Маленькие прелюдии

«Я ведь взрослый серьезный человек, - думал Джон Уотсон. – Я всегда принимаю взвешенные решения. Я никогда бы не стал делать того, что делаю сейчас. Вернее, это со мной делают... Но это не важно, потому что я не против. Я совсем даже не против. Мне это даже как бы нравится... Да нет, мне это определенно нравится. О, вот это тоже нравится, хотя... Да нет, пускай. Я сам нарвался. Бедная невинная овечка в лапах хищника. Жаль, что я позволил завязать себе глаза... ну, в следующий раз буду умнее. Ох, что это мы себе позволяем? Прекрасно, вот так еще раз... Немного щекотно. И холодно...» - Джон, заткнись! – рявкнул Шерлок под самым ухом. – Ты меня отвлекаешь! - Я не могу перестать думать, - с обидой произнес Джон. – Тем более когда ты... делаешь это... там... - Придумай какую-нибудь прогрессию и продолжай ее в уме, - посоветовал Шерлок чуть более миролюбиво. - Ладно, попробую, - сказал Джон. – А... долго еще? - Нет, я почти кончил. - Хорошо, а то у меня нога замерзла. Что там, кстати, с моей ногой? - Какой ты нетерпеливый, Джон. Я же сказал – развяжу глаза, и сам увидишь. - Ладно-ладно... Два, четыре, шесть... - Джон! Фу! Арифметическая? Умоляю!.. - Ну хорошо – два, четыре, восемь... - Ну, хотя бы... А вообще-то, лучше про себя. - А дыхание мое тебя не отвлекает? – съязвил Джон. – Может, мне и дышать перестать? - Дыхание тоже отвлекает, - подумав, ответил Шерлок. – Но с этим ничего не поделаешь. Хотя ты мог бы дышать тише. Джон захихикал. - И не хихикать, - добавил Шерлок. - Щекотно же, - пожаловался Джон, снова хихикнув. - Ну ладно, я закончил. - Могу я уже... - Можешь, только не шевели ногой. Тут еще должно подсохнуть. Джон завел руки за голову и стал распускать узел, который сам завязал около тридцати минут назад. Эту черную шелковую ленту (и еще три такие же) Шерлок обычно использовал для другого. Но сегодня они играли в другую игру. Ткань соскользнула с лица, и Джон заморгал, привыкая к свету. Шерлок, не вставая с колен (он стоял на коленях у кровати, а Джон сидел на ней, обмотанный одеялом) отодвинул подальше от кровати поднос, на котором, как разглядел Джон, лежали несколько тоненьких акварельных кисточек, пинцет, несколько пустых коробочек – таких, в которых обычно преподносят драгоценные подарки, кольца, серьги и подобную ерунду, - а также какой-то тюбик, выкрученный до предела. Джон все еще не видел своей ноги и не знал, что с ней сделал Шерлок. Ощущения были довольно странные. - И какие? – переспросил Шерлок, стягивая с рук перчатки. - Я понимаю, что ты гений, а у меня на роже все написано, - сказал Джон. – Но будь же иногда хоть немного человеком. - Я спросил тебя о твоих ощущениях, Джон, - невозмутимо произнес Шерлок. – Все еще холодно? - Только из-за того, что я весь в одеяле, а моя нога – снаружи. А ты не замерз? - Я был слишком увлечен, чтобы задумываться о таких глупостях, - сказал Шерлок, самодовольно улыбаясь. - Думаю, тебе стоит снова лечь на спину. - Постой, а как же... – засуетился Джон, пытаясь рассмотреть ногу, но Шерлок поднялся, мягко толкнул его на кровать и сам полез следом. - Моя нога все еще на ковре, - напомнил Джон. - Угу, - сказал Шерлок, освобождая Джона от одеяла и устраиваясь между его колен. - И как мне теперь... - Сейчас увидишь, - пообещал Шерлок. Слегка склонившись вбок, он подхватил ногу Джона под колено и стал медленно поднимать ее вверх, пока она не оказалась у Шерлока на плече. Он остался доволен реакцией Джона. - Я ведь обещал тебе! – почти промурлыкал Шерлок. - Что у меня челюсть отвиснет? – переспросил Джон. – И что я буду пялиться на это с идиотской улыбкой? Да, ты был прав. Я просто в шоке. Я просто не знаю, какими словами это выразить – то, что я сейчас... чувствую... и что мне... что я... О, боже правый, Шерлок! Они, что – все настоящие? - Разумеется! Я бы не опустился до подделок. - Они же... - Да, стоят целое состояние... - Шерлок, - в голосе Джона появилось сомнение, смешанное с трепетом предвкушения опасности (возможно). - Нет, Джон, ты идиот. Конечно же, я их не украл. Просто... взял на время. - Шерлок, посмотри мне в глаза. - Я обязательно верну. - Посмотри на меня! - Никто не заметит. Я завтра же верну. Какой ты все-таки щепетильный... - Сними их. - Да ладно, Джон! - Сними... отпусти мою ногу! Я сам их сниму! - Джон, прекрати! У тебя истерика! - Я не хочу, чтобы на мне были эти... улики... - Да не крал я их, Джон! Шерлок проревел последнюю фразу так, что Джон вжался в постель и даже закрыл глаза. На внутренней стороне век таял и переливался отпечаток его стопы, по которой змеились немыслимые сверкающие узоры из драгоценных камней. Мягкий, холодный, успокаивающий поцелуй заставил Джона судорожно вздохнуть, и он понял, что несколько секунд просто не дышал, не замечая этого. - Пожалуйста, не злись, Джон. Это просто... Это мамины драгоценности... были... Диадема, пара ожерелий... Браслет... Я потом вставлю все камни обратно, она даже не заметит. Она сейчас в горах, отдыхает, они ей не нужны. Я просто взял их, и потом верну... Джон... Да посмотри же! Красиво ведь! Красиво? - Очень красиво. - Нравится? Джон! Джон!!! Ты не смотришь... Посмотри! Джон засмеялся, потом открыл глаза. Потом обхватил Шерлока за шею и сказал – «А ну, поцелуй меня еще раз, сволочь ты этакая!». Потом они долго целовались, потом Джон снова засмеялся, и не мог остановиться, пока Шерлок вдруг не показал, что у него между зубами зажат здоровенный изумруд. Джон не особо разбирался в камнях, но этот был зеленый и выглядел ужасающе дорогим, особенно зажатый между зубами Шерлока: поэтому Джон решил про себя, что это, раз зеленый, то изумруд. Если бы изумруды могли делать выводы и приходить в недоумение, то именно так бы реагировал зеленый камень с дорогой шлифовкой, когда его то передавали изо рта в рот, то сложными траекториями гоняли бы по коже, от соска к пупку и более того, подгоняя то пальцами, то языком. Когда Шерлок совсем уже вознамерился доставить изумруду совершенно ошеломительную пищу для размышлений над собственной участью, Джон его остановил. - Ты что?.. Уб... Убе...ри... - сказал он, не справляясь с дыханием. – А вдруг... он там... останется... и достать обратно... не сможешь... - А? – спросил Шерлок, невменяемый и уже не способный к нормальной коммуникации, - М-м-м?.. Не хочешь? - Не хочу, - со всей твердостью, на которую он был способен в данной ситуации, подтвердил Джон. - Тоже мне, цаца, - рыкнул Шерлок, но изумруд убрал и бросил на скомканный холмик - лежащее в углу кровати одеяло. Камню тут же нашлась довольно приятная замена, и Джон застонал, радостно пялясь на свою обклеенную бриллиантами, сапфирами и черт знает еще какими рубинами ногу, торчащую над взмокшей спиной Шерлока и подрагивающую в такт неровным движениям, как неисправный метроном. Когда прозвучали финальные аккорды, тела ослабли, дыхание постепенно стало выравниваться и затихать, - они замерли в объятиях друг друга, не двигаясь и не меняя положения, но вскоре кто-то из них все-таки пошевелился первым, проверяя, удалось ли ему остаться в живых после этого невероятного выброса энергии, после пережитой ими великолепной катастрофы. Валяясь на скомканной постели, они то заползали под одеяло, то отбрасывали его, так как чувствовали, что сейчас умрут от жары, как раньше - от холода. Они то подбирались друг к другу ближе, чтобы прикоснуться и почувствовать, что здесь, в этой пустыне, еще осталась какая-то жизнь, то вдруг отворачивались, отстранялись. Кто-то из них засыпал на несколько минут, потом открывал глаза и смотрел на другого, спящего. В какой-то из таких моментов Джону стало ужасно неудобно – что-то твердое среди складок простыни впивалось ему в спину. Он пошарил ладонью и вытащил из-под себя отвергнутый ими изумруд. А может, и не изумруд вовсе. Шерлок открыл глаза и, не в силах пошевелиться и даже сказать что-нибудь, пусть даже не очень интеллектуальное, смотрел на Джона, который полулежал, держа перед собой зеленый камень и улыбался. И как Шерлок ни старался, он не смог уловить, о чем сейчас думает Джон Уотсон.