, второе! - напускное веселье сразу же расстворилось на лице Сориса, и он удрученно вздохнул, - твой жених - красавец писаный. Я видел его сегодня утром, а вот моя невеста - серая мыша какая-то. - Ты что, влюбился в моего жениха? Сорис наигранно сдвинул брови и сразу же прыснул со смеху. - Пойдём, нас уже небось все заждались. И правда, в центре уже стояла пара в свадебных нарядах. - Знакомься, моя невеста Валора. Перед Каллиан стояла неприглядного вида девушка. Большие, даже по эльфийским меркам, уши торчали из волос, лежавших на остром вытянутом лице. Маленькие неопределённого цвета глазки изучающе бегали по лицу Табрис. - Приятно познакомиться! - высоким голоском пропищала девушка и сразу же звонко расхохоталась, запрокинув голову назад и сразу же повернув её к Сорису. Из-за спины Валоры вышел высокий молодой человек, сразу выпрямившийся, завидев Каллиан. Мужчина, точнее, парень примерно одного возраста с ней, имел достаточно приятную наружность. Да, Сорис не соврал. Можно сказать, что жених Табрис был действительно "красавцем писаным". Светло-русые, почти блондинистые волосы аккуратно лежали за изящными ушами. Приятные, ясные глаза улыбались ей вместе с мягкими губами персикового оттенка. Ноздри прямого носа слегка расширились от теплой улыбки. Даже кожа у него была красивая: не такая тёмная, как у Каллиан, и не обгорелая на солнце. Каллиан непроизвольно опустила взгляд, чтобы не пялиться, но взяла себя в руки и посмотрела в глаза своему суженому. - Ты, должно быть, Неларос? - голос прозвучал глухо и Каллиан показалось, что она опять звучит неженственно. У неё и так был низкий голос, а сейчас он ещё и какой-то мужеподобный. Каллиан сразу подумала о Шианни и её звонком, весёлом голосе. - Верно. Приятно наконец познакомиться с тобой. Цирион ни разу не соврал, говоря о твоих заслугах. Ты и правда красавица. Каллиан почувствовала, как краснеет её лицо и вновь ей стало стыдно, что она ведёт себя так, будто она смазливая робкая девица, не смеющая глаза на мужчину поднять. И пока Каллиан мысленно сокрушалась о своей ничтожности, позади послышался визгливый наигранный смех. К их компании уверенно приближалась группа богатеньких людишек во главе с каким-то рыжим ублюдком с хищным, похабненьким оскалом. Один из них схватил за руку эльфийскую девушку и с наигранным смешком потянул на себя. - Я вижу, у нас намечается вечеринка, - выпучив глаза протянул главарь. Каллиан знала это выражение лица. Оно было у избалованных людских детишек, не обременённых заботами о собственном судествовании, которым так наскучили все блага, и так доступные им, что их болезненный разум потребовал чего-то экзотического. Например, избить и изнасиловать бесправных и беззащитных эльфиек из местного гетто. Каллиан сразу напряглась. Жаль, что с собой нет её друга - ножа, подаренного ей мамой на день рождения ещё в 12 лет. С ним Каллиан чувствует себя гораздо спокойнее. - Нам нет нужды обращаться к насилию. Поэтому прошу по-хорошему: уходи. Раздался громкий заливистый смех. Действительно, о чем она вообще думала, когда говорила такую чушь? Что она ему сделает? Убить-то, она, конечно, его сможет, но эльфинаж вместе со всеми её родными потом сравняют с землёй, и чего она этим добьëтся? Но дать ему надругаться над ней, над её близкими она не может. Люди правы, когда говорят, что эльфы - гордые засранцы. Так и есть. Похоже, дерзкая реплика Каллиан немного остудила пыл главаря, потому что он не смеялся со всеми, а молча вперил в неё свой болезненный взгляд. Спустя несколько секунд самообладание вернулось к рыжему ублюдку и он расплылся в наигранной улыбке. - Да что ты мне сделаешь, сука остроухая? Каллиан услышала громкий треск и увидела, как её невежливый собеседник сползает на пол. - Что я наделала?! Напротив Каллиан с горлышком от бутылки в руке стояла Шианни.