Заболел

Признать самому себе, что чувствуешь себя плохо - нельзя. Совершенное оружие не может болеть и чувствовать. Нельзя показывать слабость или улыбаться. Чувства излишни и только мешают. Но... так было лишь до тех пор, пока Цилин не повстречал двух людей, полностью изменивших его жизнь. С ними можно было побыть настоящим и проявить незначительные эмоции. Можно было напиться, а после завалиться спать в одну постель. Они никогда не прогоняли, когда в походах он напрашивался к ним в одну палатку. Чувствовать, как обнимают с двух сторон и успокаивающе дышат в шею - было приятно. Чжан Цилин смог оттаять лишь для них. Для У Се, ходячей катастрофы и кладезя неприятностей, и для Ван Юэбаня, любителя взрывчатки и кулинарии. После знакомства с Пан Цзы, Цилин узнал, что такое вкусная домашняя еда. Его не ругали за то, что много ест. Юэбань был готов кормить его хоть все 24 часа семь дней в неделю. Только бы Мэньюпин был бы сыт и не переминался пачкой сухпайка. А то годиков много, а о здоровье совсем не беспокоится. У Се же принёс в жизнь Чжана кучу шума, головной боли и... поддержки. Он рьяно защищал Цилина от всех нападок со стороны девяти семей и Цзюмэй. Он не позволил морской ветви клана Чжан забрать Молчуна. Он никому не позволял вредить воину. Уважал его личные границы и старался обеспечить комфорт и безопасность. Приятным открытием стало то, что для Наивняшки и Пан Цзы Цилин стал не просто товарищем по расхищению гробниц, а самой настоящей семьёй. Его принимали таким, какой он был. Его звериная натура была не важна для этих людей. Так странно... Проводив друзей до ворот, Цилин вернулся в дом. Голова гудела и раскалывалась. Было холодно. Настолько, что ему казалось, будто бы он вновь оказался на вершине горы Чанбайшань. Не предав никакого значения ознобу, он взял меч и направился на задний двор. Следовало хорошенько потренироваться. А то утром пришлось поступиться принципами и пропустить тренировку - У Се и Пан Цзы уезжали в Ханчжоу по делам. Следовало проводить и лично убедиться, что они не забыли ничего. Перед глазами плыло. Он занёс меч для удара, но, промахнувшись, упал на одно колено, вонзив лезвие в землю и тяжело опершись о рукоять. Все кружилось и, казалось, мир уходит из-под ног. Цилин пытался встать, но снова и снова падал. Сил никаких не было. Удержать тело в относительно прямом состояние становилось всё сложнее. И в какой-то момент, он сам не понял когда, Чжан рухнул на холодную землю, потеряв сознание. ... Тепло, мягко и что-то холодное на голове. Просыпаться совсем не хотелось. Остаться бы в этом мире спокойствия подольше. Поверить, что это не сон, а действительно приятная реальность. - Эршу, прости, - в сознание врезался знакомый тихий голос. - Я приеду в следующий раз. Цилин заболел. Надеюсь это не какая-то ужасная болезнь. Да-да. Будем ждать. Прости, что сразу не предупредил. Неужели У Се? Но почему он вернулся? Почему не уехал? Его второй дядя не тот человек, на встречу с которым можно не приходить. - У Се, - негромко позвал Чжан. Голос хрипел и казался чужим. - Сяогэ, - откинув сотовый в сторону, Наивняшка склонился над другом. - Как ты себя чувствуешь? Где болит? - Ты не уехал? - Цилин не сильно любил разговаривать. Точнее сказать, до встречи с Юэбанем и Наивняшкой он вообще не разговаривал. Эти двое, не желая мириться с реальностью, взялись за его обучение. За полгода они смогли научить его читать, писать и разговаривать. Пусть последнее ему не сильно нравилось демонстрировать при других людях, но с теми, кто стал настоящей семьёй, он охотно разговаривал. - Мы были на вокзале, когда мне стало тревожно на душе, - У Се сел на край постели. - Я сказал Пан Цзы, что вернусь домой и после отзвонюсь. Забрал ключи и поехал. Ты был на заднем дворе. Лежал на земле без сознания. У тебя жар. Ты провёл в бреду три дня. Врач, осматривающий тебя, сказал, что это запущенная простуда. Почему ты нам не сказал, что плохо себя чувствуешь? - Три дня? - переспросил Чжан. - Твой Эршу... - Недоволен, что я не приехал, - Наивняшка улыбнулся. - Но я только что звонил ему и всё объяснил. Он сказал, чтобы ты поправлялся и на новогодние праздники приехал вместе со мной. Так же звонил председатель Чжан. У него появилось к тебе важное дело. Я послал его далеко и надолго и сказал, что у тебя отпуск и до мая ты не берешь никакую работу. Хватит загонять себя. У тебя лёгкая простуда в купе с переутомлением. Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Цилин неловко отвёл взгляд. Раньше, когда ему было плохо, он только и слышал: «Нечего ныть. Придумываешь, чтобы в гробницы не лазать. Бесстыдник». Его упрекали за плохое самочувствие, за усталость и долгий сон. Проспи он три дня - его бы попросту избили бы за такое. Максимум он мог спать часа два в сутки. Не больше. - У тебя постельный режим и вставать нельзя, - У Се, взяв полотенце, проверил рукой температуру. - Жар поменьше, но все равно есть. Пойду поищу таблетки от температуры посильнее. Тебе приготовить что-нибудь вкусненького? - Ты говорил, что тебе нужно съездить в археологическое сообщество и представить доклад, - Мэньюпин попытался приподняться, но его настойчиво вернули обратно в горизонтальное положение, укрыв тёплым одеялом. - Пока тебя не перестанет лихорадить - не вздумай вставать. Твоя температура настолько повысилась, что татуировка до сих пор не исчезла, - младший третий господин семьи У поднялся. Следовало найти таблетки, подогреть молоко и приготовить что-нибудь вкусное. Пан Цзы начал бы ругаться, что он собирается пренебречь принципами и побаловать вредненьким, но У Се было откровенно плевать на это. Если болеешь - то можно отступить от правил и вместо куриного бульона поесть печенье или пряники. Молчун, прикрыв глаза, вслушивался в каждый звук. Скрип половиц, шум воды, хлопанье шкафчиков - пусть Наивняшка и пытался быть тихим, но получалось у него откровенно плохо. Голова трещала, как будто по ней очень сильно дали чем-то очень и очень тяжёлым. В горле першило и хотелось откашляться. В носу неприятно зудело, как будто вот-вот чихнет. И вот как он смог заболеть то?! «Кажется, знаю как», - в мыслях усмехнулся Чжан. Накануне отъезда своих друзей, он вернулся домой, промокший до нитки. Тихо, чтобы не разбудить, переоделся и лег спать. Он настолько устал за те три дня, что провёл без сна, что совсем не заметил приоткрытого окна. Похоже, лёгкий сквозняк решил, что один бессмертный воин совсем не бережет себя и ему нужен отдых. Цилин не хотел беспокоить своих друзей таким незначительным делом. Может быть, будь он более внимателен, то выпил бы пару таблеток до того, как дело приняло серьезный оборот. Его тело умеет справляться и само со всеми простудами и ранениями, напоминая о том, что в его теле запечатан древний зверь. Но У Се и Ван Юэбань не упускали случая напомнить ему о том, что нет. Он не монстр. Он - человек. А человеку требуется отдых, правильное питание и забота. - Сяогэ, забыл совсем сказать, - вновь появляясь в комнате уже с подносом всякой всячины, начал У Се. - Эршу сказал, что приедет в скором времени проведать тебя. Сгрузив все на прикроватный столик, Наивняшка помог Молчуну принять полусидячее положение, вручив кружку с молоком и таблетки. - Это твоя комната, - только сейчас, осмотревшись, Цилин понял, что не давало ему покоя. В небольшом домике, купленном наследником пятой семьи в деревне Банаи, было четыре комнаты - три спальни и гостиная. Комната Юэбаня представляла из себя склад разного антиквариата, где между делом затесалась кровать со скрипучими пружинами. Комната У Се представляла из себя книжный склад. Книги были везде. Ступить некуда было. И в этом книжном хаосе стоял письменный стол, кровать и небольшой прикроватный столик. Комната самого Чжана представляла из себя пустое помещение, с жесткой, неудобной кроватью и валиком, вместо подушки. Как бы из-за этого и не ругались его друзья, но добиться права поставить нормальную кровать и добавить мебели - не смогли. Мэньюпин был непреклонен. - В твоей комнате жутко неудобная кровать. Я принёс тебя к себе, чтобы наблюдать за твоим состоянием. И, хочешь ты того или нет, но я уже заказал мебель в твою комнату. Послезавтра привезут, - У Се, казалось, вообще не смущало то, что эти три дня пришлось делить комнату с кем-то Наивняшка был и дальше готов спать на полу и, как сторожевой пёс, охранять спокойный сон дорогого человека. Комфорт Цилина всегда стоял для него на первом месте. - Ты неисправим, - сил, чтобы спорить, не было. Хруснув таблетками, Молчун в несколько глотков осушил пол кружки. Такая забота согревала, но была непривычна. Раньше, до того, как разобрались с кланом Ван, он часто исчезал, надеясь дать друзьям шанс начать спокойную жизнь. И, спустя десять лет, он совсем не ожидал, что эти два дурня будут ждать его у пещеры с тёплой одеждой и обнимашками. Наивняшка, как позже узнал Чжан, положил десять лет на то, чтобы устранить главную проблему своего Цилина. В тот день Мэньюпин едва не расплакался, как трёхлетний ребенок. Он никогда не думал, что найдется кто-то, готовый рискнуть всем, ради него. - Иди сюда, - подаваясь вперёд, произнёс У Се. И, не дожидаясь ответной реакции, сам обнял своего молчаливого друга. - Лечебные обнимашки. Тебе должно стать лучше. - У Се, - негромко позвал Цилин. - Спасибо. Он чувствовал себя значительно лучше, чем три дня назад. Единственное, в чем его упрекнули - это в том, что не сказал о своём самочувствии. - Поспи ещё, - забрав кружку, потомственный расхититель помог парню устроиться поудобнее, подоткнув одеяло со всех сторон. - Я буду рядом. Отдыхай. Чжан кивнул. Слабость была настолько сильной, что сопротивляться совсем не хотелось. Прикрыв глаза, он с огромной охотой провалился в сон. Без кошмаров о прошлом и страхах о будущем. Сон, в котором проходили все болезни и простуды.