***
Хенджин не помнит, когда в первый раз замечает, что Феликс слишком красивый, чтобы быть правдой. Но точно знает, что это было еще в школе. И с тех пор ничего не поменялось. Люди мелькали перед глазами, но никто не был так хорош, как Ли. Или же влюбленный мозг не мог думать ни о ком другом. «Не суть важно». Он был счастлив хотя бы потому, что они могли видеться каждый день. Потому что Феликс обнимал его и ластился как кот, пока они сидели на перерыве в кафе рядом с кампусом в компании Джисона и Минхо. Ликс говорил, что Хван человек, потерю которого он не переживет, что грело эгоистичное сердце, которому он запрещал питать даже призрачную надежду. Его лучшему другу нравились девушки. Пусть он любит Хенджина намного сильнее — спит он по-прежнему только с представителями женского пола. Зря надеяться ни к чему. Хван не испытывал ничего похожего на кризис ориентации. Потому что ему никто никогда кроме Ликса не нравился. Вот так просто. У Хенджина первая любовь и, как часто бывает, безответная. Он не жалуется, потому что бывает и хуже, и думает, что ему даже повезло. Он иногда представлял, что будет, если решит признаться. Ни в одной из этих фантазий друг не назвал его отвратительным и не послал подальше, хотя Хван был склонен все драматизировать. Просто он достаточно хорошо знал, что этот человек не умеет причинять боль и заботится о чувствах других людей куда больше, чем о своих собственных. Хотя по его послужному списку так и не скажешь. Минхо однажды спрашивает из любопытства после просмотра очередной мелодрамы где-то в начале второго курса: — Ты никогда не влюблялся? Ни в одну из тех, с кем спал? Джисон от неожиданности поперхнулся кусочком начос, а Хенджин подавился воздухом. Феликс растерянно огляделся, ловя взглядом глаза лучшего друга, и почему-то покраснел. — Ни в одну из них, — улыбается как-то грустно. — Мне бы и хотелось, но… Просто ничего особенного не чувствую, хен. Я предупреждаю заранее, что не могу обещать продолжения. Как-то так. — И они ведутся? — выпаливает Хан, за что получает подзатыльник от Минхо. — Ай! Я имел в виду, — потирая ушибленное место и зло зыркая в сторону обидчика, продолжает он. — Они не пытаются, не знаю, добиться тебя? Влюбить в себя? — Было пару раз, — смеется Ликс, глядя на пихающих друг друга друзей, и украдкой смотрит на Хвана. — Но они быстро сдаются. Да и большинству не особо нужны отношения. Так. Просто опыт. — Ты так хорош? — снова выпаливает Джисон. — А ты, я погляжу, бессмертный! — Минхо берет его за шею в захват правой рукой, а левой непрестанно тыкает в бок. — Хен, ты первый начал! Джисон смеется, плачет и умоляет его пощадить. Хенджин наблюдает за ними и немного завидует. Их искренности и простоте, какому-то бесстрашию и прямолинейности. Он прикрывает глаза и представляет, что могло бы быть, будь он настолько смелым, как эти двое. — Так вы встречаетесь? — слышится бас Ликса сквозь пелену, и Хван распахивает глаза от неожиданности. Парни сразу прекращают борьбу, а Джисон вообще отсаживается от Минхо на полметра, принимая целомудренную позу. Оба прячут взгляд и отчаянно краснеют, будто нашкодившие дети. У Хенджина культурный шок. Он пытается понять с чего Феликс пришел к такому выводу. Глаза рыщут в поисках подсказки, пока он не натыкается взглядом на тонкое кольцо на указательном пальце Джисона, а через секунду находит такое же на указательном пальце Минхо. — Да ладно, — выдыхает он с широко раскрытыми глазами. — Вы серьезно? Джисон в этот момент смелеет и с высоко поднятой головой смотрит на друзей, готовый к нападению. — Ну и? Нет ничего плохого в том, чтобы влюбиться! В воздухе повисает тишина, а Минхо похоже готов провалится сквозь землю от смущения. Хенджина прорывает, и он смеется, попутно задыхаясь от недостатка воздуха и хватаясь за грудь. Его подхватывает Ликс. Минхо выдыхает и прыскает, толкая Хана в плечо. Тот не отстает и присоединяется к общему веселью. — Поздравляю что ли? — сквозь смех и слезы говорит Хван. — И давно вы..? — Чуть больше месяца, — Минхо тянет Джисона на себя и обнимает за плечи. — Не знали, как сказать. Да и мы не…не так давно знакомы, чтобы быть уверенными в том, что вы правильно поймете. Звучит не очень, знаю, но… — У всех свои причины, — улыбается в ответ Хенджин и берет кусок пиццы из коробки. — Перед нами вы ни в чем не виноваты. Да, Ликс? Феликс переводит взгляд на лучшего друга и улыбается. Хван готов поклясться, что давно не видел его таким счастливым и воодушевленным, на что усмехается сам себе и принимается за пиццу. — Это так здорово! — пищит Ли неожиданно и кидается обнимать друзей. — Я так рад за вас! Хенджин знает, что Феликс никогда не скажет, что он неправильный или отвратительный. Даже если узнает, что его лучший друг влюблен в него до беспамятства.***
Стук в дверь. Ожидаемо за ним последовал ответ. — Заходи, хен! Хенджину бы и поругаться на беспечность друга, но, чисто логично размышляя, не за что. Они только что разговаривали по телефону, и Ли только что позвал его к себе смотреть фильм. Пяти минут не прошло. Хван заходит в комнату и осматривается. За почти полтора года, что он здесь не живет, ничего не изменилось. Феликс всегда был аккуратен с вещами, проветривал комнату минимум дважды в день и любил мягкое освещение, поэтому вместо основного света включен ночник. Его бывшая кровать все так же убрана, а стол пустует. Хенджин ловит себя на мысли, что такое уважительное отношение весьма приятно, хотя Ли вполне мог использовать пустующий стол так, как вздумается. «Правильное воспитание, что сказать?» За закрытой дверью в ванной шумит вода. Ликс предупредил его, что примет душ, потому что только вернулся. Хван смотрит на будильник, стоящий на письменном столе. 21.53. Он не будет спрашивать, где пропадал его друг. Какой смысл? И так понятно. Садится на кровать и откидывается на спину. Постель пахнет Феликсом. «Вот это поворот.» Тут все пропитано его самым любимым на свете запахом. Так пахнет кожа Ли, временами прослеживаются нотки парфюма. Он достаточно часто обнимал своего лучшего друга, чтобы знать наверняка. Проходит минут двадцать. От накатившей за день усталости Хенджин потихоньку начинает проваливаться в сон. Сквозь пелену он слышит, как открывается дверь в ванную и в комнату проникает пар. Слышит чужие шаги, а через какое-то время чувствует чужое присутствие прямо перед собой. Открывает глаза и резко садится. Феликс стоит прямо перед ним. По пояс обнаженный, с повязанным на бедрах полотенцем. С волос еще стекает вода. Хенджин тянет руку в беспамятстве и касается распаренной кожи чуть выше пупка, очерчивая взглядом идеальное подтянутое тело. «Мягкая.» Он поднимает голову и сталкивается взглядом с шокированным лучшим другом, который, кажется, еле дышит. Ну хоть не он один. — Хен? Хенджин трясет головой, избавляясь от наваждения, и отнимает руку. «Кретин». Обстановку разряжает сам Ли. Он тянется ладонь к голове Хвана и аккуратно треплет по волосам. — Что тебе тут такое приснилось? Все из-за моей «славы»? — он сам морщится на последнем слове и уходит к шкафу, прикрываясь дверцей, чтобы переодеться. Хенджин хочет провалиться сквозь землю. В голове — перекати поле и ни одного логичного объяснения, какого черта он только что совсем не двусмысленно касался своего лучшего друга. Пульс бьет в виски, и в голове полнейший туман. Он паникует, и мозг выбрасывает совершенно странные идеи. Хван встает и подходит к Ли со спины. Тот уже успел надеть штаны и собирался надеть футболку. Хенджин кладет ладони на плечи друга и лбом утыкается между лопаток. Хотелось бы сказать, что всему виной алкоголь, но его в крови и сотой промилле нет. Хван Хенджин просто слишком давно любит Ли Феликса. — Мне просто интересно, — шепчет, щекоча дыханием кожу, — правда ли ты так хорош. Он чувствует, как мышцы под его руками напрягаются, а сам Ли вытягивается по струнке. Хенджин не понимает до конца, чего хочет добиться. Он просто устал. Устал скрывать свои чувства и притворяться, что ему все равно, сколько девушек еще пройдет через постель Феликса. Ему не все равно. Ему больно и невыносимо. Хван хоть и мазохист, но не настолько. Он хочет, чтобы это закончилось. Ему уже неважно как. — Настолько, что ты готов проверить лично? — холодный тон выбивает почву из-под ног, и Хенджин отстраняется прежде, чем успевает это понять. Ли разворачивается к нему лицом и смотрит в глаза. Пристально, ища ответы, и будто немного предано. Будто Хван обманул его в том, в чем тот сильнее всего доверял. Хенджин хочет спрятаться. Забрать слова назад, никогда их не произносить и не чувствовать больше этого льда в до боли любимых глазах. — Хен, тебе нравятся мужчины? А в ответ ошарашенный взгляд полный страха. Хенджин пятится на шаг назад, а Феликс наступает один вперед. — Давно? Еще два шага назад. Еще два шага вперед. — У тебя кто-то был? Ты с кем-то встречался? Хван молчит и пятится назад, пока не упирается ногами в когда-то свою кровать. Ли приближается вплотную, не отводя взгляд от испуганных глаз ни на секунду. Внутри все закипает от непонятного чувства, и впервые в жизни его не покидает ощущение, что он не в силах подавить это сам. Феликс зачесывает длинные волосы Хенджина ладонью назад, и в следующую секунду притягивает его к себе за шею так, чтобы губы были на уровне уха. — Если хочешь сравнить меня со своими бывшими любовниками, — шепот настолько горячий, что Хенджина не держат ноги. Кажется, в вертикальном положении его удерживает только страх. — Я сделаю так, что ты никогда никого лучше меня не найдешь. «Как будто это изначально было возможно». А потом он чувствует такие желанные губы на своей шее. Чувствует, как шершавый язык щекочет кожу до мурашек, а после легкий укус. Хенджин жмурится, пытаясь успокоить сумасшедше бьющееся сердце. Снова хватается руками за плечи Ликса, лишь бы удержать равновесие и не упасть. Отстраниться ему не дает рука на шее и отсутствие в теле хоть одной клетки, которая не любит Феликса. Хвана устроит любой конец. Может же он хоть что-то получить напоследок? Феликс самозабвенно выцеловывает его шею, водя свободной рукой сначала по ткани, но вскоре проникает под футболку и пересчитывает пальцами позвонки один за другим. Если бы его спросили, что на него нашло, ответа бы не услышали. Помутнение разума, не меньше. Что-то между обидой, злостью и ревностью. Каждая маленькая мысль о том, что кто-то так же целовал и ласкал его Хенджина, касался так, как сам Ли в эту самую минуту, сводила его с ума. А ведь ему казалось, что он давно с этим справился. — Хен, — голос разума пытается достучаться сквозь нахлынувшие эмоции. — Одно слово — и я прекращу. И мы все забудем. Обещаю. Хван задумывается на секунду. И все равно молчит. Он молчал так долго, готов помолчать еще чуть-чуть. Не сейчас. Он просто не может остановиться сейчас. Вернуться к тихой, разрывающей его на части любви. Это больше невозможно. Ему надоело. Хенджин кладет руку на шею Феликса, заставляя посмотреть себе в глаза. Тот немного растерян, без прежнего холода во взгляде, и это помогает дышать. Хван прикрывает глаза, притягивает к себе Ли и целует. Робко, со всем трепетом, что хранил в себе эти годы. Со всеми своими чувствами только для Феликса. И Ли отвечает. Прижимает к себе ближе, будто стараясь впечатать Хенджина под кожу. Лучший друг, черт возьми. Он никогда не думал, что подобное может произойти. Старался не думать в этом ключе. Но можно ли заставить сердце перестать чувствовать? Ликс не мог. Хенджин слышал все как в тумане. «Сними футболку, хен». «Помоги мне». «Все в порядке?». Нет, черт. Не в порядке. Мечтая, надеясь и умоляя всех богов, он никогда не думал, что то, что происходит, действительно может произойти. Он даже признаться не мог, а тут-то что говорить? Он не понимал, как они дошли до кровати Феликса, как тот уложил его и навис, устроившись между разведенных ног. Хенджин чувствовал, как плавится его кожа под нескончаемым потоком поцелуев и ласк, то и дело стараясь поймать Ликса губами. Припасть губами к губам, шее, ключицам, рукам. Чувствовать его каждую секунду. Феликс не мог остановиться. Вкус и запах Хвана сводили его с ума. Он никогда не думал, что возможно чувствовать что-то подобное только от одних поцелуев. Но вот мы здесь. И у Ли скоро крыша поедет от волн возбуждения, что прокатывают по телу от каждого нового судорожного вздоха или стона. За все время они ни разу не слышал, чтобы подобные звуки были настолько прекрасны. «Очевидно, не там искал». Ли изучал губами и языком каждый сантиметр идеального живота Хенджина, то и дело чувствуя дрожь в таком родном теле. Взглянув на Хвана, и видя, что тот в блаженном беспамятстве, он стянул последние детали одежды с друга (как смешно звучит это слово в данной ситуации). Хенджин от неожиданности встрепенулся и попытался подняться. Но Феликс не дал, наваливаясь на него всем телом, и увлекая за собой в новый головокружительный поцелуй. — Чш, — шепчет нежно и проводит рукой по щеке. — Тебе же было интересно, — смеется совсем беззлобно, но отчего-то грустно. — Я не причиню тебе вреда. Хенджин ловит его ладонь пальцами и целует прямо по центру. — Пока это ты, я на все согласен. И Ли кажется, что он не способен до конца понять значение этих слов.***
Хенджин просыпается первым. Полностью придавленный телом Феликса и без единого шанса на отступление. Он чувствует размеренное дыхание на щеке, ладонь, что прижимает его к спящему телу за бедро, и обвитую вокруг его ноги ногу. Как они умудрились уснуть в подобной позе — загадка. Как он умудрился проспать так долго в таком ужасном положение? Ответ — Феликс. «Всегда он». Хван слегка повернул голову и залюбовался этим светловолосым ангелом, что мирно спал на нем, а вчера вытворял с бедным бренным телом Хенджина совершенно непотребные вещи. Ладно, ему понравилось. Даже несмотря на болезненный момент. Да, Ликс определенно так хорош, как это выглядит со стороны. Даже лучше. В голове проносятся картинки всего, что за вечер вытворяли губы и язык Феликса с телом Хвана, доводя его до высшей степени наслаждения. И не только язык и губы, к слову. Но если начинать вспоминать все, его бедное сердце просто не выдержит и разоврется от смущения. Тело ломило и ныло, а поясница отваливалась натурально. Хенджин готов петь выдержке Ли дифирамбы и аплодировать стоя. Только есть такое подозрение, что даже стоять ему будет крайне некомфортно. Он попытался подвигать конечностями на пробу. Но не то, чтобы это было так легко. — Собираешься сбежать? Опять? Сонный голос вывел его из ступора и заставил покраснеть. — Нет, никуда я не собираюсь. В голове сразу вспыли картинки вчерашнего вечера. Феликса, доводящего Хенджина до пика, накрывшее его удовольствие и маленькая смерть, как есть. Ликс вжимающий его в кровать, двигающийся внутри и стонущий в момент оргазма так, что Хван готов умереть еще раз. Хенджин помнит пустоту в теле, когда Феликс отстранился, а в следующую секунду его накрыли пледом и крепко обняли. «А что происходит дальше? Ну, как со всеми. Разве они не уходят?» — спросил он, чувствуя подступающие слезы. «Хен, ты идиот. Ты не все. Никогда не был». — Феликс стиснул его в объятиях, целуя сначала шею, а затем висок. — «Обсудим все завтра. А теперь спи». — Рад слышать. Ликс встает и садится в кровати. Хенджин следит за ним взглядом, изучая каждую линию любимого тела, и все еще немного умирает. Что происходит и что будет дальше? Он не знает, страшно ужасно. И что же сказать? Тишину прерывает Феликс, смотря завороженно через плечо на лежащего Хенджина. — Ну что, хен? Хорош? Лучше, чем твои бывшие? Хенджин замирает и забывает, что нужно дышать. Ком подступает к горлу, и слезы вот-вот хлынут из глаз. Ли видит это, и в его взгляде читается беспокойство. Вчера Хван пообещал себе, что помолчит еще немного. Сегодня он больше не может. — Мне, — он тянет на себя одеяло и поворачивается на бок, — не с кем сравнивать, Ликси. Это было для меня впервые, — он коснулся пальцами своих распухших губ и усмехнулся. — Все впервые. — Что? — Хенджин готов поклясться, что голос Феликса дрогнул. Но он не может взглянуть на него сам. — Почему ты тогда не возразил? Почему ни слова не сказал? — Ли потянул его за плечо и уложил на спину, нависая и глядя прямо в глаза, в которых застыли слезы. — Почему ты не остановил меня? Хван видит, как любимый человек дрожит, задыхаясь в подступающей тревоге. Сердце сжимается. Он кладет ладонь на щеку Ликса и улыбается, чувствуя, как соленая влага раздражает кожу. — Не хотел. Я не хотел, чтобы ты останавливался. Чтобы хоть что-то из этого прекращалось. Я хотел почувствовать тебя так. Чувствовать тебя везде. Так долго этого ждал, знаешь? — он смотрит в непонимающие глаза и боится. Но молчать больше не получится. — Я всегда хотел сделать это с человеком, которого люблю. Первый поцелуй. Первый секс, — видит замешательство, и даже немного смешно становится. — Я люблю тебя. И никого другого не любил так никогда. Феликс выглядел совершенно ошеломленно, глотая ртом воздух, не находя слов, чтобы ответить. — Я никогда не надеялся, что ты ответишь на мои чувства. И я не буду ни к чему тебя принуждать. Это ведь… — его мозг уже устал генерировать правильные слова. — Просто секс, правда? Просто опыт. Не каждый может похвастаться, что его первый раз был с человеком, которого он любит. Я счастлив, что все получилось так. И ты ни в чем не виноват. Ли все еще смотрел на него, не произнося ни слова, и для Хенджина это смерти подобно. Он все же надеялся. На что-то. Хотя бы не на тишину. Что с ней делать, он не знает. Она так долго была его товарищем, но сейчас она самый главный враг. Выносить ее ужасно тяжело. — Мне не с чем сравнить, я уже сказал, — говорит лишь бы говорить. — Но это было потрясающе. Я чувствовал себя любимым. Чувствовал, что мое тело обожаемо и желанно. Несравнимое ощущение. Ты не просто хорош. Ты идеал. — зажмуривает глаза. — Даже так я вижу твое лицо. Я никогда не найду никого лучше, ты прав. Лучше тебя просто нет, я знаю это лучше всех. Я… Ему не дают закончить. Он чувствует поцелуй на своих губах, на вкус соленый и горький, но почему-то до невозможности сладкий и нежный. Тепло разливается по телу, и, если он умрет прямо сейчас, ему больше не о чем жалеть. Феликс прижимается к нему всем телом и гладит лицо и волосы руками. Сцеловывает слезы с щек и подбородка, собирает соленые капли в уголках глаз. Шепчет что-то, а Хван разобрать не может. Просто не в состоянии. У него в голове мир переворачивается. Он не знает, что с этим делать. — Я не могу похвастаться, что мой первый раз был с любимым человеком, знаешь? — шепчет Ли, смотря прямо в глаза Хенджина. — Но первый поцелуй был, — Хвану кажется, что еще чуть-чуть и его сердце разобьется. — Я не говорил тебе. Но когда мне было шестнадцать, я влюбился в своего лучшего друга. Я боялся своих чувств и не смог ему признаться, поэтому решил всеми возможными силами сопротивляться этим чувствам. Но я кое-что украл у него перед этим, — смеется, видя шок в любимых глазах. — Помнишь ночевку, когда я ушел утром и не разбудил тебя? Вряд ли, конечно… — Помню, — шепчет тот. — Я так расстроился, когда не увидел тебя рядом. Ты еще и в школу не пришел. Феликс обвел кончиком пальца контур профиля Хенджина, положил ладонь на его щеку и, прикрыв глаза, легко коснулся губами его губ. Отстранился на секунду и припал снова. Отстранился и посмотрел в любимые глаза. — Вот так я украл у лучшего друга его первый поцелуй. Даже если бы он никогда не узнал об этом, встречался бы с другими… Не важно. Его первый поцелуй навсегда принадлежит мне, — Феликс сползает ниже и кладет голову на грудь Хенджина там, где бьется сердце. — Разве я не ужасен, хен? Я так боялся своих чувств, и все равно не собирался делиться тобой ни с кем. Это сердце, — гладит кожу кончиками пальцев. — Оно мое. Я не хочу его никому отдавать. Хван не до конца понимает, что происходит. Но еще чуть-чуть, и он готов умереть от счастья. Обнимает Феликса и прижимает к себе так сильно, как это только возможно. — Не отдавай, — шепчет в макушку, оставляя нежный поцелуй на волосах. — Оно все равно ни для кого другого биться не хочет.