Никто не заметил

Сегодня вечером Дилюк собрался заполнить все игнорируемые целую неделю документы и потому отослал из особняка всю прислугу, включая Аделинду. Он заперся у себя в кабинете вместе с чайником крепкого чая и принялся за работу. Вдруг он услышал шаги в доме. Уверенные, спокойные, человек явно знал куда идёт. Дилюк потянулся за мечом, но не успел он занести его для удара, как этот кто-то пинком снёс дверь с петель. Она с грохотом упала на пол, а Дилюк с облегчением опустил меч и сел обратно в кресло. На пороге стоял Кэйа и улыбался. — Я напугал тебя, мастер Дилюк? — он лукаво сощурился, — Будешь звать кого-то на помощь? — Я отослал всех с винокурни, чтобы спокойно закончить с бумагами. Кэйа подошёл к столу Дилюка, небрежным движением руки скинул с угла стола стопку документов на пол и уселся на освободившееся место. Закинул ногу на ногу, ещё шире улыбнулся и заглянул Дилюку в глаза, будто выискивая там что-то. — Не страшно одному сидеть дома ночью в грозу? — Грозы всегда боялся лишь ты, — Дилюк пожал плечами и внимательно присмотрелся. Его не покидало ощущение, будто что-то не так. Кэйа хмыкнул. — Не боишься, что я пришёл, чтобы убить тебя? — Ты не сможешь. В ответ Кэйа лишь обворожительно улыбнулся, изящно соскользнул с края стола, отодвинул бумаги, что лежали перед Дилюком, и уселся туда, поставив ноги на подлокотники чужого кресла. Он опёрся локтями о колени, сплел пальцы в замок и аккуратно поставил на них голову. Опять как-то странно улыбнулся. За окном оглушительно громыхнул гром. Кэйа даже не моргнул. Он всегда до одури боялся грозы. Кэйа склонил голову на бок. — Не смогу? Почему? Дилюк вновь пожал плечами: — Когда-то ты любил меня. Клялся мне в вечной верности, и я отвечал тебе тем же. Даже если сильно захочешь, то не сможешь. Ты слишком сентиментален. — Хм, ты прав. — Кэйа одним плавным движением слез со стола и сразу уселся на Дилюка верхом. Распустил ленту и начал перебирать алые пряди. Даже спустя столько лет, недомолвок и ссор, Дилюк по-прежнему не мог устоять. Он закрыл глаза, откинул голову назад и аккуратно, чтобы не спугнуть, устроил руки на чужих бёдрах. За окном сверкнула молния. — Он бы не смог, — одновременно с этими словами за окном опять громыхнуло, и Дилюк распахнул глаза. — Он? Кэйа незаметно для Дилюка намотал его волосы на кулак и сейчас со всей силы их дёрнул. Тот крепко ударился о кресло и почувствовал, как по затылку тоненькой струйкой течёт кровь. Кэйа выпутал руку из алых волос, внимательно рассмотрел струйки крови на своей ладони, а после, глядя Дилюку в глаза и безумно улыбаясь, слизал её. Дилюк задохнулся от ужаса. — Кай, что ты… Кэйа не дал ему договорить и резко поцеловал. Сразу глубоко, кусаясь и одержимо вылизывая дилюков рот. Самого Рагнвиндра замутило от вкуса собственной крови, и он невнятно что-то простонал. Кэйа оторвался от него и задумчиво уставился в окно. — Я помню это не так. Дилюк хотел было вскочить, сбросить с себя Кэйю, взять меч и потребовать объяснений, но прежде, чем он шевельнулся, Кэйа приставил к его горлу кинжал и вновь улыбнулся. Дилюк ожидал, что вспыхнет молния, грянет гром и вместе с ними исчезнет эта глупая иллюзия. Кэйа придёт в себя, они поговорят и Дилюк его простит. Но грома не было. Молний тоже. Они остались сидеть в тишине и темноте. Кэйа вновь запустил свободную руку в волосы Дилюка и начал их перебирать. Он пропускал пряди сквозь пальцы, наматывал их, оттягивал то нежно, то резко. Он сгрёб волосы Дилюка в кулак и зарылся в них носом, глубоко вдыхая. Кинжал по-прежнему был у горла. Дилюк решил рискнуть. Он слегка сжал бёдра Кэйи, огладил их, провёл ладонями вверх, до талии и аккуратно сжал её. Кэйа выпустил волосы из рук, озадаченно глянул на Дилюка, кудри которого рассыпались по груди. — Красивый. — он приблизил своё лицо к дилюкову и говорил ему почти в губы, — Хочешь его? И поёрзал, притираясь. Дилюк сглотнул. — Объясни, что происходит? — Разве ты не рад? — Кэйа вновь, как птица, склонил голову к плечу и спрашивал с искреннем недоумением. — Разве не ты, впервые увидев его в этой одежде, спустя три года разлуки, назвал его шлюхой? Раз так, то почему я не могу прийти в любой дом и раздвинуть ноги перед хозяином? Или он тебя больше не привлекает? — Кэйа, что… — Не зови меня так. — Резко, бескомпромиссно, даже яростно, — Я не он. Дилюк нервно сглотнул. — Тогда кто ты? Где Кэйа? Человек, сидящий на нём верхом, прижимавший любимый кинжал Кэйи к его горлу, вновь поёрзал на Дилюке, пожал плечами и ответил, глядя глаза в глаза. — Он и не он. — человек безумно улыбнулся, — Здесь и не здесь. — Что ты имеешь ввиду? — Поклянёшься не нападать на меня, не пытаться меня обезвредить или схватить, и я расскажу. — Клянусь. Человек захохотал. Неожиданно громыхнул гром. Дилюк вздрогнул. — Твоим словам я не верю. Он верил до конца, но я — нет. — человек лихорадочно зашептал Дилюку в губы: — Даже когда они убивали его, резали, жгли, рвали на части, нацепив твою личину, он не сопротивлялся. Он улыбался. — Дилюк начал задыхаться. — Ты был для него всем. Сердцем, душой, смыслом жизни, величайшей драгоценностью, главным сокровищем. — Человек снова поёрзал на коленях Дилюка и тот почувствовал его вставший член. — Он был готов кинуть к твоим ногам весь мир, покорить Селестию, приручить Бездну, развязать тысячу войн и одержать победу в каждом сражении, просто чтобы ты улыбнулся ему. Когда они пришли к его дому, скрываясь за твоим лицом, он без вопросов пошёл следом и умер, как он считал от твоей руки. Знаешь, что он сказал последним? «Я люблю тебя, искорка». Дилюк задыхался от ужаса и горя. Впервые со дня смерти отца он плакал. Человек слизнул слезу с его щеки и захохотал. Он вновь безумно шептал: — Скорбишь? Тебе больно? Грустно? Тяжело? Расскажи мне, что ты чувствуешь? — Где его тело? — Перед тобой, — и опять слизнул слезу. — Ты! Ты убил и вселился в него! Человек опять истерично захохотал, а после вновь поцеловал Дилюка. Рагнвиндр яростно кусал его губы и язык, вкус его крови и дилюковых слёз мешался, и Дилюка снова замутило. Человек снова в каком-то сумасшедшем экстазе шептал ему в губы, пока с его собственных текла кровь: — Ты так и не понял? Не понял, да? Ты иногда такой идиот, мастер Дилюк. Я же сказал. Он и не он, здесь и не здесь. Тела нет. Я — его тело. Я тот, каким он должен был быть, но тот, кем он не смог стать из-за тебя. Дилюк напрочь забыл о кинжале и всё-таки вскочил. Человек повалился на пол и опять захохотал. Дилюк в ужасе попятился к окну. — Я принц проклятой страны, с проклятым сердцем, проклятой душой, проклятой судьбой. Я — идеальная его версия. Я — настоящий Кэйа. Дилюк осел на пол и захрипел. — Ты лжёшь. Он не мог умереть. Он обещал. Человек встал. Снял перчатки, глазную повязку, боа, воротник, корсет и рубашку. Откинул на пол. За окном вновь сверкнуло. Молния осветила все шрамы Кэйи. — Видишь? — Человек провёл рукой по торсу, предплечьям и глазу, — Все эти ожоги, всё это — следы твоей любви. Твоей ярости. Твоего предательства. Он ведь в тот вечер просто хотел обнять тебя. Просто хотел чтобы ты любил его всего. А ты? Что сделал ты? — Человек взял задыхающегося в рыданиях Дилюка за грудки и прошипел ему в лицо — Ты напал. А потом пропал. Дилюк ни разу с того дня так и не видел Кэйю полностью голым. Не видел, каким шрамом стала та рана на глазу и даже не предполагал о том, сколько ожогов оставил ему в тот день. — Убей меня. — Что? — Ты ведь за этим пришёл. За местью. Человек снова захохотал, посадил Дилюка поровнее и вновь уселся на него верхом, закинув руки мужчине на плечи. — Да. Я пришёл за местью. Но смерть, — он в притворной задумчивости приложил указательный палец к губе, — Смерть для тебя будет слишком простым итогом. — теперь он зло шипел — Для начала я дождусь рассвета и вспорю животы, от лобка до подбородка, всей твоей прислуге. А та женщина, Аделинда, будет последней. Потом я развешу их кишки по твоим виноградным лозам, как ленты на праздниках вешают. Затем вылью всё вино из твоих погребов в реку и подожгу эту чёртову винокурню. — Человек доверчиво прошептал Дилюку на ухо, — Знаешь, здесь он был счастлив как никогда. Самые счастливые его дни прошли здесь. Именно поэтому я разрушу это место до основания, убью всех, кто ему хоть сколько-нибудь дорог, спалю всё, что он любил. А после, я выкопаю тела твоих отца и матери и скормлю их останки тварям бездны. Война начнётся с земель Мондштадта и я убью всех. На этой земле больше не будет смеха, радости, любви и дружбы. Не будет пения ветров и рек. Я превращу всю страну в мёртвую немую пустошь без Солнца и Звёзд. Такую же, в которой он рос. — Кай, — Дилюк аккуратно обхватил лицо человека своими ладонями, тот недоумённо замолчал, а Дилюк срывающимся голосом зашептал: — прости меня. Я люблю тебя. Сколько себя помню любил. Пожалуйста, прости меня, только вернись. Ты же обещал, помнишь? Я твой, а ты — мой. Пока Звёзды, бывшие свидетелями нашей клятвы, светят в небе. Человек зло захохотал. — Ты не сможешь вернуть его. Никто не сможет. Каэнри`ах проклята. Кэйа был особенным — он, в отличии от всех остальных, мог любить. Мог чувствовать. Они забрали всё это, и его больше нет. Остался лишь каэнрийский принц. Дилюк прижался своими губами к чужим и поцеловал его так нежно, как только мог. — Кай… — Дилюк хотел было сказать что-то ещё, но человек, заметивший кинжал, которым Дилюк хотел его заколоть, легко взмахнул мечом и кисть, с зажатым в ней оружием, отлетела в сторону. Человек вскрикнул. Подхватил с пола рубашку Кэйи, разорвал её на тряпки и судорожно принялся останавливать кровь. Дилюк расслышал тихий всхлип. — Знаешь, — человек снова шептал, но уже с неприкрытой грустью и горечью, — я прошёлся по городу. Его там все знают, все любят и уважают. Но никто, никто, не заметил подмены. Библиотекарша только прищурилась, магистр была слишком занята, алхимик внимательно посмотрел, та девочка и дети постарше подарили ему сладости. Даже ты не заметил. Никто. Что же это за любовь, что за дружба, раз никто не смог понять, что я — не он? Разве он мало сделал? Мало отдал этой стране и этому городу? Скажи, мастер Дилюк, почему ты не догадался? — Потому что доверял. Человек горько рассмеялся. — Снова лжёшь. — Верни мне его. Умоляю. Что мне сделать? - Отчаянная мольба. — Его не вернуть. Он мёртв. Остался только я. - И холодный ответ. — Нет. — Дилюк со всей силы сжал плечо человека и безумно заорал — Верни мне его! Я не успел сказать! Мы с ним столько всего не успели! — он сорвался и зашептал — Верни мне Кая. Верни его. Человек зло отбросил его руку и заорал в ответ: — Он мёртв! Умер! Его убили! Его больше нет! Я не смогу его вернуть, даже если захочу! И стрелой вылетел из комнаты. Дилюк остался молча глотать слёзы. Снова сверкнула молния. Дилюк с трудом встал. Гроза бушевала всё сильнее. Он, пошатываясь, подошёл к мечу и взял его в уцелевшую правую руку. Громыхнуло. Он вряд ли справится с тем человеком одной рукой, но не попытаться он не может. Тот как раз вошёл в кабинет. Удивлённо приподнял брови. — Убьёшь его? — Тебя. И послал поток пламени вперёд. Человек, совсем как Кэйа, увернулся в сторону, ступая танцующими шагами. Кэйа всегда любил танцевать. Человек кинул в Дилюка кресло и тот спрятался за столом. Сосредоточился, блокировал своим мечом удар чужого, подпустил человека поближе и вспыхнул как спичка, впуская огонь всем телом. Человек отскочил назад. С его обожжённых рук и груди текла кровь. Волосы дымились. Дилюк только сейчас заметил потухший Глаз Бога в ворохе чужой одежды. Он усмехнулся. — Нет чувств, нет стремления и нет власти на Глазом Бога. Ты бессилен. Человек пожал плечами: — Меня обучали. Не думай, будто сможешь уйти живым. Человек кинул Дилюку в лицо книгу, попытался оббежать и ударить со стороны покалеченной руки, но Дилюк вовремя развернулся и блокировал удар. Человек схватил его за плечо и потянул, Рагнвиндр по инерции прокрутился ещё немного и человек снова замахнулся. Дилюк опять выпустил огонь. Человек отскочил, но Дилюк успел оставить ему рану от левой ноги к правому плечу. Пока его противник с интересом рассматривал свою рану, Дилюк пошёл в атаку. Выпустил ещё несколько струй пламени, пару раз взмахнул мечом, оставил ещё пару ран, схватил потухший Глаз Бога и отступил. Они сражались, пока не начало светать. Оба уже были порядком измотаны. Побеждал то один, то второй. С обоих струйками стекала кровь. Дилюк оступился. Человек, не моргнув глазом, вонзил меч ему в грудь. А после в ужасе заорал. Выдернул оружие, отбросил подальше в траву, заплакал, начал зажимать рану. Рагнвиндр почувствовал прохладу. То Кэйа замораживал его рану, а его Глаз Бога светился в кармане Дилюка. Но вот Глаз Бога почему-то замигал, лёд начал таять, а Кэйа дал пощечину самому себе и заорал дурниной: — Соберись, тряпка! Ты ничего ему не должен! Он бросил тебя! Предал! Все они предали! Никто не заметил подмены! Никто! Кэйа наконец-то осмелился посмотреть на Дилюка. Оба беззвучно плакали. Кэйа прикрыл глаза, вытянул из кармана Дилюка свой кинжал, поцеловал мужчину в лоб, нежно обхватил его лицо своими ладонями и прошептал: — Если ты будешь любить меня, будешь ждать меня, клянусь, душа моя, я перерожусь. Я найду тебя и сделаю самым счастливым мужчиной на свете. Кэйа обхватил рукоятку кинжала обеими руками, развернул лезвием к себе и собрался вонзить в грудь, но Дилюк, из последних сил, остановил его руки. — Нет. Ты можешь это побороть. Не хочу перерождений и следующих жизней. Останься со мной в этой. Здесь и сейчас. Навечно. Кэйа покачал головой. — Не могу, Люк. Я держу контроль из последних сил. Это не побороть. Со временем чувства уйдут окончательно и я исчезну. — Мы что-нибудь придумаем. Вместе. Главное что вместе. Кэйа тихо рассмеялся. — Скажи ты мне это в тот день… Он снова занёс руки над грудью, но Дилюк дёрнулся вперёд и она оба повалились на траву. Они ещё долго катались по земле и боролись за кинжал. Кэйа то приходил в себя и пытался себя убить, то терял контроль и пытался прикончить Дилюка. Солнце медленно поднималось. Вдруг над ними нависла какая-то крупная тень. Кэйа округлил глаза, перевернулся, подмяв Дилюка под себя и почему-то харкнул кровью. Сам Дилюк тоже. Он не понимал что происходит, почему Кэйа навалился на него, яростно заорал и махнул мечом назад. Рядом упала чья-то рука. Кэйа завёл свои руки назад и попытался что-то вынуть. Копьё, понял Дилюк. Копьё, которым их обоих пронзили насквозь и пригвоздили к земле. Он крепче обнял Кэйю, беспорядочно зашептал ему всякие нежные глупости и через слово вставлял «Люблю». Кэйа стиснул его в объятиях в ответ и отчаянно завыл. Он зашептал: — Нет, нет, огонёк, живи. Прошу, умоляю, душа моя, тебе нельзя умирать. Никак нельзя. Ты должен жить, завести семью, стать счастливым. Потом постареть в смешного ворчливого старика. Пожалуйста, Аделинда вернётся утром и позовёт на помощь. Ты только дождись. Дилюк чувствовал как Кэйа замораживает его раны, пытаясь остановить кровь. Сам он продолжал шептать что-то Кэйе, и то и дело, легко целовать его куда попало. Вскоре они оба потеряли сознание. — Ваше Величество, — Существо с рукой, отрубленной по локоть, поклонилось старику. — принц не смог. Я, следуя Вашему приказу, убил его. — Жаль. Этот ребёнок мог стать неплохим оружием. — Забрать тело? — Ни к чему. Этот никчёмыш не достоин покоится на родине. Кто-то идёт. Уходим. Меньше чем через полминуты, как те двое исчезли, на полянку выбежала серая от ужаса Аделинда. За ней, плотно сжав губы, широко шагала Джинн и семенила бледная Барбара. Увидев Кэйю и Дилюка, Аделинда вскрикнула, зажала рот рукой и тихо расплакалась. Джинн проверила пульс мужчин, рвано выдохнула, аккуратно вынула копьё, стянула Кэйю с Дилюка и начала лечить рыцаря. Барбара занялась Дилюком. Заметив отрубленную кисть она нервно хихикнула: — Лиза как раз сможет проверить свою теорию, можно ли прирастить конечность, совмещая гидро и электро магию.