Пони на тысячу

— Вижу, ты так ничего и не поняла… — вздохнула Твайлайт, устало прикрыв глаза. Очередное раскаменение этой компании окончилось очередным ничем. Что ж, шансов подумать и понять у них было предостаточно, пора переходить на более… прикладные методы вразумления. — Что бы тебе ни говорили — не в коня корм… — Нечего тут понимать! Вы отняли у меня всё, и когда-нибудь я таки доберусь до твоей глотки! — прорычала Кризалис, дёргая цепи. Цепи, будучи лунфрамовыми, отнеслись к её потугам, мягко говоря, со здоровым похуфигизмом. — Что ж, — Твайлайт развела крыльями. Ей, как и цепям, уже было просто скучно от таких выступлений. — Слишком жестоко было бы держать тебя и дальше в камне. И да, мне всё это уже попросту надоело. Нет у меня столько бисера, уж извини. Так что я решила дать вам то, что вы заслужили. Твои сообщники уже получили приговоры, которые вынудят их приносить пользу другим вне зависимости от их непокаянной дурости, но по их устремлениям. А ты… ты ведь хочешь любви? Значит, ты её получишь. Сколько выдержишь. Что-то в голосе Твайлайт заставило Кризалис испытать нашествие табуна диких кусачих мурашек под панцирем. Мимо них проследовала к выходу из зала пара гвардейцев Ночной и Дневной стражи. Гвард в золочёной броне нёс здоровенный ухват, а его напарник в воронёном панцире — большую лакированную коробку с шахматами. На ней была нарисована ладья. Кризалис судорожно сглотнула. До неё начало доходить. Один из её незадачливых горе-"приятелей» имел дурость бодаться со всем миром вообще и Твайлайт в частности, вторая всеми пыталась манипулировать, а теперь её… ею… А она сама… она же?.. Кризалис отчаянным усилием сумела пробиться сквозь ментальную блокаду, уловила краешек образа в сознании извечной противницы… или же ей было позволено его уловить? — и похолодела. — Нет… Нет! — бывшая королева отшатнулась, но цепи равнодушно сдержали и этот порыв. — Ты не посмеешь! Не надо! Прошу! Не на… Вспышка магии. Забренчали упавшие пустые оковы. — Поздно. Раньше надо было думать. — Твайлайт подобрала с пола чарами косорыленького и пучеглазого плюшевого чейнджлинга с короной на голове. Повертела, осматривая, и со вздохом передала плюшку гвардейцу. — Отдайте это в детский сад Кантерлотского приюта, как Наш личный королевский подарок. Да моим именем велите, пусть её не выбрасывают, когда жеребята вконец затреплют, а всякий раз хорошенько чинят. Снова и снова. Она должна испытать на своей шкуре всю любовь, какую лишь возможно. — Но… — гвардеец в нерешительности заколебался. Принцесса, разумеется, знала, что делала, однако репутация у этой плюшки… пахла далеко не плюшками, словом. — Закон магии, друг мой. — Принцесса встала, утомлённо поморщилась, от души потянулась и аккуратно сложила мощные опахала крыльев. Пожалуй, на сегодня государственных дел с неё довольно, нужно собрать, наконец, подружек и отдохнуть в тёплой и уютной компании от… всего этого. Пинки уже три дня выпрыгивает из-за каждого угла и грозится связать заработавшуюся Твайлайт, силком притащить на вечеринку и упоить в радужную дугу. И ведь с неё станется, да. Став аликорном, Пинки только прибавила чудесатости в энно-невообразимой степени. — Перевёртыш может превратиться в кого и во что угодно… кроме самого себя. Поглощать чувства, как обычно, в таком виде она не сможет и совершенно безвредна для окружающих. Расколдовать же её могу лишь я… если когда-нибудь настолько заскучаю по приключениям на свой круп, и от неё на тот момент ещё останутся какие-нибудь клочки. Выполняйте. — Слушаюсь, Ваше Высочество. — Гвардеец отдал честь и вышел, унося плюшевую королеву.