Сквозь две тысячи лет — люблю

Они встречаются совершенно случайно. Аккерман прилетает в Вену на встречу с деловыми партнёрами, и его почти сбивают с ног прямо у входа в бизнес-центр. Какой-то парень налетает на него и с громким «Ох!» заваливается на асфальт, в отличие от мужчины, что сумел устоять на месте. У Леви на языке вертятся ругательства, а в голове мелькают мысли о том, что это недоразумение задерживает его перед встречей. Раздражение зарождается где-то внутри и формируется в желание высказать растяпе всё, что о нём думает. Аккерман переводит разгневанный взгляд на нарушителя личного пространства и замирает с открытым ртом, не находя в себе силы произнести ни звука. Перед ним на асфальте сидит растерянный и ошарашенный Эрен Йегер. Тот самый Эрен, которого в прошлом Ривай любил больше жизни. Тот самый мальчишка, что пожертвовал собой ради всего мира и оставил после себя дыру в сердце. Тот самый Йегер, что в последнюю их встречу шептал слова любви и умолял капрала простить за сделанный выбор. У Эрена в голове взрываются залпы ракет, а в груди разрастается цунами из чувств. Ощущение, будто он задохнётся к чёртовой матери, если прямо сейчас не скажет хоть что-нибудь. Перед ним его первая и единственная любовь, которую он пронёс в сердце сквозь время. Перед ним человек, чей образ он бережно хранил в памяти, не надеясь встретить его снова. Они оба помнили всю прошлую жизнь и в этом мире давно потеряли надежду найти друг друга. На языке вертятся тысячи вопросов и обращений, но с губ срывается лишь одно — такое родное и пугающе привычное, несмотря на длительную разлуку: — Любимый? — растерянно шепчет Эрен, и Аккерман вздрагивает словно от пощёчины. Это невозможно. Этого просто не могло с ними произойти. Какая жестокая шутка судьбы. — Эрен, — тихо выдыхает Леви, и столько боли в этом «Эрен», столько отчаянья, что парень точно так же вздрагивает. Он тоже всё понимает и неверяще вглядывается в лицо бывшего капрала. Это невозможно. Почему это случилось с ними? — Нет, нет, нет, — шепчет он, словно заведённый, и мотает головой из стороны в сторону, будто это поможет исправить реальность. — Этого не может быть, я не верю. Леви замечает слёзы в до боли родных глазах и чувствует, как собственное сердце разрывается на части. Он тянет Йегера за руки, поднимая с асфальта, и заключает в объятия. — Чудовище моё, — с нежностью выдыхает Леви, успокаивающе поглаживая по спине. — Я скучал. — Любимый, — с отчаянием зовёт тот, хватаясь за ткань его пиджака. — Почему? — Чш-ш-ш, — Ривай отстраняется, уверенно глядя в глаза напротив. — Не плачь, Эрен. Я никому тебя не отдам. Он всё равно плачет. Они обнимаются, цепляясь друг за друга, словно утопающие. Двое людей, что в прошлой жизни любили до беспамятства и были связаны крепкими узами, в этой — оказались обещаны другим. Оба знают, что у них на запястьях иные слова. Совершенно не те, что они сказали друг другу при встрече. Аккерману откровенно плевать. Он забивает на деловых партнёров и увозит Эрена в отель, где остановился на ближайшие несколько дней. Телефон разрывается звонками от Эрвина и Петры, и он выключает его ещё в такси. Ривай никогда так не делал, но уверен, что поступает правильно. Потому что никого важнее Эрена, мёртвой хваткой вцепившегося в ладонь, он не представляет. В номере они закрываются от всего мира. Разговаривают до поздней ночи, не отпуская рук друг друга, и проваливаются в сон прямо в гостиной. Леви просыпается ранним утром. Он аккуратно выбирается из-под Эрена, который из-за узости дивана спал практически на нём, и разминает затёкшую спину. Телефон хочется выбросить в окно, но Аккерман пересиливает себя и выходит на балкон, просматривая уведомления о бесчисленных пропущенных. Он закуривает и усмехается, принимая входящий вызов. — Какого хрена, Леви?! — возмущается друг на том конце провода. — Ты хоть представляешь, как мы с Петрой вчера выкручивались, чтобы объяснить твоё отсутствие и не сорвать встречу? — Ну вы же справились? — устало выдыхает Аккерман. — Значит, у меня по-прежнему надёжные зам и секретарь. — Ты меня слушаешь вообще?! — кричит Смит, и это так ему несвойственно, что Ривай понимает — на этот раз он действительно заставил их поволноваться. — Ты просто пропал и не отвечал на звонки! Что вообще… — Эрвин, — со сталью в голосе перебивает он и устало зарывается пальцами в волосы, чуть сжимая пряди у корней. — Я встретил Эрена. — Что? — друг явно ошарашен и теряется на мгновение. — То есть… Это же хорошо, верно? Как говорила Ханджи? Последний кусок пазла сложился или вроде того? — Он не… — Ривай сжимает челюсть и закрывает глаза, прежде чем произнести это вслух. — Он не мой соулмейт. — Ты что, разыгрываешь меня? — растерянно переспрашивает Эрвин. — Если вы не созданы друг для друга, то кто тогда? — Я не знаю, — Аккерман тушит окурок и разминает шею. — Просто возьми пока компанию на себя. Мне нужно со всем разобраться. Друг соглашается, просит не волноваться о бизнесе и обещает не распространяться о причинах, а на прощание желает удачи. Леви сжимает кулаки до побелевших костяшек и несколько раз несдержанно ударяет о железные перила балкона. Кожа разодрана и саднит, но сейчас это самая меньшая проблема. Чёрт возьми! Зачем судьба из раза в раз издевается над ними и не даёт просто быть вместе? Ни Эрену, ни самому Леви не нужен никто другой, так почему у них на запястьях буквы складываются в чужие слова? Это так несправедливо и неправильно. Аккерман возвращается в комнату, укрывает спящего парня тонким пледом и направляется в душ. Он стоит под холодными струями воды долгие тридцать минут, пытаясь привести мысли в порядок, до тех пор, пока не чувствует руки, кольцом смыкающиеся вокруг талии. Леви вздрагивает от неожиданности и разворачивается в объятиях. — Холодно, — тихо выдыхает Эрен, теснее прижимаясь к нему, и утыкается носом в шею. — Ты напугал меня, — в тон ему отвечает Аккерман, дотягиваясь до крана, чтобы переключить воду на более тёплую. — Почему не спишь? — Я испугался, — признаётся Йегер, и мужчина отстраняется, вопросительно заглядывая в глаза. — Проснулся, а тебя нет. Подумал, что ты ушёл. — Я никуда не уйду, чудовище, — уверенно отвечает Леви, удерживая за подбородок. — Я больше тебя не потеряю. — А как же это? — ладонь Эрена скользит от плеча до запястья и накрывает в мгновение ставшую ненавистной фразу. — Это всего лишь слова, — он безразлично пожимает плечами. — Если для тебя они не важны, то мне и подавно дела нет. — Поборемся за своё счастье? — Йегер несмело улыбается, переплетая их пальцы. — Во второй раз мы не проиграем, — хрипло выдыхает Леви, притягивая ближе. — Иди ко мне. Их первый поцелуй сравним с глотком свежего воздуха. Эрену кажется, что он очнулся от глубокого сна. Все тревоги и сомнения растворяются без следа, а сильные руки, скользящие по телу, придают решимости. Ривай уверенно подхватывает под бёдра и парень покрепче обвивает его талию ногами. Сколько времени прошло с тех пор, когда они в последний раз были вместе? Тысяча лет? Две? Вечность или даже целая жизнь? В прошлом они знали тела друг друга наизусть, и сейчас это, как заново открывать для себя давно изведанный мир, находить что-то новое на изученном маршруте, касаться родных изгибов, как в первый раз, пусть память и хранит воспоминания каждого момента их близости из прошлой жизни. — Хочу тебя, — хрипло шепчет Леви, прикусывая нежную кожу шеи. — Как же сильно тебя хочу. — Так возьми, — Йегер улыбается, заглядывая в потемневшие от возбуждения серые глаза. Взгляд у него шальной, словно у демона. — Я так скучал, любимый. Эрен — это помешательство в чистом виде. Ривай без понятия, что именно в прошлой жизни с ним сделал этот мальчишка, но он готов отдать ему всё без остатка. Аккерман без сомнений положит весь мир к его ногам, умрёт за него, отдаст своё сердце или спустится за ним в Ад, если потребуется. Он в буквальном смысле готов на всё, только бы больше ни за что его не терять. Они снова жадно целуются и приваливаются к стеклянной стене душевой. Эрен откидывает голову назад, подставляя шею под требовательные губы, и шикает от боли, ощутимо прикладываясь затылком. — Осторожнее, чудовище, — Ривай усмехается беззлобно. — Разнесёшь здесь всё. — Можно подумать, что в душе можно быть осторожнее, — бурчит Йегер, закатывая глаза. — Как бы нам вдвоём здесь не убиться. Аккерман грубо вжимается в него, выразительно двинув бёдрами, и проезжается по чужому члену своим, от чего они оба несдержанно стонут. — Мне остановиться? — Леви щурится, лукаво усмехаясь. — Ни за что, — выдыхает Йегер и прижимается теснее. — Не останавливайтесь, капрал. У Леви от подобного обращения отказывают последние тормоза. Боже, он и забыл, как потрясающе это звучит из уст этого невероятного мальчишки. Аккерман отпускает Эрена и разворачивает к себе спиной, заставляя вжаться в прохладное стекло щекой. Он с удивлением обнаруживает большие вытатуированные крылья свободы и поражённо выдыхает, потому что… — Я тоже удивился, — хрипло произносит парень, имея в виду точно такую же татуировку на спине Леви. — Мы даже думаем одинаково, да? Ривай не отвечает. Вместо этого он выцеловывает позвонки, прикусывая смуглую кожу и оставляя россыпь засосов, пока руки скользят по желанному телу. Йегер жалобно стонет, нетерпеливо поддаваясь назад и выпрашивая большего. Аккерман и сам уже на грани, поэтому несильно тянет за длинные пряди, призывая повернуть голову. Парень охотно повинуется, ловит чужие губы, увлекая в жаркий поцелуй, и стонет, когда чувствует пальцы внутри. Леви подготавливает умело и быстро. Он ловко отвлекает от дискомфортных ощущений, и в какой-то момент Йегеру начинает казаться, что руки мужчины буквально везде. Эрен загнанно дышит, вжимаясь спиной в крепкую грудь, и нетерпеливо толкается назад, задевая чужой член. — Капрал, сэр, — стонет он, зная, как это действует на Ривая. — Пожалуйста. — Чёрт, Эрен, — Аккерман разворачивает его к себе лицом и снова подхватывает под бёдра. — Что же ты со мной делаешь? Вопрос остаётся без ответа, потому что Леви плавно толкается и сразу же входит на всю длину. Они оба стонут и на мгновение замирают в таком положении, наслаждаясь ощущением близости. Йегер чувственно касается губами виска, теснее прижимая к себе за шею, и прикрывает глаза. — Ты мой, — сдавленно шепчет Эрен, и голос у него такой, будто он вот-вот расплачется. — Несмотря ни на что, да? — Твой, — подтверждает Ривай, целуя в плечо. — И я никому тебя не отдам. Аккерман двигается тягуче медленно и глубоко, не желая срываться на быстрый темп. Он кожей чувствует, как особенно и ценно то, что сейчас происходит. Это другая страсть — не животная, не сумасшедшая, не разрушительная, но бесконечно-прекрасная и дурманящая. Леви тонет в ощущениях, падает без возможности выбраться и безвозвратно теряется в изумрудных омутах напротив. В любимых глазах плещется желание, граничащее с обожанием и нежностью, от которых щемит в груди. Риваю хочется раствориться в этом моменте, он ещё никогда не чувствовал себя настолько правильно, до такой степени на своём месте. Йегер стонет громко и протяжно. Он отзывается на каждое движение бёдер Аккермана. Волны удовольствия разливаются по телу, и Эрену кажется, что он задохнётся в этом цунами чувств. Спина скользит по запотевшему стеклу, он обхватывает одной рукой шею мужчины, а другой — хватается в районе лопаток. Хочется чувствовать ещё ближе, ещё острее, ещё больше. Пальцы Ривая впиваются в бёдра до боли, наверняка останутся синяки, но сейчас это так необходимо и нужно, что Эрен готов умолять, только бы тот не останавливался. Он на самом деле ждал Леви всю жизнь. Йегеру кажется, что он захлебнётся от переполняющих чувств — так сильна и безгранична его любовь. — Любимый, любимый, любимый, — одними губами беззвучно повторяет он, надеясь, что Ривай сумеет его услышать. Леви действительно слышит. Аккерман прокладывает дорожку из поцелуев от линии скул до ключиц. Зацеловывает каждый сантиметр шеи и возвращается обратно — к желанным губам. Он целует нежно, чувственно и глубоко. Эрен отвечает исступлённо и жмётся ближе, не представляя, как ещё передать свою любовь. Им бесконечно, бесконечно хорошо, и они оба знают, что так не будет ни с кем другим. Ривай срывается на быстрый темп, чувствуя скорое приближение разрядки. Движения становятся более рваными, а стоны надрывными. Он прекрасно понимает, что Йегер тоже на грани. В последний момент он кусает плечо парня, и их одновременно накрывает волной удовольствия. Они замирают, забывая о существовании остального мира, потому что никого и ничего важнее человека напротив быть не может. Оба шумно дышат, пытаясь прийти в себя после умопомрачительной близости. — Я люблю тебя, — шепчет Эрен, прижимаясь щекой к его виску, и жмётся ближе всем телом, обнимая за шею. — В прошлом, настоящем и в будущем. — Сквозь две тысячи лет люблю, — подтверждает Ривай, касаясь губами ключицы. — Всегда. В прошлом они пережили так много боли, что отголоски тех ужасных событий до сих пор преследуют во снах. Их разлучила смерть — Эрен пожертвовал собой, чтобы обеспечить им мирное будущее, и Аккерман нёс груз вины на своих плечах до самого конца. Он сожалел, что не был достаточно внимательным, не заметил, не спас, не смог остановить мальчишку и уберечь последнего важного для себя человека. Теперь они переродились, умудрились найти друг друга в этом огромном мире, а судьба решила, что им нужен кто-то другой. Плевать на чужие слова. Если не это настоящая любовь, тогда что? Кого бы там не предопределила им судьба — она крупно ошиблась. Аккерман уверен в себе и своих чувствах, и он также на все сто уверен в Эрене. Леви готов выжечь чужую метку со своей кожи, если это потребуется. Они, чёрт возьми, заслужили второй шанс. Не покидая номер и не отрываясь друг от друга, они проводят вместе ещё три дня. На рассвете четвёртого Ривай рассматривает спящего парня и не верит, что эта встреча на самом деле произошла. Лучи рассветного солнца скользят по обнажённой спине, отбрасывая причудливые блики на смуглую кожу. Эрен размеренно дышит, каштановые волосы закрывают почти всё лицо, и Аккерман, не удержавшись, отводит пряди в сторону, осторожно заправляя за ухо. Парень лениво открывает глаза, его губы растягиваются в блаженной улыбке, и он чуть поворачивает голову, подставляясь под ладонь мужчины. — Давай поженимся? — выдыхает Леви, перебирая длинные пряди и удерживая взгляд изумрудных глаз. Эрен удивлённо вскидывает брови и ласково улыбается: — Ты ведь несерьёзно. — Серьёзно, — хмыкает Ривай. — Хорошо, давай, — легко соглашается Йегер и ловит его руку, оставляя поцелуй на сбитых костяшках. — Только через год. — Почему год? — удивляется мужчина. — Я хочу, чтобы мы оба ни о чём не сожалели, — парень пожимает плечами. — Разве не этому ты меня учил? — Ладно, — Аккерман притягивает его к себе, заключая в объятия. — Тогда переезжай ко мне. — Хорошо, — снова соглашается Йегер и целует в уголок губ. — Только дай мне закончить все дела здесь. Леви возвращается на Парадиз один. Митра оглушает своей суетой и шумом. Он сразу же с головой уходит в работу и тактично игнорирует пытливые взгляды Эрвина. Две недели сливаются в сплошные встречи и деловые поездки по всей стране. Параллельно Риваю приходится отбиваться ещё и от нападок Зоэ, которая на пару с мужем принялась терроризировать лучшего друга. В конце концов он сдаётся и соглашается на совместный ужин. — В конце месяца мы съезжаемся, — с порога оповещает Леви, привыкший не ходить вокруг да около. — Поздравления принимаются. — Чёрт, Ривай, ты уверен? — осторожно интересуется Ханджи, и сомнения в её голосе наталкивают на вполне очевидные выводы. — Ты сказал, — холодно констатирует Аккерман. — Твою мать, Эрвин, разве я не просил держать язык за зубами? — Она моя жена, — Смит пожимает плечами. — К тому же не помню, чтобы у нас троих когда-нибудь были секреты. Леви ещё мгновение прожигает друзей взглядом, а после устало выдыхает, отставляя бокал. — Я уверен, — отвечает он, возвращаясь к вопросу подруги. — Эрен тоже уверен, поэтому не вижу проблемы. Зоэ окидывает Ривая цепким взглядом и останавливается на левом запястье. Она сразу же замечает рядом с часами новый элемент образа. Плотный кожаный браслет чёрного цвета закрывает опознавательную фразу. — Очкастая, хватит смотреть на меня, как на подопытного, — Аккерман раздражённо хмурится. — Я знаю, о чём ты думаешь. Это наше совместное решение, у Эрена точно такой же. — Ты ведь понимаешь, что противиться судьбе не получится? — у Ханджи в глазах плещется сожаление, а Эрвин молчит и старательно отводит взгляд, пытаясь спрятать жалость. — Вот и посмотрим, — Ривай недовольно поджимает губы, снимая браслет и выставляя запястье перед собой. Он демонстративно стучит указательным пальцем по буквам. — Это касается только меня и Эрена, поэтому попрошу не трепаться и не вмешиваться. — Ладно, — Смит выставляет ладони в примирительном жесте. — Надеюсь, вы оба знаете, что делаете. Аккерман уверен, что они знают. За это время Йегер оформляет документы на перевод из Вены в центральную больницу Митры, чтобы закончить там ординатуру, и успевает побывать в родной Шиганшине. Он навещает семью, с которой не виделся почти пять лет, и встречается с друзьями детства, которым спешит рассказать о встрече с Леви. — Ты уверен, что капрал точно твой соулмейт? — недоверчиво спрашивает Микаса. — Да, — твёрдо отвечает он, не давая возможности уличить себя во лжи. — Первые слова совпали, какое ещё доказательство нужно? — Ладно, — легко соглашается девушка, пожимая плечами. — Если это так, тогда я счастлива, что ты счастлив. — В конце концов, вы любили друг друга в прошлой жизни, — подаёт голос Армин, всё ещё внимательно рассматривая лицо друга. — Ничего удивительного, что так вышло, да? — Именно, — Йегер кивает и усилием воли заставляет себя выдержать пытливый взгляд. — Ничего удивительного. Так уж получилось, что никто не знал, какие именно слова у Эрена на запястье. Когда фраза появилась впервые, он никому её не показал. Носил разные браслеты и повязки, даже сам старался лишний раз не всматриваться в буквы. Йегер пропадал в воспоминаниях о Ривае, поэтому гадать о том, кто же его родственная душа, не хотел. Он был уверен, что это капрал, при условии, что мужчина тоже переродился в этом мире. Допускать мысли о ком-то другом не хотелось, поэтому он не делился опознавательной фразой ни с кем. Парень видел, как со временем друзья встречают своих соулмейтов. Саша и Конни нашли друг друга в школьном лагере, в возрасте четырнадцати лет, и с тех пор были неразлучны. Армин встретил Энни на подработке в книжном, после зачисления в медицинский. Ради девушки друг даже отказался от учёбы по обмену, из-за чего Эрен улетел в Австрию один. На данный момент Арлерт с Леонхарт жили вместе уже несколько лет. Микаса и Жан столкнулись на последнем году школьного обучения, когда парень переехал в Шиганшину. Они вместе поступили на юридический и сыграли свадьбу на втором курсе. Имир и Хистория встретились в старших классах и по тихому расписались после зачисления в университет. Только Йегер оставался один, поэтому он предполагал худшее — капрал не переродился и ему был уготован кто-то другой. Эрен несколько раз пытался строить отношения с другими, но всё это быстро заканчивалось. Человек казался чужим, совершенно не подходящим, а секс не приносил ничего, кроме физического удовлетворения. Парень не желал признавать своей родственной душой кого-либо ещё. Он погрузился с головой в учёбу, продолжая хранить в памяти любимый образ, и потерял всякую надежду. Йегер был невероятно счастлив, что они всё-таки встретились. Сейчас он даже не беспокоился о чужих словах на запястье. Решение утаить тот факт, что судьба ошиблась на их счёт — они приняли вместе. Это поможет избежать жалостливых взглядов и лишних вопросов. Поэтому Эрен не чувствовал ни капли сожаления из-за своей лжи. Это касалось только его и Леви, а остальным незачем было знать. Когда Аккерман встречает Эрена в аэропорту, спустя месяц разлуки, тот комкает в ладонях ткань чужой футболки на спине и позволяет себе расслабиться в родных объятиях. — Задушишь, чудовище, — усмехается Леви, забирая один из чемоданов, и тянет за руку в сторону парковки, где оставил машину. — Нормально долетел? — Лучше, чем трястись в поезде в такую жару, — отвечает Йегер, беззаботно улыбаясь. Они садятся в машину, и он тут же тянется за поцелуем. — Я скучал. — Я тоже, — Аккерман улыбается уголком губ. — Не передумал? — А ты… — парень моментально напрягается и замирает, чувствуя подступающий страх. — Ты передумал? — Господи, Эрен, расслабься, — Леви цыкает беззлобно и закатывает глаза. — Я просто шучу. — Извини, — он улыбается и расслабленно откидывается на сидение. — Я действительно слишком остро реагирую. — Проехали, — Аккерман пожимает плечом, замолкая на мгновение и осторожно подбирая слова. — Эрвин и Ханджи знают. — И что? — Йегер переводит на него напряжённый взгляд. — Они пытались тебя переубедить? — Скорее высказали разумные сомнения, — усмехается тот. — Но я настоятельно рекомендовал держать язык за зубами и не лезть с советами. — Ладно, — отзывается Эрен, и Ривай замечает, как расстроенно звучит его голос. — Мне все поверили, что мы родственные души. — Потому что это правда, — уверенно отвечает Аккерман и, не отвлекаясь от дороги, перехватывает его руку, касаясь губами тыльной стороны ладони. — Плевать на слова, помнишь? — Да, — счастливо выдыхает Йегер, переплетая их пальцы. — Плевать на слова. Любить Эрена — это, как двести по встречной, прыжок с высоты без страховки или хождение по краю пропасти. Он взбалмошный, эмоциональный, чересчур активный и порой просто невыносимый, но по-прежнему самый желанный и родной. Леви приходится смириться с тем, что теперь на книги по медицине можно наткнуться в совершенно неожиданных местах — в туалете, спальне, гостиной, кухне и даже споткнуться о парочку журналов на полу в прихожей. Конечно, Йегер старается убирать за собой, но выходит у него это из рук вон плохо. Он вечно спешит и опаздывает, поэтому оставляет книги где придётся. Леви на это закатывает глаза и молча подбирает разбросанную литературу, думая о том, что парню стоит поучиться пунктуальности. В выходные Эрен любит проводить время вне дома. Он обожает выставки, кино и прогулки. У него энергия бьёт ключом, в то время как Ривай едва находит в себе силы проснуться раньше полудня после тяжёлой трудовой недели. Несмотря на это, Аккерман всё равно делает над собой усилие и проводит вместе с Эреном время, потому что не представляет ничего прекраснее его счастливой улыбки. Позже оказывается, что Йегер увлекается живописью. Он краснеет, показывая свои картины, и смущённо говорит о том, что это всего лишь хобби. У мужчины от такого «всего лишь хобби» глаза на лоб лезут, потому что работы действительно красивые и профессиональные. После этого Леви приходится привыкать ещё и к тому, что в доме на разных поверхностях могут появляться следы от красок. Сколько бы он ни ругался, Эрен лишь извиняюще улыбается и целует в уголок губ, обещая быть аккуратнее. Впрочем, однажды он застаёт того за работой и зависает на долгие сорок минут, разглядывая сосредоточенного парня. С тех пор Аккерман больше не ругается и переделывает для него одну из комнат дома под мастерскую. Любить Леви — это, как попасть в шторм в самый солнечный день, считать секунды после молнии в ожидании грома или погружаться на глубину с минимальным запасом воздуха. Он кажется немного грубым, холодным, ворчливым и чересчур строгим, но остаётся всё таким же нужным и любимым. Потому что за всеми масками, что он привык носить, скрывается море эмоций, и Эрен открывает для себя каждую. У Леви холодные руки, но самое горячее сердце в мире, и он доказывает это каждый раз, стоит им остаться наедине. Рядом с ним невозможно надышаться, поэтому Йегер становится жадным до ласк, объятий, прикосновений и внимания. Аккерман никогда не пропускает утреннюю пробежку, тренировки в спортзале и часто задерживается на работе до поздней ночи, а в свободное время читает лекции о соблюдении порядка в доме, и Эрен учится распознавать степень усталости по вздохам. Леви — домосед и, в целом, не очень любит людей, но, несмотря на это, уделяет прихотям своего парня все выходные и проводит с ним время вне дома. Аккерман любит триллеры и запутанные детективы, что становится для Йегера чудовищным открытием, потому что сам он на дух их не переносит. Впрочем, наблюдать за тем, как Ривай с неподдельным интересом следит за происходящим на экране, становится для Эрена любимым занятием, и он тоже потихоньку втягивается в процесс. В целом, совместная жизнь у них складывается вполне удачно. Они учатся находить компромиссы и сразу же разговаривать о проблемах, не откладывая их на потом. В редкие моменты, когда сразу у двоих получается урвать несколько дней выходных, Аккерман увозит Эрена из города, просто, чтобы побыть подальше от суеты и насладиться обществом друг друга. Опасения Ханджи и Эрвина не подтверждаются, поэтому супруги окончательно успокаиваются спустя полгода. Они часто собираются вчетвером на совместные ужины. В один из таких вечеров Зоэ признаётся Йегеру, что с его появлением Леви будто ожил и она, правда, искренне за них рада. Эрен представляет мужчину семье, из-за чего заметно волнуется, но Аккерман уверяет, что всё пройдёт хорошо, и не ошибается. Родители рады познакомиться, как они считают, с родственной душой своего сына, и Леви производит на них хорошее впечатление. Проблемы возникают позже. Зик опаздывает на ужин и приезжает именно в тот момент, когда Ривай курит в одиночестве на крыльце дома. Аккерман цепенеет на мгновение, прожигая взглядом одного из самых ненавистных людей в прошлой жизни, а после срывается. Отточенным и сильным ударом в челюсть он дезориентирует старшего Йегера, и тот неуклюже заваливается на асфальт. — Я заслужил, — признаёт мужчина, вскидывая руки в примирительном жесте. — Мне жаль, Леви. — Заслужил?! — разъярённо кричит Аккерман и заносит руку для следующего удара. — Тебе жаль? Жаль, твою мать?! — Леви, стой! — испуганно кричит Эрен, повисая у него на руке. Леви в порыве ярости стряхивает его с себя, но тот снова цепляется за локоть. — Любимый, остановись, пожалуйста! Голос Йегера звучит сдавленно — вот-вот заплачет, и это действует отрезвляюще. Ривай отшатывается, опуская руки, и Эрен тут же присаживается рядом с братом, чтобы помочь. — Чёрт, Эрен! — сквозь зубы разъярённо цедит Леви, зарываясь пальцами в волосы, и отходит от них на несколько шагов. — Разве о таком не предупреждают заранее? Йегер вздрагивает, переводит на него испуганный взгляд и замирает, не представляя, что сказать в своё оправдание. — И правда, — вставляет свои пять копеек сидящий на земле Зик, вытирая кровь с разбитой губы. — Почему ты ему не сказал, братишка? От такого обращения Аккермана передёргивает в отвращении, и он сжимает кулаки, чтобы не сорваться снова. Память услужливо подкидывает события из прошлой жизни. — Заткнись, мать твою! — снова вскидывается Ривай, повышая голос. — Просто закрой свой рот! На шум выбегают родители, и Леви понимает, что, скорее всего, первое впечатление о себе всё-таки подпортил. Он коротко извиняется перед ними и просит дать ему немного времени. Не глядя проходит мимо Эрена и быстрым шагом направляется прочь от дома, закуривая на ходу. Почти сразу за спиной слышатся торопливые шаги. — Леви, подожди, пожалуйста! — взволнованно просит Йегер, но Аккерман упрямо ускоряет шаг. Ему просто необходимо остыть, иначе это грозит вылиться в огромный скандал. — Ривай! — Не зови меня так, — рявкает он, резко оборачиваясь. — Так могут звать только… — Близкие? — вместо него заканчивает Эрен, и Аккерман захлопывает рот, моментально чувствуя сожаление. — А я не… — продолжает он вмиг ставшим бесцветным голосом, но тут же обрывается на полуслове. — Ладно, в любом случае я бежал за тобой по другой причине. — Эрен, я… — с сожалением начинает Леви. — Всё нормально, — перебивает тот, глядя себе под ноги. — Я должен был сказать о брате. Не знаю, почему не решился, хотя и понимал, что такое может произойти. Это моя вина, извини, пожалуйста. — Посмотри на меня, Эрен, — просит Леви, ощущая ужасную вину. Йегер упорно избегает взгляда и отворачивается. — Чудовище? — Вернёмся в дом? — сдавленно просит он. — Зик не такой, как в прошлом, вы поладите. — Да плевать мне на него сейчас, — раздражённо отзывается Аккерман и ловит за локоть, разворачивая к себе лицом. — Это не то, что я хотел сказать. — Ты ничего не сказал, — ровным голосом отвечает Йегер и наконец поднимает взгляд. Изумрудные глаза ожидаемо на мокром месте. — Ты знаешь, о чём я, — с нажимом говорит Леви, удерживая за подбородок. — Эрен, я не люблю это имя. Фарлан, Иззи, Ханджи и Эрвин — единственные, кто зовут меня так. Они делают это только потому, что я не смог их отучить и привык слышать «Ривай» только от них. Мы говорили с тобой об этом. — Я знаю, просто… — парень досадливо хмурится и закусывает губу. — Когда ты обернулся, у тебя был такой вид, что мне показалось, будто ты сейчас меня ударишь. — Никогда, слышишь? — Леви притягивает его к себе, мягко целуя и зарываясь пальцами в волосы. — Я разозлился из-за Зика, но в каком бы состоянии я ни был, ни за что не поступлю с тобой так. Избиений от моей руки тебе и в прошлой жизни хватило. — Извини, — Йегер вымученно улыбается и прикрывает глаза, касаясь его лба своим. — Ты прав, о таком предупреждают заранее, и я не должен был так тебя звать. — И ты меня извини, что сорвался на тебе, — отзывается Аккерман. — Зови, если тебе так хочется, я привыкну. — Ладно, — соглашается тот и обнимает, утыкаясь носом в шею. — Эй, чудовище, — зовёт Ривай и отстраняется, заглядывая в глаза. — Ты — мой самый близкий человек, не надумывай глупостей, хорошо? — Как скажешь, любимый, — Эрен улыбается и увлекает Леви в нежный поцелуй. — Но если есть ещё что-то, настолько же шокирующее, что я должен знать, то лучше скажи мне сразу, — предупреждает Аккерман, когда они отстраняются друг от друга. — Нет, это была самая опасная ситуация, — смеётся тот, но, спохватившись, добавляет: — Ну и ещё, брат женат на Пик. — О, это я точно переживу, — Леви усмехается и берёт его за руку. — Давай вернёмся обратно. Они возвращаются в дом, и Аккерман снова извиняется за устроенную сцену, но родители, к его удивлению, относятся с пониманием. Оказывается, что в их отсутствие Зик объясняет ситуацию и сглаживает углы. Старший брат Эрена действительно чувствует за собой вину, и Леви приходится признать, что им необходимо уладить все разногласия. Ривай видит, как напрягается Эрен, когда они вдвоём с Зиком уходят на улицу, чтобы поговорить. Надо сказать, ему стоит огромных трудов держать себя в руках, но им действительно удаётся прийти к пониманию. Когда они возвращаются в дом, Эрен наконец облегчённо выдыхает, и остаток вечера проходит на хорошей ноте. На следующий день Йегер официально представляет Аккермана своим друзьям. Бывшие кадеты сто четвёртого рады увидеть капрала, но ведут себя немного скованно и с опаской. Все помнят его характер и мрачную ауру в прошлом. — Расслабьтесь, ребята, — Леви криво усмехается. — Я больше не ваш командир, мы не на войне. — О, так я могу пошутить про вас, капрал? — самодовольно улыбается Жан. — Пошутить — да, — тут же отзывается Ривай. — Не получить от меня за это в челюсть — вряд ли. Так что выбирай шутки с умом, Кирштайн. На мгновение воцаряется тишина, а после Жан громко смеётся, и все остальные подхватывают веселье. Встреча проходит в непринуждённой атмосфере. В этот момент Эрен чувствует себя самым счастливым в мире. Аккерман действительно делает предложение по истечению данного друг другу срока. Они выбираются в Вену на выходные и останавливаются в том самом отеле, что и в прошлый раз. Йегер счастливо улыбается, когда с утра обнаруживает на своём пальце кольцо. — Год прошёл, чудовище, — шепчет Леви, удерживая его взгляд, и невесомо проводит по спине, очерчивая край татуировки. — Согласен? — Да, — без сомнений отвечает Йегер и перехватывает руку мужчины, целуя кончики пальцев. Он улыбается и с благоговением выдыхает: — Мой любимый. В изумрудных глазах Эрена плещется счастье, и Аккерман ловит себя на мысли, что готов смотреть на это чёртову вечность. Леви не сомневается в своём выборе ни на секунду. Они не рассказывают о словах на запястьях даже после свадьбы. Друзья засыпают искренними поздравлениями, и единственными, кто знает правду, остаются Ханджи с Эрвином. Впрочем, супруги давно не обращают внимания на этот факт и тоже поздравляют от всего сердца. Эрен предлагает Париж в качестве медового месяца, на что тот морщится и ворчит что-то о клише, но не находит в себе сил отказать, когда Йегер так умоляюще смотрит на него своими нереальными глазами. — Ладно, хорошо, — вздыхает Аккерман, признавая поражение. — Париж, так Париж. Он быстро набирает сообщение секретарю с указаниями подобрать подходящие варианты и открывает свежие отчёты от отдела экономистов, чтобы убить время. — Ты лучший, любимый, — победно улыбается Йегер, забираясь на колени Леви и загораживая собой экран. — Пообещай, что в поездке не будешь отвлекаться на работу. — Хорош, Эрен, — хмурится тот, выглядывая из-за его плеча, и обнимает, чтобы добраться до ноутбука. — Не наглей, я не смогу бросить компанию на месяц. Не проходит и пяти минут, прежде чем Петра, святая женщина, присылает подборку из лучших отелей в Париже. — Леви, ну, пожалуйста, — соблазнительно мурлычет Эрен и легко прикусывает мочку уха. — Давай проведём этот месяц только вдвоём. — Ты что это делаешь, а? — усмехается мужчина, заглядывая в глаза. — Пытаешься меня подкупить? — А у меня получается? — хитро щурится Йегер, чувствуя его руки на своих ягодицах. — Конечно, чудовище, — выдыхает Ривай прямо в губы и, не удержавшись, увлекает в медленный, тягучий поцелуй. — Ты слишком хорошо меня знаешь. — Как и ты меня, — смеётся Эрен. — Это значит, никакой работы? — Никакой работы, — подтверждает Аккерман. — А сейчас развернись к экрану, и давай вместе выберем отель. Уже через неделю они прилетают в Париж. У Йегера энтузиазма хватает на целый отряд. Он таскает Ривая по всему городу, бегает от одной достопримечательности к другой и успевает делать тысячу фото в минуту. Аккерман, откровенно говоря, устаёт от шума и скопления людей. Он не горит желанием проводить время именно так, но, замечая искрящиеся счастьем глаза теперь уже мужа, не может отказать. Именно поэтому поддаётся на уговоры и соглашается на поездку в Прованс. Эрен очень тщательно продумывает маршрут, и они отправляются в небольшое путешествие на арендованной машине. Проводить время вдвоём в дороге Леви нравится намного больше. Йегер подпевает в такт звучащим песням, болтает, много смеётся и выглядит настолько счастливым, что Риваю большего и не нужно. За несколько дней они успевают объехать все намеченные места и решают задержаться подольше в Экс-ан-Провансе. Леви нравится неспешно гулять по улочкам города, наслаждаться местными красотами, и он действительно не вспоминает о работе. Перед отъездом оба просыпаются пораньше, чтобы напоследок пройтись по окрестностям. — Зайдём? — Эрен указывает в сторону уютного кафе на площади и зевает. — Мне необходим кофеин. — Почему бы и нет, — соглашается Ривай, а муж уже тянет его за руку в нужную сторону. — Посидим немного и поедем, хорошо? — Да, — Йегер кивает, а потом резко тормозит и оборачивается, из-за чего мужчина вопросительно вскидывает брови. — Спасибо тебе, любимый. Знаю, что ты хотел более спокойный отдых. Обещаю, что когда мы вернёмся в Париж, не выберемся из постели ближайшую неделю. — Расслабься, чудовище, — Аккерман усмехается, заправляя ему за ухо выпавшую из пучка прядь. — Я рад, что ты рад. В кафе оказывается довольно оживлённо и многолюдно. Они делают заказ: кофе — для Эрена, чёрный чай — для Леви, и занимают последний свободный столик у панорамного окна. Йегер смотрит сквозь стекло на площадь влюблёнными глазами, и Ривай делает себе пометку, что нужно будет обязательно приехать сюда снова. Они тихо смеются, переговариваясь о разной чепухе, и настолько поглощены друг другом, что не сразу замечают посетителя, остановившегося рядом. — Прошу прощения, я вам не помешаю? — незнакомый парень с дорожной сумкой в одной руке и стаканом в другой указывает на место напротив. — Все столики заняты. В целом, Риваю абсолютно всё равно. Он осматривает переполненный зал на предмет правдивости слов незнакомца и переводит вопросительный взгляд на Эрена, чтобы понять, не против ли тот такой компании, но встречается с побелевшим лицом. Аккерман удивляется такой реакции и решает ответить за них двоих. Парень всё ещё стоит над душой, и он уже открывает рот, чтобы ответить что-то вроде: «Конечно, без проблем», но в последний момент застывает, когда осознаёт, что именно произошло. «Прошу прощения, я вам не помешаю?» Так этот парень его соулмейт. Вот оно что. Йегер понимает это раньше самого Леви. Он выучил каждую букву на запястье мужа, тайно желая увидеть на их месте другое слово. Он сразу же узнаёт до боли знакомую фразу и чувствует, как внутри разрастается отчаяние. От страха, что Аккерман сейчас ответит, холодеют кончики пальцев, но он не в силах проронить и звука. Ривай видит ужас в глазах человека, которого любит всем сердцем, и ему становится физически больно. Он молча кивает, как оказалось, своему соулмейту, и пока парень занимает место напротив, мельком пробегается взглядом по его рукам. На левом запястье действительно можно рассмотреть «Конечно, без проблем» — именно то, что Ривай собирался ответить. Чёрт, ну почему эта встреча произошла именно в медовый месяц? Аккерман достаёт свой кошелёк, за два глотка расправляется с чаем и кладёт на стол несколько купюр. — Нам всё равно уже пора, — говорит Леви просто для того, чтобы его слова отличались от тех, которые он должен был произнести. Аккерман с непоколебимой уверенностью накрывает подрагивающую руку Эрена своей, неосознанно демонстрируя их обручальные кольца, и мягко тянет его на себя, призывая подняться. Тот следует за ним на автомате, но, когда они оказываются на улице, всхлипывает, заставляя Ривая остановиться. В глазах у Йегера плещется столько боли, что дышать становится трудно сразу двоим. — Дай мне пять минут, пожалуйста, — умоляюще шепчет он, обеими руками сжимая его ладонь и старательно глядя себе под ноги. — Я так хочу поцеловать тебя в последний раз. — Эрен, посмотри на меня, — требовательно просит Леви и удерживает за подбородок, заглядывая в глаза. — Мы будем целоваться столько, сколько захотим, потому что я никуда не уйду. — Это же неправильно, любимый, — у Йегера в глазах стоят слёзы и столько отчаяния в голосе, что становится физически больно. — Мы обманываем себя и судьбу. — Мы любим друг друга, — уверенно отвечает Ривай. — А значит, судьба может идти нахер. Аккерман целует его требовательно и властно, стараясь добавить веса своим словам. Он отпускает Эрена лишь тогда, когда чувствует, как тот расслабляется в его объятиях. — Я люблю тебя, — лихорадочно шепчет Йегер, словно скрепляя принятое мужчиной решение. — В прошлом, настоящем и будущем. — Сквозь две тысячи лет люблю, — с улыбкой отзывается Леви, переплетая их пальцы, чтобы увести прочь от кафе. — Всегда. Ривай видел удивлённый взгляд того парня, что остался сидеть за столиком. В его глазах они всего лишь пара супругов, что странно себя ведёт, но Леви плевать. Он не чувствует ни интереса, ни любви, ни жалости к этому человеку и хорошо осознаёт, какой именно выбор сделал. Ривай не испытывает сожаления. Спустя год у Аккермана выдаётся длительная командировка, и Эрен вызывается встретить уставшего Леви в аэропорту. В шесть утра он уже стоит в зале ожидания, высматривая знакомую фигуру, и счастливо улыбается, когда наконец видит мужа. — Я так соскучился, — выдыхает Йегер, крепко обнимая и коротко целуя в губы. — Я тоже, малыш. Поэтому давай поскорее уберёмся отсюда, — отвечает Ривай, мягко ероша его волосы. — Хочу как следует выспаться, желательно вместе с тобой. — Конечно, — Эрен улыбается, берёт его за руку и ведёт в сторону, где оставил машину. — Как прошло? — Отвратительно, — Аккерман раздражённо хмурится. — Либо все забыли о том, как нужно работать, либо отупели в край. — О, так ты уволил кучу людей, я полагаю? — усмехается он и протягивает мужу термокружку с заранее приготовленным чёрным чаем, когда они садятся в машину. — Вроде того, — Леви кивает и делает несколько глотков, с наслаждением прикрывая глаза. — Боже, Эрен, ты лучший. Йегер смеётся, выезжая с парковки. Он расслабленно ведёт машину на небольшой скорости по не слишком загруженной трассе и подпевает в такт какой-то мелодии на радио. Аккерман наблюдает за этим краем глаза и не может сдержать улыбки. Он просматривает последние отчёты на планшете и выписывает финальные указания в рабочий чат, прежде чем уйти на законные выходные. Йегер рассказывает о новостях в больнице, в машине царит уютная атмосфера, и у Леви постепенно поднимается настроение. Это длится ровно до того момента, пока они не сотрясаются от резкого удара. Эрен от неожиданности бьёт по тормозам, и на мгновение их оглушает визг шин, а после воцаряется тишина. Аккерман перехватывает испуганный взгляд Йегера, пытаясь осознать произошедшее. — Ты в порядке? — взволнованно спрашивает он, касаясь его лица. — Нигде не болит? — В порядке, — Эрен рассеянно кивает и с волнением осматривает мужа в ответ. — А ты? Аккерман кивает и моментально меняется в лице, от чего становится понятно, что он очень зол. — Какого хрена?! — разозлённо шипит Ривай, поднимая разбитый планшет, выпавший при столкновении. Он оборачивается, чтобы посмотреть на самоубийцу, который умудрился в них въехать, и с каждой секундой мрачнеет на глазах. — Чёрт, я его убью. Эрен полностью разделяет ярость мужа. Потому что как вообще можно влететь в машину, что едет на небольшой скорости по почти пустой трассе? Парень видит недовольный взгляд Леви и чертыхается. Он и так устал после командировки, а теперь ещё и эта авария. Испорченное настроение мужа действует на Йегера, как красная тряпка на быка, и он опускает стекло, выжидающе оборачиваясь, отсчитывая секунды до того, как окончательно сорваться. — Простите, это моя вина! — водитель, лет двадцати семи, выглядит испуганным, склоняясь к открытому окну со стороны Эрена. — Я покрою все расходы! «Конечно, ты покроешь» — хочет выплюнуть Йегер, но в последний момент захлопывает рот. Он ошарашено рассматривает незнакомца, стремительно бледнея. «Простите, это моя вина!» Соулмейт Эрена смотрит на них виноватыми глазами. Леви хочет произнести хоть что-то, но не находит в себе сил разомкнуть губы. Он цепенеет, чувствуя иррациональное напряжение, и резко отворачивается, глядя прямо перед собой. Йегер приходит в себя спустя несколько секунд. Он смотрит широко распахнутыми глазами и кивает невпопад. Эрен успевает заметить на левом запястье: «Конечно, ты покроешь!», и тут же поднимает стекло, когда незнакомец возвращается к своему автомобилю за документами. Они мгновение сидят в полной тишине, а после Аккерман делает глубокий вдох, словно перед прыжком в воду. — Я сделал свой выбор, — спокойно говорит он. — Это не значит, что ты обязан сделать такой же. — Не понимаю, о чём ты говоришь, — хмурится Эрен и переплетает их пальцы. — Я сделал свой выбор ещё в прошлой жизни. — Ты уверен? — Леви отрывает взгляд от лобового стекла и заглядывает в глаза. — Эрен, я ни разу не пожалел, но ты не обязан… — Вот и я не пожалею, — перебивает Йегер и подносит их сцепленные руки к губам, оставляя поцелуй в районе безымянного пальца, прямо рядом с обручальным кольцом. — Это мой ответ чёртовой судьбе, любимый. Они отвлекаются на стук в окно. Парень по-прежнему выглядит виновато и вдобавок смущается, что вынужден их прерывать. Эрен опускает стекло и переводит на него равнодушный взгляд. — Мой муж решит с вами все вопросы, — ровным голосом оповещает он и снова закрывает окно. Аккерман кивает, чувствуя, как отпускает напряжение. Он коротко целует Йегера, прежде чем выбраться из машины и разобраться с аварией. Эрен расслабленно откидывается на сидении и наблюдает в зеркало заднего вида за их диалогом. Муж выглядит строго и собрано, но он всё ещё может рассмотреть остатки напряжения. Когда Леви возвращается в салон, Йегер улыбается и мягко целует в уголок губ, а после заводит машину и уезжает, не оглядываясь. Он не чувствует ничего по отношению к своему, так называемому, соулмейту, оставляя его позади. Эрен ни на секунду не жалеет. Ханджи говорит, что они — уникальный случай. Смит и Зоэ приглашают к себе на ужин, и подруга долго не решается начать разговор. Они располагаются в просторной гостиной на диванах, и женщина наконец осторожно начинает говорить. Ханджи заверяет, что противиться притяжению после встречи со своей родственной душой очень сложно, почти что невозможно, и то, как легко Аккерман с Йегером справляются, просто невероятно. — Вот моя родственная душа, — Леви кивает на сидящего в его объятиях парня. — И мне плевать, если у судьбы другое мнение на этот счёт. — Я тоже так считаю, — Эрен откидывает голову на грудь мужа и улыбается. — Свою родственную душу я нашёл ещё две тысячи лет назад. Ханджи пожимает плечами и улыбается. На самом деле ей главное, чтобы они были счастливы. Абсолютно все близкие люди из прошлого нашли друг друга в этой жизни. Судьба отыгралась только на этих двоих, разделив их и оставив фразы на запястьях, принадлежащие чужим людям. Но Леви и Эрен невероятно упёртые, привыкшие бороться по жизни, выбирают своё счастье, а не глупое предназначение. Надо признать, что у них это довольно здорово получается. И Ханджи, и Эрвин заметили, что за три года совместной жизни любовь этих двоих стала только крепче. Эрен и Леви действительно ни разу не сожалеют о сделанном выборе. И однажды утром, незадолго до четвёртой годовщины свадьбы, они одновременно просыпаются от дискомфорта на запястьях. Кожа печёт и чешется. Пока Йегер сонно трёт глаза и садится в постели, Аккерман недоумённо смотрит на собственную руку, где прямо на глазах проступает новое слово взамен старой фразы. «Любимый» — первое, что сказал Эрен, когда они впервые встретились. — Это… — тот неверяще смотрит на руку. Вместо давно известных слов буквы складываются в другое — его собственное имя. — Что это значит? «Эрен» — единственное, что произнёс Аккерман в их первую встречу. Они сидят в тишине, уставившись каждый на своё запястье. Леви пытается вспомнить хотя бы один подобный случай известный миру, но в голову не приходит ничего. Неужели такое вообще возможно? Разве соулмейт не даётся при рождении один и на целую жизнь? — Любимый? — взволнованно зовёт Эрен и осторожно касается щеки, заставляя повернуться. — Думаю, это значит, — хрипло отвечает Ривай и переводит на него потерянный взгляд. — Что мы боролись с судьбой и победили. Йегер хотел бы радоваться этим словам, засмеяться от счастья и обнять мужа, но его ошеломлённый вид и растерянный голос сбивают с толку. — Ты не… — Эрен неловко опускает руки и неуверенно заглядывает в глаза. — Ты не рад? Аккерман удивлённо вскидывает брови, и ему требуется ровно секунда, чтобы понять, в каком направлении думает парень. Он незамедлительно притягивает его к себе и чувственно целует. — Я счастлив, чудовище, — выдыхает Леви. — Я очень счастлив. — Я люблю тебя, — шепчет Эрен, лихорадочно зацеловывая скулы и возвращаясь к губам. — В прошлом, настоящем и в будущем. — Сквозь две тысячи лет люблю, — подтверждает Ривай и зарывается пальцами в его волосы, заглядывая в глаза. — Всегда. Не сдержавшись, оба смеются от облегчения, а после целуются снова и снова, и так до тех пор, пока не падают обратно на постель. Тяжкий груз, что они несли на плечах растворяется, исчезает, забирая с собой все потаённые страхи. Теперь им больше не нужно бороться. Можно не доказывать миру подлинность своих чувств, не идти против судьбы. Они могут просто любить, наслаждаясь друг другом, и этого более чем достаточно, это всё, о чём можно было мечтать. Леви в излюбленном жесте невесомо проводит по обнажённой спине мужа, очерчивая край татуировки, и, как в первый раз, пропадает в любимых глазах-изумрудах — безвозвратно, навсегда и даже больше. Эрен готов плакать от счастья, потому что не представляет никого ценнее любимого человека. Весь его мир сосредоточен в глазах напротив. Эта любовь сильнее времени. В прошлой жизни, в этой и всех последующих. Они будут находить друг друга снова и снова. Эта связь никогда не оборвётся, она будет между ними всегда. Браслеты они больше никогда не надевают.