my pleasure

Многочисленные вспышки фотокамер сверкали с каждой стороны, ослепляя нас одна за другой, но по протоколу мероприятия нужно продолжать улыбаться и позировать каждому журналисту на этой премьере. Нужно отвечать на их вопросы, вести себя мило и дружелюбно даже не смотря на твой дискомфорт или усталость — таков мир Голливуда на самом деле. На последнем месяце беременности становилось бескрайне сложно держаться бодрячком на крупных мероприятиях, но премия Оскар была важна для Криса, а я хотела быть рядом с ним в такой день, оставляя все старые обиды далеко за горизонтом и просто держа его за руку. Светлое платье выгодно подчеркивало изрядно округлившуюся фигуру и это играло должным образом для прессы и голодных до фотографий журналистов в целом. После нашего первого «беременного» выхода три месяца назад и участия в скандале с Себастианом, который на одном из интервью вскрыл все карты для интернета, не став что-то умалчивать и рассказав о том, что срок моей беременности говорит о том, что забеременела я от него, либо же была такой сучкой, что изменила ему будучи помолвленной. В любом случае нам с Крисом это прибавило проблем по всем фронтам нашей жизни, начиная от обычной повседневности и заканчивая небольшими перепалками на работе. Мы очень долго, до того скандала, пытались наладить отношения с Себастианом, ведь в конце концов мы с ним были в отношениях несколько лет, а для Кристофера многие годы он был лучшим другом, с которым они пережили буквально всё, но Стэн отчаянно пытался меня вернуть в свой дом и последней каплей стало то самое интервью, которое выставляло меня в свете легкомысленной девушки, прыгающей по постелям голливудских красавчиков. Ведь он конечно же не упомянул того факта, что параллельно с нашей помолвкой он так же спал с Эмили. Иначе не получилось бы нужного ему скандала. Возможно, в его планах это бы заставило нас с Крисом отдалиться друг от друга, но он явно не учел факта того, что наши с Эвансом отношения начались пятнадцать лет назад и мы были друг для друга нечто большим, чем просто парой, ожидающей совместного ребенка. Этот скандал привел нас к окончательному отсутствию желания пытаться наладить связь со Стэном, а шумихи в интернете сложно назвать непривычными. Как и все остальные — эта тоже прошла и спустя три месяца те же журналисты, кто пытались уничтожить нас своими постоянными статьями с грязью, сейчас желали заполучить как можно больше наших совместных фотографий в качестве практически семьи. А скоро они будут въедаться друг другу в глотки за возможность первыми опубликовать фотографию долгожданного первенца Криса Эванса. — Мистер Эванс, Вы сегодня номинированы на премию Оскар, как Вы себя чувствуете? Нервничаете? — Я стою рядом с Крисом, не встревая в его беседу с журналисткой, но он незаметно для большинства держит меня за руку в этот момент. — Я скорее нервничаю, что София может начать рожать в любой момент… Тут, тогда, знаете ли, станет весьма мокро. — Журналистка и Крис по-доброму смеются, когда я закатываю глаза от его шуточки, при этом всем видом стараясь не подать вида, что испытываю легкий дискомфорт внизу живота. В конце концов этот день для Криса. — Как Вы чувствуете себя, София? — Большое спасибо, всё хорошо. — Мне кажется, что на таком сроке очень сложно долго оставаться на ногах. — Журналистка улыбается и я машинально киваю. — Вам не кажется, но сегодня важный день для Криса и я просто хочу быть с ним рядом в это время. — Это очень мило, Вам очень повезло со спутницей, Крис. Желаю вам хорошо провести вечер. Мы оба благодарим её за эту милую короткую беседу и удаляемся в сторону основного зала. По пути нас ловят ещё для нескольких коротких бесед, на каждой из которых нужно держаться достойно и с доброй улыбкой. Когда мы наконец-то оказываемся за стенами здания от основного скопления прессы, я могу выдохнуть, сжимая руку Криса немного крепче на несколько мгновений. Он отводит меня немного в сторону от дорожки и приподнимает за подбородок мое лицо, всматриваясь в глаза. — Всё хорошо? — Немного тянет живот, но на моем сроке это практически нормально. — Практически? Невольно улыбаюсь и подталкиваю его обратно в сторону дорожки, которая приведет нас к нашим местам в зале. Не сразу, но он поддается и поддерживающе провожает меня к первым рядам, помогая устроиться на креслах с нашими именами. В ожидании самой церемонии мы даже умудряемся завести несколько милых бесед с соседями по ряду, что помогает мне игнорировать переодически возникающую ноющую боль. Мне не хочется отвлекать Криса от этой церемонии, поэтому просто продолжаю улыбаться и аплодировать, когда того требует ситуация. Скотт сидит по другую сторону от брата и только этот факт меня успокаивает, ведь если Криса невозможно будет выцепить из этой голливудской шумихи, я смогу пристать к его брату ради хоть какой-то помощи. В какой-то момент ноющее ощущение внизу живота вынуждает меня с силой сжать челюсть и сомкнуть пальцы на ткани платья, ровно когда моего мужчину объявляют победителем в номинации. Мне требуется несколько мгновений, чтобы осознать это и при этом отвлечься от боли, когда камеры наводят на нас и все ждут, как я поднимаюсь и крепко обнимаю Кристофера, затем так же крепко целуя его в губы и бормоча «Я очень тобой горжусь… Люблю тебя». Он оставляет ещё один поцелуй на моих губах и поднимается на сцену за своей заветной статуэткой, в то время как я аккуратно опускаюсь на его кресло и цепко впиваюсь в руку Скотта. — Соф? — Кажется, я рожаю, Скотт. — Что… Ты что? Перевожу на него серьезный взгляд и чуть крепче сжимаю руку, когда приступ боли вновь повторяется. Крис, тем временем начинает свою благодарственную речь на сцене. «Я очень благодарен моей Софии за то, что вместо того, чтобы лежать дома с Доджером она пришла сюда на последнем месяце беременности… И что она смеется над моими шутками… Я благодарен…» Когда наши с Крисом взгляды встречаются лишь на мгновение, мне не удается скрыть того, что все не так сказочно, как мне бы хотелось и его взгляд со сцены переводится к брату, который коротким движением руки просит его завязывать со своей речью. Кристофер лаконично сводит благодарности к завершению и под аплодисменты спускается обратно в зал. Он что-то спрашивает у Скотта, но я не могу расслышать этого сквозь аплодисменты публики, а через несколько мгновений они вдвоем выходят из зала по крайней дорожке, чтобы сильно не попадать в камеры. Через минут пять возвращается только Крис и аккуратно помогает мне так же тихо покинуть зал по дорожке у стены. Нет, конечно нас видели, но многие старались как можно меньше придавать этому значение и я была им за это благодарна. — Не нужно было ехать на эту церемонию, София. — Бормочет под нос Крис, когда мы подходим к машине. — Это важный для тебя день… — Я хотела было продолжить, но ноющая боль вновь проступает и мне приходится задержаться на одном месте, роняя предательский стон от повышающегося уровня дискомфорта. За рулем сидел Скотт, который заканчивал звонить их и моим родителям, когда мы тронулись с парковки. Кристофер аккуратно устроил мою голову на своем плече, стараясь хоть как-то снять с меня это напряжение. Он отвлекал меня бессмысленными разговорами, но всё же когда мы приехали к частной клинике, с которой у нас был заключен контракт, я уже едва ли могла обходиться тихим стоном от дискомфорта. Нас приняли без лишних вопросов, лишь стандартный протокол действия. Дальше всё происходило будто бы каком-то тумане. Меня лишь просили дышать или тужиться, сменяя команды одна за другой, однако мне казалось, что единственное, что я делаю — это кричу и проклинаю Криса за то, что это приходится переживать мне, а не ему. Мне становилось плохо, а моментами темнело в глазах и я молилась о том, чтобы эта чертовщина закончилась как можно скорее. Казалось, будто бы кто-то ломает меня прямо на живую, но я продолжала слышать команды от Мединского персонала при этом уверяя их в том, что я больше так не могу, что я устала и у меня нет на это сил. Однако каждый раз сил находились и когда я услышала детский крик — в одно мгновение будто бы стерлись из памяти эти мучительные часы её рождения. — Девочка… Медсестра кладет крошечное детское тело на мою грудь и Эванс рассматривает нас обеих как будто бы мы были каким-то невиданным до этого чудом света. Он опускается на один уровень с моим лицом и рассматривает красную кроху на моей груди, затем вновь приподнимаясь и целуя меня несколько раз в лоб, а после и в губы. — Ты героиня. — Он вновь переводит взгляд на нашу новорожденную дочь и единственное, на что у меня хватает сил, это устало прислониться к его предплечью. — Теперь мы родители, представляешь… — Очень четко. Мне дали буквально несколько часов прежде, чем многочисленным семьям разрешили посещать нас с ребенком в палате, в то время как Крис не мог отойти от нас ни на мгновение. Когда наши родители появляются в палате с цветами, естественно первым делом они все обращают внимание только на долгожданную внучку и только Скотт любезно интересуется моим состоянием после появления новой жизни. — Спасибо, что был рядом, правда. — Он ободряюще касается моего плеча и улыбается. — Ты героиня, что дала Крису получить награду, а только потом поехала рожать. — Этот факт заставляет меня тихо рассмеяться, особенно когда Крис как бы между делом вкидывает фразу, что свою статуэтку он так и забыл в зале. Кристофер аккуратно берет на руки нашу дочь из её колыбели и позволяет родителям рассмотреть её ближе. — Как вы решили её назвать? — Спрашивает Скотт и мы с Крисом с улыбкой обмениваемся действительно счастливыми взглядами. Мой Эванс мне кивает, как бы разрешая озвучить выбранное имя, но я еще несколько мгновений томлю всю нашу большую семью в легком томлении. — Её зовут Аврора Лиса Эванс. Зная её имя вся семья будто бы взглянула на нашу с Крисом дочь немного иначе. Каждый из тихонько бормотал ей лишь одну фразу «Добро пожаловать, Аврора». Крис аккуратно передает младенца в руки своей мамы, а сам тихонько садится рядом со мной, сгребая в аккуратные объятия и нежно целуя в макушку. — Мое вылитое на тебя пиво шестнадцать лет назад стоило того.