Взгляды наполнены жалостью. И подавиться бы им всем этим мерзким чувством, или ей, да кто угодно подойдёт, если это означает — покончить со всем этим.
Хината терпит, старательно отводит взгляд и прячет глаза, делая вид, что не замечает или не понимает всеобщих настроений и намерений. В конце концов, когда-то это всё должно закончится, нужно просто потерпеть.
Терпит она второй год.
Взгляды никак не прекращаются, она начинает подозревать, что драма их жизней становится всеобщим проектом. Всем без исключений любопытно, что же творится и происходит. Среди шиноби, отчего-то, именно их личные жизни вызывают неконтролируемый интерес. Оно и понятно, все на слуху, все знамениты, а происходящее — нонсенс. И каждый считает своим долгом — пожалеть и посочувствовать ей. Не словом, но тут и взглядов достаточно.
Может ей давно стало бы всё равно, но тут случилось вот как: будто одну небольшую царапинку расковыривали всё время, не позволяя спокойно засохнуть и зажить, и та гноилась, покрывалась едва высохшей коркой, но её снова срывали и так до тех пор, пока вместо кожи не показался кровавый ошмёток мяса. Вот так до мяса расковырять маленькую царапинку и умудриться загноить её — тоже искусство. С ней случилось так же.
«Химе». Её всё ещё так же величали, но теперь, в этом оклике вместо былого величия ощущалось снисхождение. Будто бы негласный титул - всё, что у неё осталось. К семье, к клану, будто бы она больше не имеет отношения. И тут снова странность: она больше не Хьюга, но и не Учиха, хотя мон — красно-белый веер — вышит на всей одежде отныне.
В день их свадьбы Обито-сан несмело улыбался и в этой улыбке она видела отчаянную безысходность. Глаза его блуждали где-то там, в толпе званных гостей, имена которых она знала и не знала одновременно. Тонкие брови хмурились, подчёркивая острые черты лица. И пусть он был печален и омрачён, ужаснее всего было то, что он оставался обходительным и учтивым до самого конца. Даже когда хрупкая фигура его сокомандницы растворилась в толпе, он лишь дёрнулся чтобы не отправиться следом, но всё же остался на месте.
В день, когда их усадили за один стол и поставили перед фактом — свадьба — Хината только вернулась с миссии вместе с Наруто, который, вроде как, начал проявлять открыто симпатию спустя несколько лет с момента её признания. Они распрощались у Резиденции и условились встретиться ближе к вечеру на главной площади. Хината мчалась домой окрылённая, предвкушая встречу, она уже трепетала, ощущая самую настоящую надежду. Внутри порхали бабочки, улыбка сама просилась на лицо.
Забегая в квартал, первым делом в глаза бросилось чрезмерное оживление клана. Суета отчего-то навела на неё странное предчувствие, у ворот главного дома, её дома, стоял брат. Неджи нии-сан хмурился, кусал губы и был как зол, так и напуган одновременно. Видеть его таким было непривычно, потому, она тут же напряглась, заранее зная — что бы там ни было, оно обязательно коснётся и её тоже. Увидев кузину он бросился к ней и обнял так крепко, что под ложечкой засосало.
— Нии-сан? — едва слышно спросила Хината, но брат не ответил, лишь крепче сжал в объятиях. Момент этот был прерван отцом, который показался посреди прохода во двор.
— Хината, войди в дом, — строгим и сухим голосом велел он и брат нехотя расцепил руки, хмурясь и ступая следом. Минутами позже Хината, наконец, заметила аккуратно расставленную многочисленную обувь у сёдзи.
В кабинете отца уже кто-то был.
— Хината-сан, — темноволосая женщина, стоило ей войти внутрь, поднялась с места и приветливо улыбнулась. Лицо её показалось смутно знакомым, и приглядевшись, Хината с удивлением признала в ней мать Саске-куна. Оглядев присутствующих, она заметила старейшин Хьюга и двух глав клана Учиха, они же родители одноклассника.
Рассматривать остальных ей показалось невежливым, потому, поклонившись, она села рядом с отцом. Брат устроился рядом, наверное потому она была спокойна, что ощущала его незримую опору. Какое-то время старшие вели беседу в суть которой она не вникала, политика кланов редко её волновала, разве что если не появлялся риск очевидных угроз и волнений.
Бесчисленное количество часов медитации научили её абстрагироваться от внешнего мира мастерски и с пользой для себя, так что к тому времени, когда она очнулась, отец вдруг заговорил, осторожно касаясь её руки. Подобное было чем-то вопиющим, и вовсе не потому, что оскорбляло её, а потому, что отец никогда подобного не делал.
— Думаю, пора перейти к сути нашего собрания, — голос отца звучал непривычно, ничего нового, но она ощущала странные волны исходившее от него, как если бы он заранее одобрял происходящее.
Хината нахмурилась и окинула взглядом остальных, едва не давясь вздохом, когда обнаружила на себе чужой взгляд тёмных глаз. Смущённая, она отвела глаза довольно резко, припоминая черты лица человека пристально её разглядывавшего.
Это был Учиха Обито, товарищ по команде и близкий друг Какаши-сенсея. Хината знала об этом человеке мало, лишь то, что он был капитаном целого взвода элитных джонинов и являлся человеком пугающим, чья слава бежала так же впереди него.
— Как вам известно, за последний год было совершено более пятнадцати попыток подорвать мирное соглашение между двумя кланами, — заговорил Учиха Фугаку, обращая всеобщее внимание на себя.
— До того как Годайме Хокаге возглавила деревню и лично пресекла недопонимание между двумя кланами, очень многие люди пользовались этой ситуацией и нашими именами во вред не только деревне, но и всей стране Огня. К сожалению, Данзо Шимура по сей день не оставляет попыток натравить деревню и кланы друг на друга в надежде захватить власть. И к счастью, работая сообща, мы смогли предотвратить минувшую опасность и урегулировать возникшие волнения в деревне.
Хината не совсем понимала, к чему вёл этот человек, и все же внутренне насторожилась, предчувствуя неладное.
— Угроза всё ещё существует, мы упустили Данзо и его сообщников, и теперь, это проблема не только нашей деревни, но и всего альянса. Альянс существует всего ничего и мы не можем позволить себе потерять то хрупкое равновесие, что есть у нас сейчас. Поэтому, клан Учиха выступил с предложением к совету джонинов и Хокаге-сама, а так же к клану Хьюга.
Сердце Хинаты забилось будто птица в клетке, стоило тяжелому взгляду мужчины упасть на неё. Руки невольно сжались в кулаки, оставляя кровавые отметины на ладонях.
Она знала, что он собирается сказать.
— Мы хотим заключить брачный союз между двумя кланами, и тогда, у недоброжелателей не останется ни поводов, ни возможностей навредить. Союз этот должен быть настоящим, скреплённым узами, и, что важнее всего, это должны быть молодые люди, чьё влияние на может оспариваться.
Хината выдохнула резко, чем заслужила хмурый взгляд отца. Взглянув на него, она невольно вздрогнула, молчаливо умоляя не делать этого. Покачав головой в неверии, безмолвно выпрашивая не называть её имя, она схватила его за руку, позволяя себе непривычную вольность.
— Отец… — прошептала, несмотря на то, что все в комнате видят и слышат её.
— Пожалуйста… — Хиаши, к удивлению, вдруг стал мягок, насколько это вообще возможно. Осторожно накрыв её ладонь своей рукой, он сказал:
— Ты принесёшь почёт и уважение своему дому, и, как и подобает химе, взвалишь на себя эту обязанность. Обязанность защитить клан.
О том, чтобы наследовать клан она никогда и не думала. Они не раз обсуждали это и остановились на том, что главенство возьмёт на себя Ханаби, а Неджи станет её советником. Хината никогда не обижалась, никогда не стыдилась своего положения и неоправданных отцовских надежд. В ней, попросту, не было стремления к власти и главенству, несмотря на то, что обладала она выдающейся силой. Мягкость и уступчивость могли принести вред клану, потому, о своих намерениях — странствование — она сказала сразу. Отец был недоволен, но в итоге ничего не имел против. Хината планировала свою жизнь так, как хотела. Она ни о чем не жалела и была довольна своим положением.
А теперь, Хината видела это, отец был горд тем, что как старшая дочь и всё ещё наследница, она сделает то, что должен сделать любой глава — защитить свой клан. Он будто не видел, что рушит её жизнь. Гордый тем, что она сгодилась для такого дела, он был счастлив как никогда, очевидно. Хината хотела бы сказать, что её влияние не столь велико и что брак этот бессмысленный, но, как шиноби, как куноичи, она вложила много сил и труда в то, чтобы носить звание «элитный джонин». Разведка и добыча информации — её основная работа. Хината, знавшая что не имя клана, а её собственное в итоге останется с ней, трудилась для того, чтобы никто не смел её в чём-либо упрекнуть. Она вложила все свои силы и знания в работу, а теперь, её старания вышли боком ей же. Имя её было на слуху внутри альянса и за его пределами, она зарекомендовала себя как один из лучших специалистов в своём профиле, и Киба вместе с Шино помогали ей в этом последние три года. Помимо прочего, всем в деревне известно, как сильно ею дорожат Ханаби и Неджи, будущий глава клана и его советник, это ещё одна весомая причина, почему она имеет значение.
— Хината-сан, — Учиха Микото обратилась к ней, широко улыбаясь и глядя ласково. На мгновение сердце Хинаты замерло, ей подумалось, что если женихом окажется Саске-кун, она непременно сорвёт весь этот балаган и всеми силами постарается не дать этому браку заключиться.
— Мы знаем, что вы горячо любимая дочь своего клана и уважаемая личность. Вы достойны самого лучшего, потому, посовещавшись с Хиаши-сама, мы пришли к выводу, что лучшим выбором станет Учиха Обито, — женщина продолжала радушно улыбаться, пока Хината видела в этой улыбке своё удушье.
Горячо любимая дочь?! Как же. Разве так продают своих дочерей? Разве так к ним относятся, как к скоту на убой?
Однако же, достоинство вбитое под самую корку не позволило ей пуститься в истерику и начать выяснять отношения, хотя и хотелось. Отец ей бы ни за что не простил подорванный авторитет в присутствии Учиха, потому, она лишь перевела взгляд на Учиха Обито и снова смутилась. Он разглядывал её открыто, вовсе не нахально или непристойно, но достаточно пристально. Его тёмные глаза блестели как две чёрные бусины, яркие и пугающие. Содрогнувшись, она поспешила отвести взгляд.
Могло показаться, что этот человек не особо против этой свадьбы. Но Хината не первый год вращалась в кругу шиноби, не первый год знала, как устроена жизнь и в целом, была осведомлена о жизни Какаши-сенсея и его товарищей больше, чем ей хотелось бы. За это нужно благодарить седьмую команду, очевидно.
Наруто, как и Сакура, не раз делились подробностями жизней своего сенсея и его друзей, хихикали, рассказывая о том, как два друга влюблены в единственного медика в их команде. Они находили весёлым страдания чужих людей, пусть и относительно близких, конечно же не из злого умысла, а в силу своей неосведомлённости о том, что такое муки любви. Она, честно говоря, порой тоже потешалась. Было приятно знать, что великим командирам не чужды чувства. Кто же знал, что рок судьбы ударит её гонгом прямо в лицо. Слишком болезненно и ошеломляюще, как и то, что едва зародившиеся чувства Наруто уже завтра быстро померкнут, стоит ему узнать, что она выходит замуж.
Ей стало на миг любопытно, станут ли они подтрунивать и над ней отныне, как над участником этой драмы на троих в лице сенсея и его друзей.
— Думаю, имя Обито должно говорить само за себя, — прокашлявшись, продолжил вместо своей супруги Учиха Фугаку.
Отец выглядел довольным, молча кивал. Очевидно, ему это имя действительно говорило о многом.
— Мы выбрали Обито, потому что он один из самых сильнейших среди нашего клана. Его боевой опыт и мудрость, осознанность и проницательность не имеют границ.
Другими словами, подумалось ей, он тот, кто способен сдержать её, если вдруг она начнёт творить всякие непотребства вроде побегов и прочего. Охранник.
— Мы доверили эту честь ему, так как он является одним из самых уважаемых членов нашего клана. Однако, Хината-сан, — Микото Учиха всё так же раздражающе улыбалась, но противнее всего было то, что Хината прониклась этой улыбкой. Хоть какой-то проблеск живых эмоций заставил её перенаправить раздражение.
— Если у вас есть другие предпочтения, мы с радостью согласимся.
Ей что, предлагают выбрать себе мужа? Смехотворно. Зачем тогда весь этот церемониал с самого начала?
К её ужасу, других членов Учиха она попросту не знала, чтобы вот так взять и заявить «хочу замуж за него». Саске-кун был единственным и более менее близким человеком, однако он был другом, к тому же, другом в которого влюблена её подруга. Ещё она знала его брата, Итачи, но он возглавлял Анбу и почти никогда не появлялся в деревне. Был так же их кузен, Шисуи Учиха, с которым она встречалась пару раз на миссиях. Улыбчивый и открытый, он расположил к себе сразу но даже так, Хината едва бы рискнула назвать его имя. Очевидно, что она, как и Учиха Обито, были заранее определены. К тому же, последний, вероятно, уже был подготовлен, так есть ли смысл менять ход событий?
Прежде чем ответить, она всё же перевела взгляд на Учиха Обито. На миг ей показалось, что он толчется в жернова своих чувств, оглушающе потерянный. Тонкие брови его были нахмурены, кулаки сжаты, но кроме этого ничто не выдало в нём внутреннего бесчинства. Ей подумалось, что если бы он захотел, она бы и этого не увидела. Очевидно, он показал свой проблеск эмоций чтобы она назвала другое имя.
— Меня это устраивает, — только и сказала она, замечая, как брови Обито разгладились, а руки расслабились. Ни единый мускул на его лице не дрогнул.
Старшие же выглядели довольно, даже чрезмерно. Возможно, всё дело было в том, что они сами устали от извечных притязаний настолько, что решились на этот шаг. И не только ради стабильности, но и ради того, чтобы уже завершить это вечное противостояние.
— В таком случае, нужно будет обсудить все детали, — женщина улыбалась, а все в кабинете отца выглядели приободрёнными. Даже зачерствелые старейшины, чьи эмоции были сокрыты за морщинами, оживлённо переговаривались между собой.
Она осталась сидеть неподвижно, как и Неджи нии-сан, сжимавший её плечи в надежде, что так она почувствует поддержку.
Оживление в клане длилось вплоть до свадьбы. Многочисленные вещи, сундуки и свитки с приданным, предметы роскоши и декора, различная мебель и многое-многое до чего ей не было абсолютно никакого дела. Несколько сундуков с золотом пришли и из Учиха, дань за то, что она согласилась стать для них невестой.
К тому же, она знала, что на пастбища привезли несколько сотен голов скотины, а так же шелка и нефриты. Настолько дорогой невестой она оказалась, что даже было стыдно.
Все казались радостными, так что не знай подробностей, можно было подумать, что грядёт свадьба двух возлюбленных. К слову, будущего супруга Хината увидела лишь на свадьбе, что было только к лучшему. Едва бы она смогла вынести его присутствие.
За день до мероприятия к ней наведалась Учиха Микото, сияющая, красивая, и добрая. Стоило признать, эта женщина нравилась ей, даже с излишней навязчивостью и странной инфантильностью.
Хината, как и подобает, разлила для них чай в саду с цветками жасмина и листьями мяты, добавила немного навата, подсластив освежающий вкус и уставилась в пол, чувствуя не то смущение, не то неловкость.
— Хината-чан, — ласково позвала её женщина и заговорила. Говорила она долго, чувственно и красиво.
— Я знаю, ты не хочешь выходить замуж за совершенно чужого человека. И знаю, что тебя смущает разница в возрасте. Я понимаю, что всё это несправедливо и глупо. Понимаю, — она сжала ладонь Хинаты в своей, выказывая своё понимание.
— Но никто кроме тебя, кроме вас двоих не сможет взять эту миссию на себя. Вы — сильнейшие, именно поэтому были избраны. Не мои сыновья, которые в приступе своих глупостей могут натворить дел куда более ужасных, не твои братья и сестры, чьё значение далеко от твоего. Только вам под силу изменить будущее двух великих кланов.
Хината действительно внутренне возмутилась, ведь по сути, это была манипуляция. Однако, Микото снова заговорила:
— Я знаю, что несмотря на твой статус и род твоей деятельности, ты являешься девушкой. Молодой, красивой и свободной. Может быть, у тебя уже есть тот, кому ты подарила своё сердце. Я понимаю, потому что и сама была такой. Мечтала о большой и великой любви, о том, что буду счастливо жить с тем, кого выберу и кто выберет меня. Но жизнь не так проста, а жизнь в роли преемника или кого-то слишком значимого и вовсе полна трудностей и сожалений. Мне пришлось выйти замуж за того, кого выбрали для меня, как и тебе.
Тёмные глаза смотрели на Хинату мягко, выражая искренность и желание подружиться.
— Как бы ни было тяжело в начале, в последствии я никогда не жалела о том, что вышла замуж именно за Фугаку. Поверь и ты в то, что этот союз станет для вас обоих благословением.
Хината может и поверила бы, но во-первых, всякая жизнь по всякому складывается, а во-вторых:
— Вы не хуже меня осведомлены о личной жизни моего будущего супруга. Завтра, после свадьбы, я стану посмешищем для всего мира шиноби. Я уже стала им.
Она искренне считала себя смиренной, училась довольствоваться малым и взращивала в себе благодетель. Хината всегда верила в то, что именно доброта, порядочность и понимание сделают этот мир лучше, а сила — вторичный инструмент.
Однако, люди судачат о ней. И если разговоры о семье, клане и о том, в какой позиции она находится, Хината могла вытерпеть, просто потому что никогда не нуждалась во всём этом, то разговоры о личном принять и молча вынести едва было бы возможным. Люди, гражданские и шиноби, одинаково насмехались над её чувствами, над её жизнью и тем, что она когда-то звала «большой любовью». Искренней, непорочной и великой.
Мысль, которую пыталась донести до неё Микото Учиха, она понимала, и будь ситуация немного иная, она бы приняла её. Кто же не захочет постараться наладить свою жизнь, раз иного шанса нет? Она не исключение. Однако, реальность вновь давала отрезвляющую пощёчину.
— Микото-сама, я думаю, нет смысла продолжать этот разговор. В любом случае, я благодарна за вашу поддержку и постараюсь не опорочить ни Учиха, ни Хьюга.
Её нежелание разговаривать было вполне очевидным и старшая госпожа, мягко улыбнувшись, взяла её за руку, на прощание добавив:
— Ты всегда можешь положиться на меня.
Хината искренне была благодарна, она оценила этот щедрый жест теплоты и в последствии обещала себе отплатить тем же.
Но в тот вечер, в последний вечер в отчем доме, она предалась слезам безропотно и отчаянно, предчувствуя, как её жизнь накрывает собой сплошная мгла.
Учиха Обито был старше неё на добрых одиннадцать лет. Наверное потому, увидев на собственной свадьбе в качестве близких друзей всех сенсеев, Хината была донельзя смущена. Все они, после окончания торжественной части, подходили ближе и обнимали не только его, но и её. С каждым таким объятием она становилась все мрачнее и мрачнее, а к моменту, когда в очереди для поздравлений остались лишь Какаши-сенсей и Рин-сан, она и вовсе вздрогнула.
— Хината-чан, — за что она была искренне благодарна Какаши-сенсею, так это за его умение отыгрывать нужную роль идеально. Его голос звучал весело и непринуждённо, расслабленная поза и мягкий взгляд создавали обманчивое представление о том, что он действительно близкий друг пришедший от всей души поздравить их. И никакой предыстории к этому поздравлению нет.
— Ты уж позаботься о моём глупом друге, — на столь откровенный фарс, она ответила таким же. Какаши-сенсей придал ей немало храбрости. В конце концов, что ещё она могла сделать, кроме как точно так же отыгрывать назначенную ей роль в идеале?
— Спасибо, Какаши-сенсей. Я буду стараться изо всех сил, — лёгкий румянец тронул бледные щёки, будто она действительно была приятно смущена, тогда как на деле в жилах циркулировал гнев. Беспричинный.
Какаши-сенсей слабо потрепал её по голове, кивнул молча стоявшему рядом другу и отошёл в сторону. Тогда на его место встала Рин-сан, товарищ их команды.
— Хината-чан, — улыбнулась она широко и открыто, демонстрируя ту степень эмоциональности, одной лишь улыбкой, которую ей не достичь при всём желании.
— Добро пожаловать в нашу семью, — куноичи неловко прижалась к ней, легонько обнимая за плечи. Хината невольно сделала то же самое, стараясь не ставить в неудобное положение их обеих.
— Ты уж позаботься о нём, надеюсь на тебя, — Рин-сан не переставала улыбаться, тогда как Хината пыталась разглядеть хоть что-то на дне её блестящих карих глаз. Так ничего и не отыскав, она лишь подметила утонченную и нежную красоту молодой женщины, и то, как пристально в итоге взглянула она на Обито-сана, прежде чем отошла от них.
Учиха Обито продолжал стоять рядом с ней, возвышаясь и едва ли не скрывая своим широким телом её ото всех. Он так и не произнёс ни слова, как и она сама. Только когда кто-то подходил к ним ближе и втягивал в разговор, лишь тогда они говорили, стараясь контролировать каждое слово и каждую фразу вылетевшую изо рта.
Из её товарищей, немногочисленных, все выглядели понуро. Хината чувствовала их переживания и попытки придать себе весёлый вид при столкновении взглядами с ней, получалось у них едва ли.
Наруто-куна не было, потому что лично она запретила приглашать его на это торжество кому бы то ни было в своём клане. Однако, будучи одним из приближённых Учиха Обито, она не ожидала, что и с его стороны он не будет приглашён. Это было странно, хотя, в некоторой степени и логично.
До самого вечера Учиха Обито ни разу не отлучился от неё, ни разу не пренебрёг и ни разу не выказал усталости или раздражения. Он был так добр, пусть не проронил и слова, что можно было бы купиться на эту доброту. Но она видела, видела с какой жадностью и с каким блеском его чёрные глаза следили за хрупким силуэтом Рин-сан, которая была одета в изящное кимоно сливового цвета, перевязанное бордовым оби на тонкой талии.
Её это совершенно не беспокоило, но она снова и снова возвращалась к мысли, что теперь так пройдёт вся её жизнь.
Это брак на троих?
***
Хотела она того или нет, но формальности никто не отменял. В этот союз всё ещё были вовлечены имена двух великих кланов и она попросту не имела права пренебрегать этим.
Два года она молча наблюдала за тем, с каким усердием обсуждается её личная жизнь.
Два года изо дня в день, в те дни когда её супруг не находился на миссиях со своей сокомандницей, она прилежно приходила в Резиденцию, приносила идеальный бенто, улыбалась и желала ему приятного аппетита. Заваривала для него мятный чай и уходила, содрогаясь от гулких перешёптываний в спину.
— Какая разница, приготовит ему обед жена или Рин-сан, Обито-сама не останется голодным, — люди, в особенности женская часть, не стеснялись говорить открыто и громко. Хината и сама знала, что стоит за ней закрыться двери, как всё снова станет обыденным. Рин-сан, Обито и Какаши-сенсей, который, кажется, единственный говорил ей в лицо как есть. Будучи Шестым, он не один раз просил её не приходить, потому что знал, как ей было неприятно слышать все эти глупые разговоры.
Хината всё ждала, что в один прекрасный день Обито попросту перестанет приходить домой. И видят Ками, она бы не стала на него злиться, но он по прежнему был прилежен, уважал её настолько, что заботливо оставлял плотные конверты с новёхонькими купюрами у изголовья её кровати после каждой миссии или в конце месяца, когда вся Коноха получала зарплату. Иногда он возвращался с работы чуть раньше, и пока она задерживалась в Академии, готовил ужин на двоих и заваривал чай.
Это и сбивало с толку больше всего.
Два года она жила в напряжении, пусть и безразличная к нему, однако в ожидании, что он устанет и бросит всё в конце концов, или, что Рин-сан, наконец, перейдёт черту. Она и ждала, и боялась этого одновременно. Потому что вместе с концом для этого брака, это бы означало и её конец. В таком случае ей точно поставят печать и в побочной ветви она будет на самой низкой ступени в иерархии. Гордость этого не вынесет.
Время шло, Рин-сан, очевидно, стала сама тянутся к Обито, потому что Какаши-сенсей всё ещё оставался неприступной крепостью. Их совместные миссии длились неделями, и Хината, хотела она того или нет, свято верила в то, что её супруг давно нарушил свой обет верности. Так что, она действительно ждала, что он устанет, окрепнет и распрощается со всеми возложенными на них обязанностями.
Она продолжала приходить в Резиденцию, оставлять всё тот же идеальный бенто с домашней едой, нежно улыбаться всем и делать вид, что всё идёт как надо. Пусть гордость внутри опадала к ногам точно пожелтевшая жухлая листва, ей не хотелось показывать свою растерянность и испуг от происходящего. И более всего, ей было невыносимо видеть, каким взглядом и с какой жалостью на неё порой смотрит сама Рин-сан.
На самом деле, отношения с ней были довольно неоднозначны. С одной стороны, Хината чувствовала, как та искренне сопереживала и всячески пыталась приободрить. Однажды она даже осмелилась подойти к Хинате, чтобы сообщить, что с Обито они всего лишь друзья и ничего больше.
С другой стороны, Хината чувствовала на себе пронизывающий до костей взгляд, чувствовала ауру превосходства и ощущала, как Рин-сан всеми силами пытается показать ей всю свою власть над Обито.
Это был первый и единственный раз, когда Хината была удостоена чести быть приглашённой в идзакая вместе с Обито и его друзьями. Не то чтобы её не приглашали после, но все последующие разы Хината решила, что лучше будет держать некую дистанцию.
В тот вечер она была слегка взволнована внутренне, однако внешне как обычно оставалась спокойной и даже будто безмятежной. Обито был как и обычно вежлив, обходителен и даже заботлив. Большинство из его друзей были те, кого она, так или иначе, но знала. С некоторыми пересекалась по службе, большинство знала, потому, что они были сенсеями, а некоторых хоть и видела впервые вблизи, но знала заочно. Многие отнеслись к ней достаточно тепло, всячески поддерживая, и к середине вечера границы неловкости стёрлись за очередным отёко, и ей правда было весело, а потом пришла Рин-сан и обстановка как-то сразу изменилась, становясь более напряжённой. Тогда Рин-сан села подле правой руки Обито, тогда как Хината постеснялась столь очевидно выставлять напоказ видимость их супружества и села напротив.
Почувствовав на себе множество напряжённых взглядов, Хината старательно улыбнулась, протянула пустую пиалу Обито и всем своим видом постаралась сделать так, чтобы другим не было так неловко наблюдать за банальной драмой. Обито и сам выглядел весьма напряжённым, пока наполнял её отёко он несколько раз взглянул ей прямо в глаза и губами прошептал: «Хочешь уйти?».
Пожалуй, это было слегка унизительно.
Какой бы спокойной она ни казалась, встать и уйти сейчас, когда Рин-сан только пришла, означало бы, что это задевает её, делает больно и неприятно. Хината была куноичи, она была Хьюга. Гордость не пустой звук, а действия всегда громче любых слов.
Она никак не ответила на вопрошающий взгляд Обито, но чуть больше часа спустя сильно об этом пожалела. Привыкшая выпивать со своими товарищами, привыкшая к их манере поведения и общению в пьяном состоянии, что всегда казалось ей милым и даже безобидным. В этот вечер она вдруг испытала самое настоящее отвращение. Сальные взгляды, грубые высказывания и стремление дозволенной отметки морали к нулю — вот они великие джонины Конохи, вселявшие страх и ужас нукенинам страны Огня.
Хината с отвращением наблюдала за тем, как подвыпившая Рин-сан совсем не стесняясь стала все теснее прижиматься к Обито и громко хохотать. Будто бы Хинаты здесь и вовсе не существовало, Обито и сам порой не сдерживался, усмехался или же поддакивал её россказням.
Пожалуй, это была квинтэссенция её терпения.
Она была лишней. Хорошие манеры к концу вечера стёрлись под хорошей дозой алкоголя, у товарищей Обито свои интересы и желания, понятно, что никто не горел желанием с ней поговорить более искренне. Сам Обито и вовсе не стремился изменить ситуацию, потому, поднявшись с места и извинившись, она затем попрощалась со всеми и вышла на крыльцо, гадая, пойдёт ли Обито за ней. Как бы там ни было, прохладный ночной воздух приятно опалил лицо и растрепал волосы, даря долгожданную свободу.
Так и не оглянувшись назад, она шла в сторону дома, когда ощутила за спиной его присутствие. Он шёл на пол шага позади, не сказал ни слова и она тоже не хотела с ним беседовать. Слова казались бессмысленными, а обида горела в ней слишком очевидно.
Хината была обижена, на отца, на себя, на жизнь. Не понимая, как быть дальше, она думала лишь о том, что хотела бы оказаться где-нибудь в другом месте.
Дом встретил их тишиной, мрачной и тусклой, неуютной даже. Она прошла в свою комнату, он юркнул в свою. Несколько минут она стояла под расписанными сёдзи в надежде, что услышит его шаги, но Обито так и не появился и она устало опустилась на кровать, не зная, чего именно ожидала.
Может быть, крохи тепла и понимания, а может быть, расправы над всем тем унижением, что длится с самой их свадьбы. Стоит дать волю мыслям, как нутро горит и ей хочется растерзать всех вокруг чтобы, наконец, всё закончилось.
Закрывая глаза, Хината знает, что завтрашний день никак не изменится. Она всё так же слаба и беспомощна, не в силах воспротивится этому унижению, не в силах указать на своё место тем, кто зарделся.
Её хрупкая душа трещит, рвётся по швам, но Хината всё ещё боится.
***
Утро и правда ничего не меняет. Когда она просыпается, то странным образом чувствует, что сигнатуры Обито поблизости нет. Дом кажется пустым и безликим, в нём, как бы она ни пыталась обжиться, будто отпечатки её страданий. И ни жёлтые занавески на кухне, ни горшки с лавандой на подоконнике и даже яркие апельсины на столе никак не помогают. Хината исправно готовит, печёт и старается привнести уют, вовсе не из любви к Обито, просто потому, что самой жить в этом постоянном угнетении невозможно. Однако, в душе настолько пусто и тоскливо, что всё это бессмысленно.
— Почему ты не берёшь миссии? — спрашивает её Тен-Тен, в глазах которой отблески жалости.
Отношения между ними всегда были неоднозначными. Тен-Тен часто относилась слишком уж ревностно к тому, что Неджи заботился о Хинате больше, чем о ней. Порой это выливалось в настоящую истерику и только суровый взгляд брата мог пресечь подобное без ущерба эмоциональному состоянию. Сама Хината лишь раздражалась, а теперь, выслушивать подобное от неё лишь злило.
— Потому что… — в этот миг она позволяет себе задуматься. А ведь действительно, почему?
Потому что в Учиха подобное не позволено? Но ведь и она Хьюга, она, как бы собственный отец к ней ни относился, всё ещё член семьи из старшей ветви, так почему же? Почему она не борется за себя?
Абсолютно элементарный вопрос ставит её в тупик и она покидает Тен-Тен в полной растерянности.
А после обеда оказывается на пороге кабинета Хокаге, где её встречают Рин-сан и Какаши-сенсей.
— А, Хината-чан, — стальные глаза Хокаге превращаются в две узкие щёлки — он улыбается.
— Ты к Обито? Он в штабе Анбу, я передам что ты приходила.
— Я не к нему, — вырывается чуть резче чем того хотелось бы. Хокаге поднимает голову, а Рин-сан, до этого момента делавшая вид, что не замечает её за чтением свитков, бросает на неё беглый взгляд.
— Да? Что-то случилось? — в голосе мужчины сквозит искреннее беспокойство, но Хината спешит заверить его, что всё не так.
— Всё в порядке, Хокаге-сама. Я лишь хотела сказать, что хочу получать одиночные миссии. Несмотря на то, что за прошедшее время я была в запасе, мои тренировки были всё так же активны.
На долю секунд взгляд Какаши-сенсея теплеет, будто бы он рад это слышать. Рин-сан, напротив, пристально смотрит на неё и Хината с лёгкостью может прочесть в этом взгляде искреннее раздражение. Как если бы ей претила сама мысль, что Хината имеет право оставаться куноичи в целом.
— Думаю, формальностей ради тебе нужно сдать пару тестов на седьмом полигоне. М-да… — он делает многозначительную паузу, над чем-то усердно раздумывая.
— Пожалуй, я займусь этим сам, — заключает он в конце концов и Хината улыбается.
— Завтра в 10 утра, сойдёт? — ей кажется, что он воодушевлён даже больше чем она сама. Отголоски ли это наставничества, всё же, их многое связывало, или же он просто искренне сочувствует ей. Это, в общем-то, не очень то и важно, потому что она благодарна ему в любом случае.
— Да, Какаши-сенсей, я буду там, — она благодарно улыбается и покидает кабинет, затылком ощущая взгляд карих глаз.
К моменту, когда она подходит к воротам их совместного с Обито дома, её уже поджидает Неджи нии-сан. Он отталкивается от дощатого забора и смотрит на неё внимательно.
Если бы Хината не знала его, то вполне могла бы сказать, что смотрит он холодно и даже как-то неприветливо. Но Хината знает его, знает, насколько важна ему несмотря на всё, что творится в клане.
— Хината-сама, — она подходит ближе и едва заметно улыбается ему.
— Нии-сан, давно ждёшь?
— Только прибыл, — брат выглядит усталым и переживающим.
— Входи. Давай выпьем чаю, — просит Хината но он отрицательно качает головой.
— Я услышал, что вы решили брать одиночные миссии.
Она искренне удивляется, хотя внешне остаётся спокойной.
— Рин-сан доложила младшей ветви, — и хотя голос брата, как и его лицо, остаются спокойными, Хината с микроскопической точностью считывает его мимику и взгляд, в которых чувствуется раздражение. Невольно она и сама раздражается, не до конца понимая, зачем ирьёнин лезет туда, куда не просили.
— Мне это не нравится, Хината-сама. Прошло два года, сейчас многое изменилось, вы можете позволить себе отойти от этого, — она понимает, о чём он говорит, но ничего не отвечает.
— Я поняла, — иных слов она не может сказать, даже если обида вьётся на кончике языка, высказаться брату она не смеет.
***
Когда к Обито приходит нинкен со свитком во рту, он почти заканчивает свои дела в штабе Анбу, которые заняли больше суток по времени.
Нинкен отдаёт послание и растворяется, а Обито рухнув на стул, распечатывает свиток.
«Я одобрил для Хинаты одиночные миссии. Она прошла квалификацию. Побоявшись отпускать её одну, я отправил вместе с ней Шикамару. Ранг А»
Как и ожидалось, Какаши был непреклонен и оставался на стороне Хинаты.
Говоря откровенно, за последний год их отношения здорово попортились. Какаши раздражал как сам Обито, так и Рин. И была в этом правда, потому что и сам Обито злился на себя, но ситуацию изменить так и не смог. Он знал, что о его супруге говорили люди, знал, но малодушничал и так и не смог найти в себе силы оборвать связи с Рин. И хотя никакой близости между ними не было, порой казалось, что и этого не нужно, потому что он продолжал морально топтать Хинату хотя бы тем, что позволял Рин вести себя слишком уж высокомерно.
Он оказался дома почти мгновенно, перемещаясь с помощью пространственной техники. Не до конца понимая, зачем и почему, он оказался у комнаты Хинаты.
В доме стояла оглушительная тишина, он настолько привык возвращаться домой и чувствовать различные запахи, включая тонкий шлейф цветочных масел которыми пользовалась Хината, что теперь растерянно замер, чувствуя непривычный для себя страх.
Она давно ушла, об этом свидетельствовал осиротевший в миг дом.
Будто заново открывая для себя это место, он прошёлся до кухни, где колыхались на ветру занавески и осыпались крохотные лепестки цветущей лаванды. Ему стало тоскливо, а предчувствие, до онемения сжавшее сердце в тиски, говорило ему, что она не вернётся.
***
Она не вернулась.
Прислала свиток с подписью, где красным на белом алела кровь отпечатком пальца.
И ни прощаний, ни лишних встреч. Лишь сухое уведомление о расторжении брака и кулон с веером вместо кольца.
— Теперь нам никто не помешает! — Рин счастливо жмётся к нему, улыбаясь широко и глядя куда-то в небо.
А он вдруг понимает,
что потерял.
