Останься со мной

      Холодный лунный свет падал на застоявшуюся воду фонтана, отражаясь белыми бликами. Ветер не продувал через плотно стоящие вокруг стены, поэтому здесь было так тепло, уютно, так… «по-домашнему».       Он смотрел на слегка подрагивающие ресницы, боясь шевельнуться, чтобы не разбудить девушку, удобно устроившуюся на ворохе ткани в нише. Последние дни превратились в сумбурный шар, смешиваясь так, что невозможно понять, в какой момент все пошло наперекосяк. В тот момент, когда он понял, что у мальчишки не было с собой жемчужины? Когда решил, что больше не хочет скрывать от Никкаль правду о себе? Возможно тогда, когда четверка решила выпустить за ним своих псов?       Кого он обманывает? Почему он решил, что ему под силу невозможное? Великая мать спит, но силы ее пробуждаются, есть риск, что они могут попасть совсем не в те руки, а значит нужно остановить Энки.       Где может быть эта жемчужина? Они говорили, что ее постоянно носит, как амулет, мать Никкаль, тогда где ее найти?       И еще Никкаль…       Он снова вгляделся в растрепанные рыжие волосы, светлую, но горячую, словно… огонь… кожу. Ее дыхание было неспокойным, кажется, во сне происходило что-то жуткое. Девушка подогнула под себя ноги, отчаянно сжав ткань, укрывающую ее и вздрогнула. Кингу поднялся и протянул руку, чтобы едва-едва провести вдоль ее предплечья, успокаивая. Очевидно, ощутив холодное прикосновение, она тут же расслабилась, а губы дрогнули в слабой улыбке. Он смотрел, как одна из прядей выбилась и упала на лицо, щекоча нос, от чего Никкаль периодически хмурилась. Все также аккуратно, стараясь не потревожить сон, он кончиками пальцев сдвинул ее, заправив за ухо и чуть задержался, не в силах отойти обратно.       Она стала его наваждением. Казалось, уже ничто в этом мире не способно вызвать его эмоции, особенно после смерти Нингаль, но этой девушке удалось невозможное. Когда он впервые узнал, что в академии появились последователи Культа, он тут же пришел туда. К сожалению, опоздал, и Этана уже забрали, осталась лишь его сестра, которая ни разу не слышала о том, чем занимается ее семья. Встреча за встречей, разговор за разговором и у них уже выстроились доверительные отношения. В какой момент он перестал ощущать, что перешел эмоциональную грань? В тот, когда услышал ее звонкий смех? Или когда увидел первую слезу? Как так получилось, что он сам начал по ней скучать, ждать встречи? Как вышло, что он подпустил ее так близко, зная, насколько это опасно?       Кингу отошел к дальней стене и прижался лбом к холодному камню, чтобы успокоиться. Теперь ему стоило быть более осмотрительным, ведь после произошедшего не больше часа назад он не сможет уже относиться к ней так, будто она лишь его «хорошая знакомая из академии». Он снова обернулся на мирно спящую Никкаль, совершенно не подозревающую о том, какой рой мыслей она вызывала в данный момент. Глядя на ее легкую подрагивающую улыбку, он понимал, что готов перегрызть горло любому, кто посмеет ее обидеть, даже без треклятой жемчужины. От этой картины в душе поднялась буря эмоций, и тени вокруг начали сгущаться, приближаясь со всех сторон, окутывая девушку плотным коконом, закрывая ее от всех невзгод этого мира, от Тиамат, от четверки… Только бы ему удалось ее защитить, если что-то все же пойдет не так.       Тяжелый вздох вырвался из груди, нарушив тишину маленького дворика. Кингу отошел от стены и опустился на землю рядом с импровизированной кроватью, повернув голову так, что оказался почти нос к носу со спящей Никкаль. Теперь он мог увидеть каждую ресничку, каждую черту ее лица, то, чего он не позволял себе разглядывать никогда, запрещая себе привыкать к ее чертам, опасаясь еще больше влюб… Он резко зажмурил глаза, отгоняя непрошенную, такую запретную мысль. Эту грань ему переходить никак нельзя, это не принесет за собой ничего хорошего, лишь боль, а главное, опасность для нее же. Она и не подозревает, что пока она рядом с ним, на ее спине словно мишень для всей четверки. Ни один из них ни в коем случае не должен узнать о ней, его единственной слабости. Будет гораздо надежнее, если она будет не здесь, а, например, с этим своим другом кузнецом из города. Точно, так будет безопаснее для нее.       Кажется, он снова лжет самому себе. Одна лишь мысль о том, что она будет улыбаться не ему, что он будет видеть, как она целует чужие губы, выворачивает всю его душу наизнанку, раздирая острыми когтями. Он прикрыл глаза, наслаждаясь ее спокойным, размеренным дыханием. И пусть сейчас она спит, видит во сне что-то хорошее, судя по ее легкой улыбке, и не знает, что он сидит рядом, ему так легче. Его дом, место, где его всегда ждали, а ждала бы его она?       Перед прикрытыми глазами тут же замелькали картинки, как Никкаль счастливая бежит к нему навстречу, радостно бросаясь на шею. Как нежно смотрит, проводя рукой по щеке, и он даже словно ощущает это прикосновение. Как слегка наклоняет вниз его голову, потому что совершенно точно не достанет иначе, и оставляет на его губах легкий, почти невесомый поцелуй. Хаос в душе, еще недавно пытающийся найти выход, успокоился от представления столь размеренной жизни. Но следом идеальная картинка рухнула, разбиваясь на осколки под гневным взглядом Шамаша. Он не оставит ее в покое, он не даст им спокойной жизни. Она не будет в безопасности рядом с Кингу, а он… Не готов ее терять.       Эту грань не стоило переходить, ему нельзя было к ней прикасаться, ведь он знал, дороги назад больше не будет. От отчаяния хотелось кричать, также как это сделала она, выплескивая все эмоции, опустошая себя, пока не охрипнет горло.       Кингу снова поднялся и медленно прошелся вдоль стен, ограждающих небольшой дворик. Его взгляд снова остановился на той, где еще недавно Никкаль стояла, прижимаясь к нему в рыданиях, а потом совершенно в своем стиле сказала ее раздеть. Он слегка улыбнулся своим мыслям. Такая буйная, непокорная, решительная, как самый настоящий огонь, ревущий, неукротимый. Он все еще чувствовал на спине следы, где она сжимала его пальцами, цепляясь, как за единственную опору. Главное, чтобы она действительно не жалела о том, что произошло.       За спиной раздалось шуршание, но девушка всего лишь перевернулась на спину, поднимая лицо вверх, и теперь на него падало голубоватое лунное сияние, создавая вокруг чарующую атмосферу. Он снова застыл, оглядывая ее, стараясь запомнить каждую черту, потому что в голове зрел неприятный, но необходимый план. Ее нужно отправить в академию, здесь рядом с ним она в опасности, псы следуют по пятам, она должна сбежать, чем дальше от него, тем лучше. Лучше для нее, а он постарается это пережить.       Город за стенами погружался в тишину. Не раздавались громкие переговоры с рынка, не шумели проезжающие телеги торговцев. Лишь редкие выкрики пьянчуг отголосками отдавались с окраин, создавая эхо. Кингу снова вздохнул, откидываясь головой на холодную шершавую поверхность, окружающая сейчас атмосфера навевала на него мысли, которым не стоило быть в голове. Но ведь мечтать ему не запрещено? Ведь он может лишь на секунду закрыть глаза и представить, что нет больше ни бесконечной за ним погони, ни Энки с его псами, ни груза проблем, которые он пытается разобрать уже десятки, если не сотни лет, но их только становится больше. Он может позволить себе эту минуту покоя, прежде чем снова броситься в пучину событий.       Длинные зеленые побеги плюща обвивали фонтан перед его глазами, опускаясь в застоявшуюся воду, придавая этому месту еще больший вид заброшенности и запустения. Растение заполняло каждую трещину, скрывало толстыми стеблями каждый разлом. Кингу провел вдоль них, коснулся небольших листочков и подумал, что он такой же старый, иссохший, потрескавшийся, а Никкаль, как глоток свежего воздуха, заполняет все его разломы в душе, наполняет его жизнью, дает понять, что он еще не совсем потерян.       Сон совсем не шел, поэтому он просто опустил старые тряпки, помогавшие в его маскараде в тюрьме, на землю и сел поудобнее, так чтобы со своего места видеть и спящую девушку, и проход к фонтану на случай внезапных гостей. Он охранял ее сон несколько часов, прежде чем почувствовал скорый рассвет. Стоило принести еды на завтрак, она будет голодна и истощена после вчерашнего, на новый день нужно много сил. Никкаль дернулась во сне и забормотала. Пришлось подойти ближе, чтобы расслышать едва различимый шепот. «Я так рада тебя видеть» … «Я по тебе скучала» … «Останься со мной» …       Кингу нахмурился и снова осмотрел ее лицо, девушка крепко спала, тепло улыбаясь кому-то во сне. Он наклонился и протянул руки к ее лицу, стараясь удержаться от желания провести пальцами вдоль скул к подбородку, и почти коснулся, но одернул себя. Ей ведь снится тот, кто ей дорог, возможно тот друг, с которым они не виделись несколько лет, которого она так нежно взяла за руки на прощание. То, что позже она, переполненная эмоциями, оказалась в его объятиях, не давало ему права свободно прикасаться к ней, но видит Тиамат, это было одним из самых больших его желаний, к тому же, он ведь решил, что ей будет лучше без него. Но сейчас он лишь поджал губы и направился к выходу, чтобы взять в городе еды, пока не наступил рассвет. Плотная стена магии замкнулась за ним надежно запечатывая проход в маленький дворик, оставалось надеяться, что за то время, пока его не будет, никто не подумает сюда пробраться. Сейчас же под покровом темноты он мог дойти до ближайшей таверны без лишнего внимания.       Никкаль осталась в маленьком заброшенном дворике совсем одна. Она неосознанно провела рукой по старой потрепанной ткани, служащей ей одеялом, словно пытаясь ухватить таинственную фигуру, но та ускользала, теряясь в ночи. Неуютно поежившись, она повернулась на бок, поджимая под себя ноги, и пробормотала, все еще погруженная в глубокий сон:       - Останься со мной… Кингу…