Совы не то, чем кажутся

То, что с Гун Цзюнем что-то не так, Чжан Чжэхань чувствовал с самого начала их знакомства. Это было эфемерное ощущение, что-то на самой грани сознания, неприятный раздражающий зуд, но он никак не мог его оформить в хоть какую-то конкретику, и поэтому приходилось терпеть. Иногда он ловил на себе странные взгляды: Гун Цзюнь смотрел на него долго, словно бы оценивающе, но стоило моргнуть — и это снова был восторженный щенячий взгляд. На репетициях и при подготовке к съемке он двигался так, словно бы тело было ему не родное, но на площадке собирался и отыгрывал сложные боевые сцены просто идеально. Несколько раз Чжэханю казалось, что в свете солнца, отражающегося в глазах партнера, он видел вертикальный зрачок. Когда он поделился своими соображениями на счет странностей Гун Цзюня с лучшим другом, Сяо Юй покивал и выдал загадочную фразу: — Совы не то, чем кажутся. А потом глумливо заржал и посоветовал больше спать, а не дурью маяться. Чжэхань прожег его злобным взглядом и сделал мысленную пометку отомстить при случае. В остальном Гун Цзюнь был немного неловким, но очень старательным, и работалось с ним приятно и легко. Удивил он только в конце съемок, когда подошел после всех закрывающих мероприятий: — Чжан лаоши, я… — он нервно улыбнулся, сжал и разжал кулаки. — Съемки были тяжелыми, нам всем нужен отдых. Сумерки уже сгустились, появились первые звезды. Вечер был теплым и располагал к необдуманным поступкам. — Да, отдохнуть не помешает, — согласился Чжэхань, начиная догадываться, куда ведет разговор. — У меня… Я знаю одно тихое место, там нет людей, красивая природа и море. Если Чжан лаоши не против… Чжэхань задумался. У него были некоторые планы, но если он возьмет недельку отпуска, ничего страшного не случится. Правда, продюсер будет орать. Но переживет. Решено. — Когда выезжаем? — Я бы предпочел прямо сейчас. Чтобы не терять время. — О, — удивился Чжэхань. — Ладно. Только возьму сумку и предупрежу маму, что приеду позже. — Да, конечно. Сяо Юй очень косо смотрел, пока собирал Чжэханю вещи под его руководством, единожды попытался воззвать к здравомыслию, но они оба знали, что если Чжан Чжэхань что-то решил, переубедить его невозможно. Расправившись со сборами и звонком матери (привыкшая к его выходкам женщина порадовалась, что в этот раз он хотя бы предупредил), Чжэхань подхватил сумку и отправился в условленное место. Гун Цзюнь выглядел взволнованным, и это должно было слегка напрячь, но нет, интуиция молчала. А потом вместо парковки они направились в совершенно другую сторону. Там, если память Чжэханю не изменяла, был небольшой парк с озером. — Так будет быстрее, — заверил его Гун Цзюнь, придерживая низкую ветку. У самой воды они остановились, Чжэхань ожидал увидеть лодку или что-то в этом духе, но нет. Гун Цзюнь забрал у него сумку, оставил рядом в траве и отошел на несколько шагов под подозрительным взглядом. О том, что случилось дальше, Чжан Чжэхань не смог бы рассказать ни при каких условиях, ни за какие деньги и даже под пытками. Только что перед ним стоял, неловко улыбаясь, Гун Цзюнь, а в следующее мгновение… что-то. Кто-то. Здоровенная зверина почти в два человеческих роста возвышалась над ним, расправив огромные перепончатые крылья. Шкура даже в неярком свете луны отливала яркой лазурью. «Дракон», — как-то отстраненно подумал Чжэхань, будто и не перед ним только что появилось сказочное существо, до этого бывшее его партнером по съемкам. Наверное, он должен был испугаться. Возможно, закричать и попытаться сбежать. — Совы не то, чем кажутся, — пробормотал вместо всего этого Чжэхань, прежде чем когтистая лапа аккуратно обхватила его поперек туловища. «Спи», — прозвучал тихий знакомый голос в его голове, и благословенная тьма поглотила сознание. * Пробуждение вынесло его мягкими волнами и оставило наслаждаться сонной леностью. Чжэхань перевернулся на другой бок. Кровать была значительно удобнее, чем те, что встречались ему в гостиницах. А потом он вспомнил, что съемки закончились и это вообще-то не отель. Чжэхань сел и распахнул глаза. Весьма сомнительное дизайнерское решение: необработанные каменные стены, узкие бойницы окон, впускающие солнечные лучи, кровать, тумбочка возле нее, рабочий стол со стулом и шкаф, возле которого лежала его сумка. Чжэхань поднял взгляд к высокому потолку. От входа, который был просто открытым проемом без двери, тянулись нитки проводов, заканчивающиеся несколькими светильниками, — Ты проснулся? — заглянул внутрь Гун Цзюнь. — Доброе утро. Чжэхань оторвался от созерцания интересного и не очень профессионального решения с электричеством и посмотрел на товарища. Лао Гун выглядел немного виноватым, но в целом довольно… радостным? — Завтрак готов, ванная налево по коридору. Он улыбнулся и исчез из поля зрения. Чжэхань с силой потер лицо руками. Нет, не приснилось. И остальное, значит, тоже не приснилось… Ладно, проблемы надо решать по мере поступления. Словно вторя его мыслям, желудок предательски заурчал. Чжэхань спустил ноги на пол, сунул их в услужливо поставленные у кровати тапочки и пошлепал на выход. Где там, Цзюнь-Цзюнь сказал, ванная? Эта комната тоже выглядела немного странной, но все удобства наличествовали. Включая машинку для стирки носков. И даже горячая вода была. Чжэхань поплескал в лицо, вернулся к своей сумке, забрал нужное, нормально умылся, почистил зубы, и только потом отправился на запах, так безжалостно заставляющий его желудок недовольно ворчать. Накрытый стол заставил его присвистнуть. — Гун лаоши решил меня откормить, прежде чем съесть? — фыркнул Чжэхань. Тут хватило бы человек на пять, не меньше. На лице Гун Цзюня отразилась обида, но он тут же виновато заулыбался: — Я подумал, что съемки закончились, и нам можно немного расслабиться. И, чуть поразмыслив, добавил: — Я не собираюсь тебя есть. — Это радует, — ответил Чжэхань, усаживаясь на стул. — Ты не представляешь, насколько. Завтракали они в тишине, но, когда первый голод был утолен, Чжэхань не смог молчать. — Почему ты сразу не сказал? — А ты бы поверил? — кажется, ответ на этот вопрос у Гун Цзюня был заготовлен сильно заранее, поэтому он произнес его немного поспешно. Справедливо на самом деле. Первое, что сделал бы Чжэхань — обратился к специалистам. — Да, я вряд ли поверил бы, что мой партнер по площадке не человек. Не совсем человек. С другой стороны… — Я человек, — устало вздохнул Гун Цзюнь. — Но не всегда. — Давай, чтобы прояснить окончательно: я не сошел с ума и ты правда дракон? Гун Цзюнь зажмурился и кивнул. — Очуметь, — Чжэхань покачал головой, закинул в рот помидорину, задумчиво прожевал. — Не подумай ничего такого, но я думал, драконы похищают принцесс. По крайней мере, в сказках. — Нет, — скривился Гун Цзюнь, — с принцессами слишком много проблем. — А, то есть лао Гун уже… — Нет-нет-нет, — замахал руками смутившийся дракон. — Я слышал. От троюродного дедушки. Он последний в нашей семье таким занимался. Очень это заморочено. Чжэхань подумал, какими бы еще вопросами попытать своего горе-похитителя. О, кстати об этом… — И многих ты вот так похищал? Мне уже бояться наткнуться на комнату с их останками? Или от них даже костей не осталось? Учти, я предупредил, с кем собирался уехать. Ты будешь первым подозреваемым! Гун Цзюнь возмущенно запыхтел, как делал всегда, когда считал, что шутки Чжэханя приближаются к границам дозволенного. — Я никого!... — он спрятал пылающее лицо в ладонях, с усилием потер, потом снова посмотрел на собеседника. — Чжан лаоши первый, кого я… пригласил. — О, — удивился Чжэхань. Мило. И немного пугающе, чего тут скрывать. Нет, это все правда многое объясняло. Пока Чжэхань размышлял о том, что услышал, Гун Цзюнь успел убрать со стола и сполоснуть посуду. — Давай я покажу тебе всё, — вытер мокрые руки о полотенце. — Чтобы ты не заблудился. — Ну веди, о, повелитель небес и тайных ходов. Гун Цзюнь жалобно застонал, и у Чжэханя мелькнула мстительная мысль, что кое-кому надо было дважды подумать, кого похищать. Пещера — Или замок? Логово? — Чжэхань остановился на последнем — представляло собой извилистый коридор, поднимающийся вверх и тянущийся вниз, с ответвлениями по обеим сторонам. При их приближении на стенах вспыхивали голубоватым светом и гасли маленькие круглые фонарики. Позади остались кухня, спальня, которая была выделена для Чжэханя (где он успел натянуть кроссовки, а то тапки явно не подходили для длительных прогулок), библиотека, собственная спальня Гун Цзюня. Он успел рассказать, что это место досталось ему от деда, который совсем переселился к людям, когда бабушке стало трудно здесь жить. Они провели в этом месте много счастливых лет. Откуда-то потянуло свежестью. Чжэхань вдруг понял, что ему просто необходимо задать один вопрос. — Насколько долго ты живешь? — По чьим меркам? — улыбнулся Гун Цзюнь. — Я видел последнего императора. Ребенком. — Ты старый! — Нет! Я очень молодой. Дракон. Ответить на это Чжэхань не успел, потому что они вышли на открытую площадку, и в лицо ударил морской воздух. Дыхание перехватило. Он сделал несколько шагов вперед. До самого горизонта, сколько хватало глаз, простиралось море. Нет, Море. Огромное, необъятное, с бегущими барашками волн под солнечными лучами, которые падали сквозь прорехи в облаках, как через сито. Оно казалось бескрайним и всеобъемлющим, и скреблось галькой где-то внизу, и билось о скалы, и шумело, и рокотало, и пахло солью и нагретыми камнями, и переливалось оттенкам голубого, лазурного, синего и даже зеленого. И было совершенным, невозможным. — Красиво, — озвучил кто-то его мысли, и Чжэхань повернулся, вспомнил, что он не один. Гун Цзюнь почему-то смотрел на него, а не на простирающееся перед ним природное великолепие. — Ага, — согласился Чжэхань. Солнце играло бликами в волнах и отражалось в глазах напротив. Его лучи золотили светлую кожу, и свет казался совершенно нереальным, несравнимым со студийным, который выставляли едва ли не часами, чтобы не угробить картинку. Чтобы хоть немного передать ту красоту, которой Чжэхань любовался сейчас просто так. — Пойдем, я покажу тебе спуск в бухту. Вдоль отвесной стены тянулась вереница узких ступеней. Гун Цзюнь шел впереди, иногда оглядываясь назад. Чжэхань каждый раз фыркал. Можно подумать, он сам не спустится. Один раз он даже поймал Гун Цзюня за плечо, потому что тот мотал головой туда-сюда и оказался невнимателен: мелкий камушек выскользнул из-под его ноги, но Чжэхань успел схватить его за плечо. — Спасибо, — поблагодарил Гун Цзюнь. Чжэхань преисполнился самодовольства, а потом понял, насколько глупо это вышло: он попытался помочь дракону. Дракону! Что ему падение, обернулся бы в свою крылатую форму да и взмыл вверх. А он тут решил в спасатели записаться. — Осторожно, тут узкое место, — предупредил Гун Цзюнь. Чжэхань стал внимательнее смотреть под ноги. — Вода здесь всегда теплее, чем в открытом море, — они спустились к берегу. Зелень карабкалась вверх по скалам, рассыпалась по песчаному пляжу и окружающим его камням. — Если захочешь, я потом покажу выход и к нему. Песок слабо шуршал под мерным колебанием волн. Кроссовки и носки остались на берегу, и Чжэхань с блаженным вздохом шагнул в воду. Она и правда была теплая. А песок — мелкий-мелкий и мягкий. Искушение было слишком велико. И пусть купальные плавки он не надел, потому что не планировал устраивать заплывы, ничто не могло его остановить. Он скинул штаны, торопливо снял футболку, побросал всё к кроссовкам и зашагал в воду. Стоило, конечно, намазаться кремом от загара, но он не собирался долго разгуливать под солнцем, только окунуться. Зайдя почти по пояс, Чжэхань обернулся. — Ты идешь? Гун Цзюнь снова смотрел на него своим странным взглядом, от которого иногда становилось жарко, и помотал головой. — Воздержусь. Чжэхань поджал губы. Ну и ладно. Вода легко подхватила его, обняла за плечи. Он не знал, сколько именно времени барахтался в волнах, но когда все-таки вышел на берег, вещи его были аккуратно сложены. Чжэхань тряхнул головой, избавляясь от лишней влаги и зачесал растопыренными пальцами мокрые волосы назад, чтобы не мешали. Капли с них все равно стекали по спине и заставляли ежиться от редких порывов ветра. Сидящий на песке Гун Цзюнь подскочил на ноги. — Ты вернешься сам? — не отрывая взгляда от лица спросил он. — Да, без проблем, — пожал плечами Чжэхань, поднимая и натягивая футболку, чтобы не обгореть. Гун Цзюнь торопливо отошел куда-то в сторону, и пока Чжэхань отвлекся на надевание штанов, совсем исчез из виду. А потом сверху пронеслось огромное тело, и он не сразу сообразил, от неожиданности приземлившись на задницу, а когда понял, что случилось, было поздно. Силуэт Гун Цзюня превратился в далекое синеватое пятно. Возвращался обратно Чжэхань медленно и осторожно. На выступе, которым завершался подъем, он задержался и снова ненадолго завис над открывающимся оттуда видом. Над волнам, почти неразличимая, поднималась и опускалась темная точка. * Чжэхань проснулся, когда вокруг уже царил полумрак. Первая половина дня оказалась настолько волнительной и утомительной, что, придя с пляжа, он просто упал в кровать и заснул. Он потянулся, потер глаза. Следовало сходить в душ, на коже осталась неприятная соленая липкость. Но прежде — перехватить что-нибудь съедобное. Кухня нашлась без особого труда, холодильник был забит десятком контейнеров разного размера и формы. Чжэханю стало решительно лень разбираться, что там в каждом, и он вытащил зеленое яблоко. Покрутил в руке и усмехнулся. Раньше он не страдал особой любовью к этим фруктам, а тут вот, на тебе, привык. Хотелось пуститься в исследования этого места, потому что Гун Цзюнь явно показал ему только малую часть своего логова. И даже если хозяин еще не вернулся, ничего страшного, он взрослый мальчик, разберется сам. После душа, наспех протерев запотевшее зеркало, Чжэхань обнаружил причину того, что доставляло дискомфорт при движении весь день, не больно, но неприятно. Он рассматривал след, оставшийся поперек тела от драконьей хватки. Было похоже на синяк, но не очень сильный, через пару дней ничего не останется. Чжэхань коснулся кожи. Слева на ребрах остались небольшие царапинки. Какая же сила должна быть, чтобы легко его поднять, но оставить такую отметину? Наверное, дракон мог сжать его сильнее и переломать все ребра. Но нет, пытался все делать аккуратно, Накрутив полотенце, он вернулся к себе. На кровати его ждал сюрприз. Чжэхань удивленно заломил бровь. Нет, серьезно? На разворошенной постели лежало нечто красное, тонкое и обильно украшенное золотом. — Это что? — Чжэхань поднял забрянчавшую цепочками и подвесками тряпицу. Нет, правда, это как-то уже… Это точно было чересчур. Наверное, это было что-то старое и аутентичное, судя по качеству и методу пошива. В отличие от того, в чем приходилось играть на площадке. Но как-то… Не совсем тот формат. Гун Цзюнь, кажется, явился на этот дребезжащий звук, который издавали украшения на одеянии. Замер на мгновение, прежде чем войти, потом всё же шагнул внутрь. Смотрел он виновато и немного смущенно, и Чжэханю показалось, что он даже покраснел, но в отсутствии нормального освещения было сложно утверждать наверняка. — Прости, понимаешь, традиции требуют, чтобы со… гостю были предоставлены лучшие одежды. Прости, прости, это инстинкт. Я заберу, — Гун Цзюнь очень старался не выглядеть расстроенным реакцией Чжэханя, когда потянулся к красным тряпкам. Вид у него был до того несчастный, что остаться равнодушным мог бы только очень черствый человек. Чжэхань черствым не был. И глаза эти еще, как у побитого щенка… — Оставь, — неожиданно даже для себя произнес он. — Я подумаю. Гун Цзюнь замер. В выражении лица отразились надежда и неверие. И еще больше смущения. — Правда. А пока, можно мне шорты и футболку? Гун Цзюнь радостно закивал. Подхватил с пола сумку Чжэханя и протянул ему. — Ты покажешь мне остальное? — спросил Чжэхань будто бы между делом, дергая молнию. — Ну, то, что еще есть в твоей пещере, о страшный дракон. — Обязательно, — пообещал, неловко улыбнувшись, Гун Цзюнь. — Только завтра. Сегодня уже поздно. — Я не устал, — не согласился Чжэхань. — Я устал. Давай лучше я покажу тебе библиотеку. Тебе понравится! * Порыв ветра ударил так сильно, что сделать вдох получилось только со второго раза. Чжэхань поудобнее ухватился за выступающий камень, с силой надавил на тот, на который собирался наступить, проверяя, насколько крепко он держится. Перенес вес. Он немного погорячился. Снизу казалось, что до выступа наверху не так уж и далеко. Вид оттуда должен был быть еще лучше. Рельеф уходящей вверх каменной стены был достаточно неровный, чтобы без особых проблем подняться. Где-то на середине пути Чжэхань понял, что ошибся. Очень ошибся. Но вернуться назад было тяжелее, чем двигаться вперед, поэтому он медленно, со скоростью улитки, карабкался вверх. Наверное, стоило предупредить Гун Цзюня, что он пошел прогуляться, но тот не попался на глаза, а искать его Чжэхань поленился. Была еще одна причина, по которой он полез наверх. Телефон здесь практически не ловил. А Чжэханю невероятно зудело поговорить с Сяо Юем. Ну, если и не рассказать всю правду, то хотя бы отправить пару фоток. Он нащупал новый выступ, нашел, куда пристроить ногу, наступил. Камень с тихим шорохом ушел вниз, Чжэхань потерял опору, вторая нога соскользнула. Пальцы вцепились в камень, удерживая его на весу. Он судорожно пытался найти, на что опереться, но кроссовки только бестолково скреблись по стене. Глупо, как же глупо. Сведенные судорогой пальцы онемели, а потом разжались. Он успел только зажмуриться. Тело врезалось во что-то твердое, скатилось по жесткому боку, а потом вокруг Чжэханя сжались огромные когтистые лапы. Он изумленно задрал голову. Перед глазами был только светло-голубой драконий живот. Могучие крылья сделали несколько движений, в ушах засвистело. Его опустили на ноги, но огромная лапа так и не разомкнула хватку. «Спустись, пожалуйста, вниз и не заходи никуда, кроме своей комнаты. Пожалуйста!» — голос в голове звучал нервно. — Всё нормально, я… «Пожалуйста!» — голос наполнился такой ярой мольбой, что Чжэхань подчинился, когда его отпустили. В этой части он еще не был: кажется, этот выход находился у самой вершины. Чжэхань торопливо спускался вниз, иногда переходя на бег. Сзади что-то громыхнуло, под сводами прокатилось эхо. Адреналин еще бился в венах, заставляя ускориться. Только преодолев большую часть пути он понял, что ободрал руки в кровь. Надо было обработать и… В комнату он вошел, шипя от антисептика. Царапины были неглубокие, но их было много. Гун Цзюнь, стоявший спиной обернулся, и Чжэхань почти физически почувствовал его панику и страх. — Слушай, прости, я не хотел тебя так пугать. Гун Цзюнь шагнул вперед, сгреб его в охапку и крепко прижал к себе. Чжэхань сдавленно пискнул. Было в этом что-то почти безысходное и очень уязвимое. Дыхание у Гун Цзюня было неровное и частое. Из такого захвата не получалось нормально шевелиться, поэтому Чжэхань погладил ладонью бок, до которого смог дотянуться. — Всё хорошо, ничего не случилось. Над ухом прозвучал судорожный всхлип, и хватка немного ослабла. — Я испугался. Я так сильно испугался, что могу тебя потерять, — Гун Цзюнь притерся щекой, рвано втянул воздух у сгиба шеи, потом отпустил. — Пожалуйста, не делай так больше. — Ладно-ладно, я понял. Никакого экстрима в твою смену, господин дракон. — Нет, я не про это. Просто, — Гун Цзюнь слабо улыбнулся. — Хотя бы предупреди. Чжэхань кивнул и поднял руку, делая вид, что клянется. Гун Цзюнь, разглядев израненные пальцы, тут же превратился в курицу-наседку, начав искать пластырь и антисептик. Чжэхань тихо усмехнулся. * — И долго ты это всё копил? — присвистнул Чжэхань. — Настоящие драконьи сокровища! — Можно и так сказать. Они достались мне вместе с пещерой от деда. Он тоже получил их от своего предка. Мы копим их и приумножаем, — Гун Цзюнь хихикнул. — Правда, мой вклад в семейное наследство хранится в банке. Чжэхань хмыкнул. Ночью он проснулся от холода, а потом почувствовал, как к нему прижалось чужое горячее тело. Сразу стало тепло, Гун Цзюнь тихонько обнял его одной рукой, едва слышно бормоча, так, что разобрать не получалось. Кажется, что-то про сокровище. Утром Чжэхань, разумеется, проснулся один. А за завтраком Гун Цзюнь предложил показать ему сокровищницу. От блеска слегка рябило в глазах. Это буквально были горы золота и камней, украшений, утвари, слитков, россыпи различных монет. Просто уму непостижимо. На постаментах, расставленных по этому большому залу, лежали отдельные, крупные драгоценности: жемчужина размером с кулак; кусок породы с россыпью красных камней, видимо, рубинов; странной формы зеленая штука с торчащими в разные стороны низкими столбиками была, вероятно, изумрудом; абсолютно черный многогранный камень размером с ладонь. И еще с десяток таких же крупных образцов драгоценных камней и пород, которые стоили столько, что сложно даже вообразить. — Если тебе что-то нравится, ты можешь забрать. Чжэхань протянула руку. Холодная гладкость, острые грани. Нет, на такое разве что любоваться. Он покачал головой. — Спасибо, но это твоё. — Но я, — Гун Цзюнь запнулся. — Я хочу сделать подарок! Выбери что-нибудь! Чжэхань заозирался. Взять на память монетку? Чтобы знать, что где-то существуют залежи несметных богатств? — Например, вот, — Гун Цзюнь протянул ладонь. На ней лежали две небольшие сережки. Крупные черные камни по центру, россыпь мелких вокруг. И судя по всему, это были не стекляшки. Чжэхань осторожно взял их, посмотрел. Язык так и чесался сказать, что он бы с радостью взял что-то синее или голубое, напоминающее цветом драконью чешую. Но это было бы как-то… — Они такие же темные, как твои глаза. … глупо. Кажется, они оба очень глупые. Чжэхань вернул серьги на ладонь, чуть задержав пальцы. — Спасибо, но… Я хочу кое-что другое. — Всё, что захочешь. Зря. Очень опрометчивое обещание. * — Ты уверен? — в восемнадцатый, кажется, раз переспросил Гун Цзюнь. — Абсолютно, — в очередной раз отмахнулся Чжэхань и поддернул рукав толстовки. Они стояли на той самой площадке, которая находилась у вершины. Задувало здесь знатно, да и было куда прохладнее. — Хорошо, — вздохнул Гун Цзюнь и сделал несколько шагов в сторону. — Держись за шею и слушай всё, что я скажу. Чжэхань хотел было уточнить по поводу коммуникации, но не успел. Он моргнул — и вместо Гун Цзюня поднялось голубое закручивающееся облако, моргнул еще раз — и перед ним был дракон. Огромный, невероятно красивый лазурный дракон смотрел на него золотыми глазами с вертикальным зрачком. Голова на длинной шее была чуть повернута, и выражение у него было довольным и немного ехидным. Чжэхань медленно протянул раскрытую ладонь, и в нее ткнулся сухой горячий нос. Чешуйки были гладкие и теплые-теплые. Соскользнул к подбородку и шее. Там драконья чешуя была светлее, мельче и мягче. Он не удержался, почесал уязвимое местечко и даже не услышал, а скорее почувствовал вибрацию. Дракон… урчал? Он перевел взгляд от замысловатого рисунка чешуек к большому круглому драконьему глазу. Глаз был прикрыт. Это невероятное существо доверчиво подставлялось под его руки. Внутри обожгло нежностью. Оглаживая сильную шею и двигаясь к мощным лапам, он заметил, как чешуйки вспыхивают голубым под его руками. Растопыренные пальцы остановились на широкой груди, там, где, по его мнению, должно было быть сердце. Чжэхань почувствовал сильные, ощутимые толчки, а вокруг ладони собралось яркое свечение. «Это мой огонь», — прозвучал в голове голос. Удивленный Чжэхань отнял руку, а потом приблизил снова. Сияние померкло и загорелось, стоило только дотронуться до чешуи. Дыхание перехватило. «Поднимайся», — дракон согнул переднюю лапу, образуя ступеньку. Чжэхань аккуратно наступил, перекинул ногу через драконью шею, подтянулся, усаживаясь так, чтобы под коленями оказались драконьи плечи. Он почти улегся, обнимая шею. От дракона пахло странно, чем-то свежим и терпким. «Держись, — предупредил Гун Цзюнь, расправил крылья (от одного этого движения Чжэхань едва не улетел со своего места) и зашагал к краю. — Но, даже если упадешь, я поймаю». Ответить, да и просто подумать Чжэхань не успел: камень под ногами вдруг кончился и он вместе с могучим драконьим туловищем ухнул вниз. А потом взмыл вверх. От ветра слезились глаза. Он щурился, но все равно смотрел. Смотрел, как несутся мимо облака, как скользит их отражение на морской глади. Он не слышал ничего, кроме шума ветра и хлопков могучих крыльев. Гун Цзюнь то спускался к самой в воде, касаясь волн лапами и поднимая тучи брызг, то взмывал вверх, высоко-высоко, и, казалось, еще чуть-чуть — и Чжэхань сможет коснуться звезд. А потом падал вниз, сквозь облака, распугивая случайных ночных птиц, и Чжэхань кричал от восторга. В один момент он даже рискнул отпустить шею и раскинуть руки в стороны. Это было ощущение свободного падения. Это было ощущение полета. И оно было слаще и упоительнее всего, что было в его жизни. Он прокричал что-то несвязное, и ему ответил утробный драконий рык. И потом Гун Цзюнь выдохнул, и вокруг взвилось голубое пламя. Чжэхань не успел испугаться: огонь мазнул по драконьим бокам и остался гаснуть позади. Они всё кружили и кружили. Толстовка и штаны взмокли и неприятно липли к телу, но Чжэхань не обращал на это внимания. Гун Цзюнь снова спустился к воде, проехавшись животом по пенистым шапкам, и направился в сторону своего логова. — Нет! — попытался возмутится Чжэхань. — Рано! «На сегодня достаточно», — возразил дракон. На сегодня. То есть, есть шанс уговорить Цзюнь-Цзюня повторить! Они опустились на каменную площадку, подняв небольшое количество пыли. Чжэхань съехал с драконьего бока, встал. И понял, что, во-первых, он промок весь, а во вторых, — ноги затекли, а руки заледенели. Гун Цзюнь оказался рядом, улыбаясь довольно, но потом заметил, что Чжэханя слегка потряхивает, встревожился. — Ты замерз! — он тут же начал растирать плечи через мокрую толстовку. — Я в порядке, — попытался возразить Чжэхань, но озябшие губы отчаянно не слушались, а зубы стучали. — Тебе нужно согреться! — он оставил бесполезные попытки согреть руками, поэтому потянул внутрь. — Да, мамочка, — Чжэхань пытался стянуть прилипшую к телу толстовку. Получалось с трудом, очень уж потяжелела ткань. Футболка внизу тоже промокла. — Только давай не так быстро. Гун Цзюнь чуть замедлился, оглянулся назад, но быстро отвернулся и продолжил тащить Чжэханя вперед. — Да куда ты так несешься? — со смехом спросил Чжэхань, когда они пропустили поворот к нему в комнату. — Горячие источники внизу, я же тебе показывал, — укорил Гун Цзюнь, не оборачиваясь. — Да подожди ты, — Чжэхань уперся пятками, это не очень то затормозило целеустремленного дракона, но он все равно остановился. — Ты мне предлагаешь потом опять в мокрое влезать? Надо взять что-нибудь сухое. Гун Цзюнь нахмурился, а потом виновато склонил голову. — Ты прав, прости. Он развернулся в обратную сторону. — О великий дракон, твой пленник в состоянии сам сходить за сухими трусами, — засмеялся Чжэханя, заставляя краснеть ушами Гун Цзюня. — Правда. Иди вниз, я догоню. Он нахмурился, но разжал пальцы. Чжэхань влетел к себе, швырнул мокрую толстовку в угол, стянул штаны. В нем все еще пульсировал восторг вперемешку с адреналином. Сердце снова зачастило. Это был чистый кайф. Это было сравнимо с заброшенным мячом в последнюю секунду, с победой в соревнованиях, с пройденной дистанцией, с идеально сыгранной ролью. Хотелось еще, и снова, и чтобы можно было повторить в любой момент. Чжэхань замер. Его спонтанный отпуск рано или поздно закончится. Их съемки уже закончились, дорама ушла на монтаж, и кто знает, выпустят ли ее вообще. У них обоих другие проекты. Разные жизни. Он вдруг с отчаянной ясностью понял, что не хочет отпускать этого невероятного человека из своей жизни. Ладно, не совсем человека, неважно. Пусть это чувство, прорастающее в нем все месяцы совместной работы, слегка приглушилось новыми фактами и впечатлениями, оно все еще было там. И оно всё ещё вопило, что, если Чжэхань облажается и упустит его, то будет жалеть до конца своих дней. Можно ли рассматривать такое… приглашение погостить, как что-то большее, чем дружеская симпатия? Пожалуй. Так отчего же он остановился только на этом? Чжэхань вздохнул, сунулся в шкаф за сухим и наткнулся на красную тряпицу. А он ведь почти забыл об этом. Для гостя, значит, самое лучшее. Ну ладно. Это алое безобразие все еще было ужасающе тонким, шелковым и брянчащим. Верхнюю часть и украшения для рук Чжэхань откинул, обойдется. А вот нижняя часть… А вот нижняя часть определенно надевалась без белья. Внутри будто кипяток разлили. Собственная кожа была холодная, как у лягушки, Чжэхань копался чуть дольше, чем планировал. Подошел к зеркалу. Влажные волосы лежали в беспорядке, с них даже немного текло. Чжэхань дотянулся до футболки, растер ею голову, зачесал волосы назад. Подумал, вернулся к оставленным красным тряпкам, повозился, отцепляя одну из лент. Рвать не хотелось, но он справился и так. Собрал часть волос. От каждого движения раздавался звон. Пришлось завернуть колокольчики так, чтобы они хоть немного помолчали. На полпути он почувствовал себя очень глупо. А если Гун Цзюнь вовсе не это имел ввиду? А если он неправильно его понял? Будет неловко. Будет максимально неловко. Он тряхнул головой, концы ленты щекотно мазнули по плечам. Отступать поздно. Нет, можно, конечно, повернуть назад, снять это безобразие, и… Один из колокольчиков вывернулся и зазвенел. Эхо разбежалось во все стороны. Вот теперь точно поздно. Чжэхань прошел мимо глубокой ниши, где гудел генератор, питающий здесь всё. Гун Цзюнь с гордостью рассказывал, как доделывал то, что задумывал его дед, пока проводил экскурсию. До горячих источников, самой нижней части драконьего логова, оставалось всего ничего. Чжэхань расправил все украшения, вышагнул из тапок. Мелодичные переливы зазвучали громче. В воздухе клубился пар, скрывая почти все пространство. Чжэхань ступал босыми ногами по камням. Из мутных завихрений соткалась фигура Гун Цзюня. Он стоял по пояс в воде и смотрел огромными не верящими глазами. Чжэхань дошел почти до самой воды, удерживая этот взгляд, медленно, чуть поводя бедрами, немного красуясь. Когда смотрят так — можно. Когда кто-то смотрит на тебя, как на чудо. Гун Цзюнь вдруг сорвался с места, Чжэхань только успел шагнуть одной ногой в воду. Его вжало в чужую грудь, выбив воздух, горячие губы оставили цепочку поцелуев по подбородку, прижались к основанию шеи. Оказалось, что от поцелуев дракона ощущение полета немногим хуже настоящего. Чжэхань вцепился одной рукой в плечи, удерживая равновесие, а второй зарылся в волосы, потянул. Глаза сияли золотом, глядели шало, но вот Гун Цзюнь моргнул пару раз, сияние спало. — Прости, я не… — сбивчиво начал он, с явным трудом пытаясь отдалиться. Чжэхань шумно выдохнул. — Гун лаоши такой глупый. Хоть и дракон, — проворчал он и впился в этот дурацкий рот, говорящий нелепые слова. Всё как-то резко отошло на задний план, кроме рук, и поцелуев, и прикосновений кожи к коже, и запаха, и тихих стонов. Очнулся Чжэхань только от собственного шипения, когда под спиной оказались острые камешки. Гун Цзюнь тоже немного пришел в себя, дернул его, приподнимая и удерживая на весу. — Прости-прости, — зачастил он. — Да прекрати ты уже извиняться, — Чжэхань, цепляясь за его шею, укусил за ухо. — Но нам определенно нужно туда, где будет мягче. Гун Цзюнь кивнул, перехватил сильнее под ягодицами и поднял. — Я сам дойду, — возмутился Чжэхань, прекрасно понимая, что нет. Ноги сейчас ощущались чем-то очень желейным и неустойчивым. Чертов дракон и его губы! Вместо ответа Гун Цзюнь снова целовал его. Кровать даже не скрипнула под их весом. Чжэхань чувствовал, как тяжело поднимается грудь и как скользит по коже невыносимо горячий взгляд золотых глаз. К взгляду присоединились руки. Гладили, трогали, сжимали. Чжэхань закусил губу. Коснулся в ответ. Под пальцами пробегали голубые светящиеся полосы. — Это мой огонь, — хрипло прошептал Гун Цзюнь. — Он горит для тебя. Чжэхань задержал ладонь напротив сердца, как делал с драконьей формой Гун Цзюня. Пульс был частый, сильный, но вполне себе человеческий. Голубой свет просвечивал даже через кожу на руке. — Я не обожгу, — пообещал Гун Цзюнь. — Никого? — Только тебя. Чжэхань посмотрел ему в глаза. С ума сойти. Это всё было слишком. Ладонь скользнула выше, обласкала шею, остановилась на щеке. Чжэхань погладил пальцем скулу. Слишком много. Но на меньшее он теперь не согласится. — Сокровище. Моё сокровище, — шептал Гун Цзюнь, прижимаясь хаотичными поцелуями. Чжэхань был согласен быть сокровищем. Он был согласен быть кем угодно, лишь бы это все не кончалось. * Гун Цзюнь выводил замысловатые узоры на плече. Чжэхань пытался разобрать, это было что-то конкретное или абстракция. — Нет, это не кот, — сказал довольный, словно тот самый сытый кот, дракон. — Так ты всё-таки читаешь мысли! — Чжэхань обвиняюще наставил палец почти в нос. — Не совсем. Чжан лаоши думает очень громко. — Неправда. Колись! — Правда. Если бы ты не позволял, я бы не смог. — Я жду. — Это единственный способ общаться, когда я в… другом теле. — Гун Цзюнь вздохнул. — И обязательно нужен физический контакт. — То есть, ты всегда будешь читать мои мысли, когда, мы… Гун Цзюнь отчаянно покраснел. — Только если ты не захочешь их закрыть. — Я подумаю. Чжэхань укусил его за кожу над ключицей. Рядом расцветали еще несколько красных отметин. В ноги сбилось одеяло и то, что осталось от алого костюма: Гун Цзюнь разодрал его, когда спускался губами по груди, животу и ниже. Никто из них не обратил внимания на жалобно дребезжащие побрякушки, потому что Чжэхань захлебывался собственными стонами, а Гун Цзюнь — старательно эти стоны из него выбивал. Лежать на Гун Цзюне было исключительно приятно и тепло. Мучить его вопросами — тем более. — Ты назвал меня сокровищем. Несколько раз. Почему? Казалось, покраснеть сильнее было нельзя, но Гун Цзюнь справился. — Потому что ты моё сокровище. — Объясняй. Гун Цзюнь состроил страдальческую гримасу, но Чжэхань был непреклонен. — Сокровище дракона — не золото. И не камни. Это кто-то настолько особенный, что всё остальное становится неважным. Кто-то, для кого огонь будет гореть ярче. Кто-то, кому этот огонь будет принадлежать. Чжэхань почувствовал, что тоже краснеет. — Чтобы прояснить: ты мне сейчас в любви признался? Гун Цзюнь выглядел совсем несчастным. Чжэхань сжалился. Вздохнул. — У меня, знаешь ли, ни огня, ни сокровищ. Но я тебя люблю. Кем бы ты ни был. Гун Цзюнь притянул его ближе, впился в губы и целовал долго, несдержанно. Чжэхань только на мгновение умудрился разорвать их тесный контакт, чтобы поворчать: — Но завтра ты покатаешь меня ещё раз!