Вторая ночь

После их первой ночи, проснувшись ближе к полудню, Син Цю всё никак не мог убрать улыбку со своего лица и отлипнуть от Чунь Юня, которому вчера знатно от него досталось. Они оба знали, что тот добрался до сладкого и не удержался, хоть и старался быть милым, но сорвался где-то на середине. Чунь не был на него в обиде, учитывая то, что Второй наследник извинился после, через рот поясняя по фактам за свою вину, как цивилизованный человек, а на следующий день чуть ли не носил на руках, смущая так, что хотелось провалиться сквозь землю раз и навсегда. Ну как можно нести его на руках с лицом, будто в этом нет ничего необычного или странного? Когда на них смотрели слуги, работники, его старший брат и отец?! Это было так смущающе, что экзорцист не знал, куда себя деть, в итоге просто обняв своего парня за шею и спрятав пылающее лицо в ее изгибе. А этот поганец ещё и ржёт втихую, гад этакий, но рука не поднималась даже подзатыльник дать: он же заботится о нём. Да и всё это сюсюканье хоть и было смущающим до безобразия, но таким же приятным, хоть и где-то на задворках сознания казалось, что все эти любови-моркови слишком слащавы и приторны до блевоты, особенно со стороны. По крайней мере так было с ним, когда он видел парочки, где один кормит другого с палочек, как неразумного ребёнка, или все вот эти «муси-пуси-лапуси» и щипание щёк до красноты. Как вспомнит, так сразу в дрожь от искреннего ни то отвращения, ни то ещё чего. Но получать то же от Син Цю к себе самому оказалось даже приятным. Ладно, он берёт свои слова назад о том, что эти действия отвратны. В остальном день прошёл просто замечательно: Син Цю наконец успокоился, Чунь Юнь вернул себе нормальный цвет лица, они гуляли на площади, ели мороженое, сходили на пристань и даже купались в озере у водопада, где нацеловались всласть до ноющих губ и тумана в голове. — А-Юнь, ты ведь останешься у меня с ночёвкой? — умильно спросил Син Цю, когда начало темнеть. — Меня ждут дома, — покачал головой парень. — Я целый день не появлялся там, нужно было хотя бы предупредить. — Так давай ты напишешь письмо, и я отправлю слугу? — сразу нашёлся он. — Ну пожалуйста, мы же не раз так уже делали, ну, — просяще протянул он последнее, облокотившись о Чунь Юня, обнимая. Тот лишь вздохнул, сразу сдаваясь. – Ладно, вымогатель, — и улыбнулся, коротко целуя любимого в губы и обнимая в ответ. -Ура-а! Хи-хи, — обрадовался тот, качаясь из стороны в сторону, и так же качая своего парня (Эти слова так сладко сжимали сердце в груди у обоих). Цю достал бумагу и перо с чернилами, Чунь Юнь быстро набросал короткое письмо и, когда чернила высохли, они быстро его свернули и отдали расторопным слугам, которые сами поняли, что это и куда нужно отнести. Другого слугу Син Цю отправил за лёгким перекусом и чаем, а сам уложил экзорциста в кровать и завалился рядом, просто обнимая и захлебываясь от щемящего чувства в груди. Трезвая его часть знала о том, что такое его поведение само собой пройдёт через пару месяцев, и он станет более спокойным, о чем он тут же рассказал своему парню, получая в ответ периодичное: «Мгм,» — означающее, что его слышат и слушают, и иногда отвечая на его вопросы по этой теме. Вскоре слуга принёс закуски и чай, и оба сели за чайный столик, устроив вечерний лёгкий перекус с такой же лёгкой беседой. Луна рассеянно светила сквозь тонкий тюль, а комнату тёплым светом озаряли светильники в виде пушистых лотосов. Ребята сидели за столом, слушая мягкую тишину и наслаждаясь тем, что теперь не нужно прятать влюблённые взгляды, боясь быть непонятым и отвергнутым. Закончив с небольшой трапезой, они начали переодеваться ко сну, когда к спине Син Цю прислонилась горячая грудь Чунь Юня. Он обнял его со спины, поцеловав в шею и вдохнув его запах, руками гуляя по телу. – Юнь? — чуть вздрогнул парень, разворачивая к нему лицо. — Я думал, что после вчерашнего ты не захочешь ничего. – Ммм, поэтому ты игнорил мои намёки… — пробормотал экзорцист, льдистыми глазами заставляя замереть. Его взгляд всегда был таким. Кажется, будто сейчас ты застынешь ледяной статуей, замороженный его льдом, но в следующую секунду его улыбка делает эти глаза подобно голубому небу, такому глубокому, мягкому… – Но в этот раз я хочу быть сверху, — огорошил он между поцелуями. Син Цю замер. В голове тут же пронеслись картины того, как может пройти эта ночь и жар тут же опалил его щеки и живот, а ещё спину, но это скорее от того, что его А-Юнь слишком горяч. Особенно сейчас и вообще… Новый поцелуй в шею пустил мурашки по телу, и Син Цю прерывисто вздохнул, разворачиваясь к парню полностью. — Мне… Мне нужно подготовиться, — смущённо выдал он. Почему-то от его вчерашней смелости и раскрепощенности не осталось и капли. — Можно я тебя подготовлю? — спросил Чунь Юнь с таким выражением, что Цю готов был разрешить ему всё на свете, но вот именно это дело было слишком смущающим для него. — Н-нет, Юнь, я сам, — смущённо. — В чем дело, а-Цю? Той ночью ты был таким смелым и открытым, — ухмыльнулся экзорцист, и сердце второго просто сбилось с ритма, заставляя слышать судорожное биение слишком отчётливо. – Это… Это… Э-это другое, — голос подводил Син Цю так сильно, что хотелось спрятаться куда-нибудь от этих хитрых глаз. — Так позволишь? — мурлыкнули ему на ухо. Син Цю задрожал. «Да что со мной?» — подумал тот, вслух заметив: — Ты тоже сильно отличаешься от себя же прошлой ночью. — Ощущения совсем другие, — кивнул Чунь Юнь. — Это добавляет некую остринку. -Ты же не любишь острое… Ох, — удивлённо выдохнул а-Цю, яростно краснея. «Ох…» Он помнил почему вообще они вчера сделали то, что сделали. Чунь Юнь избегал острое, но не только потому, что она сбивает его энергию ян или что-то в этом роде, а потому что специи что-то переклинивают в нём и действуют как афродизиак, и чем острее еда, тем сильнее её действие. И поэтому сейчас, говоря об остринке в смене ролей он имеет ввиду… «Ох…» — думает Син Цю. Губы Чунь Юня изогнуты в хитрой улыбочке, он понимает, что Син Цю понял его намёк, и сминает податливые губы в поцелуе, мягко кусая за нижнюю, посасывая. Син Цю сносит крышу. Такого вчера не было. Чунь будто сам не свой. «Неужели я что-то упустил, и в закусках было что-то острое? Нет, нет, если бы было так, то Чунь бы не ел всё так спокойно… Но, может, он специально?» — мысли неторопливо текли, выискивая ответы, но они были не так уж и важны на самом деле. Ему всё нравилось, хоть и просьба его парня очень смущала. Он этого, в конце концов, совсем не ожидал. — А-Юнь, мне надо подготовиться, — выдохнул Цю, мягко отталкивая парня, но тот не отпускал. Обняв Син Цю сильнее, Чунь Юнь его слегка приподнял и потащил к постели, роняя на неё их обоих, проникновенно смотря в глаза любимого. — А-а-а-а, делай, что хочешь, — вскоре сдался Син Цю, закрыв лицо ладонями, раздвигая ноги в стороны. Чунь Юнь ухмыльнулся и навалился на него сверху, подняв его руки над головой, придерживая одной рукой, почти касаясь губами чужих губ, но не начиная поцелуй. Вторая рука гуляла по любимому телу, лаская, спускаясь ниже и ниже. -Спасибо, а-Цю. Син Цю прикрыл глаза, ожидая поцелуя, которого не последовало, чувствуя чужое дыхание на своих губах. Он прикусил нижнюю и посмотрел в глаза Юня. — Ты дразнишь меня? — надул губы парень, обняв того за шею, и прильнул к губам. Экзорцист хохотнул в поцелуй, перехватывая инициативу. Он провёл языком по его губам, прося их раскрыть, и проник в чужой рот, сплетая их языки в медленном танце. Смазка ещё со вчерашнего дня осталась в верхней полке тумбочки, и Чунь Юнь отстранился чтобы её достать и вылить лубрикант на свои пальцы. Он облизнул быстро сохнущие губы. Син Цю свёл колени вместе, сжав в ладонях подушку над своей головой. Лицо его было напряжено и настороженно, но Юнь смог разглядеть в расширенных зрачках и прикушеной губе желание и нетерпение. С некоторым трудом закрыв крышку от тюбика, он кинул его у изголовья кровати и потемневшим взглядом уставился на Син Цю. — Т-ты чего? — буркнул тот, искоса смотря на парня. — Раздвинь ноги, — приказал он, одной рукой огладив его колено. Син Цю задрожал от волны возбуждения, восхищённый до глубины души этим ровным и низким, властным тоном, которого он никогда не слышал от обычно спокойного друга. За эти два дня он будто бы увидел другие грани своего любимого друга, которые переворачивали его личность, словно стороны прозрачного, как алмаз, кристалла льда. Не поняв как и когда, Син Цю очнулся от мыслей, когда почувствовал немного прохладную смазку у входа. Чунь Юнь смазывал колечко мышц снаружи, целуя его живот, продвигаясь выше, пока не достиг груди. — А-Цю, расслабься, — нежная просьба развязала лёгкий узел волнения, и он почувствовал, как палец беспрепятственно проникает внутрь, ритмично двигаясь вперёд-назад. Почти сразу к нему прибавился второй, и Син Цю стиснул зубы, сдерживая шипение из-за небольшой боли, но застонал, когда вторая рука коснулась его члена. Наслаждение ласками перевесило боль, которая уже и не ощущалась совсем. Это даже было приятно в некотором роде. Ощущения от самостоятельной растяжки и когда это делает другой отличались хотя бы тем, что ты не можешь контролировать скорость движения пальцев и глубину проникновения. А-Юнь почему-то стал целовать только грудь. -Т-ты! Ах! — воскликнул он от неожиданности, вздрогнув и пытаясь отстранить парня, путаясь пальцами в его волосах. — Ч-что ты делаешь, Юнь, пере– Нгх! Неожиданные ощущения острыми иглами пронзали его тело. Он никогда не чувствовал такого удовольствия от прикосновения к соскам, это было приятно, не больше, но, оказывается, если делать это ртом, то это так приятно… Син Цю выгнулся, насаживаясь на пальцы сильнее и вдруг громко застонал, тут же закрыв ладонями свой рот, расширенными глазами смотря в потолок. «Что это, мать вашу, только что было? — подумал он, посмотрев в удивлённые глаза любимого. — Это то самое место, о котором писали в том сборнике? О Архонты, как же это приятно… " Чуть приподнявшись, он снова опустился, и электрический ток снова прошил его тело, заставив выгнуться ещё сильнее и застонать. Неконтролируемая дрожь мурашками прошила всё тело, ноги ослабели, и Син Цю ещё сильнее наладился на пальцы Юня; у него перехватило дыхание. Новые прикосновения к члену и груди добавляли масла в огонь. Чунь Юнь убрал руку с его рта, чтобы слышать томные стоны. Син Цю откинул голову назад, открыв рот, сжимая в кулаках ткань мягкой подушки. Он даже не заметил, что пальцев внутри него стало больше. Удовольствие, отсутствие стыда, полная открытость — от этого у юноши срывало крышу, мутилось сознание. Он весь чувствовал себя раскалённым до бела металлом: таким же жидким и горячим. Чунь Юнь сдерживался от того, чтобы закончить с растяжкой и приступить к самому действу. Жаркие стоны партнёра и пошлые звуки от движения пальцев внутри его парня только подтачивали самообладание, а ноющий член уже сочился предэякулятом, образовав небольшое пятно на простыне. Закусив губу, он сдерживался из последних сил, думая о том, что скоро а-Цю будет кричать в его руках от наслаждения. Он решил, что определённо не даст тому кончить так просто, ведь так хочется его немного помучить… Жаркий туман всё больше застилал голову Син Цю, и ему хотелось больше, чем простые прелюдии. Немного дрожащими руками он притянул лицо Юня к себе, жарко целуя, пытаясь передать всё, что он чувствует, неспособный связать вместе и двух слов, лишь: -Юнь. А-Юнь… Больше… Больше! Чунь Юнь думал, что сможет устоять и помучить любимого немного больше, но понял, что ему стоит передумать. Немного резковато вытащив пальцы, вызвав новый стон и пошлый звук, он быстро размазал смазку по члену, смешав его с собственной, приподнял бёдра Син Цю,плавно вошёл до конца и навис сверху, втягивая парня в мокрый поцелуй. А-Цю обвил его талию своими ногами, прижимаясь сильнее, тяжело рвано дыша ему в губы и шею, выцеловывая неизвестные узоры. Его член прижался к животами обоих, капли Куперовой жидкости размазались по ним тёплым пятном. Он так хорошо сжимал его внизу, в нём было так жарко и влажно. Чунь Юнь использовал даже слишком много смазки, и она вытекала на постель, исключая даже малейший дискомфорт, давая свободно двигаться внутри. Двинувшись на пробу, парень услышал сладкий стон и немного отпустил себя. Это было так хорошо, так горячо, что Син Цю забывал обо всём за пределами этой комнаты, этой кровати. Это было даже приятнее верхней позиции и Син Цю воспаленным разумом понял, что в следующий раз будет настаивать на этой же роли. Сквозь помутненный взгляд он видел покрасневшее лицо любимого, прикрытые и почерневшие от наслаждения и возбуждения глаза, схмуренные брови и растрепанные в край волосы. Луна удачно светила прямо на его тело, освещая белым ореолом, создавая восхитительную картину. «И этот горячий парень ебет меня прямо сейчас,» — подумал Син Цю, расплываясь в ухмылке, которая вскоре уплыла с его губ. Толчки становились всё быстрее и резче, а стоны Син Цю всё короче, чаще и громче. Добротная кровать не издавала ни звука и даже не качалась от действий любовников, лишь простыня покрылась складками и совершенно сбилась, одеяло давно упало на пол, подушка была почти распотрошена его ногтями, а в синих волосах даже белела парочка пушистых перьев. — Юнь! Ахн! А-Юнь, я…! Больше не могу! Не могу, ах! — Ещё нет, а-Цю, нельзя, — тихо выдохнул Чунь Юнь, сбивая весь ритм фрикций, снова двигаясь медленно, но резко и глубоко, выбивая крики из сладких губ. -Юнь! Я не могу! Ах! Пожалуйста! Я хочу, ммн! — слезливо протянул а-Цю тихо всхлипывая, протягивая дрожащие руки вниз. Всё его лицо, уши и даже шея покраснели, потемневшие, затуманенные от наслаждения глаза закатились, прикрытые веками, и немного слезились, открытый рот с выглядывающим розовым язычком — всё это создавало безумно соблазнительное зрелище, которое мог видеть только он. Чунь перехватил его руки, запрокидывая наверх, вернув прежний быстрый темп, слушая мольбу с чужих уст, полные наслаждения от сладкой пытки, пошлые звуки от соприкосновений их тел добавляли пикантности и жара в огонь возбуждения. Второй рукой он пальцем сдерживал струю спермы, готовую вот-вот излиться наружу, и слышал почти скулёж в ответ на свои действия. Он чувствовал, что подходит к разрядке и сжалился над Син Цю, давая ему кончить, слыша почти крик удовольствия от концовки. Через несколько толчков кончил и он, дрожа от оргазма и падая рядом, поверхностно дыша, втягивая любимого в долгий и глубокий медленный, мокрый поцелуй. — Я сорвал голос, — хрипло заметил Син Цю. — Я думал, что умру сегодня. Что ты со мной сделал? Я хочу повторить. Но только… Не сегодня…- уже шептал он, засыпая. Чунь Юнь поднял одеяло с пола и прикрыл их обоих, обнял любимого, прижав его тело к себе и тоже уснул, подумав напоследок, что завтра хорошенько вымоет его. Обязательно сам.