Призвание

Станнис ничего не умел. О нет, мейстер Крессен говорил, что он очень способный, но Станнис не имел в виду уроки. То, что он легко запоминал даты из истории или быстро считал, не значило ничего серьезного. Это и близко не стояло с тем, что Роберт хорошо сражался. Уже сейчас люди говорили, каким грозным противником на турнирах он станет, когда вырастет. О себе Станнис такого не слышал ни разу, хотя он всегда все делал правильно. Сир Гавен Вилд утверждал — это потому, что он никогда не шел на риск, но Станнис знал, что с боевой сталью не шутят. Станнис не очень-то и мечтал о славе. Просто было бы приятно владеть чем-нибудь своим, уметь что-то, при упоминании чего всегда вспоминали бы о Станнисе. И это не счет. Считать умеет любой. И не плавание тоже. Станнис любил море, но ему предназначена более великая судьба, чем стать простым капитаном. Станнис знал, что такая ранимость ему не к лицу, но ему было все равно. Один из недостатков, усложняющих жизнь младшим братьям. И поэтому Станнис, стараясь избегать Роберта, отправился в единственное место, где никто не будет их сравнивать. Он пошел в соколятню. Хотя там обитало много птиц, в соколятне всегда было уютно и тихо, и чуть заметно пахло песком. Солнечные лучи просачивались между деревянных перекладин, Станнис замедлил шаг, рассматривая по очереди птиц на насестах. Он знал каждую из них, и нужно было поприветствовать всех по порядку. Станнис дошел до середины, когда понял, что он здесь не один. — Тише, девочка, я только взгляну на них, — мама подвинула свою белую соколицу, Морскую Звезду, чтобы проверить ее гнездо. Станнис восторженно наблюдал за тем, как мама, оставшись довольна яйцами, усадила птицу на место. Она выпрямилась и сняла перчатки. Заметив Станниса, мама улыбнулась: — Я так и думала, что найду тебя здесь. — Мне тут нравится, — ответил Станнис, смутившись оттого, что кто-то обратил внимание на его привычку, даже если только мама. — Как и мне, — мама пригладила его волосы. — И я рада, что сумела произвести впечатление хотя бы на одного из своих сыновей. Сердце Станниса наполнилось гордостью — в чем-то он все же лучше Роберта. — Я умею обращаться с птицами. — Умеешь, — они остановились у следующего насеста, где сидела старая пустельга. — Здравствуй, Черепашка, — ласково прощебетала мама. Она почесала птицу под клювом, и та радостно захлопала крыльями. — Хочешь, чтобы Станнис тебя подержал? Станнис удивленно взглянул на нее. Он знал, что Черепашка старше даже него самого, мама завела ее еще в детстве, когда жила на Эстермонте. — Можно, — сказала мама. — Черепашка осторожная. Все, что ей нужно — насест на солнышке и легкая добыча, — она надела свою перчатку Станнису на руку. — Только держи твердо. Рука Станниса была тверда, как сталь, когда мама пересадила Черепашку ему на перчатку. Птица открыла глаза, моргнула, взглянув на Станниса, и закрыла их снова. — Но она уже не может охотиться, так ведь? — вполголоса спросил Станнис. — Разве это важно? — мама погладила Черепашку по голове. — Она служила мне все эти годы верой и правдой. Помни это, когда вырастешь, Станнис: человек — неважно, мужчина или женщина — узнается по тому, как он вознаграждает верность. Нельзя забыть в старости птицу, которая принесла мне первую добычу. — Конечно, нельзя, — Станнис осторожно погладил Черепашку свободной рукой по голове. Старая птица явно обрадовалась вниманию. — Поэтому я и кормлю ее, раз она не может сама добыть себе еду, — мама достала из ведерка дохлую мышь и скормила Черепашке, которая благодарно проглотила угощение. — Ты когда-нибудь ходила сюда с Робертом? — вдруг спросил Станнис. — Нет, — задумчиво ответила мама. — Вряд ли Роберту такое придется по душе. Он предпочитает другие занятия. Станнис знал, что Роберт слишком громкий; он только потревожит покой в соколятне и утомит старую птицу вроде Черепашки. И он не умеет стоять смирно так долго, как Станнис. — Ты возьмешь меня на соколиную охоту, мама? Когда-нибудь? Мама улыбнулась, осторожно усадив Черепашку обратно на насест: — Пожалуй, это хорошая мысль. Скоро мы так и сделаем. — Она взъерошила ему волосы, от ее рук пахло пылью, песком и перьями. — Если тебе интересны птицы, Станнис, я буду рада научить тебя. «И только меня», — подумал Станнис, сердце его снова наполнилось гордостью. Конечно, Роберт научится охотиться с соколом — наверное, от отца, — но никто не умеет обращаться с птицами так, как мама, и Станнис поклялся, что будет стараться изо всех сил, чтобы она им гордилась.