***
— Мне нравится, когда ты послушная. Малфой был неподвижен, облизывая её взглядом с ног до головы. Грейнджер же смотрела в ответ. В глазах обоих бесновалось желание. Она медленно провела ладонями по бёдрам, поднимая подол шёлковой домашней сорочки. Смотрела. Глаза в глаза. Душа в душу. Тьма в тьму. Большими пальцами она поддела резинку трусиков и медленно спустила их по ногам, всё так же не отводя глаз. Заметила — у Малфоя дёрнулся кадык. Он знал, чувствовал. Она игралась. Так же, как он игрался с ней. Он подошёл к ней вплотную. Вдохнул её табачный аромат и легко толкнул, чтобы она упёрлась поясницей в спинку дивана. Он уже было открыл рот, чтобы проговорить своё желание, но Гермиона опередила. Выстрелом в лоб. Ударом под дых. — Не сегодня, Малфой. На колени, — выдохнула прямо в лицо. Он зарычал, но повиновался, потому что Тьма уже почуяла чужое желание. Опускался неторопливо. Ловил мельчайшие изменения, крохотные движения. И это дыхание, ласкающее и пьянящее, было похлеще крови единорога. Грейнджер упёрлась бёдрами в спинку дивана, закинув одну ногу прямо Малфою на плечо. Открыла ему весь вид. Блядски потрясающий вид. Он громко сглотнул. Это было похоже на самое извращённое удовольствие. Смотреть и не трогать. Видеть и хотеть. Жаждать до скрипа зубов. — Поцелуй, — приказом. Он поцеловал колено, мягко касаясь губами, вдыхая этот охренительный запах. — Выше. Драко медленно прокладывал дорожку мелких поцелуев выше к бедру. — Ещё, — почти задыхаясь. И он поднялся ещё выше, прикусил, сжал руками, останавливаясь у самой промежности. — Какая ты мокрая, Грейнджер, — хрипло, с придыханием. — Оближи. Этот приказной тон. Сука. За ним он бы пошёл хоть на край света. И он приник к ней. Медленно, тягуче, вырисовывая круги на мокрых от желания губах. Протолкнулся языком внутрь. Посасывая клитор, выбивая из её груди низкий рык. Тьма ворочалась, извивалась, жаждала большего. Член пульсировал, больно упираясь в жёсткую джинсовую ткань. — Руки, — она говорила властным тоном, пытаясь скрыть своё необузданное вожделение. — Найди своим чёртовым рукам применение. Рваный выдох. Одной рукой он скользил вверх, к её груди. По рёбрам медленно, как лезвием, оставляя после себя смертельный кровавый след. Сжал полушарие до шипения из её рта. Со смаком щёлкая языком по сгустку нервов, щипая большим и указательным пальцем затвердевший сосок. Второй рукой он поднимался от самой щиколотки. Остановился под коленкой, делая несколько плавных движений, заставляя ногу дрожать от удовольствия. Поднялся выше по задней стороне бедра. Достиг ягодиц и с силой сжал, притягивая к себе и пуще вжимаясь ртом в её лоно. — Блять, Малфой, — на выдохе. — Мне остановиться? — Не смей. Ухмылка расползлась по его влажному лицу. Он бы ни за что в жизни сейчас не остановился. Он пальцами проник в неё. Сразу двумя, чтобы услышать её наслаждение, почувствовать на языке. Она выгибалась, стонала, совершенно не стесняясь. Тогда он ускорил движение пальцев, вылизывая, смакуя все соки, льющиеся из неё. Ещё пара резких толчков и круговых движений вокруг клитора — и она с криком кончила прямо ему в рот. Он поднялся с колен, жёстко дёрнул её за руку, кладя её себе на пах, показывая, демонстрируя. Грейнджер на секунду прикрыла веки и опустилась с дивана прямо к ногам Малфоя. Там она подобрала свои трусики, снова поднялась и прошептала ему у самых губ: — Выход найдёшь сам. Бэд бит, Драко. И ушла в ванную, снова оставляя Малфоя один на один со своими неоправданными надеждами. Он улыбнулся в пустоту. — Дикая, — прорычала Тьма у самого сердца. И ему это блядски нравится.***
Когда Гермиона вернулась в гостиную, Драко уже не было. Возможно, где-то очень глубоко в душе она немного расстроилась. Сейчас с ним было легко. Хорошо. Не нужно было себя контролировать. Не нужно было подбирать слов или думать наперёд, какое действие совершить и какие последствия это может иметь. Сейчас она просто чувствовала себя женщиной, у которой было потрясающее утро. Они с Малфоем ни о чём не договаривались. А это делало ситуацию ещё более приятной. Так ей было легче. Спустя столько лет одиночества Гермионе казалось, что она уже не способна строить настоящие романтические отношения. Было проще пользоваться и прощаться, нежели строить и жить. В какой-то момент это просто стало стилем жизни. И она была не против. Малфой, войдя в её жизнь очень резко и неожиданно, просто добавил тёплых красок. Это совсем не означало, что в конечном итоге они влюбятся друг в друга. Вовсе нет. Это означало, что два взрослых человека нашли друг в друге что-то, от чего совсем не хотелось отказываться. Так думала Гермиона. На лице расползлась улыбка. Впервые за очень долгое время она смогла вдохнуть воздух полной грудью, заставляя сердце биться ровно. И оно билось, немного ускоряясь, когда в голове всплывали острые скулы и серые глаза. Совсем немного. Подойдя к барной стойке, Гермиона заметила записку. Ровным почерком было выведено:«Я умею принимать поражения, Грейнджер. Но в нашей колоде ещё не все карты раскрыты. До встречи.
ДМ»
Большим пальцем Гермиона провела по буквам, читая строчки раз за разом, отчего улыбка на лице становилась только шире.***
— Эй, Гермиона, ты тут? — перед ней появился Гарри, вырывая её из потока мыслей о Малфое. — Да, я здесь, Гарри, прямо перед тобой, — она довольно хмыкнула, поворачиваясь к другу спиной. Гермиона уже успела сложить свои тренировочные вещи. Сегодня она заканчивала отрабатывать дисциплинарное взыскание, поэтому после тренировки планировала отправиться сразу в Министерство. — Позавтракаем? — Гарри поднял с пола свою сумку, закидывая её на плечо. — Нет, мне нужно закончить с готовыми папками, чтобы уже сегодня вернуться к нормальной работе, — она закатила глаза, в который раз ясно давая понять Поттеру, как же всё изменилось. Теперь Гермиона предпочитала экстрим и физическую активность офисной работе. Спокойствие, тишина и душевное равновесие — теперь это не про Гермиону Грейнджер. У неё остались её аналитическое мышление, начитанность, любовь к книгам, в перерывах между приступами, и она не собиралась с этим прощаться. Но быть обычной прошлой уже не могла. Всё слишком сильно изменилось. — Всё в порядке? Ты справилась? — Гарри тепло улыбнулся подруге, точно зная ответ на этот вопрос. — Ты во мне сомневался? — Ни в коем случае. Жду на планёрке в Аврорате в форме и со значком. До встречи! — он махнул ей рукой и первый вышел из тренировочного зала. Это ещё одна вещь, которую Гермиона любила в своём друге. В Министерстве было пока немноголюдно. Рабочий день начинался через полчаса. Гермиона зашла в кабинет, сразу отмечая, что цветок в углу теперь позеленел и пустил новые побеги. Едва заметная победная улыбка расползлась по лицу. Она смогла сделать правильный выбор. Значит, и дальше это не станет проблемой. Она справится. — Кхм-кхм, мисс Грейнджер, не ожидал вас застать здесь так рано. Уже закончили? Гермиона обернулась на противный голос, взглядом сразу находя его источник. Мистер Праудфут стоял в нескольких шагах от двери, поправляя указательным пальцем свои очки, которые неуклюже сползали по носу. Гермиона могла поспорить, что всё это было потому, что его кожа была потной и мокрой. От отвращения по затылку поползли мурашки. — Закончила. Она не собиралась распыляться на сложные предложения. Ей было достаточно отвечать и говорить короткими фразами, чтобы этот противный соплохвост смог в точности уловить её недружелюбный настрой в свой адрес. — Хм, что ж, министр Бруствер вас уже ожидает. Гермиона нахмурилась. Она не думала, что будет отдавать документы лично в руки Кингсли. Она вообще старалась его избегать и не привлекать к себе много внимания. Грейнджер действовала согласно просьбе Поттера: использовала чаще палочку и старалась контролировать своё нутро. Проблем с этим не возникло. Но сейчас отчего-то стало тревожно. — Ясно, — короткой фразой Гермиона попыталась скрыть рвущееся наружу раздражение.***
Возле кабинета министра Гермиону встретила его помощница, сказав, что её уже ожидают, и предложила чай или кофе. — Кофе, пожалуйста. Чёрный, без сахара, — Грейнджер отвечала так, будто отдавала приказы. Она зашла в кабинет. Кингсли сидел в кресле, перебирая пальцами свою палочку. Увидев Гермиону, он едва заметно свёл брови к переносице, но уже через мгновение его лицо снова приняло обычное выражение. — Гермиона, доброе утро, присаживайся, — голос его хоть и был низким и грубым, сейчас прозвучал приветливо. — Доброе утро, Кингсли. Вот, — Гермиона положила на отдельный столик увесистые папки с готовыми документами. — Всё в лучшем виде. Он приоткрыл один файл, бегло пробегая глазами по написанному. В этот момент в кабинет вошла его помощница, обратив на себя внимание. В руках она несла лишь одну чашку на блюдце. Грейнджер повернулась обратно к министру: — Я могу быть свободна? После заданного ею вопроса произошло несколько вещей. Первая. Лицо Кингсли, до этого не выражающее абсолютно ничего, приняло маску колючего ожидания. Будто вот-вот на его глазах должна была открыться истина. Вторая. Ткань формы на правой руке вдруг стала сильно тёплой и мокрой. Гермиона медленно повернула голову и услышала, как помощница министра что-то щебетала о том, как ей жаль и что она сейчас же всё исправит. Эта дурочка пролила на неё горячий кофе. Мысль острой стрелой врезалась в самую середину мозга, отдавая команду черноте просыпаться и действовать. Всё происходило как в замедленной съёмке. Вот смола уже поднималась, обволакивая каждый орган, сплетаясь с нервами в один тугой узел. Выше и выше, и выше, образуя в горле огромный ком. Ещё мгновение — и он лопнет, забрызгав всё вокруг чёрной жижей. Гермиона медленно подняла на секретаря взгляд. Она не была уверена, застилала ли её белки угольная чернь или ещё нет, но выражение лица девушки напротив было очень красноречиво — та была напугана до чёртиков. Глубокий вдох. Лицо Гарри перед глазами. И его просьба, которую Гермиона каждый день проговаривала вслух, как мантру. Выдох. Она справится. — Ничего страшного, — лёгкий взмах руки — и неприятные ощущения исчезли. Ткань высохла, а пятно растворилось. — Можете не делать новый кофе, мы с министром уже закончили, да? Она повернулась обратно к Кингсли. Теперь его лицо выражало некую степень удовлетворения. Как будто истина, которую он должен был увидеть минутой ранее, было тем, что он действительно ожидал увидеть. — Да, Гермиона, хорошая работа. Вот твой значок, — он протянул руку и положил на стол золотую аврорскую брошь. Грейнджер выдохнула. Похоже, Гарри ошибался, что Кингсли будет пристально за ней наблюдать. Похоже.