***
Потерянное поколение. Вот кем стали все молодые участники войны. Эйфория от счастливого финала действовала недолго и реальность вновь накрыла их с головой, а вместе с ней абсолютное непонимание как жить дальше. Что они должны сейчас делать: помогать восстанавливать Хогвартс или раздавать интервью Рите Скиттер? А может быть заниматься благотворительностью и помогать семьям погибших жить заново? А кто поможет им? Кто придет к ним с этой благотворительностью? Никто не хотел на этой войне убивать и никто не делал этого, но... все видели смерть. Она не была фей со звездочкой на конце палочки, это густая смоляная тень, которая протягивала костлявые руки к жертве, смотрела на неё своими пустыми глазами и улыбалась зловещей улыбкой, а затем просто испепеляла. Смерть отряхивала руки от пепла, поворачивалась к тебе и подмигивала, давая понять, что ты можешь быть следующим. Большинство участников войны приняли решение вернуться в Хогвартс и закончить обучение. Они прекрасно понимали, что их примут куда угодно и без экзаменов Ж.А.Б.А., и также прекрасно они осознавали, что обучение поможет им прийти в себя после всего что случилось. Их мысли будут отвлечены на обучение, а с каждой написанной строчкой сочинения ужасные воспоминания будут стираться. А пока... пока впереди все лето и его нужно просто пережить.***
Буквально через день после победы над Волдемортом был устроен грандиозный пир с алкоголем и дискотекой в Большом зале. Все были счастливы, поздравляли друг друга с победой и благодарили троицу за их огромный вклад в победу. Чего скрывать — именно они и принесли эту победу. Разгадывание непонятных подсказок Дамблдора, поиск крестражей и их уничтожение — все это они. Без них этого бы не было, и кто знает, как бы сейчас выглядел мир. — Нас могло бы сейчас и не быть, а Волдеморт сидел бы сейчас тут — в зале — на каком-нибудь троне и раздавал всем приказы, — усмехался Симус, представляя то, чего никогда не произойдет. — Или… или мы сейчас были какими-нибудь рабами Пожирателей, — предположил кто-то. Боже, Гермиона даже не могла вспомнить имя собеседника. Она закатила глаза и, допив бокал огневиски, отправилась на поиски друзей. — Это невозможно слушать, такие глупые фантазии, — возмущалась она, подойдя к Джинни. — Волдеморт сидит на троне, Нагайна ползает рядом, а мы сидим в кандалах напротив и ждем, скорее всего, смерти. — Гермиона медленно провела рукой по лицу. — Почему нельзя просто отдыхать? — Да ладно тебе! Все равно ничего из этого уже не произойдет, дай им пофантазировать. Я вот думаю, что нас могли бы вообще в рабынь отдать этим мерзким ублюдкам. Были бы их служанками или чего похуже. — Развела руками Джинни. — Этого же не будет, так чего бояться? Ты слишком раздражена, выпей. — Гермиона взяла протянутый бокал шампанского. Смешивать напитки плохая затея, но она действительно была слишком раздражена.***
Проблемы в отношениях Гермионы и Рона начались примерно через две недели после войны. Рон мог часами сидеть напротив часов и смотреть на стрелку Фреда, которая находилась совсем не там, где ему хотелось бы, — где всем не хотелось бы ее видеть. Он искал утешение в алкоголе, как и Джордж, как и многие другие. Все оплакивали погибших, каждый винил себя в их смерти — что не смог вовремя защитить, спасти. Мерлин, сделать что угодно, лишь бы они были живы. Но это была война, а она не бывает без потерь. Это слишком тяжёлая правда, чтобы принять ее быстро. Всем нужно было на это время. Гермиона всегда поддерживала Рона. Она всегда была рядом. Каждый вечер она помогала своему пьяному парню подняться в комнату, аккуратно забирала из рук бутылку и укладывала в постель. Если ей везло — да, именно везло, — то у них был секс. Это было так редко, что Гермиона ненароком начала завидовать Гарри и Джинни, зная, что скрывает Оглохни за их дверью. Они так же, как и все скучали по погибшим и часто о них вспоминали, но это не помешало им принять прошлое и постепенно отпускать его, продолжая жить настоящим. Она не могла понять, почему Рон не может вести себя также. Он же потерял только Фреда. Думать так было слишком эгоистично, но в тоже время оправданно. Она могла понять Гарри, который считал себя виновным в смерти каждого, потому что он чертов альтруист, но не могла понять Рона. Он был привязан к братьям, это совершенно точно, но, если не считать близнеца — почему он так сильно ушел в себя, понять было сложно. Мозг Гермионы искал логичное и рациональное объяснение, но каждая ее версия обрывалась и не могла найти свой финал. «Он потерял близкого человека — это главная причина. Первая стадия переживания — пару бокалов по вечерам перед часами. Первые дни поминали Фреда все. Затем родители быстро вернулись в реальность, Джинни стала приходить в себя чуть позже. Главные заложники боли — Рон и Джордж. Джордж — близнец — это значит, что его привязанность к брату намного сильнее, чем у Рона. Его депрессивное поведение вполне объяснимо. Он потерял самого близкого человека, свою половинку в прямом и переносном смыслах. Джордж не уподоблялся истерикам и нервным срывам. Его алкоголизм выглядел просто: бутылка в течении дня пустеет и иногда меняется на вторую, после проведенного времени наедине парень идет спать. Что касается Рона… Он был привязан к обоим братьям. Их шутки его обижали, но именно за это он их и любил. Возможно это и является главной причиной его запоев и нервных срывов — отсутствие новых приколов. Это не такая большая проблема, потому что вокруг есть те, кто может над ним шутить. В конце концов, остался Джордж. Это цинично, но это правда. Так почему же он не переставая пьёт? Что нужно сделать, чтобы остановить это?». На этом логическая, или не совсем, цепочка Гермионы рушилась.***
Хоть победа и была сладка, но послевкусие у нее было отвратительное. Гарри один из первых понял, что им нужно куда-то выбираться, чтобы позволить себе отвлечься. Гермиона предложила собираться в небольших заведениях Хогсмида и Косой Аллеи. Она надеялась, что благодаря этому Рон будет возвращаться к нормальной жизни. Он станет тем самым Роном, в которого она когда-то влюбилась. Каждую встречу они слышали вокруг себя один лишь шёпот посетителей: — Теперь они будут напиваться тут каждый день? — Не дадут спокойно посидеть своими криками. — Это Гермиона Грейнджер? Я думал она даже не знает, что такое алкоголь. — Может быть… — запнулся Невилл. — Может нам проводить время в магловских заведениях? Я, конечно, там никогда не был, но нас там, хотя бы, никто не знает. — Он пожал плечами и допил остатки сливочного пива. Услышать это от него было совершенно неожиданно, но идею поддержали все. Даже самый главный ворчун Симус оказался весьма заинтересован в предложении.***
Небольшой бар где-то на окраине Лондона был их первой вылазкой. Своего рода разведыванием обстановки, знакомством с напитками и меню, и с местным контингентом, который оказался весьма отталкивающим. А кого еще можно было встретить на окраине? Вряд ли бы тут проводили время аристократы и королевская семья. Что касается еды — по крайней мере, это было съедобно. Почти весь алкоголь каждому был в новинку, поэтому единственным возмущением было: «Это конечно не сливочное пиво или огневиски, но пить вроде можно». Больше всего им нравилось, что они могли быть самими собой: шутили, смеялись, кричали, когда спорили и грустили, если вспоминали кого-то из погибших. Посетителям, как и персоналу было наплевать на их разговоры, лишь бы оплатить не забыли и, желательно, оставить чаевые, что ребята и делали. Их постоянная компания состояла из Гарри, Рона, Гермионы, Джорджа, Джинни и Невилла. Временами к ним присоединялись Симус, Лаванда, Полумна. Иногда можно было встретить кого-то из когтевранцев или пуффендуйцев, которых, по правде говоря, никто не знал. Но это не мешало весело проводить время. Кого не было точно, так это слизеринцев, хотя ходили слухи, что они тоже перебрались к маглам, а вот где именно они проводили время никто не знал. — Уверена, это где-то в центре — в самых дорогих барах и ресторанах, иначе было бы оскорблением отдыхать где-то на соседней от нас улице, — с усмешкой сказала Джинни. — Уж денег на развлечения им точно хватит, — закончила она и сделала глоток пива, аристократично отведя мизинец от бокала. Друзья старались выбираться в Лондон несколько раз в неделю и каждый раз менять бар, — двигаясь по направлению от окраины к центру, — в желании попробовать разный ассортимент алкоголя, потому что еда не так сильно их интересовала. Так, в одном из баров, они узнали, что такое травка. Вообще, Гермиона думала, что компания, с которой они познакомились, курила обычные сигареты, просто какой-то малознакомой марки. Но то спокойствие, которое попало в самую душу, наполняя её словно мягкими облаками, медленно плывущими по небу, заставило Гермиону на время забыть о всех проблемах. Она постоянно смеялась, словно не было войны, не было потерь, а самое главное — родители помнили её и всегда ждали дома на каникулы. Это было так по-настоящему и так реалистично, но лишь до того момента, пока эффект не улетучился. Вывод, который она сделала из этого интересного опыта — его обязательно нужно повторить. Их звали Бен, Джейкоб и Кэйти — те самые ребята, которые подошли к ним на улице, когда все вышли на перекур, и предложили свои «сигареты». Почему они это сделали никто не смог понять, может быть они видели какие они замученные, несмотря на большое количество алкоголя в крови, а может быть наоборот — хотели продлить их веселье. В любом случае, друзья были им благодарны. В следующую их встречу эти «сигареты» были куплены уже за деньги. Нирвана, которую они испытывали, спасала каждого: Гарри от невыносимого чувства вины, Рона, Джинни и Джорджа от утраты брата, а Гермиону — от мыслей, что её родители теперь не знают кто она. Новые «сигареты» делали их такими спокойными, что Молли и Артур решили, что ребята наконец пережили всю боль и возвращаются к жизни, как это сделали они. Старшие Уизли были первыми кто оставил прошлое, потому что понимали, что без них дети просто не справятся и останутся в пучине своих мыслей, никогда оттуда не вернувшись. Молли старалась готовить вкусные блюда, чтобы хоть как-то заставить есть Рона и Джорджа, которые могли принять пищу один раз за день или вообще не кормить свой желудок ничем кроме алкоголя. Артур не терял попытки его спрятать, но каждый день бутылки снова оказывались в руках его детей. Он перепробовал все возможные способы лишить их пагубной привычки, но это всё равно не помогало. Гермиона списывала всё на сов, которые с легкостью прилетят от любого продавца, но все оказалось куда проще... Её часто мучила бессонница — в голове просто не унимались мысли о войне, о будущем с Роном, о том, что будет с ней дальше. Чтобы как-то отвлечь себя, утихомирить этот венский вальс из мыслей, она доставала спрятанную под кроватью бутылку (иронично — она делала то, за что ругала своего парня) и на цыпочках выходила из комнаты. Чаще всего она спускалась вниз, выходила на улицу и, сидя на каком-то старом диване, не отводила взгляда от звёздного неба, делая протяжные глотки. В такие моменты она понимала Рона, — понимала, как это помогает успокоится. Тепло внутри и холод снаружи помогал организму быстро прийти в сонное состояние. Гермионе хватало провести около пятнадцати минут на улице, чтобы затем уснуть крепким сном в постели. И вот, однажды, тихонько подходя к лестнице, она увидела горящую на столе свечу. Спуститься Гермиона не решилась, но, аккуратно выглянув, увидела Артура, который сидел с бокалом огневиски в одной руке и фотографией в другой. Не сложно было предположить кто был на ней изображён. Ей стало ясно — мистер Уизли не уничтожает алкоголь, а прячет. Он, как и его жена, прекрасно понимал боль своих сыновей. Артур прятал бутылки не потому, что не пытался спасти детей — он прятал их, потому что не хотел, чтобы они зашли слишком далеко. Вероятнее всего у него был принцип — пусть лучше напиваются дома, чем где попало (кто знает какие могут быть последствия). Гермиона наблюдала за ним держа руку на сердце и еле сдерживала слёзы. Её восхищала его сила, с которой он прячет боль от всех, чтобы показать, что можно и нужно жить дальше. Но жил ли он сам? Молли. Про неё тоже нельзя было сказать, что она больше ничего не чувствовала — она действительно отпустила прошлое и жила настоящим. Ей нужно спасать своих детей. Вот только Молли не знала, что в спасении нуждается еще и муж. Он опустошил бутылку и спокойно призвал другую, которая вылетела, кажется, из-под кресла. Гермиона, сделав глубокий вздох, развернулась и направилась на чердак. Где и стала проводить все остальные бессонные ночи. Напротив единственного окна она наколдовала диван. Тут было не настолько холодно как на улице, поэтому Гермиона сидела на чердаке немного дольше, вглядываясь в звёзды и думая о том, что же происходит на одной из мультивселенных где Гарри мог быть убит или где всё ещё идёт война. — Я просто хочу спокойной жизни, хочу всё это отпустить и забыть, будто бы ничего и не было. — Гермиона сразу поняла, что к ней подошла Джинни. — В книгах никогда не писали, что происходит с людьми, когда добро побеждает зло. Всегда только «и жили они долго и счастливо», — она грустно усмехнулась. — Счастливо… — И добавить нечего.