На перепутье

      Гон ел неспешно. Конечно, он любил пироги Мито-сан, но одна только мысль о том, что после ужина ему нужно будет подняться в свою комнату, чтобы заняться уроками, его пугала. Гон любил узнавать все новое, его вдохновлял мир вокруг и все, что в нем происходит, но он не хотел узнавать об этом из скучных книжек, написанных такими же скучными стариками и старухами.       Гон вздохнул и начал жевать кусок яблочного пирога, подперев щеку рукой. Но одно чтение было еще ничего по сравнению с математикой, которая никак не хотела ему даваться. Временами, корпя над очередным уравнением, Гону казалось, что намного легче отправиться в лес и поймать там какое-нибудь магическое животное, нежели понять математику.       Мито-сан, до этого протирающая посуду полотенцем, заметила его грустный взгляд и села рядом на стул.       — Гон? С тобой все хорошо? Ты выглядишь каким-то задумчивым.       Помимо рабочего платья и фартука, Мито-сан носила также белый платок, которым собирала волосы и который делал ее лицо очень красивым и нежным. Она немного наклонилась, чтобы заглянуть ему в глаза, и Гон заметил, что у него самая лучшая матушка на свете.       — Ничего-ничего, я уже практически доел, скоро пойду и сделаю уроки!       Гон понял, что больше оттягивать неизбежное у него не получится, поэтому он взял еще два куска пирога и запихал их себе в рот, будто ел в последний раз. Мито-сан посмотрела на него, вставшего из-за стола, и протянула руку, кладя на плечо.       — Гон, ты так расстроился из-за того, что теперь не сможешь быть охотником? — спросила она мягко.       Гон от неожиданности подавился и с трудом протолкнул застрявший поперек горла кусок. Откашлявшись, с выступившими на глазах слезами он посмотрел на матушку.       — Что? С чего ты это взяла?       Мито-сан встала из-за стола, чтобы взять по-детски круглое, но уже с выступающими мужскими чертами лицо племянника в руки, и заставила его посмотреть на себя.       — После того, как ты вернулся, ты все время ходишь, как в воду опущенный. И та штуковина, которую ты потерял ‒ нен, если я не ошибаюсь, ‒ она ведь очень важна для твоей карьеры охотника.       Гон взглянул на нее очень серьезно, а после положил руки на ее запястья и мягко освободился от прикосновения.       — Я никогда и не хотел становиться охотником, Мито-сан. Я хотел повстречаться с Джином, чтобы узнать, почему он оставил меня здесь. Я узнал, но охотником я не хотел становиться. Это не было моей изначальной целью.       — Но что же ты будешь тогда делать? Ты… ты хочешь остаться здесь, со мной?       Гон ничего не ответил. Он нахмурился и шмыгнул своим слегка вздернутым носиком, прежде чем поблагодарить Мито-сан за вкусный ужин и отправиться к себе наверх. Он не хотел отвечать на вопрос своей матушки, но не из-за детского каприза, а потому, что не видел во всем происходящем смысла. Его матушка очень часто переживала о тех вещах, о которых волновать вовсе не было нужды.       Спустя десять минут активного пыхтения над дробями, Гон понял, что так дело не пойдет, и ему нужно проветриться. Он взял свою удочку, которая удобно примостилась за шкафом, и выпрыгнул в окно. Благодаря многочисленным тренировкам и реальным битвам, безопасно приземлиться после прыжка для него не было проблемой. Гон отряхнул шорты от грязи и, закинув удочку на плечо, двинулся в сторону лесного озера.       По правде говоря, Гон не очень любил пребывать в размышлениях, за то время, что он провел в поисках Джина, он отучился думать о чем-то постороннем, концентрируясь лишь на своей цели и том, как этой цели достичь. Но сейчас, вороша высокими ботинками уже начавшую опадать листву и распугивая запоздавших сверчков, он размышлял, как он жил до того, когда у него не было даже цели найти и встретиться с Джином.       Наверное, он просто жил? Гон бродил по острову, рыбачил, проводил дни в обществе своих лесных друзей, помогал Мито-сан и людям в порту. Каждый его день был наполнен действиями, которые сейчас, после всех его приключений и героических поступков, казались абсолютно бессмысленными и детскими. Но почему же сейчас Гон не чувствовал разочарования от того, что вроде как потерял ту самую, наполненную смыслом жизнь?       Нахмурившись, он плюхнулся на камень, с которого постоянно рыбачил, и закинул удочку. По правде говоря, обычно он ловил рыбу и сразу же ее отпускал, но на этот раз он даже не стал надевать червя. Расположив удочку в расселине, он скрестил ноги и крепко задумался.       Ночь вступала в свои права, ветер, все еще по-летнему теплый, дул с востока, принося желтоватую пыльцу отцветающих берез. Лунный лик бесстрастно смотрел на происходящее через зеркальную поверхность лесного озера. Рыба изредка выпрыгивала из воды, чтобы посмотреть на позднего гостя.       Неужели жить без какого-либо смысла так плохо? Мито-сан волновалась о том, что он закончит с карьерой профессионального охотника, потому что он потерял нен, без которого в бою не выжить. Но было ли это так плохо? Гон находился на перепутье, так казалось его матушке, но сам он не чувствовал никакой тревоги или мук выбора.       После всего произошедшего Гон потерял только статус охотника, но не более, потому что он по-прежнему жил и мог наслаждаться красотой окружающего его мира. Да, сейчас он временно занялся бессмысленно математикой и грамматикой, но чуть погодя он избавиться от этого и что-нибудь обязательно придумает. Вначале нужно будет встретиться с его друзьями, а потом все остальное.       Гон довольно потянулся и, откинувшись на руки, посмотрел на светлое, почти белое от лунного света небо. Странные и несвойственные для него мысли отпустили, затронув только голову, но не сердце. Гон был уверен ‒ потеря нен для него не конец пути, а только начало нового. Каждый поступок, каким-бы оттенком он ни был окрашен, распахивал перед ним новую дверь, которая вела в не менее интересные миры. И он точно изучит каждый из них. Пока у него есть жизнь, все возможно, и он раз за разом будет открывать все новые и новые горизонты.