***
Они тогда с Ванькой Евстигнеевым уехали, а Слава с маркетологом, чтоб его, остались. Слово за слово, одна рюмка, другая, третья. И вот с маркетолога уже слетает маска высокомерного уебка. Слава даже демонстративно, как он говорит - из вежливости, вспоминает, как его зовут. Не то чтобы он не знал, но маркетолога хочется позлить (такова уж натура у Славы, и еще кое-что тут замешано) и он нарочито задумчиво скребет лоб – старается «припомнить», как зовут его коллегу и, по совместительству, собутыльника. Тот в ответ скрипит зубами и наливает по четвертой, заказывает у подошедшего официанта еще закуси, самой разной. Слава сообщает, что за жрачку он платить не намерен, но в поедании поучаствует охотно. – У вас же, Мирон Янович, зарплата поболее моей будет, а ценник тут кусачий, – он печально кивает и даже смахивает несуществующую слезу, чтобы маркетолог точно проникся. – Я в курсе насчет ваших зарплатных бюджетов, Слава, счет пополам, – ехидно улыбается тот и наливает пятую. Жадный он все-таки. Или экономный? Наверное, в семейной жизни это хорошо. В семейной. Ха! Слава выпивает, морщится, а в это время официант ставит на стол тарелки с закусками. Мирон, теперь уже без отчества и вполне нормальный чувак, предлагает еще по одной, но для Славы немного перебор, и он уходит курить. Почти сразу к нему присоединяется Мирон, и они болтают на улице, как старые приятели. Так, чередуя рюмки и перекуры, они засиживаются часов до трех и пробухивают кучу денег. Мирон держит слово и платит ровно половину, хотя там есть и Ванина доля, и Евстигнеева, их с Ваней босса. Но те давно свалили, а значит бремя оплаты падает на плечи Славе, хотя надо признать – посидели они вдвоем с Мироном неожиданно хорошо. На улице свежо, но Слава пьяный настолько, что ему эта свежесть ни о чем. Он стоит и наугад тыкает в экран телефона, пробуя что-то понять среди расплывающихся иконок. – Ты че делаешь? – к плечу неожиданно приваливается Мирон. – Такси пытаюсь вызвать, но как-то не очень получается, – сетует Слава и снова промахивается мимо нужного приложения, запуская вместо него игрушку. – Я рядом живу, минут десять идти, – предлагает Мирон. – Проспишься у меня, а завтра, как человек, домой поедешь. – У тебя что на завтрак? – Слава подходит к делу с практической стороны, хотя его радует идея завалиться поспать вот совсем скоро. – Минералка и «Алказельтцер» устроит? – Мирон по-приятельски закидывает ему руку на плечо, – Могу еще варенье предложить. – Малиновое? – в принципе, меню Славу устраивает, но лучше уточнить. Мирон кивает, и сделка заключена.***
Славе нравится у Мирона дома. Главным образом потому, что пришли они быстро, а еще Мирон сам раскладывает ему диван в гостиной, приносит постель и ставит рядом на полу бутылку минералки. Какой он гостеприимный, этот Мирон Янович. Слава даже не собирается раздеваться, так и падает на кровать и закрывает глаза. Следующий раз он их открывает только утром. Из кухни аппетитно пахнет тостами и кофе, и Слава убеждается, что Яныч, в принципе, нормальный мужик. Зря он его хуесосил раньше прилюдно. Он шлепает на кухню, помятый, небритый, лохматый и, наверное (да нет, совершенно точно), с диким перегаром, на ходу прихлебывая минералку из горла. Мирон варит кофе. Он в одних спортивных штанах и босиком. Слава разглядывает его спину, татуировки, мимоходом отмечает, что Мирон красивый. Даже несмотря на то, что лысый, несмотря на шнобель его. В этом, кстати, тоже есть шарм. Слава знает толк в мужской красоте, но Мирону он в этом никогда не признается. Как и в том, что доебывал его совсем не потому, что тот его бесил. Бесил, конечно, но потому лишь, что Слава знал – ему сроду не перепадет. – Здрасьте, Мирон Яныч, че-то вы рано встали, – Слава прислоняется к косяку и с наслаждением вдыхает аромат тостов, любуется Мироном. – Мы опять на «вы»? – удивляется тот. Оборачивается. С этой стороны Мирон тоже красивый. Слава хочет его. – А че, на «ты» можно? – Славе на «вы» тоже как-то теперь неудобно. Квасили вдвоем полночи, Мирон ему койко-место обеспечил, вон тостов намутил, а он выкает. – Можно, – улыбается тот, – если ты умоешься хотя бы. Полотенце выдам. Он приносит из своей спальни не только полотенце, но и халат. Все такое стильное, черное, с какой-то золотой вышивкой под арабскую вязь. Славе нравится, и он уходит в душ.***
Потом они завтракают, говорят о чем-то несущественном, и Слава радуется, что похмелья совсем нет, только сушняки, но и они быстро проходят. За всеми этими делами, безусловно, приятными, Слава вспоминает про Ваню только на пороге, когда прощается с Мироном. Он набирает ему, но тот раз за разом сбрасывает. На вопросительный взгляд Мирона Слава поясняет: – Ванька вчера с Евстигнеевым уехал, не могу до него дозвониться, до обоих. Сбрасывают. Как думаешь, у них все нормально? Они вчера днем посрались пиздец. Евстигнеев белый аж весь был, чуть не шипел на него. В комнату отдыха его увел, потом еще злее оттуда вышел. А вечером забрал его из бара. Может, он его убил? – И съел, – хмыкает Мирон. – Нет, я думаю, все проще гораздо. Но лучше ты у Светло спроси, что там точно произошло.***
Только к вечеру Ваня отвечает на его звонок и рассказывает нечто фантастическое, чему Слава даже не верит сперва. Тогда Ваня сбрасывает и перезванивает уже с видео. Они с тимлидом сидят вместе у того на кухне и мило пьют чай. У Ваньки Евстигнеева на шее темнеет смачный засос. Вчера еще не было. Слава рад за друга, но удивлен сверх всякой меры. Наверное, теперь в команде наступит тишь да гладь, и все займутся работой. Ванечка перестанет страдать, а у начальника появится личная жизнь. Уже появилась, судя по его счастливой роже.***
В понедельник он первым делом утаскивает Ваню в курилку и все у него подробно выспрашивает, пока там нет лишних ушей. Славе для этого пришлось прийти очень рано – к восьми. Обычно в такую рань только Светло приходит – ему нравится работать, когда он в офисе почти совсем один. Только главбух приходит так же рано. В курилке все выясняется, и Слава рад, что отчасти благодаря ему все так удачно сложилось. Ваня сообщает, что теперь они с Евстигнеевым встречаются, но афишировать, конечно, не будут. Оба понимают, что надо разделять работу и личную жизнь. Но глаза у Ванечки светятся, и Славу это охуенно радует. Потом он рассказывает Ване, что сам просидел полночи с Мироном, потом заночевал у него. Ваня удивлено поднимает брови, ждет «клубнички», но ее нет. Он один из всего офиса знает про настоящее отношение Славы к Мирону. – Ну теперь хотя бы хуями друг друга обкладывать не будете при каждой встрече, – философски замечает он. – Только теперь, когда я знаю, что он нормальный мужик, я его еще больше хочу. Еще больше люблю, походу, – вздыхает Слава и рассеянно смотрит в окно. – Чувак, если бы я знал, как тебе помочь, я бы уже давно все сделал, – Ваня сочувственно хлопает его по плечу.***
Слава целую неделю думает и выискивает способы, просчитывает варианты. Но все они бесполезны, если учесть, что буквально пару месяцев назад на корпоративе Мирон был с девушкой. Слава может только мечтать и облизываться издалека. Хотя в квартире и не чувствовалось женское присутствие, но, может, они просто вместе не живут, так встречаются для секса. В следующий понедельник его зовет обсудить что-то Евстигнеев. В переговорке тихо и прохладно, негромко работает кондей. Ваня что-то объясняет Славе, даже картинку набрасывает, чтобы тот лучше понял, но Слава весь в своих мыслях. В этих мыслях он решает сложную задачу, в которой только две составляющих – они с Мироном. – У него девушка есть? – рассеянно спрашивает он вслух. Ванька удивленно замолкает: он не ожидал, что его спич улетит в пустоту – у Славы ведь не совсем отсутствующий вид был, а даже как будто сосредоточенный. Но быстро приходит в себя. – У кого? Ты что, меня не слушал? Тут только Слава соображает, что он ляпнул это вслух, но так же быстро понимает, что может обернуть это себе на пользу: все знают, что Ванька с Мироном давно корешатся, они и работают здесь дохуиллион лет уже, чуть ли не у истоков стояли. – Вань, ты не знаешь, Мирон с той девчонкой, которая с ним на корпоративе была, еще встречается? – а в душе молится: хоть бы нет, хоть бы нет. – Это не девчонка, – улыбается Ваня, – ну, то есть девушка, конечно, но они не вместе. Это сестра его. А что? Ваня задает вопрос, но сам моментом понимает – «что». – Ты к нему хочешь подкатить? Слава краснеет и кивает. – Удачи, – смеется Ваня, – придумывай план по завоеванию. Только после работы, а сейчас снова меня слушай, это важный заказ. До самого вечера Слава не может понять, серьезно ли Ванька говорил. К ночи, изрядно промучившись, он решает, что серьезно, а еще вспоминает, как именно у Вани с Евстигнеевым все закрутилось, и решает, что дважды такая тема может сработать.***
Весь следующий день Слава морозится ото всех. Сидит в кабинете безвылазно, не ходит курить, не идет на обед, даже за чаем себе гоняет всех подряд из команды, а в туалет идет тогда, когда на разведку сходит Ваня и доложит, что путь чист и безопасен. Как назло свалить раньше не получается: ему подкидывают одну за другой задачи. Слава подозревает, что Евстигнеев специально это делает, потому что ну не единственный же он кодер в команде, их вон еще трое сидит. Но нет – завалить бедного Славочку работой – что может быть лучше. В половину десятого офис пустеет. Последними уезжают Ваня со своим разлюбезным Евстигнеевым чуть ли не под ручку. Славе очень хочется треснуть их обоих чем-нибудь тяжелым за их неприкрытое счастье, вот только тимлид на прощание сообщает, что завтра в восемь утра все должно быть готово. У него дедлайн, понимаете ли. На самом деле Славе не впервой вот так сидеть ночь над срочным проектом, но всегда с ним кто-то оставался. А тут его кинули одного. Ну что ж, можно посидеть и в тишине. Главное – на кухне есть печеньки, и у кого-то из продаж сегодня днюха, ему оставили тортик и половину пиццы с салями. Прожить можно. Слава выходит в коридор и нос к носу сталкивается с Мироном. Вот жеш блядь! Головоломка сходится, и он решает завтра все же пиздануть кому-нибудь из Вань за такую подставу. Кому – он еще не решил, но замешаны оба два, это к бабке не ходи – у обоих морды довольные были. Жребий кинет, если что. – Вячеслав, зайдите ко мне, – цедит Мирон сквозь зубы. – Сейчас? – Именно сейчас, – кивает Мирон, а у самого глаза какие-то равнодушные, пустые.***
Слава до этого был у Мирона один раз и то мимолетно – заходил какую-то бумажку подписать, но запомнил, что у того не кабинет – дворец в миниатюре. Ему только стеклянного пола с плавающими внизу акулами не хватает. А так, ну все есть: и столы огромные, и плазма на стене, и небольшая оранжерея, и диван шикарный. На таком только секретарш пялить. Но у Мирона их нет. Зато есть Стена с грамотами, дипломами, благодарностями, разнокалиберными кубками и медалями. Вот ведь пафосный уебок, заключает Слава и садится напротив Мирона. Но любимый уебок, что уж тут. Мирон важно усаживается в свое шикарное кресло, смотрит на Славу молча, барабанит пальцами по столу. Потом разворачивается и лезет в сейф возле стола. Славе даже интересно, что он там прячет. Но стол большой, а сейф маленький и задвинут почти под самую столешницу, так что даже Славкиного роста вкупе с вытянутой шеей не хватает, чтобы все разглядеть. Мирон поворачивается, в руках у него два бокала и бутылка красного. Вот теперь ясно, что к чему. Бокалы стоят на столе, бутылка откупорена. – Догадываешься, Слава, зачем я тебя пригласил? – спрашивает Мирон, а сам разливает вино по бокалам. – Потому что я случайно послал тебе свой дикпик, – простодушно отвечает Слава. – Случайно? – Мирон неверяще смотрит на него, ставит бутылку на стол. Один бокал остается наполовину пустым. Или полным, это уже как посмотреть. Слава оптимист. – Абсолютно, – кивает Слава и берет себе полный бокал. – Ну, – тянет Мирон, как будто не понимая, что ему теперь делать, – ну тогда, извини. Иди. Потом бокал занесешь. Это сегодня осталось, мы отмечали на обеде, там день рождения был. А тебя не было, я вот решил оставить. Там торт еще есть в кухне и пицца... Если хочешь. Он не знает, куда себя деть, бестолково крутит в пальцах степлер, смотрит на стол. – Мирон, – Слава отставляет свой бокал и чуть наклоняется вперед, – подумай немного сам. А? Тот поднимает взгляд, но уловить направление Славкиной смелой мысли никак не может. – Ты знаешь, как у Вани Светло с Евстигнеевым все началось? Знаешь, по глазам вижу. Ты реально веришь, что я отправил его случайно? Мирон медленно кивает. – Короче, ты мне на один вопрос ответь, и я пойду. Или не пойду, это будет зависеть от ответа. Я не зря прислал? – Ну, ракурс можно было поудачнее выбрать, цветокоррекцию настроить, резкость, – отвечает Мирон, сам же понимает, какую херню он сморозил, и глупо улыбается этому. Слава тоже понимает это и ржет. – Блядь, ты фотку оценивал? Или… Ты Ваньке показывал, что ли? Он в фотках шарит, вроде. – Не показывал, – бурчит Мирон и забавно краснеет. – Ну так что? Зря или нет? – снова спрашивает Слава. Хотя ответ и очевиден уже, но ему хочется немного помучить Мирона. – Пойдем ко мне? – вопросом на вопрос отвечает Мирон.***
У Мирона дома хорошо. Во-первых, Слава у него уже был, во-вторых, оба в предвкушении. Вино они захватили с собой, хотя бухать не охота. Пока Мирон отправляется в душ, Слава срочным порядком обыскивает свои карманы, бумажник и находит-таки один презик. Может, у Мирона их там целая тумбочка, но на всякий пожарный свой тоже надо. Теперь он не знает, куда себя деть. Ходит по комнате из угла в угол, смотрит в окно, потом идет на кухню. Там на подоконнике сидит шикарный кот. Странно, что в первый раз Слава его не заметил. Или Мирон прятал кота в своей спальне? Болтовня с котом скрашивает ожидание. У Славы и самого дома кот есть, и ему приходит в голову отличная идея – познакомить кошаков. А то вдруг они с Мироном съедутся, значит, и коты съедутся тоже. Притираться друг к другу будут и, наверное, подружатся. Это очень смелая мысль, она явно забегает вперед, но Слава ничего не может с собой поделать. Он так давно мечтает о Мироне, что в голове множество раз проигрывал самые разные варианты. Кроме сегодняшнего почему-то. Он никогда не думал, что первый секс у них будет при таких обстоятельствах. Кот мурлычет под пальцами, подставляет голову, спину, ластится. Слава воркует с ним, называет красивым, самым сладким, умным, бусинкой и хорошим мальчиком, хотя последнее больше подошло бы собаке. – Я думал, ты ко мне пришел, а не к нему, – Мирон заявляется в свою собственную кухню как снег на голову. В одном полотенце. В том самом, черном с буквами, да. Слава сразу же оставляет кота и подходит к Мирону. Без предисловий наклоняется и впивается губами. О! Вот это он тысячу раз себе представлял. Губы у Мирона сухие, твердые. Он вцепляется Славе в спину, чуть царапает короткими ногтями. Язык настойчивый, жадный. Слава прется и расслабляется. Мирон тянет его на себя и прижимается. Язык пробегает по зубам, потом внутрь. Сталкиваются языками. Потом Мирон чуть отстраняется, втягивает Славкину нижнюю губу и отпускает. Слава все повторяет и развязывает на Мироне полотенце. Оно летит на пол, а Слава обхватывает руками его член. Твердый, гладкий, длинный. – В душ тоже иди, – слегка задыхается Мирон, – я пока приготовлю все. – Только кровать, остальное я сам тебе приготовлю, – сообщает Слава и заходит в ванную. Он моется и думает, кто будет снизу. И сам подставиться хочет, и Мирона взять. Чтобы он на спине лежал, а Слава его бы трахал и в глаза смотрел эти голубые. Бесстыжие, сводящие с ума, серьезные, цепкие, хотящие, такие, сука, любимые. Мирона он застает сидящим на кровати. Тот теребит в руках презик, оставленный Славой на тумбочке. – Хорошо, что у тебя есть, – растерянно сообщает Мирон, – у меня че-то ваще никаких нет. Давно уже.. – А смазка? Мирон кивает, лезет в тумбочку и достает флакон. Славе нравится смотреть на его голую задницу и спину. Нравятся слова «давно уже» и то, как он протягивает Славе полный флакон, едва начатый. – Тебе как… - начинает Слава, и голос срывается, – как нравится? Сверху, снизу? Мирон краснеет, как школьница. – Снизу давай. Я так и думал вообще-то. Ух ты! Думал он! Как давно, интересно знать? Не со вчерашнего ли вечера? А вдруг еще раньше? – Ложись, – командует Слава и сам тянется за еще одним поцелуем. Мирон коротко отвечает и сразу же добивает вопросом: – Слав, ты это не ради прикола? Ты серьезно хочешь со мной? Потому что, если это такой прикол, то не надо. Славе обидно. Он так Мирону и сообщает. Тот извиняется и словами, и поцелуями. – Погоди, я сейчас, – Слава встает на коленки, наклоняется к его паху. Головка упругая, гладкая. Ее хочется облизнуть, обхватить губами, но все позже. Он прижимает член Мирона ладонью к животу и обводит кончиком языка яйца. Потом облизывает всем языком. Член под его ладонью вздрагивает. Славе тоже очень хочется, но он оттягивает момент. Ему хочется сначала довести Мирона ласками вокруг, а потом уже заняться членом. Но и это тоже не будет главным блюдом. Все это прелюдия. Слава долго ждал и мечтал не для того, чтобы все закончилось через десять минут. Мирон тоже лежит тихо, не дергается. Слава чувствует ладонью его дыхание. Сильнее всех афродизиаков мира его торкает мысль о том, что Мирон тоже хочет и, наверное, давно. Он покрывает мелкими поцелуями бедра, живот, все время обходя член, облизывает, втягивает в рот яйца. Мирон не выдерживает первым и просит взять в рот по-нормальному. Слава вообще-то и сам собирался с минуты на минуту. Он отпускает ладонь и целует ствол у основания, потом ведет языком вверх. Мирон нетерпеливо вскидывает бедра навстречу и Слава шепчет что-то типа «сейчас-сейчас». Он даже сам не понимает, что именно. Потому что сразу после этого обхватывает губами головку, ласкает ее языком, а затем насаживается до упора, до кашля и слез в глазах, но расслабляет горло, и уже не так неприятно. Слава не хочет ставить рекорды по глубине отсоса, он просто хочет, чтобы Мирон охнул так еще раз и еще раз так же запустил руку в волосы на затылке, прижимая к себе. Поэтому Слава сосет, стараясь взять глубже и ласкать член языком одновременно. У него сводит челюсть, ужасно болит спина, а по тому, как Мирон сам толкается, он понимает, что тот может и кончить совсем скоро. Вот этого никому из них не надо, и Слава выпрямляется. У Мирона зрачки огромные, как будто он обдолбался, но это из-за света на самом деле. Он тянет Славу на себя и целует. Одной рукой обнимает его, другой обхватывает член и старается сделать Славе хоть на четверть так же приятно, как и он сам только что Мирону. – Дальше давай, – срывающимся голосом просит Слава и тянется к флакону смазки. Сам разводит Мирону ноги и сначала прикасается просто пальцем, безо всяких там лубрикантов, они только испортят. Слава хочет почувствовать. Он гладит вокруг, надавливает и все это, не отводя взгляда от лица Мирона. Как будто хочет запомнить каждую морщинку, каждый взмах ресниц. Потом Слава выдавливает на пальцы смазку, очень много. На флаконе написано «расслабляющая с эффектом анестетика». Много густой белой субстанции с каким-то ментоловым запахом. Славе такой запах не очень. В следующий раз он купит сам что-то другое. Вставляет один палец и проталкивает его глубже. Охуенно, тесно до боли. – Давно никого не было? Мирон кивает. – Можно, – Слава сглатывает противный комок, потому что вопрос очень важен. Может быть, неуместен сейчас, но потом он зассыт спрашивать такое. – Можно, теперь только я у тебя буду? Мирон снова кивает. Теперь можно два пальца. Они двигаются свободно. Мирон расслабился. Слава хочет добавить третий, но он мотает головой: – Член давай и можешь так не нежничать, я тебе скажу, если что-то не так будет. Слава раскатывает презик по члену, на него смазку и толкается головкой на пробу. – Давай нормально уже, засаживай, – неожиданно командует Мирон и шлепает его ладонью по заднице. Слава удивляется, как он мог так долго не замечать, что Мирон такой. И как он вообще ничего не замечал в нем, был зациклен только на своих пиздостраданиях. Оказывается, надо было просто послать дикпик и уже давненько. А дальше он только вбивается, а Мирон отвечает, вскидывает бедра, тянет Славу на себя, вцепляется пальцами в спину, прикусывает кожу между шеей и плечом, там, где ямка над ключицей. А Слава только тяжело дышит, старается не кончить раньше Мирона. Ему очень хочется просунуть между их телами руку, обхватить его член и подрочить, но Слава боится, что вторая рука не выдержит и он упадет на Мирона, а это будет совсем не то, чего бы ему хотелось. Мирон словно читает его мысли и делает то, о чем Слава только что думал. Слава чувствует кожей живота его костяшки, немного шершавые, чувствует, как Мирон двигает рукой, и начинает вдалбливаться сильнее, потому что Мирон тоже ускоряет темп. Слава чувствует, что уже вот-вот, где-то близко Грань, и перед ним встает ебаная дилемма: кто должен кончать первым. Одновременно не получится. Девчонки не любят, когда парень кончает первым, но Мирон не девчонка. Может ли Слава сейчас забить на все, а потом просто по инерции довести его? Может или нет? Может... Или... Или... В этот момент он чувствует капли на своем животе и прижимается так близко, что почти падает на Мирона. Перестает опираться на руки и ложится на него, кожа к коже, прикусывая его за бицепс в почти судорогах, вбиваясь последний раз. Ему даже лень подняться, ему очень хорошо. Ему божественно. Не потому что кончил, а потому что Мирон здесь с ним. Слава знает, что он тяжелый и Мирону точно неудобно лежать вот так, да еще и с членом в заднице, поэтому он все таки перекатывается на бок, стаскивает резинку, завязывает узлом и бросает возле кровати. Некрасиво мусорить в чужой квартире, но он уберет. Минут через… Несколько. Сейчас Мирон на ощупь находит его ладонь и переплетает пальцы, слегка сжимает руку. Очень не хочется сейчас уходить, но Слава садится. – Ты в душ? – лениво спрашивает Мирон. – Нет, в офис обратно, к восьми надо доделать херню одну. Ванька сказал – утром дедлайн, – вздыхает Слава. Он хочет еще что-нибудь сказать. Что позвонит, например, но это тупо: они увидятся завтра в офисе. Что он придет еще. Это еще тупее, как будто Мирон это так, для разрядки. Что он любит его, но для этого рано, хотя это, скорее всего, правда. – Ваня соврал, – Мирон тянет его назад в постель. – Я его попросил. Слава поворачивается и ошарашено смотрит на него. – Прости, – смущенно продолжает Мирон. – Не знал, как тебя допоздна в конторе оставить, ты же прятался целый день. Хотел один на один с тобой поговорить, а днем постоянно кто-то толкется вокруг. Он сказал, что ты типа так подкатываешь ко мне, ну а он вроде как по-дружески поможет. Я же ему помог тоже недавно. – Странные у вас представления о взаимопомощи, – улыбается Слава, скрестив руки за головой. – Я хотел ему отомстить слегка завтра, но теперь, походу, надо благодарить. А ты-то как ему помог, кстати? – Да вот, в ту пятницу, когда мы с тобой в баре сидели. Я Ваню уговорил к вам приехать. Ему Светло писал сначала, потом голосовое отправил. Ванька морозился сначала, боялся, потом я ему и говорю, че теряешь-то. Даже если он перепутал адресата, все равно ты ему нравишься, вроде бы, вот и попробуй, рискни. Слава долго молчит, разглядывает потолок. Мирон молчит тоже, но Слава чувствует, как он напряжен. А еще хочется спать в обнимку и на завтрак снова тостов с малиновым вареньем, если Мирон за неделю его не слопал. Ему нереально хочется остаться. – Мирон, а давай наших котов познакомим? Они же подружатся, да? – Надеюсь, не так тесно, как мы с тобой, – хмыкает Мирон, и Слава понимает – отпустило. И ему можно остаться совсем не до завтрашнего утра, а гораздо дольше.