twice piece of ice

Метель. Стучится в толстые глянцевые стекла, покрытые и укрепленные снаружи ледяной коркой, грызет их, словно дикий зверь, неугомонно рыча в дымоходе огромного камина тронной залы и царапается, будто стремится поглотить находящихся внутри живых существ. Всех до единого. И между этим монстром суровой стихии Снежной и его легкой добычей, людьми, лишь защита, выстроенная силой Её величеством, Царицей этого, как сказали бы другие, забытого богом места. Только вот местное божество никогда не забывало свой народ, всегда было рядом, чтобы поставить крепкий щит, укрыть жар сердец своих подданных толстым слоем льда. Так было, есть и будет, покуда бьется хоть одно сердце в Снежной. Эта зима выдалась особенно суровой и холодной. С самой середины ноября северные ветра приносили лишь новые и новые кучевые облака, а с ними приходил снег, град, ледяной дождь. Все больше районов страны страдало от метеорологической "катастрофы", обступившей со всех сторон. И по мере разрастания области проблемы , все больше посланий оказывалось на столах находящихся в Снежной предвестников и более частыми становились их визиты к Педролино. Заседания фатуи проходили внештатно и в неполном составе. Весь порядок, выстроенный годами медленно но верно сходил на нет. Ситуация осложнялась еще и тем, что большинство действующих предвестников находилось на миссиях, и те были разбросаны по разным уголкам тейвата. Погодная аномалия толком не позволяла поддерживать связь с ними, а также препятствовала их возвращению домой. И потому с каждым совещанием первый предвестник становился все более мрачным. Он уже неоднократно рассказывал Её Величеству о множащихся случаях погибшего скота, разрушенных постройках вдали от столицы и имеющихся человеческих жертвах. Педролино прекрасно видел, как богиня хмурилась, внимательно слушая каждое слово его доклада и на ее лице появлялась нота грусти, что трудно было уловить тому, кто не был знаком с ней лично и близко. Царица, как и любой достойный правитель, испытывала глубокое чувство сопричастности к судьбе своего народа, которому желала счастья. Искренне. Как желает счастья мать своему ребенку, стремясь уберечь от невзгод и бед. А потому также тяжело переживает и его неудачи и падения. также ясна для первого предвестника была и тоска Её Величества, "ледяное" сердце которой не могло не отзываться болью на страдания своего народа. А потому с каждым новым докладом и сама богиня становилась немного несчастнее. Педролино не хотел идти к ней не потому, что боялся за свою судьбу, не потому, что не хотел беспокоить. А лишь потому, что искренне не хотел в очередной раз видеть, как в глазах правительницы затухает огонек надежды, а теплая улыбка, которой та встречает его вновь станет скорбной. Новое совещание - новые плохие известия, новая головная боль для семерых, отрезанных от внешнего мира предвестников. Скрепя сердце приходилось признавать: отказ от последнего высказанного царицей плана невозможен. "Если ситуация продолжит набирать обороты, Педро, нам остается лишь одно: скрыться от нее под толстой коркой льда и следить за тем, что произойдет. Боюсь, мы будем вынуждены временно покинуть нашу миссию. Наш народ сильный. Даже вдали от дома сыны Снежной справятся с любыми невзгодами" Никому не хотелось подобного развития событий, и более всего не хотела такого исхода Её Величество и потому так медлила с решением. Но больше откладывать это решение было невозможно и потому по окончании заседания глава предвестников лишь тяжело вздохнул поднимаясь с кресла. Все выходило не по плану. Все было сложно. Но сложнее ли чем всегда, или ему так кажется? но если кажется, то из-за чего? Не из-за того ли, что впервые проблема, с которой им всем пришлось столкнуться была не подвластна воле Царицы? Или же потому, что силы их божества были равны с тем, что надвигалось на страну с неумолимой решимостью? Сам предвестник вряд ли бы смог разобраться в этом до конца, даже если бы и хотел. "Тяжелые условия требуют суровых решений. Уверен, Синьора, Дотторе, Скарамучча и Чайльд примут волю Царицы как должное и благодарно" Дорога до тронного зала была известна первому предвестнику настолько хорошо, что его можно было отвести в любую часть ледяных чертогов и тот с закрытыми глазами и ушами вышел бы к нему уже через пару минут, ни разу не оступившись и не касаясь стен. И также хорошо, как закоулки дворца, знал предвестник и то какой бывает она. Когда опечалена, когда задумчива, когда радостна, а когда спокойна и любое настроение, любое выдающее ее движение или взгляд были для него подарком, сродни первому лучу солнца после нескончаемых снегопадов. А редкий мягкий взгляд льдистых глаз, от которого по-странному веяло теплотой, оставался в памяти Педролино, как самое ценное, что доводилось ему видеть в жизни. В его мыслях не было не раболепного обожания, ни притворного заискивания. Безмерное уважение и восхищение, да преданную тихую любовь: все что мог предложить предвестник своему божеству. Но подумайте, разве этого мало? Искренность, прямота и честность произрастали прямо из вышеперечисленного отношения предвестника. А потому не было удивительно от того, что какие бы известия бы тот не принес, какую бы новость не сообщил, какую бы смелую критику не высказал, в глазах крио архонта ни на минуту не пропадало то же чувство искреннего и глубокого уважения. Никто из них никогда не говорил об этом, но каждый глубоко ценил отношения, что установились между ними легко, непринужденно и естественно, сами по себе. Никто не поднимал эту тему и тогда, когда на одном докладе Царица, тихо засмеявшись, после обратилась к предвестнику "Ах, Педро..." С того момента это стало негласной традицией каждой их встречи, негласным ритуалом, бывшим для предвестника сродни некому таинству, а для Её Величества - новым поводом улыбнуться, сдержанно и мягко. Педролино замер, глядя на двери, посеребренные древним инеем, который не таял от обычного пламени или высоких температур. Весь дворец был таким древним ледяным кристаллом с замутненной сердцевиной каждого отдельного его фрагмента. Место красивое и теплое, но что куда важнее, по крайней мере для первого предвестника, порожденное волей крио архонта. Находясь рядом с ним, прогуливаясь по его коридорам, посещая различные залы, тот снова и снова открывал для себя, насколько его восхищение богиней может расти, несмотря на то, что казалось бы уже дальше некуда. И в этом случае, его поражала не только причудливость форм и самой архитектуры сколько монументальность, продуманность и основательность этого крепкого ледяного ансамбля. "Он стоял века и тысячелетия и простоит еще столько же" Створки массивных дверей приводимые в движение стражниками отворились вовнутрь и за ними открылся главный зал. Глава фатуи сделал глубоких вдох и переступил его порог, после чего двери за ним сразу же закрылись. Комната была немногим больше зала совета. Те же высокие потолки, те же узорчатые полы, и ледяные витражные окна, лишь у дальней стены располагался большой трон, подсвеченный пламенем находящегося за ним камина. Кристаллы переливались от огненно-рыжего до золотистого, и от этого создавалось ощущение, что посреди ледяного зала взметнулся столб бьющегося в оковах холода пламени. - Здравствуй, Педро Предвестник замер в нескольких метрах от трона склоняя голову. -Ваше Величество. и лишь после необходимого приветствия мужчина наконец поднял глаза. Она сидела на положенном ей месте, бывшей ей под стать, закинув одну ногу на другую. Глаза цвета лунного нефрита с добротой и расположением глядели на вошедшего, чуть щурясь и словно стараясь добраться до самой его сути. Длинные сребристо-белые волосы крупными локонами струились вниз по плечам подчеркивая их контур и терялись из виду где-то в районе поясницы из-за того положения которое приняла богиня. легко выпущенные из-за ободка-нимба две пряди на висках легко покачнулись от движения богини, а инкрустированные в подол платья ледяные камни тихо и мелодично зазвенели. - И снова я не вижу на тебе лица, - тихо и немного распевно проговорила женщина, вглядываясь в подчиненного. - Похоже и снова не ждать мне от тебя добрых вестей...