Tomame

Soy muy buena niña, 100 de calificación Tengo todo bien resuelto, vivo chill de vacación La mejor en yoga, en aikido y meditación Pero tú eres idiota

В первый раз Крим увидел его у ворот Ванильного замка, когда вместе с верной Финансьер делал вид, что совершенно не интересуется прибывшей делегацией Ягодного королевства, а просто проходит по своим делам неподалеку. Саму Древнюю из Ягодного, знаменитую королеву-мать Холлиберри, сложно было не заметить: далеко не миниатюрная, она к тому же обладала шумным характером и зычным голосом, казалось, чудом не сбивающим с ног все ее многочисленное окружение. Но вопреки всему, взгляд Крима только ненадолго задержался на ее мощной фигуре, затем намертво залипнув чуть левее. — Сэр Клоттед, сэр Клоттед, — леди Финансьер почтительно коснулась его предплечья, помня свое положение, но тем не менее не имея другого способа привлечь внимание. — Ее щит, вы видите? То украшение, в самом его центре? Как думаете, может быть это и есть Джем Души…? — Может быть, — пробормотал Крим, краем глаза косясь на щит Холлиберри, но, по правде говоря, совершенно потеряв интерес к скрытому осмотру реликвий воительницы, ради которого они вдвоем тайком болтались у ворот последние пару часов. Он понимал, что ведет себя крайне глупо, подрывая собственные планы, но ничего не мог поделать. И все из-за темнокожего рыцаря рядом с Древней, старавшегося держаться в ее тени, но тем не менее не ускользнувшего от пристального взгляда травянистых глаз. Самый молодой консул Сливочной Республики смотрел на этого рыцаря в упор и практически ощущал, как одна за другой из головы испарялись все мысли о делах. У него была толстая вишневая коса, перекинутая через левое плечо, и такого же цвета глаза, а также массивные серебристые доспехи, казавшиеся в пару раз больше его реальных размеров, и ярко-алый плащ. Крим не имел ни малейшего понятия, что именно его так зацепило в этом, судя по его манере и одежде, то ли помощнике, то ли телохранителе, но с пугающей ясностью вдруг осознал: влип он только что по самое не могу. *** Во второй раз Крим встретил таинственного рыцаря тем же вечером, в витражном Зале Единства, куда прибыл, чтобы наконец официально поставить Древних в известность о своем существовании и заявить права республиканцев на участие в Собрании Героев. Темнокожий рыцарь смерил его недоверчивым взглядом из-за спины Древней (консул не мог его в этом винить, для них всех он пока что был странным пришельцем из ниоткуда), но не проронил ни слова ни в тот момент, ни до самого конца объясняющей речи о том, как бежавшие от войны ванилловцы основали свое государство и как сам юноша является прямым потомком старого Дома Заварного Крема. Крим был так этим раздосадован, что после, несмотря на вопросительный взгляд своей паладинки, сделал крюк в обход короля Ваниллы и остальных, и вместо планируемого застолья с Древними подошел к накрытому столу туда, где ягодный воин стоял по стойке смирно рядом с огромной чашей виноградного пунша. — Приветствую, — поздоровался он первым. (неслыханная роскошь, для какого-то безродного телохранителя!) — Консул Клоттед Крим, — слегка качнул подбородком тот, прежде чем вернуться к наблюдению за пирующей неподалеку Холлиберри. Вот так вот, «Консул Клоттед Крим» и все. Да уж, типчик явно был не из разговорчивых, хотя из того, что Крим слышал о Ягодном королевстве, он предполагал, что все ягодные должны были быть такими же непосредственными и открытыми, как королева-мать. Видимо, свои исключения имелись везде. Но голос! Его голос! Именно такой, какой он и ожидал услышать от сурового воителя в глухих доспехах — глубокий бархатный баритон, совершенно восхитительно слегка округляющий гласные. Он словно сошел прямиком со страниц детских книжек про прекрасного героя в сияющих латах, который и беспощадно расправится с похитившим принцессу драконом, и окажется образцом галантности и приличий на пиру у принца. — Кхм… А что пунш, вкусный? — спросил Крим первое, что пришло в голову, только чтобы снова услышать этот невероятный голос. — Не знаю, — все так же скупо проронил воин, не отрывая взгляд от своей королевы. — Не пью. Держу от госпожи. — Понятно. Королева-мать любит выпить? Может быть, в конце концов, этот крюк оказался не простым потаканием своей прихоти, как наверняка уже раз пять подумала Финансьер, а он и вправду узнает что-то стоящее (и еще немного понаслаждается, разумеется). — А вам что за дело? У госпожи нет никаких изъянов! Так, небольшие… увлечения. Тема явно была неудачная. Его собеседник нахмурился и как-то нехорошо поиграл кулаком в стальной перчатке, намекая, что в случае чего не посмотрит на титулы. У Крима даже немного перехватило дыхание, когда он увидел, как легко сжимается и разжимается увесистая армированная клешня, наверняка способная с легкостью раскрошить чужую шею в один прием. Но, с другой стороны, какая-то его часть была не против, чтобы молчаливый рыцарь коснулся его ею. Показал, насколько безопасным мог быть смертоносный кулак для тех, кому он доверял. Взял его аристократически-холеные пальцы в свою грубую кованую лапу и крепко сжал, так, чтобы сердце невольно подскочило, но при этом не оставив на них ни малейшей царапинки. От воображаемого соприкосновения металла с кожей по телу пробежались заинтересованные мурашки. — Консул, вас приглашают к столу, — перебил его мысли воин, указывая на машущую Холлиберри. — Не заставляйте королеву и ее товарищей ждать. — Да? Да! Уже иду! Спасибо вам. За беседу. Еще увидимся. Мурашки пропали, потревоженные реальностью, но всю дорогу от чаши пунша до стула рядом с королем Ваниллой консул чувствовал, как стучит в висках разгоряченная кровь. *** В третий раз они вновь пересеклись на собрании Совета. По правде говоря, до этого они еще мельком столкнулись в дверях покоев Холлиберри, куда Храбрец завел его по ходу экскурсии по Ванильному замку, но подоспевшая на шум Холли так резво вклинилась в едва-едва завязавшуюся беседу, что он даже толком ничего не успел у него спросить. Зато сейчас, пока Древние неторопливо перебирали имена всех потенциальных союзников, которых можно было бы пригласить к участию в экспедиции в убежище Темной Колдуньи, Крим мог поглядывать на вишневого рыцаря уже куда более уверенно, теперь зная не только звук его голоса, но и его имя. Загадочного воина звали Вайлдберри, и Крим вынужден был признать, что это имя подходило ему как нельзя лучше. Какая еще начинка могла быть у такого, как Вайлд, как не дикие тропические ягоды, яркие и экзотичные, как он сам? И чем дольше он размышлял о крупных сочных сладко-кислых ягодах, которые изредка появлялись в Сливочной Республике вместе с каким-нибудь странствующим торговцем, тем больше смелости набирался. Уловив краем глаза, что Вайлдберри, скучающий той профессиональной глухой скукой, какой со временем овладевают все хорошие телохранители, наконец повернулся от королевы-матери в его сторону и заскользил ровным взглядом по ним с Финансьер, консул нарочно откинулся в кресле посвободнее. Рука в дорогой белоснежной перчатке томно провела вдоль лба, будто бы поправляя соскользнувший на лицо зефирный локон, а два пальца второй нырнули за воротник, ослабляя узел шейного платка. На лице рыцаря не дрогнул ни один мускул, но Крим готов был поклясться, что его жест не остался незамеченным. Что-то такое на долю секунды все же промелькнуло в обманчиво-безразличных рубиновых глазах. Что-то, что поселило в груди молодого консула крохотный довольный огонек. Если бы только не эти Древние, с которыми ему приходилось параллельно нянчиться, чтобы шаг за шагом помаленьку продвигать свой план, он бы занялся ягодным телохранителем вплотную прямо сейчас. — К сожалению, у нас нет столько времени, чтобы разыскивать драконов или уговаривать элементалей, — Крим резко оборвал беседу, которая вот-вот грозила обернуться старческой ностальгией по славному прошлому, и постучал пером по блокноту. — Темная Колдунья угрожает Хлебоземью уже сейчас. Вопрос в том, кто из вас сможет организовать вылазку в Бист-Йист. Как он и ожидал, поставленные перед выбором лидера, Древние тут же развязали спор. Дарк Какао и Холлиберри затеяли мериться храбростью своих воинов и количеством побежденных чудовищ, пока Ванилла безуспешно пытался обратиться то к одному, то к другой. Оставив об этом саркастическую пометку внизу листа, Крим дал Ванилле время утихомирить разошедшихся товарищей, а сам вернулся к затеянной маленькой игре. Подождав, пока Вайлдберри снова обратит на него внимание, Крим потянул со стола один из стаканов с молоком, которые еще до начала собрания принес для них кто-то из местных изюмных жителей. Глядя прямо на воина, он медленно поднес стакан к губам, глотая как можно более живописно и недвусмысленно, и позаботился, чтобы пара капелек обязательно сорвались с края и стекли вниз по губе. Вайлдберри неопределенно хмыкнул, и на этот раз консул совершенно точно углядел, как потемнел чужой взгляд. Огонек вспыхнул ярче, а перо в пальцах бездумно расчеркнуло рядом с записями о Джеме Души нечто очень детское и слишком уж подозрительно похожее на сердечко. *** Четвертого раза он какое-то время избегал, по двум причинам. Во-первых, леди Финансьер, хоть и не осмеливаясь урезонить вслух, весь оставшийся вечер смотрела на него такой крем-волчицей, что он все понял без слов. И чтобы доказать ей (и самому себе), что все еще с большой ответственностью относится к возложенной на него Старейшинами миссии, он до темноты заперся в своих временных покоях, засев за подготовку к следующей встрече с Древними и за разбор докладов Эспрессо и Мадлена. А во-вторых, той же ночью, когда он, едва не задремав прямо над выкладками Эспрессо, наконец позволил себе раздеться и лечь в кровать, ему приснилось такое, что он не был уверен, что сможет удержать себя в руках, если выйдет из комнаты и столкнется с Вайлдберри в каком-нибудь тихом коридоре. Поэтому, проснувшись на следующее утро, Крим тут же отказался от запланированной прогулки, объяснившись тем, что хотел еще посидеть с документами, и, едва каблуки паладинки отстучали подальше от двери, с глубоким вздохом откинулся обратно на подушки. Ладонь нырнула под одеяло, приспуская пижаму, и сжалась вокруг болезненно-твердого стояка. Да уж, настолько красочный сон с ним случился впервые. Пальцы с силой скользнули вверх по стволу и потерли горячую головку, стремясь удержать остатки ускользающего видения. Вайлдберри без своих доспехов, вообще без всего, чтобы Крим смог вдоволь насмотреться на его атлетически сложенный, накаченный торс и опустить глаза ниже, вдоль рельефной груди, вдоль кубиков живота, еще ниже, до самого лобка, где из-под курчавых розовых завитков выступает крупный эрегированный член. Три пальца проходятся вверх-вниз, слишком неспешно, чтобы назвать это дрочкой, скорее — призывным жестом. Головокружительно-голый Вайлдберри сидит напротив него в каком-то кресле, вроде бы похожем на часть интерьера Ванильного замка, но если честно, то Криму все равно, где это происходит, пока есть возможность пожирать глазами такую желанную наготу. А Вайлд, будто чувствуя его интерес, лениво, как суфлекот, вытягивается вдоль вафельной спинки и перекидывает одну ногу через подлокотник, демонстрируя свое возбуждение еще откровенней. Ногти слегка царапнули ноющую плоть, размазывая предэякулят со слюной — на сухую с утра значило совсем себя не уважать. А темнокожий рыцарь во сне выглядел таким реальным и эротичным, что рот наполнился слюной от одного воспоминания о торчащих горошинах сосков, легонько пощипываемых одной рукой, и снисходительной улыбке, пляшущей на шоколадных губах. Он не видит себя, но кажется, что стоит на коленях, потому что смотрит на приближающегося Вайлда как-то снизу вверх. Понадеявшись, что тоже раздет (иначе в глазах партнера выглядел бы смехотворно, по горло наглухо застегнутый в бело-золотую консульскую пару), Крим с готовностью облизывается, не сводя глаз с колышущихся перед носом бедер. Невидимыми руками ловит его ноги, исследует мускулистые ляжки, ведет выше и назад, к крепким ягодицам, чувствуя, как срывает крышу от долгожданной близости, и, притиснув его за задницу к себе, заглатывает сразу целиком… Пальцы ног поджались от напряжения, пока консул доводил себя до пика жесткими быстрыми движениями, про себя сетуя, что даже продвинутые технологии Сливочной Республики еще не могли создать устройства, которое бы записывало сны. Настолько горячее порно он бы обязательно сохранил где-нибудь дома, в секретном ящике. Он работает головой так самозабвенно, что даже не чувствует боли в натруженной шее. Все, что он видит — мокрый член Вайлда, то выскальзывающий из-под его губ, то снова исчезающий у него во рту до самого корня. И слышит он при этом такие музыкальные грудные стоны, что возбуждается только сильнее. Еще, еще! Вайлдберри пошло стонет над его макушкой, перебирая в нетвердых пальцах его растрепавшиеся волосы. Стонет из-за него. Для него. И именно ему, консулу Криму, достается вся сладость чарующего голоса рыцаря и его сильного тела. Наконец-то он получает то, чего хотел с самого начала. Он собирает в ладонь мошонку, сжимая совсем несильно — и ловит языком восхитительный финал. Крим едва успел подставить салфетку под выплеснувшееся семя. Зажав пульсирующий оргазмом член в кулаке, он обессилено сполз по подушке вниз, оборачивая лицо к потолку. Да-а-а, ситуация… Всего пара дней в Ванильном королевстве, а он уже успел подрочить на чужого телохранителя под гостевыми покрывалами, не говоря уже о том, что этот телохранитель занял неприлично много места в его голове, по-хорошему должной думать только о том, как переправить Джем Души в Республику. — Сэр Клоттед, — прокашлялась за дверью вернувшаяся Финансьер. — Я не хочу отрывать вас от… работы, но считаю нужным сообщить, что сэр Мадлен и господин Эспрессо получили новую информацию касательно сосудов хранения Джема Души, которую вы ждали. — Ну и? — Сэр Мадлен и господин Эспрессо встретились с Древними и подтвердили, что Джем Души, как вы и предполагали, вделан в их артефакты: меч, щит и брошь. А также, они выяснили, что к попыткам разузнать побольше об их артефактах Древние относятся крайне негативно. Господин Дарк Какао даже прогнал прочь господина Эспрессо. — Понятно. Подобного стоило ожидать. Джем Души — источник мощнейшей силы в Хлебоземье, такие сокровища оберегаются рьяно… А Дарк Какао из них троих самый склочный. Ну и чем Древние заняты сейчас? — Господин Дарк Какао тренирует своих воинов в лагере, я видела их капитана. А господин Ванилла занят с местными жителями, учит магии. — А делегация Ягодного что? — Госпожа Холлиберри ушла развлекаться на площадь. И… Ее охранника с ней не было. — Хорошо, вызови Эспрессо и Мадлена ко мне, — вздохнул Крим, очень сомневаясь, что паладинка, при всей своей показной сдержанности, втайне не ехидничает над его ягодной обсессией, — Подумаем, как нам действовать дальше. С недовольством посмотрев на испачканные салфетки, теперь, когда пелена возбуждения спала, противно прилипнувшие к пальцам, он чистой рукой откинул одеяло и поплелся в ванную — приводить себя в порядок и переодеваться. Дела вновь призывали консула Клоттеда взять на себя роль главной надежды Республики. *** Мыслей о Вайлдберри Крим успешно избегал весь оставшийся день, до самого собрания, благо подумать было о чем: все-таки он собирался напрямую потребовать у Древних отдать Республике их драгоценный Джем, а реакции на подобную просьбу стоило ждать заведомо бурной. Хорошо хоть защитница Финансьер следовала за ним по пятам, выступая гарантом того, что его не покрошат на сухари. И в четвертый раз Крим заметил серебристые доспехи и заветный плащ с гербом Ягодного королевства, когда Холлиберри с энтузиазмом плюхнулась на свое место за столом переговоров. Вайлдберри привычно замер позади ее стула. Ох, как правой руке королевы-матери, ему точно не понравится то, что он собирался предложить. И та одобрительная улыбка, которая появилась на его лице, когда он начал разворачивать тему объединения усилий, только заставила пожалеть сильнее о неотвратимости следующих слов. Но он должен был. Ради Старейшин. Ради Республики. И ради Эспрессо с Мадленом, которых он тоже пригласил к собранию именно для того, чтобы те его поддержали. — Итак, я спрошу прямо, — консул захлопнул блокнот, вызывающе посмотрев на Древних. — Вы поделитесь Джемом Души ради общего блага? Дарк Какао и Холлиберри подскочили со своих мест, схватившись за оружие, еще неизвестно, для чего больше: чтобы защитить Джем или чтобы поколотить обидчика. Даже тихоня Ванилла выглядел обескураженным, невольно прикрыв сияющую брошь рукавом. Ясно, за Джем все трое были готовы стоять грудью. Собрание зашло в тупик. Эспрессо, Мадлен, да и он сам тоже еще что-то пытались аргументировать, но Древние пропустили все мимо ушей, переваривая его дерзость. Дарк Какао положил встрече конец, первым покинув зал и едва не свернув по пути дверь. Холлиберри, промямлив что-то про недоверие к их планируемым «исследованиям», отправилась за ним. Ванилла остался сидеть, нервно теребя в руках посох, но явно не был настроен на дальнейший разговор. Консул тоже поднялся, только теперь позволив себе кинуть тоскливый взгляд вслед удаляющемуся алому плащу. Он специально не смотрел на Вайлдберри все это время, но и без того понимал, что улыбки на его лице после такого больше мог не ждать. Собрав вещи и кивнув паладинке, Крим направился по галереям вниз, к выходу. Пить не то чтобы было в его привычке, но обстоятельства буквально требовали заглянуть в бар на площади и заказать кружку покрепче. Леди Финансьер он оставил в садах по пути (не хотел, чтобы старшая девушка смотрела, как незрело он будет справляться с расстройством), а сам спустился до городского фонтана, откуда вдали над аркой порта виднелся купол их воздушного корабля, и свернул налево, под вывеску с надписью «Воронье гнездо». — Если бы ты только мог меня понять… — досадливо буркнул он в шипящую пивную пену. Пиво, похоже, в этом королевстве было единственным напитком, куда они не совали свой ужасный изюм. — Если бы только Древние не были такими твердолобыми! — Консул Клоттед Крим! Он обернулся: Храбрец недовольно поджал губы, собираясь тоже высказать ему пару ласковых. А он и забыл, что имбирный малыш остановился не в замке, как они, а здесь в таверне. — Я не думал, что вы способны сказать такое! О, ты даже не подозреваешь, на что способен Клоттед Крим. — Мы, конечно, сражались против Темной Колдуньи, и она правда страшная, и я бы хотел быть чуточку сильнее… Но война началась из-за Джема Души! Да и без Джема не было бы и героев-Древних! Это слишком ценное для них, понимаете. К тому же, сила Джема не в тех руках слишком опасна. Когда Колдунья вернулась… Так, а вот с этого места поподробнее. Может ли быть, что помощь пришла откуда не ждали, и болтливый пацан окажется полезным? — Когда вернулась, говоришь? А можешь рассказать, как именно она возродилась? *** Пятый раз случился совсем не так, как он предполагал. До этого он заходил к королеве, прощупать почву на завтра, раз уж благодаря Храбрецу теперь имел очень ценную информацию насчет Темной Колдуньи и Белой Лилии, которая, — он был уверен, — повернет ход собрания в его пользу. Но в дверях его встретила сама Холли, а Вайлдберри за весь их разговор так и не появился, хотя он то и дело с надеждой посматривал поверх ее плеча. Он также успел посетить еще и лагерь Дарк Какао, плюс отчитаться о проделанной работе посланнице старейшины Устрицы и затем отправить ее восвояси вместе с Финансьер, чтобы та проследила за ее отлетом (было у него нехорошее подозрение, что Устрица отправила к нему не простую посыльную, а еще и шпионку под прикрытием). И вот когда он уже собирался вернуться к работе, в уме вдоволь выругав лицемерных Старейшин, он вдруг услышал стук в дверь. Такого агрессивного, нетерпеливого стука у него еще было. Финаньсер стучала ровно и с достоинством, как положено настоящей леди-паладинке, Эспрессо дверь вообще не трогал, предпочитая громко кашлянуть, а Храбрец вместо кулака использовал любимую сахарную трость. А кроме них он даже и не знал, кому еще мог понадобиться в такой час. — Вайлд…? — обомлел он, дернув на себя ручку. Глаза не обманывали: на его пороге стоял темнокожий рыцарь собственной персоной, немного расфокусировано щурясь на консула со всей высоты своего немаленького роста. Минутной заминки хватило, чтобы привычно-цепкий взгляд политика подметил и немного съехавший набок головной обруч, и основательно помятый плащ, и практически пустую бутылку темно-зеленого стекла в левой руке. Сопоставились эти факты еще быстрее: Вайлдберри был пьян, причем скорее всего — крепко, иначе бы здесь он не стоял. — Ты-ы-ы! — Вайлд наконец сосредоточился на кудрявой сливочной макушке, набирая в грудь побольше воздуха. — Мальчишка! Да как у тебя язык вы… повернулся! Требовать от моей королевы ее Д-д-джем Души! — У меня есть веские основания для подобных предложений, и большую часть из них я уже высказал на встрече, — как можно спокойнее ответил Крим, больше всего опасаясь сейчас сделать какую-нибудь глупость, когда объект его желаний стоял меньше чем в метре от него, да еще и в таком уязвимом состоянии. — Т-ты думаешь мы тебя слушали?! Ты предложил безумие! И никакие аргументы его не оправдали бы, понял! Крим устало вздохнул. Он понял, да. Его не слушали, потому что не хотели слышать. Но Вайлд… Сердце кольнула совесть. Хотя бы ему-то он должен был попытаться объяснить, что никто и не собирался никоим образом оскорблять Древних. По крайней мере, публично. — Вайлдберри, — он положил руку поверх его боевой перчатки. — Послушай. Мы не планируем ни присваивать Джем себе, ни уничтожать его. Мы всего лишь просим его на время, чтобы наши ученые с его помощью смогли придумать способ поделиться силой Джема со всеми. А потом Древние получат его назад, в полной сохранности. Скажи, разве ты сам не хотел бы стать сильнее? Ради королевы? Быть ей еще полезнее? — Сильнее… Ради королевы? — недоверчиво пробормотал рыцарь. — А так можно? — Разумеется! Джем Души несет в себе столько мощи, что даже малюсенького фрагмента будет достаточно для целой армии. — Ха. Ха! Ха-ха! — Вайлдберри вдруг громко рассмеялся, потрясая бутылкой. — Хитрый лисеныш! Гладко стелешь, но меня не проведешь! Я доверяю только королеве, а королева тебе не верит. Ты что-то скрываешь, подлец, и, поверь, я выясню, что именно! А сейчас п-пр-попрошу меня извинить… После этих слов телохранитель резко развернулся и, периодически пьяно спотыкаясь, побрел прочь по коридору. Крим едва-едва не бросился за ним, призвав на помощь всю свою выдержку, чтобы вместо этого захлопнуть дверь и опуститься на пол прямо там же, где и стоял. Святые создатели, ну вот и как ему между этим всем разорваться? Древние собрались еще раз на утро, но как только Крим вошел в Зал Единства, по гнетущей тишине стало ясно, что извинений ждут они от него, а не наоборот. Ничего не изменилось. Вайлдберри, мрачный как туча (еще бы, с похмелья-то!), стоял у стены рядом с Кранчи Чипом. Его тяжелый взгляд вперился ему в затылок сразу после того, как он занял место рядом с Ваниллой, хотя к давящему осуждению едва уловимо примешивалось что-то еще, похожее не то на сожаление, не то на сочувствие. Крим пожал плечами, сосредотачиваясь на своих записях. Ладно. Может быть, после правды о Белой Лилии извиняться придется все-таки не ему. — Итак, раз мы все остаемся при своих мнениях, то позвольте мне еще один, последний аргумент. Что если я скажу вам, что та, кто принес в Хлебоземье столько бед и разрушений, тоже раньше была одной из Пяти Героев?.. Дальнейшие события он помнил как в тумане. Как только прозвучало имя Лилии, Древние снова повскакивали, обвиняя его в бесчестности и лжи. Леди Финансьер уже была готова встретить меч Дарк Какао своим, но в последний момент их обоих закрыла щитом королева Холли, призывая Какао не опускаться до смертоубийства. Она спасла их от физической расправы, но тем не менее, вместе с Какао они все еще хотели его признаний в обмане. И только когда слово взял пристыженный Ванилла, подтвердивший происхождение Колдуньи из безответственности Лилии, оба поникли и отступились. Его честь была восстановлена, но собрание пришлось на этом закончить, ибо королева с императором теперь ополчились на собственного товарища, столько лет скрывавшего это от них. Крим счел нужным выразить свои сожаления Ванилле, — ведь в каком-то смысле, в его ссоре с друзьями был виноват именно он. Ванильный король, будучи самым неконфликтным из троицы, переживал разлад острее всех, но все же пообещал консулу, что поговорит с ними. После столь громкого скандала заполучить на свою сторону даже одного Древнего можно было назвать успехом, и Крим искренне поблагодарил его. В дипломатических талантах Ваниллы он не сомневался. *** Ночь выдалась тяжелой. Ему снились то родители, то совет Старейшин, то Древние, и все наперебой обвиняли его в чем-то, что он слаб, что он недостоин, что он трус и лжец. В конце концов он встал, прогоняя унижающие голоса гудением кофемашины, и оставил Финансьер записку, что пойдет побродит по замку, пока еще тихо. Его шестой раз совершенно неожиданно поджидал его практически за углом. Едва он заглянул в Зал Единства, в такой час не рассчитывая встретить там никого, как его окликнул знакомый баритон. — Консул Клоттед Крим. — Вайлдберри. Темнокожий воин скрестил руки на груди, стоя у витража с изображением ягодной королевы. — Не пугайтесь, прошу. Я не желаю вам зла. Я хотел бы извиниться. Наша прошлая встреча была не самой… приличной. Я повел себя неподобающе и прошу у вас за это прощения. — Да можно без церемоний, — разрешающе отмахнулся Крим. — И так уже натыкались в тот раз. Ты что, стоял здесь всю ночь? — Нет. Я пришел недавно. Подумал, что подожду часок-другой, пока солнце не поднимется целиком, а потом пойду караулить у твоей двери. Горький кофе, вместе с кислым осадком от вчерашних событий, помогал сохранять трезвость. Вайлдберри, должно быть, был вежлив с ним только из-за долга извинений. — Вот как. Значит, ты хотел извиниться за тот пьяный визит? — Да. С алкоголем у меня проблем больше, чем у госпожи. Поэтому я стараюсь воздерживаться, — вздохнул рыцарь. — Но она настаивала, и я не мог… В общем, мне жаль. Я думал подойти раньше, но собрание, как ты знаешь, закончилось не самым хорошим образом. — А что изменилось сейчас? Разве ты не должен злиться на меня за то, что Древние теперь в разладе? — О. Так твоя охранница тебе еще не доложила, значит. Ему показалось, или Вайлд сейчас правда ему улыбнулся? — А что она должна была доложить? — Королева и господин Какао с господином Ваниллой говорили всю ночь. Они примирились. И еще они решили, что согласны поделиться силой Джема. — Правда? — зеленые глаза Крима удивленно вспыхнули. Утро стремительно превращалось из такого себе в отличное. — Ты уверен? — Да. Моя госпожа и остальные объявят об этом сегодня днем. Я не должен был говорить раньше времени, но считай, что этим я заглаживаю свою вину. — Извинения приняты. Это безусловно приятные новости. Значит, увидимся на собрании. — Да. — И, Вайлдберри, — он придержал его за плечо. — Если ты не против, зайдешь ко мне после? — Зачем? Ну вот, красивого ухода от ответа не получилось. Черт бы побрал рыцарскую прямолинейность! Консул хлебнул еще кофе, и, немного подумав, тоже пошел в лоб: — Умираю как хочу тебе отсосать. — Хорошо. Остатки кофе едва не пролились на пол, а Вайлдберри, усмехнувшись, прошел мимо него в сторону спуска к садам. Крим пораженно уставился в кружку. Этот стылый пряник с самого начала раскалывался так просто?! *** Седьмого раза он не мог дождаться. На полях блокнота за час расплодилось больше сердечек, чем за все предыдущие дни, а прощальные речи расстававшихся со своими побрякушками Древних казались еще бесконечнее и зануднее, чем обычно. Зато они вдоволь нагляделись друг на друга, он и Вайлдберри. Теперь, когда их связывала договоренность, Крим мог флиртовать гораздо более нахально, то закусывая на виду у воина кончик пера, то мимолетно облизывая губы, косясь на стык между пластинами доспеха. Вайлд, в свою очередь, никак не кокетничал, но каждый раз очень мило кивал в ответ с самым серьезным видом. Крим практически стонал от мыслей о том, как эти кивки вскоре превратятся в судорожные запрокидывания, и отводил взгляд только по необходимости, чтобы в очередной поблагодарить Древних за их щедрость. А потом он услышал, как Дарк Какао навязал им в попутчики своего капитана, якобы чтоб они точно не обманули с сохранностью Джема. И все внутренности радостно перевернулись, когда следом за ним рот открыла Холлиберри. Вайлд поедет с ним в Республику? Это все больше начинало напоминать романтический круиз, чем официальный визит. После подобного заявления Крим едва не попросил стариков прямым текстом сворачивать лавочку. Он должен был укусить такие манящие губы прямо сейчас, и сделать это мешали только многочисленные непрошенные свидетели. — …и я поздравляю всех, кто принимал участие в этом историческом Совете, — наконец закончил он свое последнее слово и с облегчением поднялся из-за стола. Под гром вежливых аплодисментов Крим увидел, как Вайлд что-то тихо сказал на ухо Холлиберри, взглядом указывая на него, и та, расхохотавшись, от души хлопнула его по спине. Ее вообщем-то не хрупкий телохранитель от этого удара едва не согнулся пополам. Да, доставшаяся Древним Героям сила Джема была поистине впечатляющей. — Сэр Клоттед, вы хотите чтоб я проследила за подготовкой корабля? — саркастично хмыкнула Финансьер, проследив, куда он смотрел. — Верно, именно это я и собирался тебе поручить. Сейчас ему было уже наплевать, что паладинка думает о них с Вайлдом, пусть хоть докладывает Старейшинам — все равно с миссией он блестяще справился, а значит честно заслужил награду. — Как пожелаете. Финансьер отвесила легкий поклон и оставила его караулить темнокожего рыцаря в одиночестве. — Что ты сказал королеве? — спросил он, когда Вайлдберри подошел, чтобы сопроводить его до комнат. — Что вынужден на время оставить ее, так как консул Клоттед Крим пригласил меня в свою постель. — Серьезно?! — Нет. Я сказал, что хочу обсудить детали поездки. — У тебя ужасное чувство юмора. — Знаю. — Но детали поездки мы точно обсудим, обещаю, — Крим многозначительно подмигнул. — Со всеми, так сказать, подробностями. — Лисеныш, — со смехом пророкотал Вайлд, потрепав его по плечу. Если раньше, когда тот напился, эта кличка звучала как пренебрежение, то теперь она ему даже понравилась. Ключ в замке провернулся только с третьей попытки, потому что сложно было нашарить узкую прорезь вслепую, да еще и когда тело чуть ли не вжимали в многострадальную дверь, вытягивая из легких весь воздух жаркими поцелуями. — Сюда, тихо-тихо, вот так, не снеси стол, — сбивчиво бормотал Крим в чужие губы, стараясь довести Вайлдберри до кровати с минимальными потерями мебели в процессе. Все-таки она была не их. Получалось не очень, отчасти еще и потому, что консул сам не смотрел по сторонам, слишком увлеченный расплетанием чужой косы, от которой еще и безумно пахло все той же тропической пряностью то ли дикой питанги, то ли какой-то другой ягоды, названия которой он не знал. Вайлд же, потеряв свои гигантские рыцарские рукавицы где-то по пути, придерживал его лицо освободившимися руками и то и дело перетягивал внимание от косы на очередной распаляющий поцелуй. — Знаешь, я думал это я буду вести, — тяжело дыша, пожаловался Крим, когда рыцарь, целых два раза таки неосторожно пнув стол и угрожающе расшатав сложенные на нем стопки отчетов Эспрессо, наконец успешно приземлился на кровать. — Ты не похож на верхнего, — безапелляционно заявил Вайлдберри. — Вот капитан Кранчи — верхний. Ты нет. Я знаю. — А ты не выглядишь на опытного любовника, — обиделся его проницательности консул. — Я когда впервые тебя увидел, то вообще подумал, что ты девственник. — Так уважаемого консула привлекают неопытные? Нравится учить? — Скорее нравятся эмоции, когда я залезаю к ним в штаны. — А ты попробуй. Я все же из Ягодного. В эмоции мы умеем. И я тоже, просто обычно отдаю себе отчет об их уместности. — Тогда снимай доспехи уже, вишня перебродившая! Телохранитель добродушно хохотнул, примаясь одну за другой раскреплять сияющие пластины, щелкая спрятанными ремешками. Сначала наплечник, потом наруч со щитком, потом с громким лязгом налево от кровати бухнулся тяжеленный нагрудник. Крим потянулся было к нательной водолазке-поддоспешнику, но тот остановил его руку. — Я сам. А ты пока тоже можешь расстегнуться. К тому времени, как Вайлдберри покончил с ножной частью доспехов, водолазкой и штанами, консул аккуратно расправил парадный китель и брюки на спинке стула (как бы он не торопился рухнуть перед ним на колени, идеально выглаженную форму ему было жалко) и вытащил из манжет рубашки запонки, чтобы закатать рукава. — Шейный платок оставь, — нахально заявил за его спиной голос Вайлда. — Зачем? — Крим развернулся от стула — и так и замер. Картинка была слишком похожа на ту из его сна. Да, кресла не было, но была такая же вафельная кровать, и темнокожий воин расселся на ее краю не менее вызывающе-открыто, полностью голый за исключением края алого плаща, падающего с плеча на бедро и концом соблазнительно прикрывая приличные такие очертания полувставшего члена. И на губах играла та самая ленивая, покровительственная улыбка, за которую ему хотелось не то свернуть наглецу шею, не то оставить на ней смачный засос. — Потому что ты меня им достал еще на том собрании. И я уверен, что ты хотел, чтобы я сделал с ним вот так. Крим, как зачарованный, сделал два шага ближе, подчиняясь поманившей руке, и два пальца Вайлдберри, точно так же, как его собственные несколько дней назад, крючком поддели узел платка, сначала опуская его вниз, на колени, а потом притягивая его лицо почти вплотную к паху. — Хочешь? — Хочу, — терпкий вишневый запах кружил голову, и ему уже не терпелось распробовать его там. — Хочу, аватар тебя дери! — Тогда постарайся изо всех сил. И я в долгу не останусь. Как только шелковая петля была отпущена, Крим одним движением откинул плащ, жадно хватая сразу обеими руками и без колебаний проходясь языком по всей длине. О да, да, да! Оценив немаленькие размеры, он тем не менее отважно, практически с размаху, заглотил сколько смог, и из забитого горла вырвался сдавленный вой разочарования: не до конца. Все-таки не смог. Во сне он сделал это так легко, что понадеялся, что и сейчас справится — но реальность оказалась не настолько безупречной. Так что пришлось смириться и дополнить рот рукой, сжавшей основание члена. — Расстроился, лисеныш? — теплая ладонь опустилась на его затылок, зарываясь в локоны. — Ничего. Ты и без того восхитителен. О-о-ох. Вайлдберри застонал и развел ноги шире, поддаваясь умелому языку консула. Крим утвердительно зарычал, не выпуская его изо рта — один из его любимых жестов, посылавший, как он знал, небольшую вибрацию вдоль члена, непривычную для большинства дающих, и тем внезапно-яркую. Телохранитель запрокинул голову, кусая губы и прерывисто дыша. Он сосал так остервенело, словно каждый новый вдох этого ягодного дурмана разжигал в нем все более и более ненасытный пожар. Потребность выпить его досуха застилала глаза жадной пеленой, и он закручивал язык еще яростней, вылизывая шелковистую кожу. — Во имя королевы, ты просто… — Вайлд с трудом складывал слова, делая паузы, чтобы отдышаться, — Да как ты… Где ты вообще… Ох, неважно, просто давай, малыш, уже почти… Ладонь впечаталась в его затылок сильнее, Вайлд приподнялся с кровати, навстречу, вталкиваясь глубже в горло, и Крим, ощутив растущую пульсацию под небом, сглотнул вокруг него. Рыцарь ахнул, подаваясь назад, и ему на язык брызнула густая струя. Крим облизнул еще разок начисто головку, прежде чем дать партнеру откинуться на спину, и с влажным причмокиванием выпустил его, крайне довольный собой. Промокнув губы тыльной стороной ладони, консул завалился рядом с переживающим впечатления от оргазма воином. — Не обманул! Вы, ягодные, и правда очень впечатлительные, — рассмеялся он. — Ну лисеныш, — выдохнул тот. — Ну удивил. Честно. А внешне такой приличный молодой человек! — Я такой, каким мне выгодно казаться, — улыбнулся одним уголком губ Крим. — Ясно. Профессиональный имидж, значит. Вайлдберри перекатился на живот, затем усаживаясь прямо и изучающе проводя ладонью вдоль его груди и живота. — Меня хватит на еще, — сообщил Вайлд. — А пока что предлагаю как могу отплатить за труды. — Как именно? — заинтересованно сощурился он. — Подготовлю тебя. Сам. С этими словами сильные руки перевернули на живот и его тоже, срывая рубашку с платком и заставляя вскинуть таз. Крим настолько не поверил своей удаче, что даже никак не прокомментировал его очевидные намерения, просто позволив взять себя за поднятые в воздух бедра и усесться между расставленными коленками. И только когда ягодицы развели в стороны, а жаркое дыхание защекотало беззащитно-открытую кожицу сфинктера, он тихонько застонал, прогибаясь в позвоночнике. — Вайлд, я тебя обожаю… — После такого минета я не мог не, — усмехнулся телохранитель ему в копчик, потом легонько прижимая кожицу зубами. — Так что лежи смирно и наслаждайся. Сейчас узнаем, консул Клоттед Крим на вкус как сливки или больше как сладкий крем? Его без предупреждения широко лизнули прямо вдоль ануса, проникая кончиком языка внутрь, и консул вскрикнул от неожиданности, вжимая щеку в простынь. Вайлдберри тоже не разменивался на церемонии. Но ему это нравилось. Горячий упругий язык разрабатывал мышцы, пока рука гладила его возбужденный орган, большим пальцем попадая именно в ту складочку кожи между стволом и яичками, от которой член напрягался еще больше и сочился тоненькой нитью спермы. По мере того, как его раскрывали сильнее, добавляя к языку палец, проникая все глубже, консульская спина постепенно прогибалась ниже, и затвердевшие соски терлись о простыню, только добавляя сладкой дрожи в пояснице. Крим стонал уже совсем не тихо, а в полный голос, смакуя давление на горящую простату. Он вполне мог бы кончить уже сейчас, но после первых блюд было бы странно не отведать основного. — Вайлд, я хочу… внутри, — попросил он, изнывая от медленно подступающего климакса. — Хотя бы немного. — Я готов, — согласился рыцарь. — Но только со слюной будет трудновато. Мои простые. — У меня есть в смазке, — предугадывая его вопрос ответил Крим, пытаясь вспомнить, где вообще у него лежали презервативы. С утра он был так шокирован согласием Вайлда, что даже не подумал заранее переложить поближе. — В ванной посмотри, сверху над полкой с зеркалом. Вайлд вернулся спустя пару минут шуршания за дверью ванны, уже в защите. — Хорошие, — одобрил он. — Спасибо, — фыркнул консул. — Давай уже. А то я вот-вот дрочкой обойдусь, пока тебя жду. — Не мог подождать две минуты? Такой нетерпеливый… Рука ягодного мужчины с силой провела вдоль позвоночника, останавливаясь у основания шеи, а второй он придержал его зад, фиксируя в одном положении. Крим почувствовал, как холодная от геля головка прижалась к его входу, чуть поддразнивая, и потихоньку заскользила внутрь. — Да-а-а, — выдохнул он, собирая простыню в складки под своими пальцами. — Да, именно так, еще! Вайлдберри входил медленно, долго, приспосабливая узкие стенки под свою длину, давая консулу время привыкнуть, но уверенно погружаясь сразу до конца, пока сливочные ягодицы не коснулись чужого живота. Как только это произошло, он уточнил, что Криму все нормально, и только после этого двинулся назад, вновь находя точку простаты и делая пару несильных толчков на пробу. Крим в голос застонал, больше не зная как выразить все, что чувствовал в этот момент. Слова точно не подходили, слишком приземленные для такой нереальной бури эмоций. Вайлдберри понял его именно так, как надо было — и следующий толчок уже нашел идеальный ритм, контролируемый еще и рукой консула на его бедре. Селестия, это было выше всех его самых смелых ожиданий. Вайлд был любовником мечты — умелым, внимательным, быстро соображающим, чутким к его желаниям. Он и подумать не мог, что получит такое великолепие, когда впервые захотел красивого темнокожего рыцаря там, у ворот. А ведь было время, когда он вообще не хотел ехать в какое-то там захудалое Ванильное Королевство, считая поездку нечестным принуждением Старейшин! Но вот он здесь, в Ванильном, поездка подошла к последним часам, его трахал безумно привлекательный мужчина, который потом еще и отправится с ним домой, и он мог с уверенностью сказать, что не пожалел ни об одном дне, проведенном здесь. — Крим, ты как? — пробасил Вайлд над ухом, прихватывая его обеими руками под грудь, пока он опирался на расставленные локти. — Сейчас? Крим кивнул, и одна ладонь спустилась по животу вниз, находя изнывающий член и легонько сдавливая головку. Оргазм случился как по команде. Тело взбрыкнуло, само резко толкаясь в долгожданную руку, и мозг взорвался ослепительно-белым удовольствием. Он даже не заметил, как пачкает простыни, тоже между прочим гостевые. Сам надеть резинку он конечно же не догадался. Вайлд отпустил его, сжав его бедра, и после еще пары размашистых движений тоже вышел, завязывая использованный презерватив и метким броском попадая в ведро у дверей ванной. — Трехочковый, — слабо пошутил Крим, с трудом продираясь обратно в реальность сквозь плотную вату удовольствия. — До Цитрусовых Чемпионок мне, увы, далеко, — поддержал шутку тот, ложась к нему под бок с сухой стороны. — Ну так что там про поездку, консул? — Поездку, да… Я обязательно привезу тебя к себе в поместье. — Тебе не кажется, что знакомиться с родителями рановато? — Что?! Нет! — запаниковал Крим под бархатистый смех рыцаря. — Скажешь тоже! Какие родители! В первую очередь я познакомлю тебя со своей кроватью. Она гораздо шире здешних вафельных лежанок, да и портить можно сколько угодно… А уже потом все остальное. Да. Вот так. Он посмотрел на часы на стене. До отлета (и до того как придет стучаться пунктуальная Финансьер) еще оставалось немного времени на полежать и на поглазеть на одевающегося Вайлда, и он сложил руки за головой, расслаблено вздыхая. На корабле это будет их восьмой раз. Хотя разы, наверное, можно было уже не считать. Теперь их у них будет в избытке.

Ven y quítame la ropa sin ninguna condición Caliéntame la sopa y tú ponme la inyección Te doy las primeras seis letras de mi reputación Me tienes idiota