Пони на тысячу

— И что же за новые вести принёс нам ты? — Завер-ибн-Блюд лениво пнул мосластой ногой разведчика, оскверняющего своим видом, запахом и происхождением роскошный шёлковый шатёр и его взгляд. — И встань уже, наконец, моему ковру всё равно, что ты там бубнишь. — Слушаюсь, о великий капут-паша. — Разведчик кое-как распутал ноги и поднял морду. — Эти неверные солнцепоклонники привели на заставу подкрепление — полусотню яков. — Яки?! — Завер-ибн-Блюд даже привстал с низкой оттоманки. — Право же, новая правительница пони разочаровывает меня. Эти патлатые гяуры сдохнут от жары сами, даже не дожидаясь яда наших плевков и смертного хлада лезвий наших ятаганов. Пришли она хоть одного дракона, это была бы достойная битва, а так… теперь владения Эквестрии на нашем материке наконец-то вернутся к верблюдам. Прежний нурсултан был слишком мягок, позволяя неверным строить здесь свои города и свободно торговать. Говорят, он даже верил в эти байки о том, что их Селестия повелевала солнцем. Какая чушь… Владетельный верблюд пренебрежительно скривил морду. — Ступай. Награду получишь у казначея. Эй, кто там, моим именем велите трубить наступление. Час возмездия настал! * * * — Йона жарко! Йона хотеть холод. — Ячка обиженно насупилась. — Да погоди ты, блин, сейчас единороги подойдут. Вас тут полсотни, а магов — дюжина, и та уже ухекалась. — Сендбар оглянулся на котлы с густой похлёбкой, выставленные перед частоколом заставы, над которыми колдовали взмыленные повара. — Иногда гениальность нашей новой главкормы всея Эквестрии обретает весьма странные формы. — И чё? — хмыкнул Галлус. — Скажи спасибо, что не тебе подставлять лоб под верблюжьи железные загогулины. Стукнуло же им в голову… ну, выкинут они пони с материка, а дальше-то что? Даже обработанное железо мы же им и поставляем. Не говоря о тканях и прочем. Лет двадцать такого гонору — и будут они опять голяка шкутыльгать по барханам и жрать этих… аксакалов. — Саксаулов, — машинально поправил пони. — Саксаулы, точнее. Галлус, блин, ты же в школе учился! — Ну, учился, и чё? Один хрен сухостой с колючками, — отмахнулся грифон и тут же заорал подлетающему пегасу со здоровенным свёртком: — Эй, сюда волоки это барахло, слышь, крылатый? Да не урони, это наше секретное, ети его йети, оружие! — Об которое ты орёшь на вся пустыня? — ехидно спросила Йона. — Ох-х… Йона хорошо! Добравшийся до неё маг торопливо накинул на огромную шерстяную тушу ячки охлаждающие чары и поскакал дальше. — А кому в здравом уме придёт в голову, как его использовать? — Галлус подхватил связку чего-то, явно наспех завернутого в дерюгу. — Может, это вообще веники для уборки песка из пустыни, хе-хе. Как там ветрогоны, готовы? — Ждут приказа, сэр. — Пегас отдал честь и помчался обратно. — Отлично. — Галлус потёр лапы, сразу став похожим на довольную жизнью муху. — Теперь накормить этот ужас парикмахера, да верблюдов, верблюдов побольше… — За верблюдами дело не станет, — мрачно сказал Сендбар, наваливая в огромную миску перед Йоной густой наваристый суп. — Вон, их отсюда и без пегасов видать. — Тревога! — заорали сверху. — Верблюды атакуют! — О, очнулись, наконец. Ты б ещё завтра вопить начал, воробей слепошарый! — фыркнул Галлус. — Йона, не отвлекайся, лопай. Что за оружие без, хм… заправки? Вокруг стояли хлюпанье и чавканье — яки сосредоточенно наворачивали сытную похлёбку. — Тэк-с… — пару минут спустя Сендбар прищурился. — Ну, мы почти готовы, верблюды почти тоже, и… где маски, Гал? — Да раздали уже твои маски, не боись, — Галлус махнул лапой на отряд земнопони, рассыпавшийся вокруг начавших строиться яков. — Бери эти свои веники и катись к ним. Всё равно Йону придётся тебе обихаживать, больше она никому себя объезжать не позволит. Особенно сверху. О, пошла, родимая, пошла! Только ради тебя сто лет не мылась, зацени, Сенди? — Кончай пошлить и дуй к пегасам! — рыкнул Сендбар, напяливая маску. — Я-то пошлю к пугасам, а ты смотри в ней не утопни, герой-любовничек, — хохотнул грифон и взлетел, спасаясь от пинка. — Засранец! — в сердцах постановил Сендбар, запрыгивая на спину набирающей ход Йоны и перехватывая своё орудие поудобнее. Мимолётно подумал, что узри кто сторонний этакую картину — решил бы, что это массовый побег из дурки. Пони верхом на яках, зарывшись в эти копны нечёсаной шерсти, несущиеся навстречу верблюдам… Ладно, пора. — Всем сто-о-оп! — завопил он в переговорный амулет. — Напра-во! Пегасы, дуй! Летуны истово заработали крыльями. Какая-то там летучая ерунда со стороны набегающих верблюдов полетела обратно, дротики, стрелы… вроде даже камни? Вконец одичали в своих барханах! В первых рядах горбатых наметилось замешательство, кувыркающиеся вояки, которым прилетело собственными подарочками, полетели под ноги бегущим сзади, образуя груды тел и дробя строй. Рывком выпутав из шерсти Йоны сверхсекретное оружие, Сендбар с силой обрушил выбивалку для ковров на бок ячки. Та хрюкнула, но пони уже не видел её реакции. Ибо из шерсти под его ударами выметнулось огромное облако пыли, сливаясь с такими же, выбитыми из напарников остальными бойцами его отряда. Затем яки слаженно развернулись другим боком, и последовал повторный бортовой залп. Огромная пылевая туча, плотная и густая, подхваченная ветром пегасов, налетела на скучившееся верблюжье воинство. Едкая дрянь впилась в глаза и ноздри, заливая их слезами и соплями, ударила раздирающей резью в захлебнувшиеся кашлем лёгкие… Враз ослепшие, оглохшие и полузадохшиеся горбачи сломали строй окончательно, стремительно превращаясь из войска в ревущее от ужаса стадо. «Завершающий аккорд!» — подумал Сендбар. Он не знал и знать не хотел, в какой дряни вывалялся отряд Йоны, в яка ли пошёл корм, и чего во всё это добро намешали Твайлайт и Зекора с Флаттершай, но битву надо было выиграть окончательно. — Поворот! — скомандовал он, и построение яков развернулось задранными хвостами к противнику. — Залп! «Ох, и из непростого же гороха сварили тот супчик…» Над новым облаком, зеленоватой стеной ринувшимся на кавардак, устроенный сцепившимися в дикой давке задыхающимися верблюдами, пронеслись три четвёрки пегасов и грифонов, сбрасывая запалы. За рёвом полыхнувшего пламени истошный визг верблюдов был почти неслышен. Сендбар и не знал, что горбатые умеют брать такие ноты. Чадя горящей шерстью и не помня себя от ужаса, сломленная и разбитая наголову могучая верблюжья армия коптящим метеоритным дождём обрушилась на свой лагерь, который благополучно и снесла, подпалив, опрокинув и растоптав всё, что можно и нельзя. Оцепенело стоящий на холме в окружении приближённых и верных бактрианукеров великий капут-паша Завер-ибн-Блюд медленно приложил копыто к морде. Внизу весело горел его роскошный шатёр, но это было последним, что его сейчас волновало. — Ничего не говорите, — буднично произнёс он. — Первый же, кто скажет хоть слово, лишится языка. Лучше думайте, что написать нурсултану Солеману, да продлит пророк Муад’Диб его дни. Надо ли мне объяснять, что нурсултан сделает с тем, кто сообщит ему, что его войско было наголову разбито ордой испустивших смрадные ветры грязных северных гяуров? * * * — Полный разгром! — Галлус шлёпнулся рядом со взлохмаченным Сендбаром. — Теперь мы — герои! Ха-ха, жду не дождусь славы и почестей. — Ага. Слава и почести. Скорее над нами будет ржать вся Эквестрия, — Сендбар отшвырнул маску и устало привалился к тёплому боку Йоны. — Когда узнает, как и чем мы победили. — Да кто ж им такое расскажет-то, дикий ты понь? Святая наивность! Мы тут все под такими грифами значимся, что перед прочтением отчётов их надо будет сжечь, съесть, а потом на всякий случай трижды застрелиться из крепостного арбалета отравленным шурупом. Просто будет в реляциях победа, доблесть, и прочие трали-вали-семь пружин. — Йона хотеть славу, но ещё больше Йона хотеть чесаться! — ячка пихнула Сендбара боком в спину, едва не уронив того на песок. — Во, слыхал? Бери свою скребачку, или как её там, и давай, займись любимым телом… то бишь делом! — заржал Галлус. — Оружие, сам знаешь, любит ласку, чистоту и смазку, не обязательно в таком порядке. — Вот и помог бы, — буркнул Сендбар, пытаясь вспомнить, куда он дел проволочные щётки и скребницу. — Э, не, дружище. Это твоя зазноба, ты её и чеши… во всех местах. — Галлус расправил крылья. — Доброго вам вечера и удачной ночи, если сумеешь достигнуть ще… в смысле, цели. А я с докладом о великой виктории лечу в штаб. — Ну и скатертью дорога. Чтоб тебе там медаль на клюв приколотили, балаболка пернатая, — проворчал Сендбар и пошёл за щётками.