достойный выстрела: точно в цель

— Кадзуха, думаю, к этому моменту уже можно перестать бояться, — Хэйдзо с неловкой улыбкой осторожным движением постарался отлепить от себя Каэдэхару, который прилип к его руке даже несмотря на то, что все четверо уже получали свой багаж. — Прекрати дрожать, ты уже стоишь в аэропорту, — Сказитель своего раздражения скрыть даже не пытался. Он осторожно поднял свой чемодан и вытянул ручку. — Так ведь ещё назад придётся лететь, — Кадзуха тихо выдохнул, пытаясь успокоиться. Он сделал шаг в сторону от Сиканоина — тот в отличие от Скарамуччи не противился, когда светловолосый испуганно за него хватался. — Не переживай, на обратном пути тебя лично пешком отправим, — буркнул Сказитель и начал раздумывать об их дальнейших действиях. Наверное, теперь следовало отправиться в отель, где они заранее забронировали номер. — Между прочим, ты сам виноват, — детектив догнал темноволосого парня и сравнялся с ним, когда компания наконец-то двинулась к выходу из аэропорта, — Если бы ты не пугал его дурацкими историями, пока мы летели, сейчас бы сам не психовал из-за того, что он боится. — Да он бы в любом случае дрожал от страха, наверняка высоты боится, как ребёнок маленький, — фыркнул парень в ответ, — Если на обратном пути ничего не изменится, я выкину его с парашютом. Может, и без. — А мне казалось, ты наконец-то прислушался к моим советам и ваши отношения уже на новом уровне, — с разочарованием в голосе выдал Сиканоин, будто бы его расстроило то, что на этот раз действия начальника он предугадать не смог, — Разве после пожара Кадзуха не жил всю неделю у тебя? Мне показалось, это из-за того, что ты испугался, что с ним может что-то случиться, если оставить его одного дома. Ну и? Как прошла неделя? Времени не теряли? Хэйдзо тут же получил подзатыльник. — Это мне следует спрашивать, — Скарамучча спрятал руку обратно в карман, пока вторая волокла за ним чемодан, — Думаешь, я первый раз эту футболку вижу, в которой ты сейчас? Да нет, Сяо много раз в ней появлялся. К тому же, если вы оба уже привыкли к тому, что твои отметки не успевают сходить с его шеи, это не значит, что остальные тоже этого не замечают и принимают как должное. — А ты что, завидуешь? — Хэйдзо довольно усмехнулся и заглянул в лицо собеседнику, чуть наклонившись вперёд; Сяо и Кадзуха наконец-то разобрались с поломанной ручкой на чемодане светловолосого и догнали остальных. — А ты что, ещё подзатыльник хочешь? — Такси, которые маячат у аэропорта, ужасно дорогие, — Сяо удачно предотвратил накаляющуюся ситуацию, определённо зная, что он делает, — Как будем выбираться отсюда? — Один раз можно потратиться, сэкономили уже на отеле, — Сказитель прошёл через автоматические двери и, оказавшись на улице, сразу же принялся ловить такси. Только начинало вечереть, а Каэдэхаре очень хотелось отправиться всей компанией к главной достопримечательности города. Темноволосый ушёл чуть вперёд, заставляя всех остальных отстать во всех смыслах. — Интересно, он вообще когда-то беситься перестаёт? — с усталой улыбкой выдал Сиканоин и заметил шагающего рядом светловолосого парня; пришло время и над ним поиздеваться, — Кадзуха, может, ты можешь его успокоить? — Я? — Каэдэхара с искренним удивлением посмотрел на детектива. — Мне показалось, у него к тебе какое-то особое отношение. Неужели за неделю совместной жизни ничего не произошло? Может, не хочешь рассказывать? — Особое отношение? — Кадзуха слегка смутился, — Ты что, забыл уже за неделю, как он со всеми общается? — Не забыл, поэтому и интересуюсь, ничего ли не случилось? Каэдэхара постарался незаметно покоситься на собеседника с едва приоткрытым от удивления ртом, но тут же заметил, как Сиканоин уже смотрел на него, очевидно, давно наблюдая за палитрой эмоций на чужом лице. Светловолосый тут же отвернулся, глядя в пол несколько секунд. Все трое постепенно притормозили, Кадзуха отыскал взглядом мафиози и обнаружил того около одного из такси, что были припаркованы неподалёку. Парень договаривался с водителем о маршруте и цене. Шумным вздохом Каэдэхара набрался смелости и быстро забормотал. — Он поцеловал меня вечером во вторник, когда мы приехали домой! — парень зажмурился и наклонил голову вперёд, словно опасался того, что кто-то убьёт его за разглашение подобной информации. И кое-кто в самом деле мог. — Всё, что ли? — но этим человеком явно был не Сиканоин. Он как-то разочаровано посмотрел Каэдэхару и совершенно не обратил внимание на то, как Сяо слегка одёрнул его за руку, как бы пытаясь остановить. — А что ещё должно было произойти? — Кадзуха довольно быстро выпрямился и с невинным взглядом посмотрел на детектива, — Он сказал не думать, что это что-то значило, а он ведь не такой человек, который станет противоречить самому себе. Он просто оставил меня на всю прошлую неделю у себя дома и… ничего такого. Я готовил есть, потому что ему, кажется, понравилось, как я готовлю, а сам он просто продолжал выполнять какие-то свои рабочие дела. Изредка смотрели телевизор вместе, а так… — Тем не менее, на произвол судьбы он тебя не бросил и не отвёз домой, а позволил жить у себя целую неделю, — краем глаза Хэйдзо заметил, как Сказитель взмахнул рукой, подзывая своих спутников, следовательно, можно было грузить чемоданы в автомобиль; троица неспешно зашагала к темноволосому, — А ещё прямо сейчас ты в Париже, и хотя числишься как самый обычный работник, он взял тебя с собой наравне со своим информатором и правой рукой. В общем, ты явно привилегированная персона. Сиканоин едва успел усмехнуться тому, что все его догадки понемногу подтверждались, как тут же почувствовал резкий толчок в плечо. Он слегка ударился головой, но всё же успешно приземлился на сиденье в салоне. Потирая висок, детектив повернулся в сторону открытой двери — Скарамучча загородил собой выход. Он упёрся одной рукой в крышу автомобиля, согнулся и с безразличием на лице смотрел на парня. — У тебя рот когда-нибудь закрывается? — риторический вопрос, но Хэйдзо бесспорно бы на него ответил, если бы Сказитель так не торопился оборвать диалог. Он выпрямился и отошёл в сторону. После приглушённого «Садись» в салоне оказался и Кадзуха тоже. Сяо успел залезть за пару секунд до Сиканоина. Дверь захлопнулась и трое парней молча сидели в салоне несколько секунд, пока водитель вместе со Скарамуччей кое-как грузили чемоданы в багажник. Кадзуха молча думал о словах детектива. С одной стороны он прав — иногда даже самому Каэдэхаре казалось, что парень как-то странно к нему относится. Но в том-то и дело, что странно. Кадзуха и не думал о том, что это «другое отношение» можно расценивать в позитивном смысле. — Ты ведь наверняка знаешь побольше, чем кто угодно в организации, верно? Кадзуха довольно внезапно взглянул на Сиканоина и так же быстро отвернулся в окно. Ещё пара секунд и водитель оказался за рулём, а соседнее сиденье занял Скарамучча. «Куникудзуси». Точно, Кадзуха ведь даже имя его настоящее знает. Знает историю о его прошлом в мельчайших подробностях. И в самом деле знает ещё много чего, но это всё равно не подходило под выражение «побольше, чем кто угодно в организации». Казалось, Каэдэхара знает побольше, чем кто угодно в этом мире. Он сомневался, что Сказитель делился ещё с кем-то тем, что поведал ему за всю эту неделю. И Кадзуха ценил это, потому и принял решение скрыть. «Особое отношение». Что это подразумевает? Входит ли в список признаков особого отношения ношение кольца на цепочке на шее? Дорога до отеля прошла в сопровождении музыки французского радио. Уровень английского водителя не превысил базовый набор слов для таксиста — в каком-то роде это было даже плюсом, глупых историй и разговоров удалось избежать. Тревожные мысли исчезли, словно бы их и не было, как только боковым зрением Каэдэхара заметил в окне отдалённый блеск. Эйфелева башня была далеко и казалась совсем небольшой, но всё же её было видно, чудесно видно! Глаза парня, кажется, светились так же, как и местная достопримечательность, если даже не ярче. Он тихо вдохнул с улыбкой, но этой громкости было достаточно для того, чтобы все остальные в автомобиле тоже обернулись в сторону башни. Только водитель неизменно следил за дорогой. — Мы же пойдём гулять к Эйфелевой башне? — не отрывая взгляда от постройки, спросил Каэдэхара. — Стемнеет полностью, тогда и пойдём, — Сказитель устроил руку на окне и подпёр лицо, тоже рассматривая достопримечательность. — Больше романтики хочется? — усмехнулся Сиканоин. Водитель странно и едва заметно покосился на ближайшего пассажира: кажется, слово романтика значило то же самое и на французском, а учитывая то, что он вёз четырёх парней, дурных мыслей было не избежать. — Тебя ударить надо, чтобы ты заткнулся? — темноволосый опустил веки и устало выдохнул, — На мусор смотреть не хочется. Думаете, все туристы его до урн доносят? Солнце уже почти полностью село, как раз до отеля доберёмся и, может, успеем что-то перекусить. Именно на гостиничном номере было сэкономлено больше всего. Несмотря на то, что отель находился относительно недалеко от самой узнаваемой постройки города, цена там была до смеха низкой. И, оказавшись в номере, все быстро поняли, почему оплату взимали такую низкую. Со входа открывался вид на многофункциональную комнату: в правом дальнем углу расположилась одинокая столешница, плита на две конфорки, раковина и даже небольшой холодильник. Сразу же перед миниатюрной кухней стоял крохотный круглый стол и четыре стула. По левую руку от входа находился шкаф — самый массивный предмет в комнате, а в углу следом за ним — раскладной диван. Одна из дверей, вероятно, вела в ванную комнату, а вторая в спальню. Над своеобразной столовой располагалось небольшое окошко, которое после пары попыток всё ещё отказывалось открываться. Скарамучча молил лишь об одном — чтобы в спальне стояли две раздельные кровати. Эти придурки могут поспать на диване, даже не раскладывая его. Забавно, как из мафии его организация превратилась в брачное агентство. — Располагаемся, кто хочет, может сходить в душ, потом идём гулять, — монотонным голосом произнёс Сказитель и, оставив чемодан у двери, сделал три шага до ванной комнаты, заглядывая внутрь. Довольно неплохо. Эта комната, должно быть, была компенсацией за остальные две. Вместо обычной ванной или душевой кабинки было настоящее джакузи. В экстренном случае в нём Скарамучча жить и будет. Или, скорее, выселит Кадзуху. — По дороге надо будет найти продуктовый магазин и купить чего-то, раз уж нам предоставили полноценную кухню, — заметил Каэдэхара, — Не всё же время по кафе лазить. Сказитель тихо закивал, закрывая за собой дверь в ванную. Взгляд ненароком упал на следующую комнату. В неё дверь была приоткрыта, и Скарамучча, даже не заходя внутрь, уже заметил признаки двуспальной кровати. На всякий случай решив проверить свою догадку, парень едва не завыл, когда та оказалась верной. Ну почему четырёхместный номер, это обязательно два двуспальных места? — Ты в ванной живёшь, понял? — Сказитель ткнул пальцем в Каэдэхару, который продолжал стоять около входа с самым невинным видом и вовсе не понимал, за что теперь его выселяют. Темноволосый захватил все свои вещи и быстро скрылся за дверью в спальню. — Ты это называешь особым отношением? — разрезая тишину в несколько секунд, спросил Кадзуха и повернулся к детективу. Тот неожиданно стоял с лёгкой усмешкой. — Ничего, перебесится. Всё равно вместе с ним спать будешь, — Хэйдзо сдвинулся с места и выложил лёгкие сумки на диван, потягиваясь. — Да, всё-таки из нас троих ты самая приятная компания для него, — Сяо пожал плечами и тоже прошёл чуть глубже в комнату. Такой большой компании в ней было не разминуться, потому Сиканоин очень скоро отправился в ванную, оставив Алатуса разбирать вещи. Кадзуха неловко переступил с ноги на ногу: для него занятия не было и он продолжал стоять около выхода. Перебесился уже? Можно в комнату заходить? А если Кадзуха сейчас откроет дверь и в него тут же полетит подушка или что-то потяжелее. Но не будет же он в самом деле спать в ванной? Там хотя бы коврик есть? — Хэйдзо прав, у него просто первая реакция всегда очень бурная, — Сяо заметил обеспокоенность на лице последнего оставшегося с ним в комнате человека; Каэдэхара слегка вздрогнул, если так подумать, то до этого он ещё ни разу не оставался наедине с информатором, — Не переживай, можешь идти, думаю, он уже перебесился. Поверь уж, я его дольше вас знаю. И это не единственное, насчёт чего Хэйдзо прав. Сяо улыбнулся, не собираясь объяснять смысл сказанной им фразы. Кадзуха удивлённо хлопнул ресницами несколько раз, но вскоре снова схватился за ручку чемодана и отправился в сторону двери, что вела в спальню. Если Сяо говорит, что мафиози успокоился, наверное, так оно и есть. Каэдэхара осторожно опустил ручку двери и заглянул внутрь. В голове не появилось ни одной идеи касательно того, что надо говорить, поэтому парень молча вошёл. Под стенкой стояла двуспальная кровать, напротив неё был комод и одинокий стул неподалёку. Окно тут было пошире того, что находилось над столом в другой комнате, да и к тому же, кажется, открывалось. Длинный подоконник, на котором Кадзухе очень хотелось посидеть, но пока Скарамучча был в комнате, парню было страшно даже дышать. — Из окна видно башню, — темноволосый заметил то, с каким интересом его сосед рассматривал комнату, и решил поделиться интересной находкой. И правда перебесился. Страх быстро рассеялся, и очень скоро Каэдэхара уже довольно улыбался, быстрым шагом отправляясь к окну и выглядывая на улицу. И действительно, Эйфелеву башню было видно так же, как и из окна такси. Кадзуха прикрыл один глаз и выпрямил указательный и большой пальцы, пытаясь как бы удержать постройку между ними. Прикладывая максимум усилий, Каэдэхара даже прикусил язык. — Смотри, я её держу, — радостно воскликнул парень. Его совсем не волновало то, что с ракурса, с которого смотрит Сказитель, ему не будет видно того, что башня находится точно между пальцами светловолосого. Да и Скарамуччу не особо интересовало то, где находится достопримечательность: с лёгким удивлением, будто обвороженный, он смотрел на того, кому в голову пришла идея «взять» Эйфелеву башню. Такой беззаботный и такой дурак. И как его угораздило начать работать в мафии? Точно, он ведь его и принял. Кадзуха с улыбкой повернулся к мафиози, чтобы проверить, увидел ли он его действия, но успел обнаружить только то, как тот быстро отворачивается, и его тяжелый взгляд перед этим. Кажется, до башни ему и вовсе не было никакого дела. — Подумай лучше, что в магазине надо, — Скарамучча вытянул из сумки ещё какие-то вещи и опустил её на пол, пряча под кровать, — Завтра утром вы вроде хотели сходить в какое-то кафе, но нам ещё сегодня бы поесть. Готовишь, видимо, ты. — Посмотрим, что есть недорогого, и я придумаю ужин, — Каэдэхара тоже вернулся к своим вещам, вытягивая из чемодана подходящие для прогулки вещи. Так как Скарамучча сразу занял левую половину кровати, Кадзухе ничего не оставалось, кроме как расположиться на правой. Прихватив одежду, светловолосый отправился в душ, так как после долгого перелёта этого очень не хватало. В общей сложности приём душа каждого проживающего в номере занял целый час, и уже ближе к восьми вечера компания наконец-то выбралась на улицу. Скарамучча старательно избегал компании Сиканоина, чтобы у того не было повода шутить свои глупые шутки. Соотвественно, от Кадзухи тоже приходилось держаться подальше. За продукты Сказитель вызвался платить сам. Магазинчик был небольшим, зато цены были честными — чем дальше парни отходили от центра, тем больше цены переставали походить на туристические. Хэйдзо вместе с Сяо остались ждать спутников на улице, чтобы не создавать лишней толпы в магазине. После закупок было принято решение занести всё обратно в номер, так как гулять по Парижу с овощами и куском мяса никому особо не хотелось. — Может, мы пойдём к башне, а вы потом догоните нас, когда забросите всё? Чего нам всем вместе ходить? — спросил Сиканоин. Он без особого стеснения сжимал ладошку Сяо, пока все четверо шагали в сторону отеля. — Мы и так здорово отдохнули за неделю друг от друга, — отрезал Сказитель, — Если вам хочется поцеловаться напротив Эйфелевой башни, мы против не будем, нечего пытаться избавиться от меня или Каэдэхары. Все снова замолчали. Настроиться на самую обычную прогулку пока что плохо получалось. На улице здорово потемнело, но узкие переулки освещались сотнями огней гирлянд с уличных площадок кафе и светом фонарей. Когда наконец-то удалось добраться до более-менее людного места, Кадзуха снова принялся искать взглядом башню. На прогулку с собой он захватил фотоаппарат, который ему ещё давно дарили на день рождения, но с того момента он им и не пользовался — картриджи, на которых печатались фотографии, закончились, а покупать новые не было повода, вплоть до этого момента. Ещё одна точка в городе, с которой башню было видно так же, как и из такси и из гостиничного номера. Каэдэхара вручил камеру детективу, активно объясняя, куда надо смотреть и как нажимать, а после вернулся на свое первоначальное место и повторил излюбленную позу — «взял» башню меж пальцев. Со счастливой улыбкой на лице, он закрыл глаза, чтобы из-за вспышки фотография не вышла смешной. Сиканоин, обученный пользованию полароидом на скорую руку, попытался захватить правильный кадр, тоже немного улыбаясь. Сяо и Скарамучча остались стоять у него за спиной, чтобы не мешать фотосессии. Последний завороженно наблюдал за светящимся объектом, даже немного приоткрыв рот. Сяо же следил за тем, как Сказитель рассматривал «светящийся объект» с алой прядью, который безудержно улыбался и надеялся на хороший кадр, пытаясь якобы удержать Эйфелеву башню в руке. «Особое отношение». С каких пор это стало звучать лучше, чем «влюблённость»? Хэйдзо дождался идеального момента, когда в кадр попадало как можно меньше людей, и щёлкнул кнопку. Вспышка на секунду осветила часть улицы. Кадзуха быстро отпустил несчастную башню и побежал к детективу, хотя и сам прекрасно знал о том, что фотографии нужно несколько минут для того, чтобы проявиться. — Уверен, что он тебя раздражает? — спокойно спросил Сяо, пока двое парней были увлечены фотографией и камерой. Сказитель моментально обернулся на голос. Видимо, Сяо видел всё, поэтому, по сути, сказать было нечего. — И ты туда же, — только и ответил мафиози с тихим вздохом. — Нет, я… — темноволосый усмехнулся, — Я не пытаюсь подшучивать, как это делает Хэйдзо. Но ты не задумывался над тем, что он тоже делает это не для того, чтобы поиздеваться? Тебе тут все пытаются открыть глаза. — Не умничай хотя бы ты, — Скарамучча поспешил тут же закончить эту беседу, когда Сиканоин вместе с Кадзухой подошли ближе; Каэдэхара с довольным лицом протянул едва проявившийся кадр мафиози, и тот неохотно принял его. — Положи к себе в карман, она проявится быстрее в тёмном месте, — посоветовал светловолосый. — Это ведь твоя фотография, — едва успел заикнуться Сказитель, как все остальные тут же вынудили его спрятать кадр к себе в карман джинсовой куртки. Кадзуха готов был смириться с тем, что видит его в последний раз. С тихим вздохом Скарамучча положил фотографию в нагрудный карман и осмотрел всех по очереди, — Теперь довольны? Будете страдать ерундой, мы до башни сегодня не доберёмся. Он посмотрел на Каэдэхару, что стоял точно напротив него, но взгляд непроизвольно убежал куда-то за спину парня. И хотя место было людным — с правой стороны сигналили и ездили автомобили, по улице гуляло множество прохожих, а из кафе и магазинов неподалёку было слышно разную музыку, Сказитель обратил внимание только на одно движение. Ещё через мгновение он сорвался с места и схватил светловолосого парня за плечо, то ли пытаясь заставить его спрятаться за ним и закрыть собой, то ли просто отталкивая со своего пути. Двух мнений нет, это точно он, но что он тут забыл? — Стой, — собственная рука неожиданно оказывается обхвачена чужой. Оборачиваясь, Скарамучча обнаружил, как Сиканоин сжимает его руку чуть ниже локтя, не позволяя сдвинуться с места. — Какого чёрта?! Камисато здесь прямо сейчас, отпусти меня, иначе он уйдёт! — Сказитель двигался резко, пытаясь вырваться из чужой хватки и проследить за тем, чтобы парень не сбежал. — Позволь ему уйти. — Позволить ему что? — мафиози успокоился так же неожиданно, как и начал брыкаться, — Может, скажешь ещё, что ты с ним заодно? — понимая то, что парень не собирается его отпускать, Сказитель обернулся, пытаясь отыскать взглядом Камисато. Не настолько людно было на этой улице, чтобы парень затерялся в толпе, но всё же его уже не было. Тогда же Сиканоин отпустил мафиози, — И как ты собираешься это объяснять? Ты нарочно выбрал Париж? Знал, что он будет тут? — Знал. Сказитель снова дёрнулся, на этот раз действительно собираясь накинуться на детектива с кулаками, но Сяо остановил его. Мафиози снова одёрнул руку, с презрением глядя и на информатора. — Не путай работу с отношениями, если я прикажу тебе его убить, тебе придётся его убить, — парень нарочно повторился, делая акцент на слове «придётся»; он снова повернулся к детективу, — Придумай что-то в своё оправдание. Если будешь молчать, я сочту тебя за предателя. — Если мы убьём его тут, могут быть проблемы с местной полицией, — спокойно ответил Сиканоин, глядя на мафиози в ответ, — Для начала нам надо вернуть его хотя бы на территорию Америки. В Лос-Анджелесе он вряд ли покажется. После смерти сестры его психика пострадала, а несколько последних миссий ему не удалось испортить. Хоть и сжёг офис, но никто не пострадал. Это было очередным ударом, когда он увидел всех нас живыми. Оперативник из меня на троечку, поэтому я смотрю на ситуацию с психологической точки зрения и оперирую в основном информацией, а не оружием. Если всё ещё меня подозреваешь, я готов лично его убить. Хэйдзо окончил свою тираду со скрещёнными руками на груди и опущенными веками. Кадзуха испуганно метался взглядом от мафиози к детективу, Сяо стоял напротив него, беззвучно сглатывая и оценивая свои возможности в случае, если Сказитель заставит его сделать выбор. Сам мафиози сжал ладони в кулаки так, что короткие ногти впились в кожу едва ли не оставляя кровавые следы. Сиканоин — он же практически его правая рука, если этот парень окажется предателем, темноволосый повторит судьбу предыдущего босса. — Я могу простить тебе все сегодняшние дурацкие шутки, но если ты был его сообщником с самого начала, то за это ты поплатишься жизнью. И он тебя убьёт, — Скарамучча указал на Сяо, ещё несколько секунд сверлил взглядом Сиканоина, а после нарочито задел его плечом и отправился в сторону отеля. Как только компания лишилась одного из участников, даже дышать стало легче. Хэйдзо открыл глаза и выпрямился, глядя на двоих оставшихся. Те обеспокоено смотрели на него в ответ, пока взгляд детектива отдавал невозмутимостью. — Всё, что я сказал — правда, — на выдохе произнёс Сиканоин, — Когда он успокоится, он и сам это поймёт. Но он ушёл с продуктами и явно без желания, чтобы мы шли за ним. Я в особенности. Так, может, сразу пойдём в сторону башни? — Он выглядит бессердечным, но если за ним никто не пойдёт, он расстроится, — тихо выдал Кадзуха, глядя на землю. Двое парней с лёгким удивлением взглянули на него: Сяо поражало описание собственного начальника, пока Сиканоин, кажется, снова был в настроении пошутить. — Думаю, ты и сам понимаешь, что эта роль достанется тебе, — не без тени улыбки выдал он. Каэдэхара молча приподнял голову и посмотрел на Хэйдзо — тот отвернулся куда-то в сторону башни, — Очевидно, что он тебе нравится. И нравился ещё до того, как он узнал о твоём существовании. Ты в организацию просился явно не для того, чтобы людей убивать. Кадзуха окончательно смутился и потупил взгляд, рассматривая собственную обувь. Ну и придурок же этот Сиканоин со своей дедукцией, но до чего же умный придурок! А может, тут и гадать не надо было, а Каэдэхара просто не умеет скрывать свои чувства? Да, это больше похоже на правду. — Иди, успокой своего психа, — Хэйдзо залез в сумку, что была у него на плече, и вытянул оттуда небольшой цветной флакончик, протягивая его Кадзухе, — Мы прогуляемся до башни, так что ужин на нас можешь не готовить. Не переживай, мы тут на неделю как минимум, ты тоже успеешь на неё посмотреть. — Это что? — Каэдэхара напряженно смотрел на пестрящий флакончик. — Раз так реагируешь, значит, знаешь, что это, — Сиканоин невинно улыбнулся и вынудил парня забрать у него этот клятый пузырёк, — Других составляющих предоставить не могу, может, у Скарамуччи найдётся. Ну всё, иди уже. Кадзуха с раскрасневшимися щеками смотрел на небольшой флакончик и поспешил спрятать его в сумку к фотоаппарату. Не может это «особое отношение» зайти настолько далеко. Тем не менее мысль о том, что Скарамучча уже наверняка добрался до отеля и сидит в номере один, немного напрягала. Что обычно делают разъярённые люди, когда остаются одни? Вряд ли Сказитель тот тип, который будет плакать от злости. А вдруг он там застрелится сейчас? Каэдэхара замотал головой и поспешил в сторону отеля. От точки, где снимали кадр с Эйфелевой башней и где чуть не убили Хэйдзо, до гостиницы было пять минут, потому уже очень скоро Кадзуха осторожно открыл дверь и сперва заглянул внутрь, перед тем как зайти. — Куни? — тихо произнёс он, когда оказался внутри. Искомый им человек в эту же секунду показался из-за двери, ведущей в спальню. Скарамучча оказался уже переодетым в домашнюю одежду и выглядел намного спокойнее, чем десять минут назад. Он оставил одну руку на дверном косяке и молча смотрел на светловолосого. Кадзуха прошёл внутрь и закрыл за собой дверь. — Зачем пришёл? — Ты бы расстроился, если бы никто не пошёл за тобой. — Я что, такой добродушный на вид? — это у него вылетело почему-то с усмешкой. — Выглядишь бессердечным, — честно признался Кадзуха и наконец-то сдвинулся с места, замечая продукты, брошенные на столешницу; он не стал снимать тёплый кардиган, что был накинут поверх чуть расстёгнутой рубашки, в номере было прохладно, — Но мне кажется, в глубине души ты бы расстроился. А ещё ты голодный. Парни сказали, что пойдут смотреть на башню, наверное, где-то там и перекусят. Я приготовлю ужин на всех, может, захотят, когда придут. «Ужин на всех», — эхом пронеслось в голове. Скарамучча запросто мог бы сейчас молча кивнуть или выкинуть что-то совершенно безразличным голосом и скрыться в спальне, но вместо этого прошёл в сторону стола и присел на стул, собираясь наблюдать за тем, как Кадзуха готовит. Каэдэхара обернулся на него с замешательством на лице. — Если они гуляют, тогда зачем на них готовить, — темноволосый подпёр лицо руками; ощущения были практически такие же, как будто они снова были дома: Сказитель в домашней одежде, Кадзуха готовит есть. Только дома за парнем он не наблюдал, а теперь в голове засела мысль: «Хочу, чтобы он готовил только для меня», и отгонять её парень даже не собирался. — Значит, будет что-то на завтрак. — Утром мы планировали идти в кафе, завтрак тоже не нужен. — Ну лишним же оно не будет, холодильник есть, просто поставлю туда если что, и не пропадёт… — Ты можешь просто приготовить что-то только для меня? — А? — лицо светловолосого окрасилось недоумением; он взглянул на собеседника с приоткрытым ртом и помидором в руке. «Приготовить только для меня»? И что это значит? Ну, то есть, понятно, что это значит, но… что за просьба такая? — Есть какие-то пожелания? Скарамучча тихо вздохнул и встал из-за стола, не успев как следует за ним насидеться. Он поднялся и прошёл ближе к столешнице, рассматривая продукты так, будто бы это не он выбирал их в магазине с полчаса назад вместе с Каэдэхарой. Светловолосый внимательно за ним наблюдал. — На твоё усмотрение, — спокойно ответил он. Кадзуха тотчас развернулся к столешнице и принялся перемывать купленные овощи. Загадкой оставалось то, предоставлял ли отель какую-то кухонную утварь, или, быть может, за сковородой и кастрюлей надо было спускаться на стойку регистрации, — Помощь нужна? Он что, подурачиться решил? Или встреча с Камисато так сильно ударила по психике? — А, нет, — Кадзуха неловко улыбнулся темноволосому и повернулся обратно к раковине. Дома он как-то не рвался помочь, что же теперь изменилось? Парень вытащил из пакета с продуктами запакованный походный ножик, что они купили в том же магазине: таких удобств гостиница ожидаемо не предоставляла, а пронести нож с собой в самолёт было немного проблематично, разве что в багаже, но никто не удосужился этого сделать, — Просто подожди, я постараюсь сделать всё быстро. — Я спрашиваю, помощь нужна? — Каэдэхара не успел даже пискнуть перед тем, как рука парня схватила его подбородок и грубо повернула к себе. Решил на нём сорваться? Наверное, для всех так будет лучше. Ладонь Сказителя была зафиксирована на подбородке светловолосого и удерживала его личико в чуть приподнятом состоянии. Кадзуха малость приоткрыл рот, хоть и ответ подготовить ещё не успел. Да, в прошлый раз всё начиналось точно так же. — Помоги, — тихо, насколько позволяло положение, ответил Каэдэхара. Он отчётливо мог проследить за тем, как чужие глаза постепенно провели линию до губ, будто бы нарочно делая это настолько медленно, чтобы Кадзуха точно заметил. Частота дыхания резко подскочила. С негромким звуком нож приземлился на досточку, когда Сказитель рваным движением потянул парня ближе к себе за подбородок. Учитывая прошлый опыт, на этот раз Кадзуха был более-менее готов, потому и навстречу чужим губам двинулся с немного большей уверенностью и, разумеется, охотой. Рука спешно оставила подбородок и спустилась к шее, слегка надавливая и сжимая. Сопротивления не оказывалось. Всё происходило как-то быстро и резко. Кадзуха податливо приоткрыл рот, как только почувствовал малейшее давление чужого языка. Такими техниками он не владел, а Сказитель, кажется, вовсе не собирался его обучать, оставалось только ловить на лету. Поцелуй ежесекундно прерывался неровными вдохами в основном Скарамуччи, Кадзуха, кажется, практически задыхался от неумения правильно управлять дыханием в такие моменты. Он чувствовал, как рука ослабила хватку на собственной шее и продолжила свой путь ниже, не считая рубашку своей преградой. Мало того, что та и без того не была застёгнутой на несколько верхних пуговиц, мафиози потрудился расстегнуть ещё несколько и запустить ледяную ладонь гулять по мягкой коже. Каэдэхара дёрнулся от внезапного ощущения чего-то холодного на теле и воспроизвёл тихий внезапный вздох, напрягаясь. Язык беспардонно танцевал с чужим. Кадзуха отчаянно старался поспевать за ритмом движений партнёра, но неопытность заставляла отставать. Позволяя светловолосому отдышаться, Скарамучча разорвал поцелуй и тут же подался ниже: теперь укусами была усеяна тонкая кожа шеи. Каэдэхара наклонил голову в бок и зажмурился в попытках привыкнуть к новым ощущениям. Рука под рубашкой нашла себе место сбоку груди, как бы обхватывая чужое тело. Большой палец дразнил потвердевший сосок. Кадзуха чуть приподнял плечи, боясь издавать вполне ожидаемые звуки. — И как далеко ты позволишь мне зайти, если до сих пор не остановил? — с лёгкой отдышкой Сказитель чуть выпрямился и оставил несколько поцелуев вверх от шеи до мочки уха, прикусывая ту. — Тебе надо на ком-то сорваться, ты же без этого не успокоишься, — получив возможность снова заговорить, Кадзуха слегка отвернулся в страхе смотреть на парня, — А я не против попасть под такой удар. Ты же пойдёшь и побьёшь Хэйдзо в лучшем случае, в худшем — покалечишь непричастного прохожего. Поэтому… пользуйся. Скарамучча полностью выпрямил спину и попытался уловить эмоции на чужом лице, но парень отвернулся настолько, насколько это было возможно. «Пользуйся»? Так у него только такое восприятие происходящего? Если бы той ссоры на улице не произошло, он бы тоже думал так? Хотя, если бы ничего в самом деле не случилось, у Сказителя бы не хватило смелости сделать всё, что он только что сделал. Рука неспешно отпустила тело и поднялась выше, снова располагаясь на подбородке. Движения на этот раз были не такими резкими, скорее, неожиданно мягкими. Кадзуха ощущал лёгкую дрожь чужих пальцев и неуверенно обернулся. Всё тот же взгляд с электрическим привкусом, всё те же отблески молний, но, кажется, в растаявших глазах. Когда возможность делать резкие движения отобрали, Скарамучча внезапно обнаружил, насколько он бессилен перед ним. Ещё полчаса назад был полноценным боссом мафии, а сейчас дрожит каждой частичкой тела, когда снова дарит поцелуй. Кадзуха не до конца понял причину резкой перемены в поведении темноволосого, но и на этот раз не стал сопротивляться. Ему не составило труда поддержать такой нежный и сладкий поцелуй, с предыдущими было сложнее. Он никогда не делал этого, но всему приходит время научиться, и Сказителю пора учиться любить. Когда руки ухватились за чужие плечи, парень снова прервал поцелуй и опустил голову. — Давай попробуем заново, — с трудом выдавил из себя Скарамучча. Кадзуха замер, только и бегая взглядом по тёмной макушке. Руки непроизвольно поднялись и устроились на спине, бережно её поглаживая. — Думаю, на кровати будет лучше. Тишина продержалась всего несколько секунд, прежде чем Каэдэхара взвизгнул оттого, как ноги резко оторвались от земли. Сказитель подхватил парня на руки и перекинул через плечо. До спальни было всего три шага, потому уже через пару мгновений дёрганья и писка Кадзуха оказался брошенным на кровать. Для дешёвого отеля матрас был поразительно мягким, так что приземление смело можно было назвать удачным. Вместе с парнем на кровать выкатился крошечный флакончик из его же кармана и Скарамучча с большим интересом на него уставился. — Откуда это у тебя? — Сказитель отказывался верить в то, что Кадзуха ежедневно просто так таскал с собой в кармане бутылёк смазки. — Это… Хэйдзо дал, когда я понял, что я пойду за тобой, — честно признался Каэдэхара, — Сказал, что остальное должно найтись у тебя… — Если этот придурок везде с собой носит смазку и презервативы, это не значит, что так делают все остальные, — парень недовольно фыркнул и одним движением стянул с себя футболку, оставляя её валяться на полу, — Но так уж и быть, надо будет отдать ему должное. Каэдэхара снова зажмурился, когда темноволосый оказался возмутительно близко, буквально залезая на парня сверху. Заметив такую его реакцию, Сказитель чуть насторожился и принял решение действовать ещё аккуратнее. Раз уж Сиканоин поделился этим с Кадзухой, значит, вернутся они не скоро. Этот придурок смог предугадать даже такое. Нагибаясь ещё ближе, Скарамучча осторожно коснулся ладонью порозовелой щеки и легко начал очередной поцелуй, пока вторая рука продолжила свои попытки достигнуть последней пуговицы на рубашке. Он даже помог Каэдэхаре привстать, чтобы снять с него весь верх и отбросить в сторону так же, как и собственные шорты, не интересуясь дальнейшей судьбой одежды. Вид сверху был великолепен: резинка слетела с белоснежных волос, а на бледной коже даже при тусклом освещении можно было рассмотреть покрасневшие следы, что позже приобретут ещё более заметный вид. Сказитель застыл на несколько секунд, совершенно забывая, что ему нужно делать дальше. Без лишних слов он смотрел на Каэдэхару, словно одного его вида ему уже было достаточно. — Что не так? — тут же засуетился Кадзуха и даже успел немного приподняться на локтях, — Может, не хочешь на меня смотреть? Я отвернусь. Он невольно сделал громкий испуганный вздох, когда Сказитель снова оказался над ним, прижимая к постели и блокируя все пути отступления. Кадзуха дёргался от каждого резкого и не самого движения. — Я не сделаю больно, прекрати дрожать, — прошептал Скарамучча, хотя и знал, что это не даст никакого эффекта. Это наверняка был его первый раз, поэтому его пугает не столько мафиози, сколько всё то, что сейчас произойдёт. Чёрт, шёпот вряд ли скрыл привычную злость в голосе парня, которую ему сейчас отнюдь не хотелось демонстрировать, насколько удивительно это бы ни было. Сказитель тихо вздохнул, это ведь он предложил попробовать начать всё заново. Он скользнул рукой сквозь чужие шёлковые волосы, осторожно играясь с прядями, и поспособствовал очередному поцелую. На щеках моментально ощутились чужие тёплые ладошки, Кадзуха потянулся ближе. Спокойный и размеренный поцелуй, что поразительно медленно перетекал во что-то более страстное. Должно быть, обоих устраивал и такой расклад событий. Сказитель никогда не подумал бы, что на самом деле когда-то будет нависать над этим светловолосым дурачком, лишённый практически всей одежды, да ещё и делать это по своей воле . Каэдэхара тоже мало чего ожидал после того случая на балконе, но вот он — без всякого сопротивления охотно перемещается по площади кровати так, как пожелает Скарамучча. А тот желает только одного: удержать этот момент в этой пустой комнате. И снова шея, снова мимолётные соприкосновения губ и фарфоровой кожи, снова опаляющее дыхание. Кадзуха сместился ближе к центру кровати по воле партнёра и с удовольствием принимал каждый подаренный ему поцелуй. И хотя всё это до сих пор казалось какой-то шуткой вселенского масштаба или через считанные секунды Каэдэхаре следовало проснуться на своём месте в самолёте, но каждое касание посылало десятки тысяч импульсов по всему телу, что просто не могли не заставить проснуться, если бы это всё на самом деле было не явью. Тихое цикличное «Куни» отбивалось от стенок комнаты в унисон с беззвучными чмокающими звуками, пока поцелуи рассыпались от лица до торса, по каждому миллиметру кожи. Финальные лоскуты ткани в виде штанов и боксеров тоже проделывают короткий путь куда-то в сторону, и Кадзуха смущённо сводит коленки, пытаясь сократить обзор на обнажённое тело. — Куни, вернись, — тихо шепчет Каэдэхара, и Сказитель беспрекословно возвращается к его губам, отдавая все поцелуи им и только им. Руки мягко обвивают шею, в комнате, кажется, стало немного теплее от частых вздохов — так же нагрелись и ладони Скарамуччи, одной из которых он рефлекторно потянулся к возбуждённому члену. Кадзуха выпустил звучный вздох, когда невесомое касание затронуло и его; казалось, сейчас даже лёгкое колыхание воздуха могло заставить его стонать. Контакт между губами снова прервался, и Сказитель, замечая такую реакцию, осторожно обхватил два члена ладошкой, делая небрежное движение вверх-вниз. Каэдэхара прикрыл рот тыльной стороной ладошки в страхе, что мог издать слишком громкий звук, но темноволосый, ни секунды не сомневаясь, убрал руку от его лица. Пустая комната понемногу наполнилась хлюпающими звуками, — естественной смазки было вполне достаточно для их воспроизведения, — и негромкими, изредка срывающимися с губ стонами Кадзухи. Руки чуть расслабились, и парень удерживал их на чужих плечах, пока свободная рука Сказителя упиралась в кровать около шеи светловолосого. Собственные бёдра податливо старались двинуться навстречу, создавая дополнительный источник трения. Чем быстрее были движения, тем тяжелее оказывались веки и громче становились стоны. Только Скарамучча ни на секунду не мог отвернуться; он, кажется, даже перестал моргать. То есть, у него под боком всё это время существовал он..? Или это всё влияние Парижа? Не мог же Каэдэхара всё это время быть насколько сексуальным, что теперь Сказитель готов был кончить только глядя на него и слушая его стоны. — Куни… — Кадзуха едва ли не до крови впился зубками в губу и чуть запрокинул голову, выгибаясь в спине; стоны беспорядочно смешались со вздохами, — Куни, прошу… Я почти… Сейчас… Сказитель внезапно оторвался и убрал руку в сторону. Дыхание сбилось не меньше, чем у светловолосого, но силы воли у него оказалось чуточку больше — как раз достаточно для того, чтобы суметь остановиться и не попасть под влияние жалобного скулёжа Каэдэхары. Парень присел около него, потянувшись к флакончику смазки, и выдавил немного больше, чем планировал, на руку. Для Кадзухи это определённо был первый раз, для Скарамуччи тоже, если мы говорим о парнях. Он распределил прохладный гель, немного досталось и Каэдэхаре, который снова взволновано старался свести коленки. — Чем быстрее расслабишься, тем меньше боли почувствуешь, — по крайней мере, Скарамучча был уверен в том, что сказал, и партнёр, видимо, решив ему довериться, в самом деле постарался расслабиться. Один палец без предупреждения скользнул внутрь, заставив Каэдэхару издать неожиданно громкий стон и широко раскрыть глаза. Ладошка рефлекторно сжала в себе одеяло, а спина слегка прогнулась, — Расслабься, — повторение этого слова несколько раз произвело должный эффект, и очень скоро второй палец тоже мог с лёгкостью войти. А ещё через мгновение, когда Скарамучча заметил, как охотно Каэдэхара двигает бёдрами ему навстречу, — а наблюдал парень очень внимательно, ведь не хотел упускать ни секунды данного зрелища, — он плавным движением убрал руку, заставив светловолосого снова недовольно подвывать от чувства пустоты, — Не отворачивайся от меня, хорошо? — в ответ на практически беззвучный шёпот раздаётся кивок, — И не закрывай рот, не бойся, они не скоро придут, — Сказитель не поскупился использовать ещё больше смазки для полного комфорта и, помогая себе выбрать правильное направление, осторожно начал входить, нависая над светловолосым. Кадзуха зажмурился, из горла вырвался самый громкий стон, ведь пальцы и рядом не стояли с его размером. Точно, нельзя отводить взгляд; и хотя опущенные веки наверняка к этому не относятся, светловолосый всё же постарался снова открыть глаза и обнаружил Сказителя прямо над собой: он на выпрямленных в локтях руках держался над ним, пока не решаясь войти полностью. Даже если бы Каэдэхара не сжимался так сильно, ощущения не стали бы хуже. Он непроизвольно прикрыл рот тыльной стороной ладони после чересчур громкого звука. — Расслабься, я не могу двигаться, — еле слышно прохрипел темноволосый и снова убрал чужую руку от лица, сжимая оба запястья над головой Кадзухи; он неожиданно оставил несколько тёплых поцелуев по всему лицу партнёра, помогая ему разомлеть, и постепенно отыскал нужный ритм. Пошлыми и влажными шлепками помалу наполнялась вся комната от потолка до пола, каждое новое соприкосновение тел создавало этот звук. Почувствовав свободу в запястьях через какое-то время, Каэдэхара чуть вытянул руки, хватаясь за чужую спину. Бархатной коже на ней определённо не хватало следов от ногтей. Как бы ни хотелось ускориться или сделать движения более резкими, Сказитель сдерживал себя, не желая вновь ему вредить. Фантазии о том, как он душит Кадзуху или тягает за волосы, подпитывали его, а когда Каэдэхара заметно принялся двигаться навстречу, темноволосый воспринял это как разрешение набрать скорость. Узко. В нём чертовски узко, от этого и настолько приятно. Его хотелось слушать бесконечно — столько же хотелось и целовать. Но и самому оставаться беззвучным было невозможно, как бы старательно Скарамучча не пытался заглушить собственные стоны, лишь бы слышать чужие. Невозможно так же, как и сдерживать приближающуюся кульминацию. Каэдэхара будто бы нарочно стал периодически сжиматься, помогая обоим наконец-то достичь разрядки. Даже два слова связать было тяжело, потому Сказитель постарался найти ответ на свой вопрос в чужих глазах и, таки получив его, через пару движений издал самый громкий стон и кончил. Кадзуха тоже не заставил долго себя ждать: пальцы на ногах слегка подкрутились от удовольствия, а всё «напряжение» вместе со звучным стоном излилось на собственный живот. Скарамучча свалился на постель рядом с Каэдэхарой. После громких звуков тишина несколько оглушала — её разрезали только тяжелые вздохи и мягкий шорох постельного белья. Как только дыхание немного пришло в норму, Сказитель потрудился помочь парню добраться до ванной комнаты, ведь, помимо дрожи в коленях, Кадзуха боялся выйти и встретить своих соседей. — Куда ты? — спросил темноволосый, когда ванная освободилась после поочерёдного её использования каждым из парней и они оба устроились под одеялом. Сказитель отвернулся, потому отреагировал только на шорох, который оповещал о том, что Кадзуха поднялся или собирался подняться с кровати. — Никуда, — Каэдэхара тут же передумал вылезать из постели и голова снова коснулась подушки, взгляд упал на чужой затылок, который неожиданно заменился усталым выражением лица: Сказитель наконец-то повернулся к нему, непонятным взглядом уставившись в алые глаза. Кадзуха смотрел в ответ, не зная, что мафиози сейчас может выкинуть. Вдруг правда прогонит спать в ванную? Но несмотря на все его ожидания, Скарамучча довольно резким движением потянул парня к себе и заставил уткнуться носом в грудь. Кадзуха только и успел издать непонятный звук с ноткой удивления. — Я не хочу, чтобы ты становился таким, как я, — в таком положении, когда зрительный контакт установить невозможно, говорить было намного проще; Сказитель удерживал парня около себя, едва касаясь влажных волос, — Не хочу, чтобы всё было, как с Люмин, — он замотал головой. — О чём ты вообще? — тихо бормочет Кадзуха. — Знаешь, я… до сих пор во многом стараюсь быть похожим на Аякса. Стараюсь управлять организацией так, как это делал он, на встречах разговариваю так, как он бы говорил. Все знают, что он мёртв, но я всё равно подражаю ему, чтобы… а хрен его знает, для чего я это делаю. Копирую привычки и повадки, будто стараюсь быть не новым боссом, а заменой старому, — тихий, немного дрожащий выдох. Скарамучча легко коснулся багровой пряди и мягко накрутил вокруг пальца, пока чужое тёплое дыхание согревало где-то в районе груди; после каждого предложения следовала непродолжительная пауза, — Он создал из Люмин машину для собственного убийства. Может, я и пытаюсь быть, как он, но в этом плане… — прядь вернулась к остальным волосам, Скарамучча вытянул свободную руку из-под подушки, чтобы и её обвить вокруг парня, схватившись так, будто бы держит его последние минуты, — Я совершил главную ошибку, приняв тебя в организацию, поэтому если считаешь это верным решением, то уходи. Я не убью тебя, как не убил и тогда. Он ещё несколько секунд держал парня около себя. Каэдэхара было успел подумать, что тот вот-вот расплачется — находясь так близко к его сердцу во всех смыслах этого выражения, Кадзуха отчётливо слышал, как то трепетало. Парень попытался выпрямить руку, чтобы тоже обнять темноволосого в ответ, но тот оторвался и снова повернулся спиной. — Всё, уходи. Каэдэхара чуть приподнялся на локтях, пытаясь заглянуть в лицо мафиози, но тот слишком сильно отвернулся. Чего скрывать, Кадзуха здесь явно не для того, чтобы людей убивать, но теперь предложение уйти привело его в замешательство. — Я правда могу уйти? — тихо переспросил он, присаживаясь на кровати. — Конечно, можешь, — с непонятным смешком выдал Сказитель; у Кадзухи более не оставалось никаких сомнений, что парень действительно начнёт плакать при первой возможности остаться наедине с собой, — Оставайся жить в Париже, если захочется. Я вышлю тебе всё, что нужно, когда вернёмся домой. Захочешь, вернёшься и сам. Скажи сколько, и я дам тебе денег. Купишь нормальную квартиру, найдёшь нормальную работу и будешь жить спокойной жизнью. Всё, о чём я могу просить взамен, это… не докладывать в полицию? И не становись таким же монстром. — Тогда можно последнюю просьбу? — тут же прозвучал вопрос. Разумеется, уходит. А чего Сказитель ожидал? Что после нескольких месяцев похабного отношения и одного секса он решит остаться? Смех да и только. Скарамучча усмехнулся собственным мыслям, в который раз убеждаясь в том, насколько он глуп. — Валяй.