Проклятье русалки

      Первое, что почувствовал Ян, была нестерпимая жажда и онемение в теле. Затем он заметил братьев рядом с ним, но он их не слышал, не мог понять, что говорит ему Чан. А потом они просто ушли, остался только Сынмин и ещё кто-то неизвестный доселе парень.       Чонин помнит лишь отрывки воспоминаний: вот Чонвон ведëт его по смутно знакомой пещере. А после темнота. Кажется, будто выключили свет. Там, в углу кто-то ещё с жуткими красными глазами и мертвенно бледной кожей. Чонин не знает ни первого, ни второго. Однако по их поведению можно понять — они здесь уже давно.       «А здесь — это где?» — спрашивает себя Ян.       «Где я нахожусь? Почему ничего не слышу?» — снова эта пустота. Она въедается в сознание, пуская корни.       Этот голос, так часто слышимый во сне, теперь шепчет всë сильнее, с каждым разом побуждая: «Убей! Распотроши всех!», но подняться нет сил, невозможно пошевелить и пальцем. Голос всë громче, повторяет словно на репите, теперь уже новый приказ: «Позови их! ЗОВИ!!!».       Комнату сотрясает громкий рëв. Для Чонина он — лишь шум где-то там, а остальные в то время уже сбежались вместе, проверяя, всë ли в порядке в лаборатории.       Теперь голос спокоен и Чонин понимает — его услышали, за ним придут. Он и рад был остаться, но голос никогда ещё его не подводил. Ян полностью согласен с тем, чтобы не говорило ему существо, засевшее в сознании. В это время смутно, но он видит, как братья выбегают из лаборатории. Сынмин выглядит обеспокоенным, а те двое шарят по полкам с различными книгами. Но тут вещество из капельницы начинает поступать в его руку, создавая болезненные ощущения. Ян кричит, не жалея голосовых связок, а сильнейшая боль заставляет его отключиться вновь.       Открыв глаза снова, Чонин замечает всë те же лица. Эти трое снова корпят над огромными фолиантами, и что они собираются там найти — неизвестно. Через какое-то время восстанавливается слух, и Ян отчëтливо слышит звуки борьбы и странный скрежет, как от зубов, за двумя железными дверьми. Следом за окном кто-то кричит, будто свинью раздирают наживую, и таких криков очень много. Они сливаются воедино, создавая неповторимое звучание — мелодию смерти. Странно, Чонин оглянулся на брата — он не реагирует.       «Может всë это в моей голове?»       Ещё один крик, но теперь прямо перед дверью. Она неожиданно распахивается и на пол падает девушка, еë голова раздроблена. Когда она падает, Ян видит обглоданную руку, что держится только на связках. Глаза еë медленно стекленеют и заплывают серой дымкой. Звук еë падения уже не слышен, в ушах лишь звон, а перед глазами летают чëрные еле заметные мушки. Сознание постепенно уплывает.       Этот раздражающий звук... Этот звук... «Где я раньше его слышал?». Звон в ушах медленно приобретал узнаваемость, он походил на звучание молота о сталь. Чонин вспомнил. Именно так начинался один из самых счастливых дней для него. Когда все братья оставались дома, утро начиналось с того, что Крис стучал молотком по железяке, пытаясь разбудить всех остальных и позвать их на завтрак, ведь он вставал раньше.       Чонин словно попал в сказку. Открыв глаза, он уставился в потолок своей маленькой, но уютной комнаты на втором этаже. Когда послышались удары, он первым делом вскочил с постели, словно ужаленный, и помчался вниз. Чуть не упав с лестницы, Ян добирается до Криса и со всей силы запрыгивает в его объятья. — Ты чего? — спрашивает тот, а Чонин не может произнести не слова, захлëбываясь собственными слезами. — Мне приснился ужасный сон. Там был ты и остальные, и ещё два парня, не знаю кто они. Мы все были в неизвестном мне месте, а затем на нас напали. Это были арки, ну те, что похожи на ходячие трупы. Последнее, что я помню, это то, как девушка без руки и с пробитой головой падает в проходе, — его рассказ был слишком сумбурным из-за пережитых событий во сне, поэтому часто он прерывался и запинался во время разговора. А Чан внимательно слушал, пытаясь успокоить братишку нежными поглаживаниями по спине. — Всë в порядке, ты дома, тебя никто не тронет. Иди умывайся и зови остальных, сегодня важный день, — подмигнул он и подтолкнул Яна к лестнице ведущей наверх.       Этот день братья ждали очень долго. Именно раз в год все они могли собраться вместе. За завтраком братья шутили, рассказывали что-то новое из своей жизни, ведь позже, когда их загрузят работой в деревне, этой возможности, увы, не будет. Просидев за разговорами пару часов, они отправились на пляж, чтобы всем вместе погулять вдоль берега и устроить семейный заплыв.       Джисон и Чанбин играли в какой-то своеобразный вид догонялок, только вместо «Я тебя осалю» Со во весь голос орал «Я тебя живьём закопаю» и размахивал своим копьëм.       «Откуда он его взял?» — подумал Чонин. Но копьë показалось ему знакомым, оно ещё так странно складывалось. Сначала просто металлическая палка, а если тряхнуть посильней из неë выдвигались два острых наконечника и фиксировались в таком положении.       «Прямо как во сне», — подумал Ян, но не стал задумываться об этом, а просто продолжал лежать, нежась в объятьях солнца, он по странному скучал по нëму.       Чуть позже Крис решил сделать заплыв, призывая всех остальных посоревноваться с ним. Чонин посмеялся: «Тебя невозможно победить в этом», но всë же решился и как только просвистел свисток, прыгнул в воду, провожаемый недоумëнными взглядами братьев. Он стремительно плыл, выбиваясь из последних сил, но почему-то не мог перестать. Чонин слышал, как за спиной Бан Чан зовëт его вернуться, а он просто не может остановиться, плывëт и плывëт до отказа рук, ног, лëгких. А потом темнота.       Свет зажëгся внезапно и резанул по глазам, Чонин стоит посреди города.       Где он? Что здесь происходит? Всë будто в замедленной съёмке. Вот падает капля, приземляясь ему на нос, стекает по лицу, оставляя влажный след, течëт по шее и впитывается в белую футболку.       «Стоп, футболку? И почему она белая? У меня нет таких вещей», — думает Чонин.       С неба начинает лить сильнее, словно над головой Яна всë это время находилось огромное ведро с водой. А с водой ли? Футболка постепенно темнеет, приобретая красный оттенок, а сквозь вновь окутавшую Яна темноту проступает трупный смрад.       Снова свет, только чуть впереди. Моргает одинокая лампочка. Вновь темно. Чонина ведут по коридорам, а он сопротивляется, рвëтся назад, сдирает огромными когтями углы, разрывает чью-то плоть, кусает кого-то.       Свет. Он видит трëх братьев и трëх незнакомых парней. Они сидят вокруг него и что-то говорят на латыни. Ничего не понятно.       Тьма. Он кричит, чувствуя как всё кости словно перемалывают внутри него, выворачивая наизнанку. Его трясëт. Чонин пытается подняться и отползти от этих страшных лиц, на него смотрят пять арков. Пять злобных оскалившись тварей. Из их ртов хлещет кровь, они изрыгают еë, та течëт по полу достигая Яна. Его тянут за ногу, топя в ней. Взгляд наверх мельком, но этого достаточно – они везде.       Снова светло. Откуда? Лампочки ведь нет? Он видит братьев, сражающихся с толпой арков. Они побеждают, хоть их всего три. Что значит три? А где остальные?       Снова тьма. Такой приятный голос окутывает его сознание, погружая в сон. – НЕ СПАТЬ! – и резкая пощëчина выбрасывает его в реальность.       Вокруг темно, из окон светит луна. Он лежит, а вокруг горы трупов. Это арки, множество арков и братья стоят около него. Все семеро и три неизвестных ему парня. А на задворках сознания хрипит чей-то голос: «Убей... их! Убей всех!», но он едва слышен в потоке уставшего сознания.       Чонин наконец проснулся. Всë, что происходит с ним - реальность.       Его братья, покрытые рваными ранами и редкими укусами, стоят рядом. В темноте видно лишь огоньки светящихся рубиновых, лиловых, золотых и сапфировых глаз. Они горят в темноте и ещё долго будут гореть в сознании, отгоняя ночные кошмары.