Покажи свои зубки, Ханди.

***

      Бладхаунд шёл медленно, неуверенно. Во тьме ночи почти ничего не было видно, но охотник знал дорогу наверняка, ноги вели его сами. В голове крутились, вертелись и путались странные мысли, непонятные. Как это могло произойти?       Он знал точно, что никогда и ничего подобного ни к кому не испытывал, а то, что он питал к своим когда-то живым родственникам, и любовью-то назвать нельзя — это так, просто человеческая родственная симпатия, не более. А сейчас, Хаунд испытывал нечто, что словно током пробивало каждую клеточку его тела, заставляло сердце биться в бешеном темпе, сбивая дыхание к чёрту. Любая мысль о Уолтере Фицрое пробивала его в дрожь, словно от экстаза, в животе появлялось странное чувство, которое другие люди обычно сравнивают с «бабочками», но это что-то явно другое — нечто, почти переходящее в панику, словно какой-то страх от чуждых чувств засиживался где-то внутри, под рёбрами. Сердце порой покалывало, сжимало и будто останавливало от одного лишь вида Фьюза: такого статного, сильного мужчины, храброго и безумно горячего.       Бладхаунд сначала пытался отвергнуть это всё в себе, потому что это всё не для него, он — великий охотник, ниспосланный богами, который должен быть непоколебимым, смелым и беспристрастным к другим живым существам. Но поведение Фицроя, его взгляды и фразы просто сводили с ума, посылая куда подальше все принципы и правила Хаунда.       Бладхаунд остановился у входной деревянной двери, глубоко вдохнул морозный вечерний воздух и боязно провёл руками по штанам. Взгляд в одно мгновение устремился на звёздное чистое небо. Где-то там за ним сейчас наблюдает его умерший дядя, который наверняка подобного поведения от своего племянника не ожидает, даже презирает за такое. Но охотник всё для себя решил — он хочет быть с этим человеком, даже если небеса будут против. Он смотрит слегка тревожно и расстроенно на ворона, сидящего на высоком голом дереве неподалёку, надеясь не увидеть отвращения в глазах умного животного. Одним движением он подзывает птицу к себе, поглаживает чёрную голову двумя пальцами после того, как та присаживается на руку.       — Не будь со мной жесток, мой милый друг, но мне правда необходимо быть с ним, — заглядывая в тёмные глаза-бусинки, шепчет охотник с горестной улыбкой.       Вскидывает руку вверх, давая птице возможность расправить свои огромные крылья и устремиться ввысь, в чёрное небо тихой и столь прекрасной ночи, Бладхаунд снова поворачивается к двери, но уже не обращает своё внимание на окружающий мир — его мысли сосредотачиваются на одном прекрасном человеке, с которым он обещал провести эту ночь. Двойной глухой стук по толстой двери. Слышатся быстрые шаги и скрежет металлических суставов — протез руки надо бы чем-то смазать. Шумный поворот замка, тихий скрип двери и перед ним появляется мощная фигура возлюбленного мужчины.       — Привет, Ханди, — сладко тянет Фьюз, расплываясь в обаятельной улыбке. Он тянет руки, притягивает к себе охотника и сковывает того в крепкие, безумно тёплые объятия.       — Здравствуй, Уолтер, — неуверенно и осторожно проговаривает Бладхаунд дрожащим голосом, под своей маской обильно краснея после услышанного от партнёра приветствия. Он единственный, кто так ласково его зовёт.       — Пойдём в гостиную, я там кое-что для нас приготовил, — обнимая одной рукой смущённого охотника за талию, а другой — неуклюже почёсывая затылок, заросший длинными чёрными волосами с редкой, лунного цвета, сединой. — И чего ты свою маску не снимешь? Всё же тут никого, кроме нас, нет, Блади.       Бладхаунд приостанавливается, смущённо глядит на партнёра сквозь свои очки, отводит взгляд в сторону и всё же решает снять маску долой — у них друг от друга нет абсолютно никаких тайн, он может видеть его таким, полностью открытым.       Младший встаёт чуть поодаль от Фьюза, поднимая мускулистые от постоянной охоты и работы руки, снимает сначала головной убор, освобождая длинные, до плеч, золотисто-рыжие волосы; стягивает очки, открывая взору старшего прекрасные с пышными ресницами сияющие голубые глаза; в последнюю очередь расстёгивает маску и опускает её медленно вниз, полностью обнажая своё лицо перед Уолтером.       Фицрой шумно выдохнул и приоткрыл рот от удивления — он готов был увидеть всё, что угодно, но такой красоты от жестокого охотника Фьюз и ожидать не мог. Его зелёного цвета глаза бегали по прекрасному лицу младшего мужчины: очерчивали острые скулы; проходились по маленьким шрамам и веснушкам на носу, широким и дугообразным бровям, блестящим в свете свечей глазам. Лёгкая рыжая щетинка очень умилила Уолтера, растянув на его лице широкую довольную улыбку.       Пока старший любовался в полумраке своим любовником, тот в свою очередь безумно смущался и старался не залиться краской сильнее прежнего. Никто и никогда не видел его таким, и уж точно ни один человек не смотрел на него с такой любовью, как сейчас это делал Фьюз. Его всегда серьёзное лицо сейчас украшала до безумия нежная улыбка, а взгляд был таким ласковым, что без задней мысли хотелось отдаться в сильные горячие руки, пропахнувшие бензином из-за огромного количества взрывчатки, что тот таскал с собой на играх.       — Ты такой красивый, Ханди, — с восхищённым вдохом еле выговорил Фицрой, словно захлёбываясь в той любви, которая сейчас с головой накрывала мужчину. — Мне кажется, с каждой секундой я влюбляюсь в тебя всё больше и больше.       — Спасибо, Уолтер, — краснея до корней волос, прошептал следопыт и смущённо улыбнулся своей пассии.       Такое поведение, да и в принципе состояние охотнику непривычно, ведь всегда он оставался хладнокровным убийцей, который слишком близко, даже до обычной дружеской привязанности, никого не допускал, а если кто-то и заходил к нему в доверие, то Бладхаунд никогда не позволял себе таких низостей как смущение и пассивное состояние, как сейчас это происходит с ним рядом с Фьюзом. Он не привык, это странно для него.       — Думаю, хватит тут стоять, смотри лучше, что я тут приготовил, — ухмыльнувшись и подозрительно сверкнув глазами, сказал Фицрой. Он притянул к себе младшего и повёл дальше в гостиную по изредка скрипящим половицам, — Не суди строго, я не спец в таких областях.       Пара прошла вглубь красиво и дорого обставленного дома, в котором приятно пахло древесиной и жженной бумагой. Старший уселся на чёрный широкий кожаный диван, уставленный несколькими подушками бордового цвета, взял сигару со стола и зажёг — в полумраке на пару крошечных секунд загорелся красный огонёк, освещая прекрасное шрамированное лицо мужчины тёплым светом. Отложив зажигалку в сторону и затянувшись горькой сигарой, Фьюз поднял взгляд на следопыта и несколько раз похлопал по дивану рядом с собой, как бы призывая к себе любовника. Бладхаунд довольно хмыкнул и, не отрывая пристального взгляда с слегка потрескавшихся губ партнёра, сел рядом. Так завораживающе было наблюдать за тем, как клубок серого дыма вырывается из столь манящего рта, медленно взлетает вверх и рассеивается по комнате, оставляя не очень приятный, режущий лёгкие запах.       — Это отвратительно пахнет, знаешь? — усмехнулся младший, заглядывая в глаза мужчины, пристально глядящего на него и вылавливающего реакцию на обстановку вокруг.       — Да? Извини, — нервно хихикнув, Фьюз сделал ещё одну глубокую затяжку, потушил сигару и медленно выпустил дым из носа. — Мне просто показалось, что тебе нравится, как я это делаю — так уж ты на меня смотришь, не отрываясь.       — Ты смотришь на меня точно так же, Фицрой, — подняв уголки губ, отпарировал следопыт. Ему нравится, что смущённая обстановка плавно переходит в более расслабленную, заигрывающую.       — Да, — приподняв правую бровь и слегка нахмурившись, задумчиво ответил Уолтер. Его затуманенный взгляд вновь бегал по лицу Бладхаунда, — Ведь ты такой красивый, Ханди, как мне на тебя так завороженно не смотреть?       Охотник вновь залился краской, но это скрыть уже не получилось — он сидит перед своим любовником без маски, конечно, от его взора ничего не скроется. Фьюз подвинулся к младшему, почти вплотную прижался к нему и, нежно зарывшись левой рукой в густые, мягкие волосы, слабо потянул на себя, заставляя их губы почти соприкоснуться.       — Ты меня так дурманишь, Блади. Смотрю на тебя и все мысли в голове в один странный клубок спутываются, будто я бесконечно пьян, — горячим шепотом, в самые губы медленно проговаривал Фицрой, заглядывая в невозможно красивые глаза охотника.       Следопыт ничего не ответил, только тихо простонал от новых прикосновений и неожиданной близости. Для него это всё так чуждо, странно, но слишком желанно, чтобы сдерживаться — он наклоняется чуть ближе и накрывает губы партнёра своими, затягивая того в нежный, но слегка горьковатый из-за запаха табака поцелуй. Бладхаунд действует осторожно, не напористо, старается делать всё правильно и аккуратно, но Фьюз решает сразу углубить поцелуй: правой рукой слегка сдавливает щёки младшего, заставляя его рот приоткрыться шире, языком проходится по мягким губам, просовывает его чуть глубже, очерчивая острые зубы, и, наконец, доходит до языка охотника.       Бладхаунд сначала немного теряется, смущается до невозможности, но не останавливается — действует в такт своего любовника, забирается под футболку и оглаживает своими руками бока Фьюза, пальцами изредка играя с сосками, вырывая первый глухой и неожиданный стон от старшего.       — Я думаю, этим мы займёмся чуть позже, Блади, — розовые щёки выдают смущение мужчины, который, казалось бы, никогда ничего не смущался. Он влажно чмокает младшего в уголок губ, оглаживает успевшие растрепаться волосы и мощную шею, затем поворачивается к столу, красиво обставленного бордовыми ароматическими свечами, двумя блюдами с идеально прожаренным стейком с брусничным соусом, хрустальными бокалами, бутылкой красного полусладкого вина и несколькими банками любимого пива Фьюза, — А сейчас лучше давай выпьем, не зря же я всё это обустраивал.       — Да, конечно, Уолтер, — влюблённо проговорил следопыт, наблюдая за каждым движение старшего. Тот потянулся к тёмному нефильтрованному пиву, аккуратно открыл банку для охотника, повернулся и передал холодный освежающий напиток.       Они сидели в полумраке вдвоём, слушали старые пластинки Фьюза и расслабленно пили пиво. Не то, чтобы Бладхаунду нравилось что-то алкогольное, но раз его пассия довольствуется таким, то почему бы и не выпить баночку другую? Он делал небольшие глотки и часто корчился от неприятной горечи, в то время как Фицрой уже закончил пить вторую порцию. Тот с незлобной насмешкой глядел на младшего и ждал, пока он допьет хотя бы первую банку.       Уолтер прилёг на роскошный диван, привстав на локтях, и любовался своим Бладхаундом, попутно рассказывая о тех деньках, когда был ещё совсем подростком, мечтающим стать настоящим подрывником. Охотник потягивал уже вторую банку, внимательно слушая Фьюза, который с дикой ностальгией рассказывал о своём прошлом. Он выглядел таким воодушевлённым, счастливым в данную минуту, что сердце следопыта невольно теряло спокойный темп, заставляя томно и шумно вздыхать.       — Знаешь, я хоть и очень скучаю по старым временам, когда вместо этого скрипучего протеза и железной пластины в глазу была моя родная рука и красивый глаз, но сейчас я безумно счастлив, — мечтательно проговорил Фицрой, закатывая глаза и расплываясь в довольной улыбке, — Потому что у меня появился ты, Ханди.       — И я тоже счастлив, Уолтер, — с наслаждением произнёс Бладхаунд, растягивая каждую букву. Охотнику в голову дало крепкое пиво, из-за которого всё немного помутнело, а смущение как бы ушло на задний план.       Фьюз открыл глаза из-за слишком близкого сладкого шёпота, слегка дёрнулся от неожиданности и довольно хмыкнул, когда увидел нависающего над собой пьяного следопыта с розовыми от алкоголя щеками. Рыжие волосы в хаотичном порядке падали с плеч младшего, слабо щекоча кожу подрывника. Он поднял руку и отодвинул пару локонов за ухо, освобождая своему взору бесподобное лицо Бладхаунда. Охотник неожиданно нагнулся к любовнику и затянул его в страстный, мокрый и пьяный поцелуй, слегка шершавой рукой снова забираясь под футболку. Блуждая пальцами с грубой кожей сначала по волосатой груди, затем по рёбрам, Бладхаунд вызвал нереальное возбуждение у старшего.       Следопыт довольно прикусил губу и хищно глянул на слегка покрасневшее лицо Уолтера, который от приятных ощущений закатил глаза и выгнулся в спине, подставляясь под дальнейшие ласки младшего. Бладхаунд спускался ниже не только ловкими движениями рук, но и слегка припухшими от укусов губами — оторвавшись от желанного рта старшего, он двинулся ниже, к шее, оставляя почти на всей её поверхности тёмные засосы, будто показывающие, кому он принадлежит. Кусая и сладко терзая губами шею Фьюза, охотник вырывал из того едва слышные, томные вздохи.       Рука с рёбер опустилась сначала к пупку, а потом пошла ниже по дорожке тёмных волос, доходя до выпирающих тазобедренных костей — чуть надавив в ямку под ними, Бладхаунд доставил необычное для старшего удовольствие, заставив его член напряжённо дёрнутся под ширинкой тугих джинс. Движение от глаз следопыта не осталось незамеченным — рука сместилась ещё ниже, небрежно надавив на большой твёрдый бугорок. Пальцами несмело обхватил член и сделал несколько движений вверх-вниз сквозь джинсы.       — Я думаю, Уолтер, нам стоит приступить к ещё горячему мясу и чудесному вину, — насмешливо проговорил Бладхаунд, резко отстранившись от пульсирующего вставшего до предела члена Фьюза. Фицрой, растянувшийся на диване, разочаровано выдохнул и надул губы, как маленький ребёнок, не получивший обещанную сладость.       — Ага, Ханди, — слегка обиженно произнёс старший, выпрямляясь и поправляя бугорок на штанах. — Если хочешь, я к этому могу ещё и сыр принести. У меня в холодильнике наивкуснейший французский сыр лежит.       — Да, пожалуйста, — нагло заглядывая в глаза и хищно, даже слишком самодовольно улыбаясь, попросил следопыт. Он знает наверняка, что разыграл нешуточное пошлое желание в своём любовнике, но так невовремя его обломал, что это не может не забавить.       Грациозная фигура старшего мужчины поднялась с дивана и медленно пошла в кладовку. Бладхаунд, не отрываясь, смотрел на широкую мощную спину любовника, которая так и манила тем, чтобы на ней оставили пару десятков царапин. После того, как Фьюз скрылся за дверьми другой комнаты, охотник повернулся к столу, разглядывая медленно покачивающийся огонёк свечи и вслушиваясь в каждый шорох в доме. Смущение и сомнения из-за алкоголя пропали окончательно, появилось только безумное желание и неприлично огромное возбуждение от такой непривычной и интимной обстановки.       Услышав тихое поскрипывание дощечек пола, следопыт повернулся на звук и был весьма поражён, увидев обнажённый торс Фицроя, так довольно улыбающегося и несущего небольшой кусок тёмного сыра. Мужчина уверенной походкой приближался к партнёру, не отрывая своего мутного похотливого взгляда — он прекрасно знал, что выглядит превосходно, слишком сексуально, горячо.       — Твой сыр, Блади, — положив сыр на дощечку на столе, Фьюз снова разместился рядом со своей пассией и удовлетворённо улыбался.       — Спасибо большое, Фицрой, — поблагодарил охотник, плавно переводя свой взгляд с горячо выпирающих тазобедренных костей и одаряя партнёра светлой, но хитрой улыбкой.       Повернувшись к столу с лакомствами, мужчины наконец принялись за сочный стейк с охлаждённым вином, с бутылки которого ещё стекали ледяные капельки. Любовники с наслаждением, не торопясь, поедали, приготовленное умелыми руками Фьюза, мясо.       Одурманенные вяжущим сладким вином, сытые следопыт и подрывник откинулись на мягкую спинку дивана, довольно переглядываясь. Бладхаунд взял небольшой кусочек твёрдого сыра, неторопливо поднёс к губам и, не отрывая взгляда от любимого мужчины, сделал маленький укус, элегантно посмакивая солёное угощение. Фьюз медленно сходил с ума, наблюдая за слегка припухшими и блестящими от вина губами Блади, освещённого приятными тёплыми огоньками свеч, обостряющими такую похотливую обстановку.       Уолтер неосознанно стал пододвигаться ещё ближе к младшему, смотря на сверкающие яркие губы, малость окрашенные в бордовый от вина. Он облизывал и сладострастно прикусывал свои губы, положив горячую ладонь на бедро следопыта. Оглаживая мускулистую ногу партнёра, подрывник прикрыл глаза и приблизился к пальцам Бладхаунда, которые всё ещё держали небольшой кусочек сыра. Фьюз обхватил второй рукой кисть любовника, чтобы та не дрожала и дала спокойно сделать задуманное, быстро метнул игривый взгляд на прелестное лицо младшего и, злорадно приподняв левый уголок рта, ухмыльнулся своим действиям. Поглотив несколько пальцев в рот, старший сомкнул влажные губы на руке Бладхаунда, смущённо и растеряно наблюдавшего за действиями Фицроя, которому, кажется, вино слишком сильно ударило в голову. Сначала Фьюз водил языком по пальцам, оставляя мокрые дорожки, а после захватил зубами сыр и, оторвавшись от длинных пальцев партнёра, прожевал лакомство, заглядывая в глаза охотника и громко сглатывая.       — И что это было, Уолтер? — удивлённо спросил младший, желая узнать настоящие мотивы любимого, о которых он очень даже догадывался, но просто хотел слышать точный ответ.       — Я просто скушал сыр, Ханди, — проведя двумя пальцами по своим губам, Фицрой стёр растянувшуюся от руки охотника ниточку слюны. Старший игриво заулыбался и прильнул горячим телом к Бладхаунду, — А разве что-то не так, мой милый?       — Нет, всё в порядке, Фицрой, — задумчиво хмыкнув, ответил что-то замышляющий следопыт. Если уж его любовник затеял такую странную, но возбуждающую игру, то почему бы ему не подыграть? Не раззадорить похотливый аппетит?       — Замечательно, — одобрительно кивнув, Фьюз потянулся к столу за новым куском сыра, попутно допивая третий бокал вина. В какой-то момент рука подрывника неожиданно дёргается из-за приблизившегося Бладхаунда, разливая остатки тёмного вина на торс крепкого мужчины.       — Ох, извини, я сейчас всё вытру, У-олтер, — сладко, в пьяном дурмане растягивая слова и хитро прищуривая голубые сверкающие глаза, охотник неожиданно грубо надавил на левое плечо старшего, поваливая того на диван и располагаясь сверху.       Слегка подпрыгивая, младший сел упругими бёдрами на пах партнёра, специально двигаясь едва заметно взад и вперёд, раздразнивая Фьюза. Тот хотел было привстать на локтях, чтобы что-то возмущенно возразить на действия следопыта, показывая, что вообще-то он тут актив, но Бладхаунд с силой придавил Уолтера к мягкому дивану, нависая сверху и щекоча обнаженную кожу мягкими, пушистыми волосами.       — Какой ты грязнуля, Фицрой, — цокая и наигранно закатывая глаза, проговорил удовлетворённый своей доминирующей позицией охотник. Он, не спеша, наклонился к любовнику, не прерывая их горящего зрительного контакта, и слишком слюняво стал слизывать все дорожки и капельки вина, которые по чистой случайности пролились на старшего.       Бладхаунд почувствовал, как под ним напряжённо и требующе запульсировал уже стоявший колом член старшего. От вида такого красивого и изящного следопыта, с удовольствием вылизывающего его накаченный торс и ласкающего чувствительную кожу рёбер и груди, Фьюз с нескрываемым удовольствием шумно выдохнул через нос, пытаясь сдержать стоны, так и просящиеся наружу от столь приятных ласк младшего. Подрывник закатил глаза и окончательно расслабился, полностью отдаваясь невыносимо желанным и восхитительным прикосновениям Бладхаунда.       Охотник довольно вылизывал и сладко чмокал каждый сантиметр подтянутого тела, играясь с вставшими от возбуждения сосками старшего. На этот раз он будет не только мучительно дразнить свою пассию, но и доведёт дело до конца — сделает приятно любимому человеку, даже если боги будут против таких его действий. Бладхаунд спустился мокрыми поцелуями к пупку, обвёл его языком, оставляя влажную дорожку, и продолжил опускаться до тех пор, пока его губам не помешали штаны Фьюза, затянутые ремнём.       — Я думаю, это лишнее, Фицрой, — отрываясь от столь манящего тела, с неким приказом в интонации сказал Блади, указывая взглядом на помеху. Он хотел бы сделать всё сам, но реакция подрывника очень уж интересна.       — Да, — одобряюще кивнув, ответил старший. Фьюз окинул взглядом младшего и понял, что тот сидит полностью одетый; такой расклад его не устраивает, — Мне кажется, что с тебя тоже надо много чего лишнего убрать, Ханди.       Уолтер резко вскочил с дивана, резво расстегнул ремень и спустил свои штаны. Стянув их с массивных волосатых ног, мужчина аккуратно сложил их и положил на тёмный деревянный комод, стоящий у стены; после снял чёрные носки и так же положил их рядом. Вернувшись через пару секунд к ожидающему и внимательно наблюдавшему Бладхаунду, Фьюз нежно взялся за подбородок охотника, потянув голову слегка вверх, наклонился и увлёк того во влажный поцелуй. Руки нетерпеливо опускались вниз, развязывая повязки на штанах следопыта и, разорвав сладкий поцелуй, Фицрой начал медленно спускать элемент одежды со своего партнёра, задерживая взгляд на выпуклости в области паха. Какой милашка — к нему ещё не притронулись, а член уже колом стоит. Опустив штаны до щиколоток, подрывник пришёл в некоторое замешательство — он не заметил, что младший не снял свою обувь при входе в дом.       — Ханди, не мог бы ты разуться, пожалуйста? — вежливо спросив, Фьюз поднял брови и обратил свой взгляд на лицо любовника.       — Разве ты не хотел меня раздеть, Уолтер? Полностью, — ехидно и победно улыбающийся Бладхаунд с довольным выражением лица внимательно смотрел на мужчину, ожидая ответной реакции.       — Хотел, да, — не менее ехидно расплываясь в улыбке, отпарировал старший. Раз уж его охотник просит о таком, то почему бы не оказать подобную услугу?       Неторопливо, словно специально растягивая мгновения, Фьюз опустился к самым стопам младшего, развязал шнурки и аккуратно стянул тяжёлую обувь с мощных от постоянного бега ног. Медленно поднявшись с места вместе с ботинками в руках, Фицрой отправился к входной двери, поставил на обувницу вещи и, попутно захватив с собой влажные салфетки с полки, вытер руки от дорожной пыли. Вернувшись к выжидающего последующих действий следопыту, старший опустился на колени перед своей пассией и освободил с мускулистых ног штаны. Поднявшись чуть выше, резким, чуть ли не грубым движением мужчина как бы приказал младшему поднять свои руки вверх для удобного снятия хлопчатой рубахи без пуговиц. Бладхаунд молча и моментально выполнил указание, завороженно глядя на серьёзное лицо Уолтера.       Охотник поедал взглядом сосредоточенного подрывника, слишком сексуально и томно выдыхающего из-за возбуждения и желания. Внутри всё кипело, бурлило и словно шпарило, заставляя кровь бешено метаться по всему телу — оно горело изнутри, на лице выступила лёгкая испарина, а щёки слегка порозовели от алкоголя и нетерпения к столь желанным прикосновениям Фьюза, чьи мышцы так завороженно напрягались от любых действий.       Фицрой взялся за одежду снизу и, нырнув мутным взглядом в глаза младшего, на мгновение прервал зрительный, распыляющий дикую похоть, контакт — потянул рубашку вверх, оголяя накаченное тело Бладхаунда. Член в трусах ещё сильнее запульсировал от увиденного — множество шрамов, покрываемых тело, как и у него самого, создавали своеобразный рисунок, доказывающий, что младший является жестоким, но профессиональным охотником. Тёмные соски на рельефной груди встали от неожиданной прохлады из-за отсутствия одежды и возбуждения. Короткие рыжие волоски покрывали небольшую часть кожи на груди, а от пупка и ниже линии боксеров волосы были чуть темнее и длиннее. Фьюз улыбнулся этому, ведь в голове промелькнула мысль, что никто его малыша таким никогда не видел, только он так далеко зашёл.       — Чего ты застыл, Уолтер? — настороженно поинтересовался Бладхаунд, начиная переживать, что с ним может быть что-то не так.       — Я любуюсь тобой, Ханди, — удовлетворённо ответил старший, любовно расплывшийся широкой улыбкой чеширского кота. Его взгляд медленно очерчивал каждый напряженный мускул, шрам и волосок на теле своего охотника. — Насколько же ты красив.       Вещь, только что снятая с следопыта, была небрежно брошена на другой край широкого дивана туда же, где лежали и штаны младшего. Фицрой потянулся к сладким губам, затягивая того в уже более грубый и смешанный поцелуй — нежные поглаживая языком сменялись неожиданными укусами чуть ли не до крови. Пока Бладхаунд был обескуражен таким странным поцелуем, старший попытался стянуть трусы с любовника. Рукой-протезом сжимая бедро охотника, Фьюз приподнял Блади с дивана, позволяя себе резким движением свободной руки стянуть оставшийся и просто ужас какой нежеланный элемент одежды.       Длинный и пульсирующий от нехватки внимания член освободился от неприятных оков нижнего белья, подставляясь под дикий и голодный до разврата взгляд подрывника, который только и ждал этого момента. Бладхаунд смущённо прикрыл лицо руками, пытаясь скрыть ярко вспыхнувший румянец — он, конечно, этого очень хотел, но не так неожиданно, как это сделал старший.       — Я восхищён, Блади, — с нескрываемым экстазом от увиденного проговорил Фицрой. Его лицо словно сияло от очарования такого красивого тела и лица. — Ты безумно красив абсолютно везде, Ханди.       — И ты, Уолтер, — всё ещё прикрываясь от несдерживаемого смущения, чуть приглушённо ответил младший, пробегая шустрым взглядом по почти голому партнёру, чьё тело в несколько раз больше собственного. Эти огромные горы мышц, кривые шрамы, полученные в сражениях, тёмные с небольшой сединой волосы и, конечно же, аккуратные усы на вечно довольном и безумно красивом лице сводили охотника с ума каждый раз, как только удавалось хотя бы секунду наблюдать его.       Фьюз аккуратно сжал ладонь у основания горячего, окаменелого и сочащегося смазкой члена, придерживая его в удобном для него положении. Беглый уверенный взгляд метнулся на младшего, слегка подрагиваемого от нетерпения испытать неизвестные ему ощущения. Он всё ещё заливался краской, подглядывая за действиями старшего сквозь щели меж пальцев.       Подрывник наклонился к пульсирующей плоти, приоткрыл рот и провёл шершавым языком по чувствительной головке, оставляя огромный слюнявый след. Большим пальцем нежно надавил на уретру и шустро размазал смазку, распределяя её почти по всему органу. Фицрой томно выдыхал, мокро почмокивал головку, вырывая из уст Бладхаунда тихие стоны, вызванные новыми и до чёртиков приятными ощущениями. Проведя языком от самого основания до уретры, старший широко открыл рот и плавным движением головы взял наполовину член своего любовника, шумно и стыдливо застонавшего от приятных, незнакомых ранее чувств. Фьюз двигался плавно, размеренно, глубоко заглатывая и смачно посасывая пенис, доводя этим младшего до экстаза за считанные секунды.       — А-ах, У-олтер, — закатывая глаза и резко прикрывая рот от вырвавшегося стона, будто безумный выкрикнул следопыт, получаемый так долго желаемые ощущения.       Он, неожиданно для подрывника, толкнулся в самую глотку длинным и ставшим ещё больше членом, заставляя того оторваться от похабного процесса и шумно закашляться. Бладхаунд не в силах выговорить хоть слово, жалко посмотрел в лицо мужчины, раскрасневшегося то ли от кашля, то ли от развратной обстановки. Фьюз, усмехаясь ситуации, добродушно улыбнулся младшему, затем снова вернулся к начатому делу.       Фицрой склонился над пульсирующим органом, обхватил левой рукой его основание так, чтобы некоторые пальцы могли опытно поласкать яички, а ртом снова поглотил горячую плоть, истекающую естественной смазкой. Старший начал действовать более уверенно — с характерным звуком глубоко вбирая член по самые гланды, языком очерчивая чувствительную головку и смыкая влажные губы у основания. Блади выгибался до хруста в спине, не сдерживаясь стонал в полный голос, сжимая пальцы ног до боли в икроножных мышцах. Он словно сходил с ума от смеси непонятных, будоражащих и взрывающих мозг ощущений, которые испытывал впервые.       Охотник грубо схватился за густые волосы подрывника, насаживая того резким движением на член настолько глубоко, что у того собрались слезинки в уголках глаз. Но Фьюз на сей раз не противился, не отрывался от изнемогающего Бладхаунда, наоборот, поддался пошлым мотивам младшего и расслабил горло настолько, насколько это было возможно. Заглатывал член всё глубже и глубже, игнорируя редкие рвотные позывы, ведь знал, что его любовнику сейчас невероятно приятно.       — У-олтер, я сейчас… — хныча как маленький ребёнок, довольно и гортанно простонал следопыт, вбиваясь последним резким движением в рот любимого. Вязкая сперма горячо обволокла стенки горла и поверхность языка, заставив подрывника хитро заулыбаться, не обращая внимания на текущие по щекам слёзы. Он, не торопясь, выпустил изо рта слегка обмякший и всё ещё дико пульсирующий член, после чего с удовольствием сглотнул семя Бладхаунда.       — Всё в порядке, Ханди? — вытер рукой мокрые дорожки слёз на щеках и обратился к младшему Фьюз. Во рту всё ещё стоял привкус солёной спермы, поэтому старший решил опустошить бутылку вина, которая стояла на столе почти без содержимого.       — Д-да, Фицрой, — задыхаясь и всё ещё содрогаясь в оргазме, прошептал охотник, закрывая лицо одной рукой. Чувство было невероятное, но оно почему-то забрало почти все его силы.       — Это хорошо, Ханди, — мягко улыбаясь, Уолтер провёл большим пальцем по мягким губам следопыта и после одарил его нежным коротким поцелуем. — Пока лежи, отдыхай. Я сейчас вернусь.       Бладхаунд кротко кивнул, наблюдая за удаляющейся куда-то фигурой, а после закрыл глаза, отдаваясь последним ноткам невероятного чувства эйфории. Безусловно, ему очень понравились ласки любовника, но внутри что-то кричало о том, что этого мало, очень мало. Охотник глубоко вздохнул и подумал, что не сделал совсем ничего в ответ.       Фантазия забрала его далеко отсюда, представляя взору различные непотребности, которые он мог бы совершить вместе с партнёром. Вот Бладхаунд пару секунд видит, как старательно насасывает член Фицроя, глядя ему прямо в глаза и доводя того до оргазма; другие несколько секунд показывают, как жёстко и не щадя старший трахает его в упругий, раскрасневшийся от сильных шлепков, зад; следующие — как он связанный лежит и извивается под своим активом, который доводит его различными игрушками, внимательно слушая громкие просьбы и стоны «прекратить». Но оба они в его видениях понимают, что это значит совершенно обратное.       Фьюз тихо зашёл в комнату вместе с презервативами, смазкой и салфетками, застав очень раскрепощённую картину — младший, чей член снова стоял колом, аккуратно ласкал себя, шепча имя старшего. Фицрой остановился и немного потупил взгляд, пытаясь поверить в происходящее. То есть, не то, чтобы ему что-то подобное не нравилось, просто было весьма неожиданно застать только что до невозможности смущённого следопыта, чьё тело почти буквально горело от новых ощущений, надрачивающим себе после яркого первого оргазма.       Уолтер развернулся и пошёл в кладовку за ещё одной бутылкой вина, так, на всякий случай. Вернувшись, он бесшумно подкрался к Бладхаунду, чмокнул куда-то за ухо и аккуратно поставил запылившееся вино вместе с другими вещами на столик. Охотник нервно дёрнулся, заметно испугавшись появлению подрывника, а затем залился яркой краской, понимая, что его скорее всего видели за неприличным делом, которое взбрело в его голову как само собой разумеющееся.       — Уолтер, я… — немного помедлив, младший пытался сформулировать свою мысль корректно, чтобы любовник не понял неправильно. Подняв смущённый взгляд и начав нервно переплетать пальцы, Блади проговорил, — Мне большего хочется.       — Хорошо, Ханди, — Фьюз замысловато улыбнулся и протянул уже наполненный другим вином бокал. — Только угостись одним бокальчиком наивкуснейшего вина, моего любимого.       Следопыт недоверчиво посмотрел на старшего, приподнимая правую бровь, как бы спрашивая: «В чём подвох?». Он нервно заёрзал по дивану, пытаясь скрыть эрекцию от хищного взора Фицроя, стоявшего в одних боксерах. Тот большими и громкими глотками опустошал свой бокал, не отрывая прищуренного взгляда с покрасневшего Бладхаунда. Если малыш так хочет продолжения, то он его, конечно же, получит. Может быть слегка в грубоватой форме, но разве не об этом он шептал, неловко надрачивая во время его отсутствия в кладовке?       — Если будет неприятно, Ханди, просто скажи мне остановится, хорошо? — резко забирая бокал из изящных бледных пальцев, просит Фьюз и ласково улыбается, словно не он сейчас затеял совершить нечто более развратное, чем обычный отсос девственнику.       — Да, хорошо, Уолтер, — неуверенно отвечает следопыт и полностью теряет свою уверенность в происходящем, замечая резкую перемену в настроении старшего. Хотя, Бладхаунд думает, что бояться ему нечего, даже если желания любовника окажутся слишком… просто слишком. Словно не он только что фантазировал о чем-то похабном, заставляя член становиться твёрже.       Фьюз выпил оставшееся содержимое из бокала Блади, полностью теряя самообладание — с ним всегда такое случалось, если перебрать с алкоголем. Он не особо любил злоупотреблять таким своим состоянием, но когда в нём затевалась хоть маленькая крошка неуверенности в том, что всё пройдет хорошо, то почему бы не дать своей истинной натуре выйти и сделать всё, как надо?       Фицрой надавил на торс младшего, приказывая тому лечь на диван, а сам отошёл на секунду, чтобы взять кожаный ремень. При виде этой вещицы внутри охотника всё сжалось, но не от страха, а от резко нахлынувшего огромного возбуждения. Он бы никогда не подумал, что стал бы возбуждаться от чего-то подобного, ведь во время игр, когда идёт ожесточенная борьба за первое место, его член не встаёт от мысли: «Ура, я буду избит… или убит!». Подрывник грубым движением перевернул его на живот, хватая холодным металлическим протезом за плечо. Старший с профессионализмом первоклассного бойца скрутил руки Бладхаунда за спиной, связывая и достаточно сильно стягивая ремень. Следопыт более чем уверен, что оставшихся синяков или просто красных следов на руках ему не миновать.       Казалось бы, он должен испытывать страх или хотя бы какую-то нервозность от происходящего, но, к его собственному удивлению, в его паху лишь жалобно ныло от нехватки внимания, а всё тело покрывала гусиная кожа, когда Фьюз горячо выдыхал куда-то между лопаток. Пересохшие губы Фицроя медленно покрывали спину младшего, оставляя едва ощутимые поцелуи, после которых следовали грубые укусы — чувствительная кожа почти в ту же секунду краснела по контру, оставленному острыми зубами подрывника.       — Не тяни, пожалуйста, Уолтер, — жалобно простонал Бладхаунд и нервно двинул тазом взад и перёд, достигая лёгкой стимуляции члена. Все эти невыносимые ласки срывали крышу и так до предела возбуждённому охотнику. Он хочет ощутить внутри своего мужчину, такого горячего и до безумия сексуального. Желает почувствовать, как сильные руки сжимают его бёдра, резко насаживая на крупный со вздувшимися венками член.       — Как скажешь, сладкий, — произнёс в самое ухо обжигающим кожу шёпотом Фьюз. Его взгляд, полный похоти и разврата, бегал по обнажённому телу партнёра, почти обездвиженного под ним самим.       Подрывник словно огненными руками схватил следопыта за талию, сжимая пальцы до побеления костяшек и вырывая тихий стон неожиданности, спустился пылкими губами к закрытой волосами шее. Носом отодвинув волосы в сторону, стал оставлять огромные чуть ли ни чёрные метки на бледной коже охотника, уткнувшегося лицом в мягкую подушку, выгибающегося и закатывающего глаза от накатывающих волн наслаждения. Фицрой рукой-протезом продолжал гладить и слегка сжимать напряженные бока Бладхаунда, а здоровой рукой потянулся к смазке, стоявшей на столике. Открыв тюбик с лубрикантом и выдавив небольшое количество на сжатое колечко мышц, мужчина смазал несколько своих пальцев и аккуратно ввёл сначала один из них в Блади.       Горячее и ранее неизведанное чувство охватило младшего, заставив краску снова прилить к его невероятно красивым скулам. Охотник зубами схватился за край подушки, пытаясь сдержать нервные стоны, вызванные вторым, вошедшим в его податливый зад, пальцем. Мысли в голове путались, перед глазами словно образовалась пелена, внутри всё горело, заставляя тело Бладхаунда сначала напряжённо сжиматься, а после резко расслабляться от доставляемого ловкими пальцами удовольствия.       Фьюз медленно и умело разрабатывал анус младшего, наслаждаясь внутренним теплом любовника, так сладко постанывающего в подушку от удовольствия. Он аккуратно добавил хорошо смазанный третий палец, остановился на пару секунд, дав возможность своей пассии привыкнуть к ощущениям, а затем продолжил растягивать проход, разводя пальцы как ножницы. Неторопливо подрывник продолжал двигать рукой, замечая, как следопыт неосознанно стал выгибаться в пояснице, подставляться для более глубоких и приятных ощущений.       — Какой ты нетерпеливый, Ханди, — отвесив мощный шлепок по упругой заднице Бладхаунда, прорычал старший. Довольное лицо свысока поглядывало на младшего, заёрзавшего от резко ударившей и обжигающей боли. Будь сейчас на охотнике ошейник, Фьюз обязательно бы за него потянул с такой силой, что от неожиданного напряжения даже позвонки у следопыта прохрустели. Но этим он займётся позже, в следующий раз.       — Пожалуйста, трахни меня уже наконец, — жалобно простанывая, не своим голосом проговорил младший. Ему так необычно, непривычно, необыкновенно; его тело разрывает огромный спектр чувств, каждая его клеточка словно горит от чего-то нового, до ужаса приятного, но похотливо грязного. Бладхаунд хочет остановить все эти развратные игры, ведь здравая часть его сознания тревожно пытается докричаться, что это всё ненормально, так извращённо неправильно. Но будто совершенно свободная часть охотника заглушает эту притворно чистую от людского блуда часть души, вопит о том, как же хочется ощутить этот массивный член в себе, прочувствовать горячие прикосновения, жгучие укусы и влажные поцелуи по всему телу. Как же ему хочется отдать всего себя этому прекрасному, почти идеальному мужчине, который в данный момент нетерпеливо спустил с себя нижнее бельё и резко разорвал шуршащую упаковку презерватива, достал резинку и аккуратно распределил её по всей длине члена.       — Хорошо, Блади, — довольно промурчав на мольбу своей пассии, шумно ответил старший. Фьюз не ожидал, что может так сильно возбудиться от вида такого уязвимого следопыта, выстанывающего похотливые просьбы и выпячивающего задницу, в немой просьбе войти в разработанную дырочку. Его собственное тело горело бушующим огнём возбуждения, в глазах плыло от накативших опьянения и страсти, а член протестующе дёргался, требуя обратить на него внимание.       Фицрой взял тюбик и выдавил на свои пальцы смазку, после распределил её по крупному члену. Мужчина уткнулся широкой головкой в пульсирующую дырочку, услышал тихий смущённый стон младшего и медленно, неполностью вошёл в податливого следопыта. Упругие стенки ануса сжимали твёрдый член подрывника, заставляя того томно выдохнуть сквозь сжатые, побелевшие губы. Горячее напряжение сводило с ума, будоражило и доводило до мурашек, блуждающих по всему телу.       Уолтер открыл глаза и опустил свой взгляд на раскрасневшегося Бладхаунда, изнывающего от желания прочувствовать весь его член в себе, ощутить обжигающие прикосновения во время грубых шлепков. Бесцеремонно ухватившись слегка вспотевшими ладонями за талию охотника, Фьюз резко и неожиданно для младшего с силой насадил его на всю длину каменного члена. Громкий стон вырвался из Бладхаунда. Этот толчок не был таким приятным, как растягивание его самого пальцами — было больно от внезапного глубокого проникновения в его не до конца подготовленный зад.       — Уолтер, чуть нежнее, пожалуйста, — повернувшись к подрывнику, слёзно попросил Бладхаунд. Он не хотел бы, чтобы этот разврат прекращался, но если его любовник продолжит так насиловать его уже не девственную попку, то ему ничего не остаётся, как молить о завершении.       — Прости, Ханди, — Фьюз аккуратно погладил горячие бёдра младшего, наклонился и поцеловал того в висок, ощущая солоноватый вкус выступившего пота.       Старший хоть и не желал сдерживать все свои грубые порывы, но горящее внутри желание доставить любимому как можно больше удовольствия всё же брало верх. Фицрой медленно вышел из охотника, нежно поглаживая его разгорячённые бока, затем снова вошёл, но уже в разы нежнее, аккуратнее.       Бладхаунд чувствовал, как жар блуждает по всему его телу, как хорошо ему и приятно от горячих ладоней партнёра, так мило пытающегося сделать ему как можно приятнее. Его будоражило и сводило с ума ощущение пульсирующего большого члена в себе, который то и делал, что попадал по простате. Чувство, будто слабые удары тока пробегали по каждой клеточке его тела, вырывая жаркие, гортанные и похабные стоны из следопыта, словно шлюшка извивающегося и изнывающего от удовольствия из-за начинающих набирать скорость толчков Фицроя.       — У-олтер, — закатывая глаза и прикусывая до крови губы, стонал Блади. Его ладони сжимались и разжимались от получаемого удовольствия, от смешанных чувств и мыслей. Бледная кожа покрылась красными пятнами в некоторых местах, а изящные ягодицы побагровели от постоянных звонких шлепков, оставляемых здоровой рукой Фьюза. Протезом он схватился за завязанные руки младшего и с силой потянул их на себя.       — Покажи свои зубки, Ханди, — с жаром выдохнул куда-то в шею подрывник, оставляя мокрый поцелуй. Одной рукой он придерживал Бладхаунда, другой — придушивал.       — Уолтер, быстрее, пожалуйста, — прохрипел от удушивания охотник и в такт движениям старшего подстраивался под резкие толчки, полностью насаживаясь задом на массивный член. Ему безумно приятно, но так чертовски мало всего. Он хочет больше, он хочет жёстче. Бладхаунду необходима разрядка и он вымаливает её у Фьюза, громко и жадно выстанывая его имя каждый раз, как только подрывник рывками входит в него.       Внезапно развязав ремень, сдерживающий руки следопыта, Фицрой кинул его в другой конец комнаты и в порыве страсти нетерпеливо перевернул младшего на спину, полностью открывая своему взору пульсирующий, истекающий смазкой от сильного возбуждения член и спортивное тело Бладхаунда, так смущенно смотревшего на него из-под прикрытых глаз. Подрывник схватил охотника за только что освободившиеся кисти рук и прижал их над головой раскрасневшегося Блади, чьи глаза словно безумные бегали по мускулистым рукам, плечам и груди Фьюза, так нагло доминирующего над ним в этот вечер.       Свободной рукой старший раздвинул сомкнувшиеся ноги следопыта, подставил член к уже растянутому анусу и быстро вошёл в тихо постанывающего Бладхаунда, так желающего поскорее кончить и вновь ощутить новые и необыкновенно приятные чувства. Рука, державшая дрожащую правую ногу в согнутом положении, сильно её сжимала, оставляя под собой большие красные следы, которые позже наверняка станут синяками.       — Ты необычайно красив, Ханди, — горячо проговорил Фицрой в самые губы младшего, так сладко выгибающегося под ним, так горячо прикусывающего свои и без того уже окровавленные губы, так возбуждающе стонущего от быстрых, глубоких толчков.       — И ты, Уолтер, — устремив свой влюблённый и расфокусированный взгляд, как можно спокойнее и нежнее постарался проговорить Бладхаунд. Он слегка поднял голову и увлёк старшего в пошлый, чмокающий и слишком влажный поцелуй, изредка прерывающийся громкими стонами охотника. Как же приятно ему было от одной лишь мысли, что Фьюз сейчас целиком и полностью его, что он сейчас вдалбливается в него, что он точно так же горит страстью и развратным желанием. А насколько приятно было его собственному телу, так странно и непривычно пылающего внутри от новых ощущений, от похабных действий, от извращённых мыслей.       Фьюз двигался резко и быстро, пылко покрывая поцелуями всё лицо младшего, шею, плечи, грудь, лишь изредка оставляя укусы на выпирающих и до жути манящих ключицах. Освободив руки Бладхаунда, Фицрой упёрся протезом в местечко рядом с головой младшего. Охотник, не упуская своей возможности, обхватил одной рукой старшего за шею, наклонив к себе и начиная сладко почмокивать в ответ лицо ухмыляющегося Фьюза, другой — вцепился короткими ногтями в кожу на спине, слегка съезжая вниз от грубых движений и оставляя красные, в некоторых местах кровавые, царапины.       Подрывник, чувствуя, что скоро будет развязка, отпустил ногу младшего и взялся за твёрдый член, который до этого без внимания бился от толчков о живот Бладхаунда. Следопыт распахнул глаза и сдавленно ахнул, ощутив горячую руку на своём половом органе. Фицрой начал стимулировать член, подстраиваясь под собственные движения тазом, не прерывая при этом развратного зрительного контакта с изнывающим и стонущим во всю глотку Блади. Охотник не знал, куда себя деть от всех этих чувств — он чуть ли не плакал, желая кончить как можно скорее. Его руки блуждали по телу старшего, оставляли отметины, которые на следующий день будут неприятно саднить.       Как же это всё было пошло, так влажно и нереально — ведь не мог же такой закрытый и скрытный ото всех охотник так громко и неприлично стонать. Бладхаунд извивался, хныкал и простанывал имя своего мужчины; любовно, но в то же время безумно голодно смотрел в помутневшие глаза партнёра.       — Я сейчас кончу, У-олтер, — закатывая глаза и напрягаясь всем телом, почти что выкрикнул младший, полностью отдаваясь уже подступающему оргазму.       Фьюз, чувствуя подходящий экстаз, ускорил движения, не прекращая надрачивать изнывающему под ним охотнику. Старший с силой шлёпнул, а затем сжал покрасневшее бедро Бладхаунда, толкнулся в последний раз и обильно кончил в дрожащего следопыта, гулко простонав от накрывшего с головой оргазма.       Младший, ощущая тёплое и вязкое семя внутри, неожиданно для себя поджал ноги, вцепился короткими ногтями в грубую кожу на спине подрывника, выгнулся в пояснице и со оглушающим стоном кончил на живот и грудь, пачкая в некоторых местах удобный диван.       — У-олтер, — сильно подрагивая и сжимаясь, прошептал Бладхаунд, чувствующий, как быстро его покидают силы — так вот она, какая плата за фантастический секс и умопомрачительный оргазм.       Фицрой медленно вышел из растраханной дырочки младшего, наблюдая за тем, как красиво вытекает его сперма из его любовника. Старший взял несколько салфеток, начисто вытер Бладхаунда и обессиленно лёг рядом с ним, обнимая здоровой рукой.       — Я люблю тебя, Ханди, — тихо и мечтательно проговорил куда-то в макушку Фьюз, закрывая глаза и внимательно вслушиваясь в тихое сопение любовника. Тот отключился почти сразу после оргазма, поэтому неудивительно, что ответа старший не услышал.