О невозможности коснуться

Мы. Должны быть сильными. Потому что мы пережили слишком многое вместе. Но для кого и зачем нам быть сильными? Я знаю, что я должна быть сильной, чтобы Ури, Микки и Сладкая не переживали, чтобы они не тратили на меня свои силы. Нет, не на меня, а на мои дурацкие попытки. Ещё мы должны быть сильными, чтобы выдержать это заключение оков Вета. Оно сдавливает руки всё сильнее с каждым днём. Хочется отбросить их, стать свободной. Но я не имею право. Это плата за самую великую удачу в моей жизни, за мою искреннюю и чистую любовь. Но так невыносимо! Невыносимо видеть его, слышать голос, слетающий с губ, которые нельзя поцеловать, видеть его идеальную бледную кожу, которой нельзя дотронуться, видеть его непослушные волосы, норовящие коснуться моего лица с каждым порывом ветра, но не иметь право ощутить их подушечками пальцев, хотя бы допустить возможность… Каждую ночь я вижу этот удивительный сон. Он прекрасен и чудесен, но вместе с тем он ранит сильнее, чем самый жуткий и правдоподобный кошмар. Я касаюсь его. Я свободно касаюсь его. Долго и нежно. Я чувствую кончиками пальцев его чуть жестковатые волосы и упругую холодную кожу вопреки тому, что он — адское, огненное создание. Я уверена, что он видит этот сон тоже. Ведь мы похожи. Мы чувствуем одно и то же. Мне не нужны его слова, чтобы понять, а ему не нужны мои. Мне стоит лишь посмотреть в его глаза и всё станет ясно. Я всё пойму. Я увижу ту же боль, я увижу то же неуправляемое желание. Оно становится мощнее и иногда вытесняет все мысли из моей головы. Я забываю обо всём, кроме невозможности коснуться того, кого любишь вопреки, вопреки всем сердцем. Сульфус для меня стал ближе, чем Ури. Это невозможно объяснить или показать. Мы будто слились душами благодаря нашей ноше. Мы будто стали единым целым в водовороте наших желаний и страданий. Этой ночью я вновь видела его. Я проснулась в холодном поту и с сорванным дыханием. Желание огнём обжигало грудь и кожу. Это было невыносимо. Становилось трудно дышать. Я соскочила с кровати и сквозь стекло выбралась из комнаты на прохладный воздух. Он приятно обволакивал кожу, прогоняя опасный жар. Желание, казалось, давно достигло своего апогея, но я держалась ради него, ради нас. Сульфус чувствует то же самое. Я знаю. Я спустилась к скверу и села на скамью, обратившись к звёздам. Только ночью я могу быть свободна хотя бы от Гейба, ставшего моей тенью. Хотя бы сейчас я могу побыть собой. Могу побыть слабой. Но поистине я могу расслабиться лишь рядом с ним. Музыка ветра и мерцание звёзд успокаивают. Но я не считаю, что они несправедливы ко мне. Я понимаю, что невозможность коснуться — это благо. Это наша плата за нашу любовь. Эта боль. Она уничтожающая и сладостная одновременно. Тихий скрип. Но он в клочья разорвал умиротворение и тоскливое одиночество ночи. Скамейка едва отяжалела. Я не повернулась. Но я знала, что это он. Сердце бешено задвигалось, отчего жар вернулся, с новой силой обдавая лицо да всю кожу, и холодный ветер не мог помочь мне избавиться от этого чувства. — Раф. Нежно и тихо, будто Сульфус боялся спугнуть меня. Или боялся того, что кто-то мог проснуться и разорвать наш такой непрочный, такой короткий, буквально мгновенный контакт. — Сульфус. Я произнесла его имя. Это показалось настолько сладким и приятным. Улыбка сама оказалась на моих губах. На сердце стало мягко и нежно, будто солнце проникло в мою душу, обволакивая своим искристым теплом. Хотелось стони раз повторить его имя, но это бы выглядело глупо. Хотя когда я рядом с ним, то размываются границы глупости и приличий. Я позволяю забыть себе, что я ангел, но одно я не забуду ни за что — невозможность коснуться. Это безумие. Это одержимость. Хочется положить голову на его плечо, ощутить его мощность и силу, но я душу этот порыв, задвигаю его в самый пыльный ящик. Нельзя. — Посмотри на меня, — нет, это не звучало как приказ. Сульфус будто умолял меня это сделать, но я не могла. Если я повернусь, то вмиг растеряю защиту, которую так упорно и неумело выстраивала сейчас. Я просто утону в его глазах и забуду обо всём. Я хочу этого, но мне нельзя. Нам нельзя. Но что же это за такое дурацкое слово «нельзя»? — Прошу. Как же это глупо! Демон, который умоляет ангела. Демон, который просит. Демон, который так нежно обращается со своим заклятым врагом. Это безумие. Это одержимость. Мы оба зависимы от нашего чувства. Я сглотнула и сжала кулаки. Я не собираюсь драться с ним. Я собираюсь драться со своей гордостью и честью. Я готова продать их лишь одному дьяволу. И он сидит рядом. Я зажмурилась и развернулась. Я открою веки и не будет пути назад. Я медленно разомкнула глаза и тут же увидела его грустную улыбку. И взгляд. Опутывающий меня своими шёлковыми нитями. У меня нет сил оторваться. Мы давно связаны вместе неведимыми путами. Этот миг. Это так сокровенно и трогательно. Я будто вижу не Сульфуса, а его душу. Да, мы будто соприкоснулись душами. И такой контакт возможен лишь тогда, когда мы одни. Руки трясутся. Ярое желание коснуться. Нет. Я контролирую себя. Нет. Нет. Я не позволю этому случиться. Но почему мне так трудно не забыть это обещание, которое я дала сама себе? Вдруг Сульфус нежно улыбнулся. Его черты лица стали открытыми и мягкими. Только я могу видеть его таким. Беззащитным и добрым? Добрым? Нет, он — демон. Он не может быть добрым. Но эта ласка, эта нега… Они карамелью заполнили моё сердце. Никто не может любить так горячо и отчаянно. Но он может. Я утопаю в карамели всё больше. Она вливается в мои сосуды, обжигая, выгоняя всё то, что могло бы помешать сдаться в плен Сульфуса. Сейчас я готова отдать всю себя этим обычно коварным, но сейчас до скрежета зубов приторным глазам. Я чуть наклоняюсь, и Сульфус по инерции тянется ко мне своим огненным сердцем. Я буквально чувствую жар, исходящий от него. Или это мой? Или наш? Я уже ничего не знаю. Я только знаю, что безумно люблю его. Пальцы медленно поползли по шершавой деревянной поверхности скамьи к нему. Ими правит лишь необузданное желание коснуться. — Ангелочек, — с опьяняющей издёвкой прошептал Сульфус, и его губы так и не сомкнулись до конца. Такие мягкие на вид. — Сульфус! — Раф! Эти голоса болезненным током разорвали наш сокровенный секрет, разрушили до основания наш хрупкий мир, где мы могли бы позволить себе быть теми, кем хотим, быть вместе. Сульфус нахмурился и даже прорычал ругательство под нос, резко взлетев со скамьи. Ветер от его крыльев сдул волосы с моего лица. И этот воздух опьянил. Клянусь, я почувствовала его запах. Губы задрожали. Почему так больно? Почему ангелы, невинные небесные создания, могут испытывать боль? Я тоже поднялась, но крылья были непослушны. Всегда трудно возвращаться из сладкой мечты. Гейб поддержал меня за плечо, с укором взглянув в моё лицо. Я только опустила голову, но затем в последний раз взглянула на улетающих демонов. Сульфус обернулся лишь на миг. Но его взгляд сказал мне всё. Жестокий и безжалостный демон тоже умеет страдать.