Если это не любовь, то что? Мы гуляем с тобой под дождем. Мятая трава, И твои поцелуи с мятой. Если это не любовь, то что?
Настороженно оглядываясь, Камилла Мэйсон бесшумно ступала по ночным коридорам Хогвартса, в очередной раз нарушая правила и направляясь в запретную секцию библиотеки, ключ от которой выкрала у Филча, однако тот даже не заподозрил прилежную в поведении ученицу в воровстве. Когда Камилла дошла до угла чуть освещённого коридора, ведущего в сторону Большого Зала, её запястье крепко перехватили, затаскивая в тень и зажимая рот. Разгорячённое дыхание обожгло шею, от чего тело покрылось мурашками. Только по одним прикосновениям Камилла смогла узнать того, кто таким наглым образом зажимал её хрупкое тело в месте, где может оказаться любой из профессоров и, как минимум, отругать за такое. Нотт осторожно прикусил нежную кожу и скользнул ладонью под ткань её бежевых брюк, получая в ответ тихий стон наслаждения. — Филч в Гриффиндорской башне, я лично проследил, — дурманящим поцелуем Теодор впился в мягкие губы, проникая в рот горячим языком и прижимая Камиллу к холодной стене, камни которой медленно начинали принимать тепло.Всё тело горит, От пяток до макушки Такой бешеный ритм. Никаких запретов, Тогда в чём дело?
Камилла зарылась пальцами в его непослушных волосах, растрёпывая чёрные кудри. Нотт чувствовал, как её сердце трепетало и ускоряло темп от каждого его жеста. — А когда успел проследить за мной? — разорвала она поцелуй, но отталкивать Теодора не собиралась, лишь закинула облачённые в тонкие перчатки руки ему на плечи и озарила мрак коридора светом своей улыбки.Что я могу сойти с ума.
Он ничего не ответил, лишь продолжил одаривать девушку новой дозой поцелуев и начал медленно расстёгивать её белоснежную рубашку с кружевными вставками на рукавах-фонариках. — Не здесь, пойдём в библиотеку, — попросила Камилла, но тут же приглушённо застонала, когда парень скинул лямку бюстгальтера и прикоснулся языком к вершинке аккуратной груди. — Библиотека, увы, вас не спасёт, — они вздрогнули, услышав хриплый мужской голос и девушка поспешила скрыться за спиной Нотта, который тут же отпрянул от сладких губ и прикрыл её грудь тканью рубашки. — Час ночи, а эти сношаться вздумали! Ещё и в таком месте! Филч нахмурил свои седые брови, грозно возмущаясь, что если бы их застал кто-нибудь из профессоров, то ему бы прилетел не хилый выговор. — Что встали?! По комнатам, быстро! — Пойдём, Ками, — недолго думая, Теодор схватил Камиллу за руку, стараясь как можно скорее скрыться от озлобленного завхоза. — Мистер Нотт! Вам совершенно в другую сторону! — прикрикнул Филч, заставляя парочку остановиться. Парень, кинув на подругу какой-то обречённый взгляд, развернулся, отпуская её руку. — Лично провожу, а ты, — продолжил завхоз и указал костлявым пальцем на Камиллу. — Марш в свой Когтевран! — Простите, сэр, это я виноват, надоумил её нарушить правила, — без капли стыда соврал Нотт, бросая на удаляющуюся девушку многообещающий взгляд продолжить начатое. — Я уже слышу это целый год! Камилла проснулась в приподнятом настроении. Главное — не попасться с утра на глаза Филчу. Улыбнувшись тёплым солнечным лучам, она нырнула обратно под тёплое одеяло. Если в этом мире и был кто-то более счастливый чем она, то это не в меру упитанный, словно свинья на убой, кот Полумны. До завтрака оставался целый час, а потому в нос ударил ароматный запах свежезаваренного мятного чая, о безумной любви Камиллы к которому знал весь Хогвартс. Полумна, утащившая со вчерашнего ужина несколько панкейков, возилась у письменного столика с сервизным набором Патил. Как и всегда. — Доброе утро, — в своей меланхоличной манере пробормотала она, разливая чай по миниатюрным чашечкам, расписанным красочным индийским орнаментом. — Ты не говорила, что задержишься. Где была? — Лучше спроси с кем, — одёрнула Патил, которая после долгой возни с волосами, наконец, заплела их в плотную косу и затянула розовой атласной лентой. — С собственным одиночеством в библиотеке, — бросила Камилла и, сонно потянувшись, встала с кровати, разминая затёкшие мышцы. — Я не советую связываться тебе с этим ублюдком, — тон Патил резко сменился на более грубый, ибо она прекрасно знала, на какие грязные дела был способен Нотт. — У него на лбу написано «козёл». — Да брось. Тео, конечно, не ангел, но мне хорошо с ним. Оттряхнув светло-русые пряди, Камилла подошла к зеркалу и случайно чуть не столкнулась с Патил, которая в этот момент встала. Лёгкая волна паники накрыла Камиллу с головой, но, благо, чужого прикосновения не последовало, благодаря чему она смогла спокойно выдохнуть зародившиеся нотки истерики. — Прости, — с облегчением сказала Патил, радуясь, что удалось избежать нервного срыва подруги. — Ничего, — Камилла добродушно приподняла уголки губ, выдавливая из себя горькую улыбку. — Мне стоит быть осторожней. Филч в очередной раз промолчал, давая Теодору и Камилле в спокойной обстановке появиться на завтраке. Девушка не знала, когда терпение этого полулысого мужчины откинется с концами, но сейчас всё шло как никогда лучше. За нормальным завтраком в Большом Зале, она то и дело кидала мимолётные взгляды на Нотта, но когда случайно встретилась с его серыми глазами, расплылась в счастливой улыбке.Скажи, какое ты имел право, Забирать моё сердце в плен?
Теодор улыбнулся ей в ответ, что не укрылось от вездесущих Малфоя и Гринграсс. — Я думал, ты давно порвал с этой грязнокровкой, — надменно вскинул Малфой бровь и добавил в стакан тыквенного сока. — Так и есть, — с безразличным видом кивнул Нотт, сменяя улыбку на лицемерную ядовитую ухмылку, к которой так привыкли все его друзья. Нотт почувствовал, как кто-то под столом накрыл его руку, сплетая пальцы в замок. Но руку Гринграсс всё же поспешил одёрнуть. — Тогда ты не будешь так разочарован её разбитым сердцем, — сказал Малфой и по его губам скользнула коварная ухмылка, заставившая Нотта нахмуриться и до скрежета зубов сжать челюсти, от чего острый кадык резко вздёрнулся и так же быстро вернулся в изначальное положение. Дафна, конечно же, заметила столь странную реакцию, которую Теодор старался спрятать за маской лицемерия и безразличия. Гринграсс столько лет добивалась хоть капли взаимности от будущего супруга, помолвка с которым была заключена родителями давным-давно, когда и Нотт, и сама Гринграсс только поступили на первый курс. Но Камилла, бедой свалившаяся ей на голову, заполучила внимание Теодора за какой-то паршивый год и, даже несмотря на то, что он с этой мятной барышней расстался, Дафна чувствовала, что что-то здесь нечисто. Появившимся откуда-то ненавязчивым запахом мяты пропиталась не только его одежда, но и, кажется, сам Нотт, а постоянные рассказы Драко и Блейза, что Теодор где-то шастает по ночам как мартовский кот, только подкрепляли все догадки Гринграсс, разжигая бурю ревности внутри. И теперь, слыша в голосе Малфоя некое одобрение, она была готова приступить к действиям.***
Камилла и не поняла, как саму себя загнала в угол, и как Паркинсон метко отбила её волшебную палочку, не оставляя возможности защититься на дальнем расстоянии. — А наша грязнокровая недотрога действительно думала, что её может полюбить Нотт! — в унисон своей подружке, Гринграсс залилась громким смехом и сделала рывок вперёд, пытаясь прикоснуться к Камилле, но девушка отпрянула в сторону, спиной упираясь в стену. Дальше некуда. Паркинсон набросилась на неё и схватила за руку, из-за чего на Камиллу накатила ужасная паника. На крик, который наверняка услышали даже крысы в самых дальних уголках Хогвартса, должны были вот-вот собраться все профессора и студенты, что дало Дафне и Панси маггловский зеленый свет быстрей приступить к действиям и незаметно смыться. Страх обдал океаном истерики и обжёг щёки солью боли, когда Панси крепко подхватила Камиллу под руки, разворачивая корпусом к Гринграсс, пока девушка в её руках кричала, задыхалась и плакала, не в силах защититься без магии. Дафна убрала палочку, отлично зная, что сможет причинить больше боли без неё. Прикосновения хуже смерти. Звонкая пощёчина прошлась по лицу Камиллы, за ней вторая и третья. От ударов по животу в рот прилила кровь, алым ручейком стекая по подбородку на блузку, и пятнами расплываясь по нежно-голубой ткани. Сосудорасширяющая система скелетных мышц расширилась, а частоты сердечных сокращений резко спали. Камилла почувствовала, как разум словно обволок мутный дым и перед глазами всё начало расплываться. Ей не потребовалось много времени, чтобы потерять сознание от огромного эмоционального выброса. — Ками, — донёсся до её ушей родной, до боли знакомый голос, когда она приоткрыла глаза. Но девушка отвернулась, обида разрывала её изнутри, зажимая сердце в острых шипах. А всё, чего она хотела, чтобы Теодор ушёл и больше никогда не появлялся в её жизни. Камилла заметила на прикроватной тумбочке чашку мятного чая, спички и пачку ментоловых сигарет, на которые подсадил её Нотт, и дрожащей рукой с бесчисленным количеством сияющих от острого лезвия тонких шрамов, потянулась за сигаретами. По всему телу виднелись гематомы. Ничего. Они заживут, в отличие от ран на сердце. Первая затяжка оказалась глубокой, а Нотт закашлял от едкого сигаретного дыма и поспешил распахнуть окно второй палаты Лечебного крыла. Тишина разлилась такая глубокая, что в ней можно было захлебнуться и утонуть. Нельзя молчать, и Теодор это прекрасно понимал. — Прости меня, — он попытался взять её холодную ладонь в руки, но девушка лишь одёрнула её и спрятала под тонкое одеяльце. — Я не думал, что... — Что ты не думал? — тихо прошептала она, до сих пор не решаясь посмотреть на него. Камилла знала: один взгляд в эти хмурые глаза, словно небо перед надвигающейся грозой, и она не сдержится. Разрыдается, как маленький ребёнок и покажет ещё одну свою слабость. — Что они зайдут так далеко. — Ты два года пользовался мной, Теодор, играл с моими чувствами. Скажи правду, ты ведь знал, что случилось со мной на пятом курсе? Нотт отстранился и слишком сильно прикусил нижнюю губу, тут же ощутив на языке металлический привкус. Он отлично помнил, как Малфой рассказывал ему об одной грязнокровке, которую против её же воли трахнул на последних днях пятого курса. Но Камилла умолчала об этом инциденте, не желая позора на своё имя. Кому нужна такая? Она отлично помнила, что когда после окончания третьего курса, когда Камилла поехала домой на каникулы, в квартире напротив жила молодая девушка по имени Люсиль, которую изнасиловали на какой-то ночной вечеринке, что-то подсыпав в напиток. А потом магглы, узнавшие об этом, осуждающе показывали на Люсиль пальцем. Камилле не нужен был такой исход. Да и благодаря деньгам и положению, Малфой бы не понёс наказания. После того случая, Камилла напрочь закрылась в себе, избегая не только слизеринцев, а людей в целом как смерти. Одежда стала исключительно закрытой, на два-три размера больше нужного, на запястьях появились кровоточащие порезы, которые Камилла прятала под длинными рукавами. После неудачной попытки суицида, родители отправили её к психологу, но и это не особо помогло. Простые прикосновения превратились в фобию. Однако, Нотт стал для нее спасением. С первых дней шестого курса он отчаянно старался подкатить к ней, завязать диалог, как выпадал случай, или же просто в чём-то помочь, проводя с ней всё больше и больше времени. А Камилле не хватало только этого. Простого дружеского плеча, в которое можно было уткнуться и на время спрятаться от проблем. Нотт и сам не заметил, как она стала для него не Мэйсон, и даже не Камилла, как её называли все. Ками. Только он её так называл, не замечая, как влюблялся в когтевранскую грязнокровку. Позор семье, но не позор для него. Он являлся близким другом насильника, которого, как бы странно это не прозвучало, Камилла смогла подпустить к себе, а спустя целый год ухаживаний и согласиться на телесный контакт, а вскоре и на физическую близость, преодолевая страх и отвращение. Этим действием он одержал победу в пари между ним и Малфоем. Однако, несмотря на всё, Теодор не смог отказаться от Камиллы, что въелась в душу как самый дешёвый дым. Он решился предложить встречаться в тайне, ведь знал, как относится к грязнокровкам отец и прочие в семейном кругу. Но не решился вскрыть правду, ведь знал, как тесно связаны между собой семьи Нотт и Малфой, и знал то, как правда может разбить только-только склеенную им душy Камиллы. Лишь одно слово об изнасиловании грязнокровки — ситуация усугублена. А сейчас Камилла посчитала, что его любовь к ней не больше, чем просто спор. Фальш, которую он растянул на второй год. — Как ты узнала о пари? — наконец спросил Теодор, следя, как сгустки дыма расплывались по воздуху также, как и его чувства сгущаются и нависают над сердцем.Чувства жалят словно осы, Но мне всё мало. Пойми меня, Ведь всё пройдёт.
— Какая ещё разница? — выплюнула Камилла, вспоминая не только слова Забини, но предоставленное доказательство в виде флакончика вытянутых воспоминаний. — Мог бы сразу напоить меня любовным зельем. Или это было запрещено? — Ками, Мерлином тебе клянусь, я действительно люблю тебя. Не отрицаю, да, я поспорил, что затащу тебя в постель и я выиграл спор, — Теодор потянулся вытереть слёзы на её щеках, но Камилла дёрнулась, не давая к себе прикоснуться. — А потом я не заметил, как влюбился в тебя. Она не верила ни единому слову, лишь устало прикрыла глаза. А Нотт пообещал одно. Раз и навсегда расквитаться с её обидчиками. Камилла убрала тлеющую сигарету от губ и привстала на локтях, дрожащими пальцами притянула Теодора к себе и накрыла его обветренные губы своими.Теряю рассудок, Виновата мята, Виновата мята.
Камилла знала, что он не бросает обещаний на ветер. Даже если придётся пострадать его друзьям.Мятая трава, И твои поцелуи с мятой. Если это не любовь, то что?