украшение для волос

      С самого детства я была странным ребенком. Я была очень тихой, спокойной, не плакала и не капризничала, и очень отличалась от других детей моего возраста. В возрасте четырех лет мне поставили диагноз «Алекситимия». И я помню, как в тот вечер отец пытался сдержать слезы. Помню растерянное лицо старшего брата, не способного понять всю ситуацию. И что самое важное я помню, как мама просто покачала головой и не была удивлена.       Кстати, о маме, это была чудеснейшая женщина. Она была очень заботливой и любящей матерью. Всегда тепло улыбалась и радовалась любым успехам своих детей. Всегда она радостно встречала папу после работы и готовила невероятно вкусно. Она была идеальной матерью и женой. И семья могла бы быть идеальной. Могла бы, если бы не я.       Алекситимия это болезнь, при которой человек не может разобраться и выразить свои эмоции, которые в свою очередь тоже очень размыты. Но это было не совсем так, я не то чтобы не могла выразить свои эмоции, я их просто не ощущала. Совсем. И со временем это становилось все заметнее.       Из-за того, что я не испытывала эмоций, я могла часами сидеть ни на что не отвлекаясь. Я могла заниматься чем-либо и быть полностью сосредоточенной на этом. Я была умнее других детей, потому что всегда полагалась на разум и логику, в отличии от остальных.       Я помню папины слезы. Он больше не мог сдерживать. Помню, как растерянность брата переросла в ненависть. Никто не любит ненормальных. Я помню, что мама жила каждым моментом, наслаждалась жизнью и старалась провести как можно больше времени с семьей. Я бы любила ее если бы могла.       Два года я спокойно развивалась в удобном для себя темпе, но когда мне исполнилось шесть, все изменилось. Мама уделяла все свободное время мне. Она настаивала на том, что изучать я должна школьную программу. До первого класса мне остался всего год, и я должна успеть выучить программу хотя бы за начальную школу.       Я не могла понять зачем мне это, но послушно изучала все, что мне давала мама. Я дни на пролет сидела за книгами, но мне не было сложно. В целом мне было плевать чем именно заниматься, если маме станет легче от этого, я буду изучать то до чего мне нет дела. Хотя будучи честной тогда мне не было дела не до чего.       Я помню утро первого сентября. Этот день был важен для моей семьи. Я шла в первый класс, а мой брат в девятый, который должен был стать для него выпускным. В тот день на мне была белая блузка и синий сарафан в клеточку. Папа тогда хотел купить мне два белых банта в волосы, но мама отказалась. Она сказала, что вместо бантов я надену ее украшение.       Рассказывая о маме, я забыла упомянуть одну важную вещь. Вечную деталь любого ее образа. Это была ее заколка, без которой я ее никогда не видела. Массивная серебряная заколка с крупными аметистами насыщенного фиолетового цвета. Вот знаете, обычно люди подбирают украшения под одежду, мама всегда делала наоборот. И с того дня я научилась тому же.       В то утро мама сказала, что я должна найти себе друзей, что я должна почувствовать жизнь и научиться ее жить. Она сказала, что я не смогу сделать этого не испытывая эмоций. В то утро я впервые увидела маму без заколки. Она сняла ее, чтобы заколоть мои волосы. Я была очень удивлена и рада этому. В то утро я ощущала любовь и благодарность к этой женщине. В тот день я впервые улыбнулась отцу. Я испытала волнение, радость и любовь.       С того дня все изменилось. Мама стала постепенно отдаляться от нас. Она улыбалась все реже, и все ее улыбки выглядели до ужаса не настоящими. Тогда я заметила это не сразу. Я была поглощена новыми ощущениями. Эмоции захлестывали с головой. Стало понятно, почему мама настаивала на дополнительном и раннем обучении. Я постоянно отвлекалась на изучения все новых чувств, но благодаря тому, что уже знала все, о чем говорят учителя я смогла не скатиться в двойки.       Я проводила время с друзьями, папой и братом. И казалось, наша семья могла бы быть идеальной, раз я стала нормальной. Могла бы, если бы не мама. Ее как будто подменили. Она стала очень холодной, перестала интересоваться нами, перестала заботиться и, казалось, перестала любить.       Я помню, как отец пытался скандалить, но маме было все равно. Я помню, как она стала такой, какой была я все свое детство. Она совсем закрылось от нас. Так продолжалось пять лет.       Пять лет мне потребовалось чтобы привыкнуть к ощущениям и эмоциям. Пять лет на то, чтобы прийти в норму, взять себя в руки и не выделяться среди остальных. Папа тоже продержался только пять лет. Спустя пять лет подобного отношения он сказал маме, что не может этого больше терпеть и подает на развод.       Тогда мама рассказала мне о заколке, которую я теперь носила каждый день вместо нее. Я помню тот вечер, когда узнала о проклятье, что преследует нашу семью уже третий век. Узнала, что моя много раз пра бабушка не поделила парня с одной ведьмой и в порыве злости назвала бесчувственной. Тогда ведьма очень обиделась и пообещала, что моя предшественница еще узнает, какого это быть без чувств. И свое обещание сдержала. С тех пор все женщины в нашем роду не могут испытывать эмоции.       Но около сотни лет назад моя прабабушка нашла потомка той ведьмы и упросила его снять проклятие. К сожалению, он не был достаточно силен для этого и все что смог сделать это заколка, позволяющая чувствовать все эмоции. С тех пор украшение передавалось от матери к дочери.       Моя мама получила заколку, когда ей было семнадцать лет. Тогда скончалась бабушка. До самой своей смерти она не хотела отдавать украшение. Ее можно понять, эмоции они как наркотик, очень сложно вернуться к той неполноценной жизни без них.       Моя мама очень любила меня и смогла пожертвовать чувствами ради моего счастья. Я знаю, как ей было сложно, знаю, что не раз она хотела забрать заколку, вернуть то, что так резко потеряла. Я помню тот вечер, когда она мне все это рассказала. Это было перед тем, как она ушла. Больше я о ней никогда не слышала.       Потом я, конечно, пыталась найти информацию и про нашу семью, и про ту самую ведьму, и про разные проклятия. Мне тогда только исполнилось восемнадцать, и я сразу преступила к разгадке этой тайны. Тогда мне это еще казалось интересным приключением. К сожалению, информации было катастрофически мало. В интернете был один бред, противоречащий сам себе. В местных библиотеках не лучше. Я даже вспомнила про нашу дачу. Ну то есть от дачи там одно название. Просто странный полуразрушенный дом в заброшенный деревне.       Там я была всего однажды, мне было пять и мама зачем-то настояла на нашей поездке туда. Я мало что помню, но там было холодно и неудобно. Воспоминания кажутся жуткими, но тогда я еще не могла чувствовать страх. Я спросила про тот дом у папы, он не хотел сначала говорить, ему до сих пор было больно вспоминать маму. Он так и не смог полюбить не одну другую женщину, и даже пытался найти маму, мы все пытались, но так и не смогли.       После долгих уговоров папа сказал мне адрес и даже предложил отвезти меня, но я отказалась. Добираться туда мне пришлось двое суток. Сначала на поезде, потом на автобусе и еще пару часов пришлось идти пешком по очень плохой, местами заросшей дороге, которая помимо прочего проходила через лес. Тогда я даже сняла заколку, ибо страшно было сильно.       Когда я пришла в деревню, очень удивилась. Дома были очень старыми, ни один из которых не сохранился в полной мере. Наш был еще ничего, относительно других разумеется. Ладно, насчет ни один я немного приврала. Один как раз таки и сохранился. Это был соседний дом и он был в идеальном состоянии. Он был старинным, но в отличии от других это было эстетично и даже красиво, остальные действительно были просто старыми развалинами.       Перед тем как приехать сюда я узнала все, что могла про это поселение. Итак, здесь всего три полу жилых дома. Ну то есть так-то они жилые, но адекватному современному человеку сложно представить, что кто-то может так жить.       В первом доме с разрушенным вторым этажом жил один только старик, ему уже под девяносто, и периодически его признают мертвым. Однако же с учетом того, что ему приходиться два часа идти пешком до города, чтобы доказать обратное, он явно бодрячком.       Еще в одном доме, больше похожем на сарай, жил фотограф. Приехал около года назад вдохновляться, и вот до сих пор не уехал. Часто бывает в городе и, судя по всему, очень хорошо сдружился с дедом, так как закупается явно на двоих. А может просто добрый очень и любит помогать людям.       В последнем, более ли менее приличном, доме жила многодетная мать одиночка. Четверо детей возрастом до десяти и нет официальной работы. Дом куплен на материнский капитал. В город ее обычно подвозит фотограф, она закупается, вероятно на детские пособия, и вместе с тем же фотографом едет назад.       Картина была не самая радужная, но что имеем. Наш дом представлял собой маленькое одноэтажное здание с чердаком и подвалом. Помещение было пустым, мебель мы вывезли на свалку, когда приезжали сюда в прошлый раз. Лестница на чердак доверия не внушала, но делать было нечего. Я поднялась по ней, несколько раз чуть не упав, и проломила несколько совсем уж гнилых ступеней. Как оказалось зря. Чердак тоже был пуст. В подвал спускаться было еще страшней, поэтому я отложила это на некоторое время.       После начального осмотра дома я решила познакомиться с тем самым стариком, может он что-то знает. Он жил в другом конце деревни. Пока я шла к нему все больше и больше погружалась в атмосферу этого старинного места, в местную романтику так сказать. Мимо меня пробежали двое детишек, судя по всему, играющих в салочки. Они были единственными людьми на улице, помимо меня.       Я постучалась в старую деревянную дверь и мне открыл весьма симпатичный парень. Видимо тот фотограф. Мы познакомились, и он проводил меня к деду. Тот оказался просто кладезем полезной информации. Стоило мне сказать девичью фамилию матери, как старик сразу же понял зачем я здесь и пустился в рассказ.       Оказалось, что эту историю в деревне раньше рассказывали как легенду или страшилку у костра. Вся суть сводиться к тому, что прабабка моя, забрав дорогую безделушку прирезала паренька. По крайней мере так это выглядело в глазах местных жителей. Мало кто тогда расстроился из-за его смерти, все знали что он ведьмин сын, и его смерть означала конец всему ведьмовскому роду. То, что семья его действительно связана со всякой дьявольщиной сомнению не подвергалось. И то, что дом их до сих пор стоит целехонький, лишнее тому доказательство.       Подводя итоги, моя дражайшая прабабушка, получив одну единственную заколку, думала только о себе. Надев заколку, она ощутила то, что до нее никто не чувствовал. Это были ненависть и желание мести. Одержимая эмоциями она убила его. Он был последним в своем роду, и так как он мертв, шанса снять проклятие больше не было. Все было зря. В тот же день я покинула деревню.       С тех пор прошло очень много времени. Мне сейчас уже двадцать восемь лет. Я закончила хороший университет и получила работу мечты. У меня есть человек, которого я люблю и знаю, что он любит меня. Это тот самый фотограф. Мы встретились с ним через два года, после всей истории с заброшенным селением. Я живу так как когда-то жила моя мама, каждым мгновением. И он живет со мной. Несколько лет назад мы сыграли свадьбу. А девять месяцев назад я сообщила ему радостную новость. На узи нам сказали, что у нас будет девочка. Тогда я расстроилась, но знала, что отдам украшение как можно раньше.       Я пообещала себе, несмотря ни на что, я не брошу семью. Я перестану испытывать эмоции, но они нет. И ради них я научусь улыбаться так, чтобы никто и не подумал, что улыбка фальшивая. Я буду смеяться и делать вид, что ничего не изменилось. Все хорошо. Может я этого и не испытаю, но смогу убедить тех, кого когда-то могла любить. Моего мужа и милую дочку. Даже если у нее еще нет имени я ее уже люблю. Пока что.       Я решила записать историю своей жизни, потому как не знаю, что произойдет в дальнейшем. Сегодня, тринадцатого марта, в этот пятничный вечер я родила. Многие могли бы сказать, что произошло чудо, многие на моем месте были бы счастливы, но только не я. Мое сердце только что было разбито. Разбито так же, как и жизнь моей дочери. Одной из. Потому как сейчас, лежа на моей груди, на меня смотрят две пары глаз.       У меня родились близнецы. Две маленькие очаровательные девочки.