Даже если не бьется сердце...

Откровенно говоря, Драко был удивлён тем, что Грейнджер устроила всё самым лучшим образом. Врач принял их сразу же, как только они пришли в больницу. Они без очереди сдали анализы и точно так же через несколько дней получили результаты обследования. Ещё совсем недавно Драко даже подумать не мог, что когда-нибудь обратится за помощью к магглам. Но, право слово, если уж магия бессильна… И теперь, ведя Скорпиуса к маггловскому врачу, он удивлялся, насколько ему было всё равно. Сейчас он пошёл бы к кому угодно, хоть к магглам, хоть к троллям, хоть к Волдеморту, лишь бы это помогло, лишь бы сказали, что с сыном и чем его лечить. После того, как врач назвал диагноз, Драко почувствовал, что у него земля уходит из-под ног. Он держался только потому, что на руках сидел Скорпиус. В голове шумело, и только отдельные, такие неправильные, такие жестокие, такие жуткие по отношению к ребёнку слова будто жгли изнутри: «последняя стадия…», «нет лекарства…», «нет времени…», «нет шанса…», «нет шанса…», «нет шанса…» Он вышел из кабинета на ватных ногах, крепко прижимая к груди Скорпиуса, и, не видя ничего вокруг, дизаппарировал. У его сына болезнь крови. Проклятая маггловская болезнь крови, которую уже не вылечить! Никак! Совсем! Скорпиус уснул на диване в гостиной практически сразу, как только они оказались дома, где их ждал Гарри. Ни слова не говоря, Драко поднялся на второй этаж в комнату сына, и только там, в окружении игрушек, одеял со снитчами, наложив заглушающее заклинания, он осел на пол. Впервые в жизни Драко выл, вцепившись себе в волосы. Этого не может быть, просто не может быть, только не Скорпиус! Пусть лучше он сам, но только не сын – его сердце, его душа, его жизнь, его единственный ребёнок! Только не так! Только не с ним! Только не Скорпи! Нет-нет-нет! Гарри молча стоял рядом и сжимал кулаки от бессилия. – Что мне делать, Гарри? – Драко сжимал в руках пижамную курточку Скорпиуса. – Почему нет лекарства?! Дементор задери, ну почему именно маггловская болезнь и почему именно он?!? Гарри сел рядом с ним, осторожно обнимая и прижимая к себе, не зная, что ответить. – Почему никак нельзя заменить ему кровь? Я бы всю свою отдал, только бы он жил, Гарри, понимаешь? Без него меня не будет! Ни дня не будет! Я так его люблю! – всхлипнул Драко. Гарри внимательно посмотрел на своего любимого, потом, отодвинувшись, встал и вышел из комнаты. – Ну и иди! Да, я слабый! И ты мне не нужен! Никто мне не нужен! Я сам справлюсь! – донеслось сквозь всхлипы. Однако Гарри вернулся через пару минут, держа в руках рюмку коньяка и какую-то из записных книжек Драко, а через плечо у него был перекинут плед. – Выпей! – прозвучало как приказ, и Драко подчинился. Алкоголь обжёг горло, а в голове немного зашумело. Гарри завернул Драко в принесённый плед и помог подняться, поддерживая за плечи. Потом он опустился в кресло, усаживая Драко к себе на колени. – Драко, я тут подумал… – Гарри протянул ему блокнот. – А что если Скорпиуса… инфицировать? Вирус заполнит кровь и уничтожит лейкемию. Ты же знаешь, что сразу при обращении человеку помочь можно. Ты ведь помогал, я читал про это! Да с тем же Кевином получилось! Драко выдернул книжку из рук Гарри и начал судорожно листать страницы. – Он маленький… Он такой маленький. Статистика плохая… Сердце может не выдержать… Я не знаю… – Он вскочил и начал мерить шагами комнату. – Ты просто подумай над этим. – Гарри подошёл к застывшему перед окном Драко и выдохнул в белокурый затылок: – Просто подумай. – Он ушёл, осторожно прикрыв за собой дверь. Рано утром Драко разыскал Гарри в беседке. Тот задумчиво перелистывал какую-то книгу. Взглянув на Драко, по его виду Гарри сразу же понял, что он не спал всю ночь, и тут же услышал: – Ты прав, Гарри. Другого выхода у нас нет, стоит попробовать, только… Ты ведь поможешь? – Конечно, Драко! Я сделаю всё, что нужно! – горячо заверил его Гарри. – Тебе придется его… укусить, инфицировать, понимаешь? – Серые глаза Драко сузились. – Э-эээ… Укусить? – переспросил Гарри. Драко кивнул. – Но я… Я же ни разу… Я… – Гарри растерянно посмотрел на него. – Я тоже об этом думал. Я боюсь одного, что ты не сможешь остановиться. Его нужно просто инфицировать, не выпивать кровь. Но ты же не знаешь, как повёдешь себя. – Драко устало опустился рядом с Гарри на скамейку. На какое-то время повисла тишина. – У меня же внутри капсула со святой водой. Если я не смогу остановиться, то ты просто разбей её заклинанием. Ведь если что, тебя оправдают – я же укушу Скорпи! – Гарри сжал кисть Драко, когда тот поднял на него шокированный взгляд. – Но ты же тогда… – шёпотом пробормотал он. – Но мы же сейчас о Скорпи говорим, а не обо мне, – подмигнул Гарри. – К тому же я буду очень стараться остановиться, потому что иначе я больше не смогу увидеть тебя… – А потом ухмыльнулся, добавив: – И понюхать! Драко продолжал стоять столбом, ошарашенно глядя на Гарри. – Сколько же можно геройствовать, Поттер? – устало спросил он, заглядывая в зелёные глаза. – А при чём здесь геройство, Драко? – Гарри стоял напротив, и его лохматую чёлку трепал ветер. – Помнишь, ты говорил о том, что не смог бы морить меня голодом и относиться так, как к другим? Помнишь? – Да, – кивнул Драко. – Вот и я не могу смотреть, как человек, которого я люблю, мучается оттого, что не может помочь собственному ребёнку. Глаза Драко округлились ещё больше, рот приоткрылся. – Так ты меня… – Да, я люблю тебя, Драко. – Гарри бережно взял его лицо в свои ладони. – Очень люблю и сделаю всё, чтобы ты был счастлив и чтобы Скорпи жил. – Он осторожно коснулся губами приоткрытых губ Драко, а потом развернулся и направился к дому, и, обернувшись у самого порога, добавил: – И Скорпи я очень люблю! Если бы у меня был сын, я бы хотел, чтобы он был именно таким. Ещё раз улыбнувшись вконец растерявшемуся Драко, он исчез в доме. *** Гарри готовил кофе, когда в кухню вошёл Драко. – Слушай, мне Кевин рассказал, для того, чтобы обратить вампира обратно в человека, нужна кровь. В данном случае – кровь Скорпиуса, – сказал Гарри, подавая Драко чашку с кофе. – С этим как раз проблем нет. Дело в том, что у нас есть семейное хранилище – специальная комната, расположенная в подземельях Малфой-мэнора. Войти туда может только старший рода. У нас старший рода – это мой отец. Когда рождается Малфой или когда в семью входит новый человек, например, как моя мать, то у него отрезают прядь волос и берут фиал крови. Их заговаривают от порчи, приворотов, заговоров и прочего. К тому же с помощью этой крови всегда можно снять практически любое проклятие с члена семьи. Кроме того, это ритуал приобщения ребенка к роду, и как только кровь и волосы помещаются в хранилище, имя нового члена семьи появляется на семейном древе и в родовой книге. Когда в хранилище оказывается фиал с кровью и конверт с прядью волос, то ребёнок уже полностью принадлежит семье и находится под сильнейшей магической защитой. Так что я поговорю с отцом, и он, как старший рода, достанет фиал с кровью Скорпиуса. На время. А потом мы вернём его назад. Если Скорпи не… – Голос Драко сорвался, и он низко опустил голову. – Без «если», Драко! Вы вернёте назад фиал с кровью, и всё будет хорошо! Я же тебе обещал. А я, между прочим, никогда не лгу! – скривился Гарри. Драко только молча кивнул, не в силах произнести ни слова. К обеду он отправился к родителям, а вернулся уже с несколькими фиалами крови: Скорпиуса – из хранилища, а также Нарциссы и Люциуса, которые взял непосредственно у них. И принялся за приготовление зелий. На это ушло чуть больше недели, да и то потому, что ему помогал Северус Снейп, о чём Гарри совершенно не догадывался. Драко исчезал в камине и появлялся уже с какими-то пробирками и колбами. – Малфой, это что, запрещённые артефакты? – Гарри посмотрел на стол, на котором лежало несколько сложных кристаллов-катализаторов. Драко поспешно прикрыл их пергаментом. – Понимаешь, без них никак не обойтись. Мне бы не хотелось, чтобы о том, что мне их, так скажем, сдают в аренду, кто-то знал… – Конечно. Просто мне интересно: и много берут наши министерские крысы за аренду того, что им не принадлежит? – Гарри стиснул зубы, глядя на кристаллы. – Гарри, прошу тебя… – Скажи! – Я не собираюсь мелочиться, когда дело касается моего сына, и я… – Так сколько? – повысил голос Гарри. – Пять тысяч, – отвернулся от него Драко. – За все? – За каждый. Очень прошу, пусть… – Драко, это неправильно! – возмутился Гарри. – Учитывая, с какой целью ты их используешь, они должны храниться у тебя постоянно! – Какой же ты у меня, оказывается, наивный, Поттер! – горько рассмеялся Драко. – Я вот рад, что хоть так удаётся получить их. – Это несправедливо! – насупился Гарри. – Бедный мой наивный маленький гриффиндорец, и много ты в этом мире видел справедливости? – посмотрел на него Драко. – Да ну тебя! – отмахнулся Гарри и вышел. Почти через месяц всё было готово. *** Подлив совсем немного сонного зелья Скорпиусу в молоко и дождавшись, когда малыш начнёт клевать носом, Драко отнёс его в кровать. Руки тряслись, было невероятно страшно – это ведь не кто-нибудь посторонний, а его собственный сын. Кровь от крови, плоть от плоти. И сейчас он должен был превратиться в вампира! Гарри видел состояние Драко, но сделать ничего не мог. Для себя он решил, что поможет Малфоям любой ценой, потому что прекрасно понимал: если со Скорпиусом что-нибудь случится, то Драко этого не переживёт. А если не будет Драко, то и самому Гарри жить, в общем-то, незачем. И дело даже не в том, что Гарри любил Драко, а в том, что прекрасно понимал: в своём нынешнем состоянии он нужен только Малфою. И неважно, зачем: для исцеления Скорпиуса, для получения сведений, для того, чтобы поддержать… Главное – нужен! Скорпиус во сне глубоко вздохнул и повернул голову набок, открывая беззащитную тоненькую шею. Драко затравленно взглянул на Гарри. – Сейчас? – уточнил тот, глядя, как Малфой бросил опасливый взгляд на его рот, высматривая, появились ли клыки. – Я… я не уверен… Может, не надо?.. – Драко посмотрел на спящего сына, ещё раз вглядываясь в тёмные круги под глазами, созерцая впалые бледные щёчки, заострившиеся черты лица и тонкие ручки, обвившие любимого единорожика. Нет, если сейчас не решиться, то даже завтра может быть уже поздно, и он снова посмотрел на Гарри, который выжидающе глядел на него. – Сейчас, – выдохнул Драко и громко сглотнул. Всё происходило как в замедленной съёмке. Вот Гарри опускается перед кроваткой на колени, вот наклоняется, целует Скорпиуса в висок, от чего тот улыбается во сне, потом осторожно проводит пальцем по бьющейся на шее жилке и, наклонившись, прижимается губами к бледной шейке. Секунда! Скорпиус вздрагивает и затихает. А Драко стоит и никак не может от ужаса сделать ни шагу, пока не понимает, что если сейчас не остановить… Он едва успевает дотронуться до плеча Гарри, когда тот с готовностью поднимает голову, стирая с губ кровь. Кровь его сына. Драко переводит взгляд на Скорпиуса – у него озноб, и по белой коже медленно сползают тяжёлые бордовые капли, впитываясь в белоснежную наволочку и расползаясь уродливым тёмным пятном. Всё. С этого момента нельзя терять ни секунды! Это словно отрезвляет Драко. – Зажми ему артерию, – коротко скомандовал он, и Гарри послушно прижал к двум кровоточащим точкам пальцы. – Сейчас, Скорпи, сейчас… Папа здесь, и он всё сделает правильно… Всё будет хорошо, мой маленький, – шептал Драко больше для себя, чем для сына, смешивая жидкости в пробирках и то и дело бросая взгляд на кровать. – Поттер, ты как? Держишься? – Запоздало в голову пришла мысль о том, что Гарри хочет продолжить. – Нормально. Может, давай сделаем так, как с твоим пальцем? – предложил он. – А ты не… – Нет, просто чтобы следа не осталось. – И, не медля не секунды, снова прижался губами к шее Скорпиуса. Драко навёл на Гарри волшебную палочку, но тот уже поднял голову и посмотрел на шею ребёнка, где не осталось и следа от укуса. А потом резко сорвался с места, убегая в угол. У него открылась рвота. Гарри было очень плохо, но он кивнул Драко, указывая на Скорпиуса, которого начало лихорадить сильнее. Через минуту над ним повис кокон, из которого шла бордовая ниточка, соединявшая между собой чашу с кровью семьи Малфоев и запястье мальчика. Кокон медленно менял цвет с красного на серебристый. Это означало, что заражение началось, поэтому теперь было крайне важно с последними красными искрами ввести ребёнку противоядие, дождаться обратного превращения и сделать укол адреналина в сердце, чтобы оно билось, чтобы Скорпиус жил. Серые глаза неотрывно следили за тем, как на коконе всё меньше и меньше оставалось красного. Вот полоса уже дошла почти до живота… – Гарри, как ты? – не сводя глаз со Скорпиуса, спросил Драко. Из угла снова послышались звуки рвоты. – Ни… Ничего… Пройдёт… Я почти в норме, – выдохнул Гарри. – Тебе потом тут уборки… – Он замолчал, потому что ему снова стало плохо. Очень плохо. Через несколько минут Драко почувствовал, что Гарри уже стоит рядом. – Я в порядке, – коротко сообщил он, и Драко только кивнул, следя за процессом обращения. Скорпиуса била такая сильная дрожь, что его худенькое тельце подбрасывало на постели. Ещё немного, и Драко сорвался к кровати, где только что затих его сын, и ввёл ему куда-то в шею сыворотку, снова наколдовывая кокон, только теперь из серебристого он медленно, но верно превращался в красный, а из прозрачной чаши убывала кровь. Драко и Гарри молчали, внимательно следя за тем, как один цвет сменял другой. Сколько прошло времени, никто из них не знал, но вот последние серебряные искры погасли над босыми детскими ножками, а красный купол, покрывший всё тело ребёнка, вспыхнул и растворился. Драко занёс над узкой грудью сына шприц с адреналином. Занёс и замер. В то мгновение он как никогда был близок к панике. «А если не получится?! А если не будет дышать?!». Мысли были подобны раскалённой лаве, и только сильная ладонь, сжавшая плечо, и уверенный шёпот возвратили ощущение реальности: – Давай, Драко! И Драко сделал то, что должен. Вот уже шприц пуст. Секунда… Вторая… Третья… Наконец Скорпиус сделал глубокий вдох, закашлялся и начал плакать, прижимая к груди ладошки. Драко тут же прижал сына к себе. Его трясло, и уже гораздо позже он осознал, что плачет, и сам Скорпиус вытирал ему щёки и хрипло шептал, обнимая и целуя: – Папочка, не плачь! Папочка, я так люблю тебя! Ну пожалуйста, не плачь! Если бы Гарри мог, то он бы тоже заплакал. Теперь всё самое страшное осталось позади. Через какое-то время Драко опустил сына на кровать, и тот захныкал. Лоб Скорпиуса покрывала испарина, щёки горели. – Что с ним? – тихо поинтересовался Гарри, подходя к Драко сзади. – У него температура. Это нормально. Это даже хорошо. Только зелья ему давать нельзя, – вздохнул Драко, глядя, как сын отбрасывает от себя одеяло. – Мне так жарко, папочка… Так жарко… – хрипло шептал он, прижимаясь щёчкой к подушке. Гарри осторожно провёл по лбу ребёнка ладонью, убирая влажные прядки, а Скорпиус потянулся за его рукой. – Может… можно… Драко, может, я его на руки возьму? – спросил Гарри. – Я ведь холодный. – И тут же поспешно добавил: – Я не буду его кусать. Не буду, Драко, обещаю. – Да, думаю, ты прав, так будет лучше всего, – устало согласился Драко. Именно сейчас он почему-то больше всего на свете был уверен в том, что Гарри не причинит вреда его сыну. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Никогда! Гарри бережно поднял младшего Малфоя на руки, от чего тот недовольно захныкал, но тут же прижался пылающим лбом к его холодной груди и затих. – А ты иди полежи немножко. Просто полежи, – кивнул Гарри на кровать Скорпиуса. И Драко снова согласился. Он лёг и смотрел, как его лучший в мире бывший враг держал на руках его, Драко, ребёнка, как нежно баюкал, как бережно перебирал влажные волосы на затылке, как дул на раскрасневшееся личико малыша, как то и дело целовал то в щёку, то в лоб, то в висок. Смотрел и никак не мог отвести взгляд. Драко и сам не понял, как уснул, а проснулся от того, что Гарри тряс его за плечо. – Скорпи замёрз, возьми его к себе… – тихо прошептал Гарри, перекладывая к нему сына. И теперь уже оба светловолосых Малфоя заснули. А Гарри придвинул кресло ближе к кровати и любовался своим бывшим врагом. Он размышлял о том, что смог остановиться, причём это и не составило никакого труда, что не могло не радовать. Драко то и дело сонно приоткрывал глаза, целовал сына и снова засыпал, а проснувшись, начал оглядываться по сторонам. Солнце заливало комнату, и Гарри в ней уже не было. Как и Скорпиуса. Надев халат, Драко вышел из спальни в поисках сына и Поттера. Нашлись они практически сразу – на кухне. Скорпиус сидел и с аппетитом уплетал кашу, откусывая хрустящий бок душистого круассана. – Доброе утро, папочка! – улыбнулся он. – Доброе утро, маленький. Как ты себя чувствуешь? – Драко приложил ладонь ко лбу сына. Температура была, но совсем небольшая. – Нормально! Представляешь, а мне сегодня снилось, что меня Гарри укуснул! И я даже не боялся! А потом мне Люфима снился… А потом снилось, что ты плакал, – нахмурился ребёнок. – Но это же только сон, Скорпи. – Гарри поставил тарелку с горячими круассанами на стол. – Лучше похвастайся папе, расскажи, что ты сегодня утром делал. – Папочка! Я же круассаночки сам пёк! – Круассанчики, – поправил Драко и, глядя на Гарри в переднике, добавил: – Прямо сам пёк? Или Гарри тебе всё же помогал? – Помогал, – с готовностью кивнул малыш. – Чуть-чуточку! Гарри, а какие круассаночки я пёк сам? Гарри выбрал два самых красивых и румяных и указал на них. – Надо же, Скорпи, какой ты у меня талантливый ребёнок! – улыбнулся Драко. – А кое-кто, помнится, говорил мне, что совершенно не умеет врать, – не отворачиваясь от сына, сказал он. Со стороны Гарри послышался смешок. – Вообще-то мы всё делали вместе. Тебе, кстати, каши положить? – Нет, спасибо, я, пожалуй, съем круассаны, которые испёк мой сын. Уж больно аппетитно они пахнут, – с улыбкой произнёс Драко, поворачиваясь к Гарри. А у того от этой открытой и совершенно счастливой улыбки даже дыхание перехватило. Хотелось обнять Драко, прижать к себе и целовать-целовать-целовать в эту улыбку. Гарри поспешно отвёл глаза, а Драко вспыхнул, увидев, каким взглядом, одарил его бывший гриффиндорец. – Зря ты кашку не ешь, папочка! У Гарри она очень вкусненькая, – деловито сказал Скорпиус, зачерпывая ложкой кашу. – Завтра я непременно и её поем, – пообещал Драко, отпивая кофе.