Любовь принцессы

– Ты им всё объяснил?– Монемир вошла в комнату без стука, убирая меч в ножны. – Да,– спокойно ответил Арагорн. Он привык, что после вот таких ночных разведок его напарница обычно врывается без позволения. – Отлично. У меня для вас новости, не сказать, что хорошие: черные всадники уже вошли в поселение. – Я знаю. Ничего кроме этого ты не заметила? – Нет. В остальном все в порядке,– девушка грациозно опустилась в кресло и посмотрела на хоббитов, сидевших до этого времени молча с открытыми ртами. – Мое имя Монемир. Я эльф, дочь Галадриэль и Келеборна. А ты, надо полагать, Фродо Беггинс,– обратилась она к темноволосому и голубоглазому парню. Хоббит кивнул. – А вы,– продолжила эльфийка? – Сэмуайз Гэмджи. – Мериадок Брендибак. – Перегрин Тук. – Очень рада знакомству,– улыбнулась Монемир.– Я вместе со Странником буду сопровождать вас до Ривендейла. А теперь лучше вам, Фродо Беггинс, Семуайз Гемджи, Мериадок Брендибак и Перегрин Тук, заснуть. Слушать насгулов, они же Черные Всадники, не очень приятно. Хоббиты казалось бы заснули. Было слышно, как похрапывал Сем, как сопели Мерри и Пипин. Монемир что-то нашептывала. Тихо, так, что был слышен еле заметный то ли шелест листьев, то ли щебет птиц... Вот она замолчала. Послышалось снаружи послышалось шипение. Черные Всадники. Эльф сжала рукоять меча. Арагорн напрягся. Фродо открыл глаза и следил за Монемир. Острые уши торчали среди черных, как вороново крыло, прядей. Она не замечала взгляда хоббита, глядела то на дверь, а то в окно. Ей было страшно. Это не помешало бы девушке сразиться с любым из них, но сердце колотилось, как бешеное. Мороз пробегал по коже. Или это нечто другое. Не страх? Но вой Всадников стих. Монемир почувствовала взгляд Фродо и обернулась. Легко встав, она присела рядом с кроватью Беггинса. – Почему ты не спишь,– прошелестела эльфийка? – Просто не могу. – Как это не можешь? Все можешь. Просто закрой глаза. Фродо послушно сделал, что ему было сказано. Девушка наклонилась к его уху и начала тихий, еле слышный рассказ, о Лотлориэне. Когда она поняла, что тот крепко спит, эльф поднялась и вернулась в кресло под насмешливым взглядом Арагона. – Что,– карие глаза недовольно блеснули? – Хоббит на тебя смотрит, как... – О, не говори,– прошипела дочь Галадриэль, откидывая с лица длинную гриву черных волос! – Он правда влюбился в тебя,– посерьезнил Странник.– Монемир, если ты его не любишь, то не давай ему надежды, прошу тебя. Не разбивай сердце, бедняге. – А если я его люблю,– грустно усмехнулась принцесса Золотого Леса и тихая слеза скатилась у нее по щеке.– Что тогда? Признаться? Глупо. Здравствуй, Фродо Беггинс, я влюбилась в тебя с первого взгляда. И? Что дальше? Мои дорогие владыки–родители, будь уверен, не одобрят этого. Ты же знаешь, давняя мечта моей любимой матушки – выдать меня замуж за какого-нибудь знатного эльфа. Нет, она, конечно, примет мое решение, но до этого, видимо, я умру от ее лекций про брак. Как романтично! Умереть от любви! – Просто скажи ему. Вы потом решите, что делать дальше. – Хорошо... А ты? У тебя есть кто-то, верно? – Нет,– Арагорн покраснел.– Никого... – Не надо мне лгать. Кто всё-таки... Подожди–ка, подожди. Она тоже вздыхает о каком-то человеке. Это...,– странник прочел по её губам: "Арвен Ундомиэль".– Я права? – Да,– тяжело вздохнул Арагорн. – Знает? – Да. – А Элронд? – Нет, наверное. – Маловероятно. Послушай, если он вам не мешает, значит он на вашей стороне. – Я не верю в это. Твоя мать и Элронд разные люди. – Прекрасно знаю. Таких, как Госпожа Галадриэль из Лотлориэна не встретишь нигде. Только она может так великолепно все запретить. Я знаю, что мама меня оберегает, но, Эру, как же я устала быть девочкой в золотой клетке. 600 лет! Ты слышишь? 600! Больше половины моей жизни! Так, что Элронда не сравнить с ней. Он добр и желает дочери лишь добра. – Но добро ли я для нее? – Она тебя любит. Это главное. Все, давай закончим задушевные разговоры о любви и сложности бытия.