it's not a lie (but maybe it is)/Это не ложь (а может и так)

Блиц плеснул себе в лицо холодной водой, провел когтями по щекам. Он поднял голову, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Его отражение, смотревшее в ответ, казалось, насмехалось над ним — его глаза, темные и налитые кровью от слез, его руки, дрожащие от эмоций, которые Блиц даже не мог назвать. Его шрамы, разбросанные повсюду, от лица до кончика хвоста, вечное напоминание о вещах, за которые он отдал бы что угодно, чтобы забыть. Бес покачал головой и оторвал взгляд от зеркала, сильно моргая, чтобы избавиться от оставшихся слёз. Блиц выключил кран и выскользнул из ванной, со вздохом плюхнувшись на диван. Его взгляд остановился на телефоне, который он швырнул через всю комнату. Он, вероятно, был сломан, но Блиц не мог заставить себя об этом беспокоиться. Бес зарылся лицом в подушки дивана, позволив своим глазам начать закрываться. Он сжал когтистую руку близко к сердцу, сжимая рубашку и кожу под ней. Было больно, но боль была приятной, и Блиц позволил своим когтям погрузиться глубже, пока не почувствовал, как из-под его красной кожи начали пузыриться кровавые царапины. Блиц судорожно вздохнул, позволив боли поглотить себя — он оттолкнул всё, отказываясь думать о Столасе, Физзароли и Маме… Блиц ахнул, когда резкий стук в дверь вырвал его из мыслей. Его лицо было мокрым — он даже не понял, что снова начал плакать, и кончики его когтей были окрашены темной кровью. Крошечные прорехи на его рубашке были в красных пятнах, и Блиц натянул куртку на себя, когда снова раздался стук. Подойдя к двери, Блиц смутно задумался, кто это, но быстро предположил, что Луна только что снова потеряла ключ, хотя стук его дочери обычно сопровождался чередой громких ругательств. Вздохнув, Блиц покачал головой и попытался выглядеть как можно более нормальным, а затем распахнул дверь, обнаружив кое-кого, кого Блиц определенно не ожидал снова увидеть сегодня ночью. Столас стоял в дверном проеме чертёнка, такой высокий, что перья на его голове задевали верхнюю часть дверной рамы. Гигантский демон выглядел более растрепанным, чем Блиц когда-либо видел его (и он видел его очень растрепанным раньше) он переоделся из другого своего наряда в одежду попроще. Выражение лица Столаса было пустым в попытке казаться сдержанным и спокойным, но было очевидно, что он, как и Блиц, много плакал после скандала у Оззи ранее той ночью. — Столас, я сказал, что не хочу… — начал Блиц, слишком усталый и оцепеневший, чтобы злиться, но другой демон вмешался прежде, чем он успел договорить. — Блиц, пожалуйста, — умолял Столас, — я здесь не для… секса или чего-то ещё — я просто хочу поговорить, — настаивал он. — Я обещаю, — добавил он, когда Блиц замялся, — и… я не причиню тебе вреда и не сделаю ничего подобного, я действительно просто хочу поговорить… Его голос оборвался, и он громко сглотнул. Блиц не хотел, чтобы Столас находился в его с Луной квартире, но логически он знал, что если он и Столас не поговорят сейчас, они не заговорят снова до следующего полнолуния, и… это сделало бы всё хуже. И Блиц не хотел злить другого демона, хотя Столас выглядел так, будто не мог злиться, даже если бы захотел. Он просто выглядел очень грустным. Закусив губу, Блиц лишь кивнул Столасу и шире открыл дверь. — Хорошо. Но мы просто поговорим. И я тоже не хочу, чтобы это было долго. — Хорошо, да, конечно, хорошо, — пробормотал Столас, расширив глаза, нерешительно прокравшись в квартиру Блица. «Он выглядит таким беззащитным.» рассеянно подумал Блиц, когда взгляд Столаса блуждал по полосатым голубым стенам, крошечным вырезанным рисункам, которые Блиц делал и хранил, запертой двери, ведущей в комнату Луны, огромному дивану посреди комнаты. Блиц прислонился к спинке своего дивана, сузив глаза на демона-сову, чей взгляд был прикован к картине на стене. На фотографии были Милли, Мокси и Блиц, но лицо Блица было зачеркнуто черным маркером, что скрывало тот факт, что он вообще был там. Столас повернулся, предположительно, чтобы спросить об этом, но Блиц оборвал его прежде, чем он успел это сделать. — Столас, я буду честен, я не хотел видеть тебя снова сегодня вечером, — заявил Блиц, позволяя враждебности проскользнуть в его голосе. — И я бы хотел, чтобы ты просто сказал мне, почему ты здесь, чтобы ты мог уйти. — О, да, конечно, — нерешительно ответил Столас, стоя посреди комнаты, словно не зная, куда себя деть. Он снова сжал руки вместе, взглянув на них, прежде чем встретиться взглядом с Блицом. — Я… я хотел извиниться. Я чувствую себя ужасно из-за того, что произошло у Оззи — ты был так добр, пригласив меня туда на свидание, но когда дошло до дела, я даже не заступился за тебя. Блиц почувствовал неловкое сжатие в сердце, когда голос Столаса сорвался на последнем предложении. Он открыл рот, чтобы что-то сказать — На самом деле это была не твоя вина, или мне не нужно было, чтобы ты заступался за меня, даже это не должно было быть свиданием, — но Столас продолжал говорить. — Я понял, что не только сегодня вечером… ты заслуживаешь кого-то, кто может быть рядом с тобой эмоционально, и я не знаю, как это сделать. Я так… так, так сожалею обо всем, Блиц. Я мог бы вернуться и относиться к тебе так, как ты этого заслуживаешь, а не просто как к… как к игрушке, как к объекту. Ты для меня гораздо больше, Блиц, — голос Столаса перешел на шепот, он прояснил свое мнение и продолжил: — Я знаю, что ты, вероятно, больше никогда не захочешь меня видеть после всего, что я сделал, но я просто хочу, чтобы ты дал мне еще один шанс, потому что я люблю тебя… — Нет, — прорычал Блиц, отворачиваясь, чтобы Столас не мог видеть блеск его глаз. — Ты меня не любишь, тебе просто нравится, что я могу тебя трахать. — Нет, правда, я не… — Стой. Просто остановись, Столас. Весь этот грустный и невинный поступок на меня не подействует, ясно? Я знаю, что ты меня не любишь. «Все, кто когда-либо говорил мне это, лгали, так почему же должно быть по-другому?» — с горечью подумал Блиц, повернув голову к Столасу. — Я не хочу этого дерьма. Можешь даже взять свой проклятый гримуар , если он заставит тебя перестать плеваться ложью… — Блиц’о — это не ложь, — настаивал Столас, подходя ближе к импу, который недоверчиво хлестнул своим заостренным хвостом. — Я… я полюбил тебя с тех пор, как впервые увидел тебя… — О, пожалуйста, — усмехнулся Блиц'о, выпрямляясь и скаля зубы на Столаса. — Ты бы не знал, что такое любовь, если бы она засунула руку тебе в задницу. Любовь? Ты, блять, издеваешься? То, что у нас есть, — это не любовь, никогда не было и никогда не будет. Не знаю, чего ты не понимаешь в этом! — Он сердито зарычал, повернувшись лицом к другому демону и взмахнув когтистой рукой в ​​воздухе. Мгновенно Столас отпрянул от руки Блица, его собственные руки дернулись, как-будто он был готов защитить себя от вреда. Он дрожал, и его глаза были широко раскрыты и… . . … он испугался. В этот момент Столас выглядел совершенно напуганным. Блиц вздохнул, когда в его голове щелкнуло осознание. Он изо всех сил пытался найти слова, пока Столас молчал, и тишина между ними, казалось, кричала. — Столас… — Если ты так считаешь, то ладно, — глухо сказал Столас, пятясь от Блица. — Я… я начну посылать слугу за гримуаром каждое полнолуние. Тебе больше никогда не придется меня видеть. С этими словами демон-сова повернулся и поспешил к двери, схватив дверную ручку и распахнув дверь. Блиц споткнулся, придумывая, что сказать. Что угодно, лишь бы удержать его там. Он выместил всю свою злость на Столасе, когда демон-сова этого не заслужил. — Столас, подожди. Мне жаль… — Нет, Блиц. Тебе не о чем сожалеть, — равнодушно ответил Столас. — Всё было по моей вине, — Он повернул голову, чтобы слегка улыбнуться, когда одинокая сияющая слеза упала на элегантное лицо демона-совы, и он щёлкнул пальцами, исчезнув в портале, заполненном звездами. Блиц стоял перед тем местом, где исчез Столас, не в силах осознать, что только что произошло. Имп, спотыкаясь, двинулся вперед, с грохотом закрывая открытую дверь. Его когти вонзились в дерево, и он повернулся, соскользнув на пол, его рога царапали дверь позади него. Блиц уронил голову на руки. Руки, которыми Столас думал, что Блиц ударит его, и провел ладонями по лицу. Лицо, которое он ненавидел так сильно, что едва мог смотреть в зеркало или на свои фотографии, зажав руками рот, желая вернуть все назад. Он оставался таким долгое время. Просто сидя. Рефлексия. В конце концов он заснул, но его разбудила Луна, которая распахнула дверь и ударила его о стену, заставив его закричать от боли. — Какого хрена ты там делаешь? — требовательно спросила Луна, закатывая глаза и помогая Блицу подняться на ноги. — Конечно, жду тебя, Луни, — ответил ей Блиц, ободрительно улыбнувшись, спрятав тем самым свои (недавние) мысли. Он был так благодарен за то, что она у него есть. Его дочь всегда заставляла его чувствовать, что его жизнь стоит того, чтобы жить. — Так как прошла вечеринка? Далеко, в другом кольце Ада, некий демон-сова лежал, свернувшись калачиком, в своей постели в одиночестве, его лицо было покрыто блестящими слезными дорожками, а кошмары наполняли его сон.