Первое лето любви

Умеренная скорость, знойный летний ветер, обжигающие солнечные лучи, все возможные оттенки зелёного, которые периодически разбавлялись вкраплениями синего, пение птиц, заглушаемое ревом мотора и сладость поцелуя на припухших губах. Все смешалось и превратилось в потрясающий калейдоскоп, в котором Нил, светящийся от счастья, стал кристалликом, переполненным яркостью, светом и теплом. Его сердце делало кульбиты и вырывалось из грудной клетки, а свежий воздух врывался в легкие и опьянял юношу. Он, пренебрегая всеми правилами безопасности, высунулся из открытого окна переднего сидения Мазерати таким образом, что спина лежала на дверце, а лицо смотрело в безоблачное полуденное небо. Эндрю был за рулём, и Нил знал, что все в порядке: рядом с Эндрю вероятность, того, что что-то может пойти не по плану была практически равна нулю, а даже если что-то и произойдёт - он с Эндрю, а этого уже достаточно для уверенности в благоприятном исходе. Глаза Миньярда были скрыты солнцезащитными очками, но, даже не заглядывая в них, Нил мог с уверенностью сказать, что взгляд был спокойным и довольным, словно у сытого кота, лежавшего на теплом одеяле. Ставшие ещё более светлыми после пребывания на солнце, волосы были растрёпаны ветром, а немного обветренные губы чуть-чуть приоткрыты. Эндрю был расслаблен, несмотря на достаточно крутую дорогу, ведущую от морского побережья в гору. В его голове, впервые за долгое время не было тяжелых, гложущих мыслей, которые, как камень давили бы на него. А рядом еще и Джостен, который, как солнечный зайчик, вертится на сиденье. Разве что-то может тревожить Эндрю сейчас? Эндрю в очередной раз взглянул на Джостена, и ему представилась возможность наблюдать шикарную картину: белая футболка немного задиралась, обнажая покрытую лёгким средиземноморским загаром кожу, каждый шрам на которой был до боли знаком; руки раскинуты в стороны, тонкие, изящные пальцы пропускают струи воздуха; отросшие рыжие волосы развеваются на ветру, а лицо … Губы расплылись в беспечной улыбке, открывая ряд белоснежных зубов, глаза зажмурены от удовольствия, нос с россыпями веснушек забавно подёргивается от попадающей в него пыли. Нил, словно драгоценный камень, пропускающий через себя свет и преобразующий его в радугу, источал радость и блаженство. Джостен как будто почувствовал взгляд Эндрю и одним ловким движением проскользнул обратно в салон машины. Он с нежностью посмотрел на горячо любимого Миньярда. Эндрю знал этот взгляд - взгляд переполненный любовью, заботой и теплом. И сейчас эти переживания, обуяв все существо Нила, каждую клеточку его организма, выплёскивались за его пределы и заполняли сначала пространство в машине, а потом просачивались и в сердце Эндрю. Очередной поворот горного серпантина остался позади, и перед их глазами раскинулся умопомрачительный вид. Бескрайнее Средиземное море в лучах палящего солнца переливалось всеми оттенками синего: от чернильно-черного вдали до лазурно-голубого ближе к берегам; то тут, то там были видны белые пятна парусов яхт, которые, разрезая морскую гладь, стремились в неизвестном направлении. Черты гористого берега залива, покрытые пышной сочной зеленью, были немного размыты из-за полуденной дымки. Пение птиц и стрекот насекомых сливались в какофонию, которая, как ни парадоксально, звучала очень гармонично в этой среде и дополняла картину. Миньярд остановил машину на небольшой смотровой площадке, которая, несмотря на прекрасное расположение и наличие нескольких деревьев с огромными кронами и тенью под ними, пустовала, чем, вероятно, и привлекла внимание Эндрю. Он заглушил мотор, открыл дверцу, вышел из машины и направился к дереву, которое было ближе всего к каменистому обрыву. Нил не заставил себя долго ждать и также резво выбрался из машины, но, в отличие от Миньярда, он направился к багажнику. Ещё накануне поездки Нил, наученный опытом предыдущих путешествий с Эндрю, знал о том, что Миньярд рано или поздно захочет остановиться в наиболее живописном месте и полюбоваться природными красотами, и именно поэтому он подготовился заранее, купив не только воды и сигарет, но и кое-что ещё. Нил подошёл к багажнику, открыл его и выудил переносной холодильник, который когда-то давно при переезде отдал им Мэтт со словами о том, что однажды они поймут его прелесть. Тогда Нил ещё не знал, что его друг был настолько прав. Откинув крышку холодильника, Нил вытащил любимое лакомство Эндрю - шоколадное мороженое. Джостен мог часами наблюдать, как Эндрю смакует этот десерт - в такие моменты его лицо приобретало удивительно умиротворенное выражение, нижнюю губу Эндрю то закусывал, то проводил по ней языком, что было достаточно сексуально. Возможно, Нил полюбил мороженое не за вкусовые качества, а за любовь Эндрю к этой сладости, за наслаждение, которое тот испытывает поедая очередную порцию. Нил, взяв две баночки с мороженным, достал огромный клетчатый плед и, захлопнув багажник, направился к Эндрю. *** Солнечные лучи проходили сквозь пышную крону дерева, под которым на пледе расположились юноши, образовывая замысловатый узор, который, словно шаль покрывал Эндрю и Нила, спасая их от солнечного удара. Мороженное было съедено, на губах оставался приятный сладковатый привкус, а полуденная жара стала спадать, по мере того как солнце меняло положение на небосводе. Сколько времени они провели здесь, было сложно сказать, да и на самом деле никого это особо и не интересовало – они не опаздывали, ведь никуда не спешили, и не убегали, ведь не прятались и не скрывались. За последние полгода, проведенные в путешествиях по Европе, юноши потерялись во времени и в обществе друг друга, что их вполне устраивало. Нил предполагал, что подобное может произойти, еще когда он запаковывал чемодан в общежитии, стараясь игнорировать советы Ники по поводу солнцезащитного крема, но тогда он даже не задумывался, что будет так легко и просто потерять все контакты с миром и с наслаждением остаться в компании Эндрю. Однако, Джостен все-таки раз в неделю старался что-то писать ребятам и иногда даже звонил им по фэйстайму, чтобы узнать все ли у них в порядке и заодно продемонстрировать, что и они с Эндрю тоже живы-здоровы. Такие разговоры значили для Лисов достаточно многое и грели душу каждому из них, хотя только старшекурсники открыто это признавали. А в остальном Эндрю и Нил пропали для этого мира. Нил сидел, откинувшись назад, и упирался спиной в ствол дерева, а Эндрю, расположив голову на его коленках, лежал с закрытыми глазами. Джостен с нежностью изучал до боли знакомое лицо, и некоторые, скорее всего, сочли бы его сумасшедшим: перед ним простирается захватывающий дух вид на Средиземное море, а он смотрит на человека, с которым живет нос к носу уже не первый месяц. Но Нилу было бы наплевать – ничего прекрасней этого человека никогда не было в его жизни, и сейчас он будет с любовью и восхищением смотреть именно на него, такого одухотворенного и изящного, пребывающего в полном блаженстве здесь, на пледе под деревом, в месте, где на них, словно с картин Клода Моне, смотрит море. Нил знал каждую черточку лица Эндрю, каждую веснушку и родинку, но он никогда не мог налюбоваться им. Каждый раз разглядывая это лицо идеальных пропорций, Нил отмечал или какие-то микроскопические изменения, или же, как сейчас, очаровывался особой красотой и симметрией лица, которая становилась отчетливо видна только при определенном освещении. Со стороны можно было подумать, что Эндрю спит, но немного прерывистое дыхание говорило об обратном – его расслабленное тело оставалось здесь в нежных руках Нила, в то время как мысли витали где-то далеко. Каждый день с момента начала их странствий по Старому Свету Эндрю все чаще ловил себя на мысли о том, что он действительно во всем доверяет Нилу. Миньярд понимал, что это странная и совершенно несвойственная ему уверенность в другом человеке зародилась еще в тот год, когда Нил только пришел в команду, и первые проявления этой уверенности были тогда же – он просто физически не смог бы оставить Кевина человеку, в котором бы хоть чуть сомневался. А как известно, между едва осознанными действиями, которые можно назвать интуитивными, и действиями, которые полностью контролируются и подчиняются логическому объяснению со стороны исполнителя, лежит огромная пропасть. И сейчас Миньярд не только осознавал свое доверие к Нилу, которое играло значимую роль в принятии каких-либо решений, но принимал этот факт. Но что это может дать ему, Эндрю? Как это отразится на их взаимоотношениях, если они изначально строились на оголенной, насколько это было возможно, и нелицеприятной правде, которая стала крепкой базой для доверия? Эндрю не знал, но с интересом и азартом пытался разгадать эту головоломку. Его мысли были резко прерваны недовольным восклицанием Нила и холодком, который коснулся кожи Эндрю в районе кадыка. - Черт, не двигайся, я капнул мороженым на тебя, сейчас вытру. - У тебя есть еще мороженое? Ты утаил это от меня и вдобавок перепачкал?!- злился Эндрю. Джостен, понимая сложность ситуации (Эндрю мог простить ему многое, но точно не то, что тот не поделился с ним сладостью), все равно не мог быть серьезным – Миньярд, лежавший на его коленках с трогательно взъерошенными волосами, по-особенному забавно злился, пытался угрожать и выражал недовольство, но не предпринимал даже малейшей попытки встать, чтобы исправить положение. Нил расплылся в нежной, но немного озорной улыбке и сказал, вскинув руки в примирительном жесте: -Эндрю, я понял, что накосячил. А теперь успокойся и дай мне все исправить. - И что же ты, блять, хочешь…- Эндрю был прерван Нилом на середине фразы- Джостен наклонился и с нажимом провел кончиком языка по шее Миньярда, заканчивая движение таким образом, что от капли мороженого не осталось и следа. -Устроит такой вариант? - с усмешкой спросил Нил. Эндрю глубоко вдохнул. «Гребанный Джостен! Какого хера! Опять ты делаешь это!»- проносилось в голове у Эндрю, пока его глаза метали молнии в довольного своей сообразительностью Нила. Джостен, продолжая мягко улыбаться, положил одну руку ему на голову и, сжав несколько прядей, оттянул их назад, тем самым вынудил Эндрю откинуть голову. Шея Миньярда изогнулась и Нил вскликнул: - О, кажется, осталось пятнышко!- он прильнул горячими губами к шее юноши. Жаркое дыхание опалило кожу, губы с жадностью впились в тонкую кожу. Дыхание Эндрю сбилось. Кровь прилила к его щекам, а внизу живота стал скручиваться знакомый тугой узел. Нил с хитрой улыбкой нависал над Эндрю и смотрел в его кофейно-карие глаза. Миньярд слишком хорошо знал этот озорной взгляд и прищур, чтобы подумать о бескорыстности данного поступка, поэтому, не теряя времени, он быстрым движением положил руки ему на талию, резко толкнул его, прижал спиной к месту, где сам недавно лежал, и поднялся в сидячее положение. Еще секунда и Эндрю, перебросив ногу через лежавшего навзничь Джостена и переместив руки на покрытую пледом землю около его головы, всем телом нависал над юношей. Миньярд хищно оскалился и, увидев, что Нил несколько удивленно и ошарашено блуждает взглядом по его лицу, протянул: -Ты уверен, что на шее ничего больше нет? Просто мне кажется, что там осталось что-то еще … не могу понять, ощущение, что мороженое потекло вниз, на грудь, живот и ниже… - Оу, мы можем проверить, - подыгрывал ему Нил,– сними футболку, я посмотрю. -Помоги мне, а то я все размажу,- ответил Эндрю. Нил взялся за полы футболки и стянул ее с Миньярда, кинув ее на землю. - О, ты весь в мороженом,- слукавил Джостен, смотря на совершенно чистый торс. Бледная тонкая кожа, рельеф пресса, широкая грудь и темно-коричневые ореолы сосков … Нил не мог противиться острому желанию прикоснуться губами к этому произведения искусства, которое было доступно только ему одному в целом мире. Он положил руки на мощные плечи Эндрю, и мягким движением привлек его к себе, соединяя их губы в поцелуе. Едва их губы соприкоснулись, электрический разряд прошел по телу Нила, заставив его выгнуться навстречу Миньярду и ощутить весь жар, энергию и силу, что он источал. Нил чувствовал каждый его напряженный мускул сквозь ткань своей одежды, каждое едва уловимое движение так остро воспринималось Джостеном, что он превратился в горящую спичку, находящуюся в опасной близости от бензина - был готов стать всепоглощающим пламенем страсти. Возбуждение и похоть, неожиданно нахлынувшие на Нила, переполняли его, член пошло оттягивал легкие льняные шорты и упирался в твердое бедро Миньярда; сердце с бешеной скоростью сокращалось в груди и, казалось, могло остановиться в один момент от перенапряжения. Язык Эндрю резкими и быстрым движениями изучал каждый миллиметр рта Нила и переплетался с его языком. Джостен чувствовал, как тонет в возбуждении, как самообладание покидает его, оставляя лишь чистое животное желание. Хотя за несколько минут до этого Нил и заигрывал с Эндрю, откровенно дразнил его, но в голове даже мысли не было о том, что безобидный флирт перейдет в прелюдию, которая грозилась вот-вот окончиться сексом. «Черт, нас могут увидеть. Но …». Нила терзали сомнения о том насколько это хорошая идея: отдаться друг другу на небольшой смотровой площадке с одним из лучших видов на этой трассе. Но, с другой стороны, они, пробыв тут практически полдня, не видели ни одной машины …. Сомнения Нила моментально растаяли, когда Миньярд, пристально глядя на него сказал: -Да или нет? В голове Нила молнией мелькнула мысль. Была ли безрассудной? Возможно. Хотелось ли реализовать эту внезапно пришедшую в голову идею? Однозначно, да. -Да,- выдохнул Нил, резким движением оттолкнув Эндрю и прижав его к земле. Он быстро занял ту же позицию, в которой находился Миньярд несколько мгновений назад, и теперь один был прижат к земле, а второй нависал над ним. Эндрю ухмыльнулся: -О, Нил, ты сегодня показываешь сегодня чудеса наглости… Джостен прекрасно понимал, что, несмотря на существенные подвижки в их сексуальной жизни, которые заключались в снятии многих барьеров и запретов, он должен оставаться аккуратным. Восприятие секса Эндрю все еще остается деформированным, и даже самая незначительная на первый взгляд оплошность может привести, к ухудшению состояния Миньярда и к катастрофическим последствиям. Но сейчас Эндрю был в порядке, и Нил знал, что юноша даст понять, если ему будет некомфортно. Эндрю запустил руки под футболку Нила и, положив ладони на мощные лопатки юноши, принялся грубо ощупывать каждый сантиметр кожи. Касания становились все напористей и жестче, а ухмылка Эндрю приобретала все более наглый и хищный характер. - Закрой глаза, - практически приказал Нил. Хотя воспринимать его слова как приказ было сложно из-за дрожащего от возбуждения голоса, Эндрю, на удивление, в этот же миг выполнил пожелание юноши. Нил потянулся за ведерком с мороженым, которое собственно и стало пусковым механизмом происходящего сейчас между ними, и, взяв его в одну руку, а ложку в другую, отправил порцию себе в рот. Нил не планировал его проглатывать, он лишь зажал тающий кусочек лакомства между зубов и наклонился к шее Эндрю. Резкий холод пробежался по коже Миньярда и стал тонкой змейкой спускаться все ниже и ниже по шее, оставляя после себя мокрую дорожку. Мурашки покрыли все тело Эндрю, каждый волосок на его теле стал дыбом, а руки неожиданно резко соскользнули на ягодицы сидящего на нем Джостена и с остервенением сжали их. Он ощущал давление в паху и мысленно проклинал резко ставшие тесными шорты. Холодок продолжал свое путешествие вниз и очертил острую ключицу, после чего начал спускать к груди и уткнулся в отвердевший сосок. Эндрю выгнул спину, и все его тело подалось навстречу Нилу, с губ сорвался стон. Эндрю даже не догадывался, что Нил может быть таким изобретательным, что его воображение подкинет еще одну сногсшибательную идею о том, как его можно завести с пол-оборота и заставить томиться от возбуждения и животной похоти, издавать стоны и рыки. Кусочек мороженого стремительно таял и, Нил, не отрываясь от соска Эндрю, опалил его жарким дыханием и нежным касанием губ. Игра контрастов, которая получилась в результате резкой смены температуры вызвала иступленное скуление Миньярда. Нил, мысленно ухмыльнувшись, принялся то с силой надавливать языком на сосок, то нежно посасывать его, то очерчивать ореол языком и аккуратно покусывать тонкую кожу вокруг. Нил ощущал бешеное сердцебиение Эндрю, жар его тела и пряный, с нотками табака, запах. Это сводило с ума и заставляло Джостена быть еще напористей. Нил принялся спускаться поцелуями все ниже и ниже по идеальному прессу Миньярда. Он с жадностью впивался зубами в кожу и с нежность проводил по ней языком, оставляя пунцовые отметины, которые позже превратятся в фиолетово-синие засосы. Одна рука Джостена неожиданно легла на пах Эндрю, заставив его закусить губу и издать особенно громкий рык. Нил несколько опешил, ощутив, насколько твердым стал член Миньярда за столь короткий промежуток времени. Джостен сдавил его сквозь ткань шорт и принялся расстёгивать ширинку, в то время как губы покрывали поцелуями нежную кожу над ремнем шорт. -Да или нет?- спросил Нил, едва отрывая губы от тела Эндрю. -Да,- простонал Миньярд. Джостен быстро расправился с ремнем и грубым и уверенным движением сдернул шорты и белье с юноши. Он поднял взгляд на Эндрю и с удивлением понял, что тот так и не открывал глаза после его просьбы. Осознание пронзило острой стрелой всего существо. Нил понял, что это значит, но не воспринял эту информацию в полной мере – слишком нереалистичной она ему показалась. Круговерть мыслей практически поглотила ошарашенного Нила, но Миньярд вывел его из ступора всего одной фразой: - Ты просто так раздел меня? Нил моментально пришел в себя и вместо ответа на вопрос прикоснулся еще прохладными от мороженого губами к упругому нежно-розовому члену Эндрю, который, казалось, вот-вот извергнет сперму. Эндрю сдавленно стонал, проваливаясь в сладкие муки, что неимоверно заводило Нила. Он твердо взял в руку его член и с нажимом провел от ярко-красной набухшей головки, которая истекала смазкой, до основания. Эндрю положил руку на голову Джостена и зарылся в огненно-рыжие пряди. Губы Нила с остервенением припали к головке и нежными плавными движениями принялись ласкать крайнюю плоть. Руки Миньярда с неожиданной силой надавливают на голову рыжую голову. Нил прекрасно понял, что хочет Миньярд, и с радостью дал ему это – он с наслаждением взял в рот всю длину, переместив руки на бедра стонущего партнера. Губы были плотно сжаты, язык надавливал и терзал набухшую от сильнейшей эрекции вену, а набухшая плоть заполнила всю ротовую полость Нила, не давая возможности вздохнуть. Он с яростью наращивал скорость ритмичных движений, останавливаясь лишь на секунду для того, чтобы с особым усердием обласкать головку члена. Руки Эндрю неожиданно соскользнули с головы Нила и пальцы с животным бешенством сжали плед – Нил знал, что изнывающий и рычащий под ним Миньярд сейчас кончит. Джостен, не прекращая ласки, втянул щеки и еще плотнее сжал губы, чтобы создать максимальное давление и тесноту. Он насадился на член Эндрю, попустив его в самую глотку. - Ааааа, блять, аааа…- вскрикнул Эндрю. Судорога прошлась по напряженному до предела телу и наступила разрядка. Все тело Эндрю выгнулось навстречу Нилу, член пульсировал и толчками извергал горькое семя. Джостен, крепко державший бедра партнера, с мучительной сладостью ощутил, как вязкая горячая жидкость опалила его горло. Он с наслаждением принял ее, а когда толчки прекратились, он поднял голову и посмотрел на лицо Миньярда. Взгляд широко распахнутых кофейно-карих глаз был затуманен и притуплен. На лице не отображалось никаких эмоций, лишь губы, совсем недавно искривлённые криками и стонами оргазма, сейчас были поддернуты легкой полуулыбкой. -Ненавижу тебя, Джостен. У тебя теперь новый фетиш?- лениво протянул Эндрю. -Возможно… но мы оба знаем, что тебе это нравится,- ответил Нил, усаживаясь около ствола дерева и беря в руки мороженое,- Черт, оно все же закончилось. Эндрю приподнялся на локтях и повернулся к Нилу. Их взгляды пересеклись, и Джостен понял, что мороженое не играет сейчас важной роли – у Эндрю есть на него другие планы.