Всё ради учителя

Выйдя из кабинета, Нил долго не мог сосредоточиться на чём-то конкретном: всюду снующие подростки и разные шумы до того мешали жить, что парню хотелось очистить свой и так пустой желудок прямо в коридоре. Ему предстоял диалог с Рико и его компанией из-за чёртового телефона, что выпал из-за неуклюжих рук. Мыслей было много. Что, если не сказать? Тогда уже следующая королевская выходка выйдет компании боком, а может и не только им, а и Нилу тоже. А что, если попадёт и преподавателю? Кто знает, что действительно мог вытворить Рико, Нил догадывался, но проверять не хотел. Размышления, казалось, были бесконечными. Только исход был всегда одинаковый — рыжему подростку попадёт в любом случае, разнились только предполагаемые время, место и люди, которые будут бить. Следующий урок был уже не за горами, учитель истории не на много задержал ученика, но времени, чтобы получить пиздюлей и остаться незамеченным оставалось впритык. Нил всегда готовился к худшему и всегда пытался этого худшего избежать максимально. Как жаль, что получалось это редко. Нил одиноко плёлся между группок учеников и преподавателей, которые тоже спешили. Только было одно маленькое но, которое «выделяло» Веснински: остальные торопились на урок, а Нил на «махач», который он надеялся избежать. Быстро преодолев «череду препятствий», парень приблизился к кабинету и сразу услышал разговоры его одноклассников о новом учителе. Кто-то из девушек очень рьяно обсуждал внешность преподавателя, кто-то никак не мог успокоиться из-за мата, который Эндрю себе позволил, а Рико и королевская свита были возмущены «неповиновением» учителя. Вообще, возмущён был конкретно Морияма, Жан и Кевин просто поддакивали и пытались не навлечь на себя гнев короля. Нил аккуратно прошмыгнул в кабинет и сел за парту, стараясь остаться незамеченным. Не спасло. Как только парень поднял глаза вверх, так сразу же наткнулся на взгляды троих. В сердце что-то ухнуло. Он — единственный не воспротивился учителю, он -единственный, кто не общаясь ни с кем, нажил себе врага в лице премерзкого азиата с нечеловеческим влиянием на окружающих. Только отойдя от приступа тошноты, Нил с головой окунулся в это ощущение снова. Он знал: что-то скажут, что-то сделают. Но потом. Не при всех. Может через отца. Может лично. Пялиться долго было нельзя. Лишь отвернувшись, Нил почувствовал некоторое успокоение. Диалог был впереди, а вот уроки были здесь и сейчас. Литература прошла незаметно для всех, особенно для Веснински с его вечной тактикой молчания и поджимания хвоста, побег и прятки — любимые игры, из которых и состояла его жизнь. Избегание проблемы не сделало Нилу лучше, синяком больше, синяком меньше. Мысли всё ещё были не на месте, их был непослушный рой, который сформировать в единое целое не получалось, а было нужно: ведь после удара по лицу явно станет только хуже. В три быстрых шага парень преодолел рвущихся на волю одноклассников и оказался прямо возле азиата, собирающего «скромные» пожитки в виде телефона последней модели и «для-всего-тетради». Уловив на себе злобный животный взгляд Рико и немного сочувствующие взгляды Кевина и Жана, Нил быстро начал тараторить, передавая слова преподавателя: — Меня просили передать, что ваши выход-то есть действия на уроке истории были не самыми лучшими. — подбирать слова паренёк не умел, но явно очень старался, произнося каждый набор букв через силу- Я просто должен был посыльным. Так что… Нил не успел договорить. Он, уже стоя почти на выходе, готовый к побегу, был подхвачен под руку Жаном. -Слушай, дорогой Натаниэль, — Морияма говорил на родном японском. Знание языков отличало рыжего мальчишку от ребят его возраста, о чём знала «королевская» компашка и прекрасно использовала это в сокрытии прямых угроз — я порядком устал от тебя. — Рико даже не соизволил посмотреть на Нила, замеревшего на месте. Король отчего-то разглядывал свои руки, а в особенности аккуратные ноготочки — С чего ты решил, что мог прекратить моё веселье на уроке литературы? Да и с чего ты заделался шестёркой этого неуравношенного эмо-пидораса? — последние слова азиат выговаривал особенно медленно. Ходили слухи, что Рико терпеть не мог ЛГБТ сообщество, но ещё чаще в школе поговаривали, что он латентный. Нилу же был ближе слух, что Морияма просто долбаёб. Всё ещё подхваченный под руку, но уже с развязанным от злости языком, Нил продолжил прерванную речь: — Слушай, общипанный ворон, не ревнуй меня к своей новой пассии. Это не меня выебут в жопу в подворотне за очередной проёб. В тишине слова парня прозвучали ещё более грубо и откровенно. Рико было легко разозлить, вспылить, да вывести на любые эмоции его было проще некуда. Последовал удар. Сильно. Громко. С чувством. По лицу. Щека тут же загорелась. Нил не успел опомниться — второй удар. Рассечённая губа. Лис с лишаём уже более походил на чупакабру из передачи на канале про мистику. Рико явно задели слова. Нил непроизвольно улыбнулся. Третий удар. Менее сильный. В скулу. Азиат уже выплеснул эмоции и успокоился. Жан спокойно продолжал стоять и держать за руку не вырывающегося из хватки Нила. Все четверо знали: сопротивление приведёт к последствиям, ведь рядом на стуле покоился ещё один член свиты — Кевин, изредка поглядывающий то на дверь, то на телефон, мониторя время. Улыбка с лица побитого не сползала, а в ускоренном темпе начинала нарастать. Нила смешила его жизнь и отсутствие в ней смысла. Его схватили за чужие слова, его смешивали с грязью за ответ на вопрос учителю, а получал по лицу он за честность и откровенность. Пусть и за грубую, но за справедливую критику. Рико в его глазах был трусом и сосунком, не умеющим постоять за себя в одиночку. Если Нила били, то все вместе. Если Нила оскорбляли, то все вместе. Коллективный разум, который складывался в один крошечный латентный мозг на троих человек. Звонок. Не то что бы спасение, но тоже явно ничего’. Руку отпустили и быстро ретировались группой, как и всегда. Кровь медленно стекала по лицу. Нил ошибался: пара-тройка ударов по лицу придали его мыслям клейкости, парень ещё никогда не чувствовал себя настолько собранным. Быстро закинув за спину рюкзак, побитый, но несломленный Веснински поспешил в мужскую уборную, чтобы умыться и прогулять урок. Опухшее лицо в зеркале отражалось достаточно чётко, что очень даже радовало Нила — скула не сломана. И снова улыбка. «Как у отца» — пронеслось в голове. Поток мыслей почему-то снова начал спутываться в огромный ком. Неприятно. Оказавшись в кабинке и заперев дверь, Веснински младший сел на унитаз, предусмотрительно закрыв крышку, и начал пялится в однотонный потолок. Тишина туалета разбавлялась шуршанием унитаза под напором воды. Нилу казалось, что спокойнее места в мире быть и не может. Здесь нет ни одной живой души, кроме него и шумящего бочка в соседней кабинке. До боли знакомый скрип остановил безмятежное времяпровождение избитого Нила в кабинке — кто-то зашёл в уборную. Послышался звук воды, но прекратился так же быстро, как и начался. Повисла тишина, но теперь не успокаивающая и помогающая Нилу сосредоточиться, а угнетающая и пугающая. Натянутый, как струна, парень сидел, вжавшись в унитаз и стараясь не дышать. Стук в его кабинку. -Ты там жив? — новый, но уже знакомый голос. Эндрю. — Да, господин Миньярд. — слишком твёрдо и спокойно для только что побитого, — У меня, знаете, что-то живот прихватило. — Не внушает доверия. — носки ног Эндрю виднелись из-под низа двери. Нил пытался в мозгах уверить себя, что на самом деле разговаривает с ногами, а не с преподавателем. — Вылезай. Сейчас же. После слов последовал сильный удар в дверь. В голове Нила пронеслись мысли о том, что бежать нужно было дальше: не в туалет, а куда-то в Мексику, чтобы до него точно не доебались. — Ой, Вам лучше выйте, знаете, мне тут насто-о-олько плохо… Наступило молчание, Нил уже успел подумать, что преподаватель успокоился и решил не трогать ученика. Последовал глухой звук, дверь слетела с петель. — Вы неадекватный?! — начал кричать Нил, но ему тут же закрыли рот. В туалете были только двое: злой Эндрю и ахуевший Нил. Интересной деталью было то, что лицо Миньярда было достаточно спокойным для человека, который только что вышиб дверь своим весом. Кровь всё ещё стекала по лицу Нила, оставаясь запёкшимися следами у самого подбородка, гематома возле глаза уже начинала назревать, но учитель и не думал убирать руку с и так больного лица. — Почему у тебя не лицо, а месиво? Это постарались те выскочки? — Эндрю убрал руку с лица Веснински и обтёр кровь с ладони об чёрную штанину. — Не-е-ет… Что вы-ы… — Нил всё ещё продолжал тянуть слова, говорить было затруднительно. Боль накатывала с каждым движением челюсти с новой силой. — Я только что упал с лестницы и приложился об перекладину на пролёте. Она, знаете ли, пострадала не меньше моего. Рука Эндрю вернулась на лицо пострадавшего, Нила легонько потряхивало, но все болевые ощущения можно было списать на немного неловкую обстановку между двумя. Учитель только что выбил дверь, хотя ему сказали, что у ребёнка просто болит живот. Да у ученика же стресс, понимаете? Миньярд аккуратными движениями стал поворачивать голову парня в разные стороны, осматривая степень поражения лица. — Я так понимаю, перекладина занимается каким-то спортом? — Эндрю явно обладал чувством юмора, но таким, какой не понравится никому. — Предполагаю, у неё есть разряд по этому виду спорта.- Нил решил поддержать нелепую шутку учителя. — Я отведу тебя в мед.кабинет. Да или нет? — такой вопрос прозвучал достаточно странно после стольких вмешательств в «личную жизнь» Нила за период в несколько минут. — Мне, конечно, очень приятна — «нет» — ваша забота об ученике, который пострадал из-за падения на лестнице, — последние слова Нил особенно подчеркнул, — но медицинская помощь мне не требуется. Я в порядке. — боль не уступала, Веснински уступать ей тоже не собирался. — Давай мы тебя тогда просто умоем? — Эндрю отошёл к стене, уступая место доходяге. Нил с небольшим усилием поднялся на ноги, превозмогая головокружение, подошёл к раковине и начал по-немногу оттирать последствия «падения с лестницы». Когда лицо уже оказалось чистым, под глазом на скуле начал просматриваться синяк, рядом была ссадина внушительного размера, откуда и шла кровь до этого. Глаз не заплыл, и то хорошо. Возвращаться так домой, особенно прямо после школы было нельзя. Помимо раздражающих вопросов от матери, последовал бы опрос от отца. А узнав, что ударили «Натаниэля» за оскорбления в сторону Рико, последовало бы ещё много ударов. Не сказал бы Нил, сказал бы Морияма старший, друг и начальник отца на работе. -Ох-ох-ох, как же я так умудрился. Да, знаете, я думаю, что мне всё же надо посетить медпункт, а ещё остаться там на ночь тоже бы не помешало, что-то как-то я и подхрамываю, — Нил на ходу выдумывал себе новые симптомы — да и рука болит. Да у меня болевой шок… обморок… гематома! Умираю! — парень переигровал, но это явно не было лишним. Эндрю не менялся в лице ни разу за их встречу в туалете. — Я тебя понял.