***
Вону сильнее натягивает капюшон и ускоряется, желая поскорее покинуть это место. Солнце уже давно зашло за горизонт и эти промозглые улицы покрываются неприятной мглой и дичайшим холодом. Ещё немного и более людная дорога, всего пара поворотов. Но видимо удача сегодня не на стороне Чона, потому что впереди слышатся громкие голоса, обсуждающие что-то очень забавное по их мнению. Парень резко тормозит, оглядываясь по сторонам, выискивая максимально неприметный угол, чтобы спрятаться. Но как уже было сказано, госпожа удача сегодня не с ним — его окликают, заставляя вскинуть голову и обратить всё внимание на пятерых. — Эй, малыш, заблудился? — скрипучий смех эхом прокатывается по переулку. — Может тебя проводить, мы хорошо знаем эти улицы, — они переглядываются, смеются и снова уделяют всё своё внимание пареньку. Толпа делает ещё несколько шагов к нему на встречу, но Чон разворачивается и бежит прочь, краем уха улавливая топот позади. У Вону сердце заходится в ускоряющемся темпе и упорно качает кровь по венам, разнося адреналин по всему организму. Он ныряет в первый же поворот, чуть не поскользнувшись на мокром асфальте. Отморозки сзади настойчиво не хотят отставать, уж больно желанная жертва попалась, побег которой лишь подогревает интерес, а азарт растет в геометрической прогрессии. Ещё один поворот и Чон останавливается прямо перед высоким забором. Он оглядывается и понимает, что не успеет вернуться, поэтому выход один: лезть. Ледяной металл жжет ладони, он еле как перебрасывает ногу, как в повороте показываются двое. Они тут же подлетают к ограждению, делая попытку стащить парня на землю, но Вону дёргает ногой, заезжая одному прямо в лицо, и падает по другую сторону. Времени думать нет, он встаёт и бежит дальше. Поворот. Ещё один. Длинный проулок между двумя очень близко расположенными домами и свет в конце. Первые секунды глаза отказываются как-либо адаптироваться к новому освещению, все плывет и темнеет, покрываясь цветными бликами. Вону стоит столбом, пытаюсь прийти в себя, его зрение никогда не было его преимуществом. Он зажмуривается и прислушивается, вроде никого, но это не повод расслабляться. Он медленно открывает глаза и фокусируется на открывшейся картинке. Перед ним парк. Как давно в этой дыре есть парк? Он спешит по тропинкам дальше, прямо в глубь. Уже не бежит, сил вообще не осталось, хочется только где-нибудь свалиться и сдохнуть. Впереди резко вырастает огромная тень, Чон не успевает затормозить и влетает в неё, ударяясь головой о что-то твердое, стремительно теряя равновесие. Но упасть ему не позволяют, обхватывают и крепко прижимают. Вону загнанно дышит кому-то в шею, осознание медленно всплывает в голове, заставляя руками упереться в чью-то грудь, в желании отстраниться, но его не отпускают, лишь сильнее прижимают к горячему телу. — Ты в порядке? Сильно ударился? Мурашки стадом пробегаются по всему телу, что Чона рефлекторно передёргивает. — Эй, парень, как ты? Отстраняется немного, давая чуть больше воздуха и пространства. Незнакомец наклоняет голову, делая попытку заглянуть Вону в глаза, но тот опускает голову ещё ниже, почти утыкаясь лбом в чужое плечо. — Да... нет... не знаю... Голова вообще не соображает, адреналин всё ещё свободно гуляет по венам, сердце вновь заходится в бешеном ритме. — Ох, дыши, — его плечи накрывают огромные ладони, чуть отодвигаясь, незнакомец наклоняется ещё ближе. — Давай вместе: вдох, — он наполняет полные лёгкие свежего воздуха, — выдох, — нарочито шумно выдыхает, как бы показывая, как надо. — Вдох-выдох. И Вону поддаётся, дышит глубоко. А когда более-менее приходит в себя, поднимает голову и уходит на дно этих чернющих глаз.***
— Мингю, ну хватит, ты не видишь, я занят. — Неа. Тот самый Мингю, как большой щенок, не осознающий своих размеров, влез под плед и улёгся прямо на Вону, уткнувшись носом в живот. — Тяжело же, ты не пушинка, — Чон выпускает сдавленый вздох и убирает книгу на пол. Пальцы рефлекторно зарываются в копну темных волос , принимаясь массировать голову. Мингю чуть ли не порыкивает от приятных ощущений, руками забирается под чужую футболку, поднимая до груди подол, и осыпает мягкими поцелуями живот. Вону закрывает глаза и откидывает голову на подлокотник, подставляясь под нежности. Губы перемещаются чуть ниже, а волосы щекочут чувствительную кожу. Из груди Чона вырываются смешки, он сильнее цепляет волосы Кима, пытаясь отстранить его голову от себя. — Щекотно.. Ха-ха.. Гю, щекотно! Он брыкается, когда пальцы младшего сильнее сжимают его талию, чтобы удержать на месте. — Ха-ха! Хвааа-тит! Мингю! — он шлёпает его по голому плечу. Ким в отместку кусает его прямо над кромкой шорт, вырывая из Вону удивлённо-возмущенный стон. — Всё! Хватит! Сдаюсь. — Так бы сразу, — Мингю оставляет последний поцелуй прямо на месте укуса, опускает футболку и укладывается обратно.***
— О! А я уж думала, что больше не увижу тебя. Прислонившись к косяку двери, женщина презрительно наблюдает, как её единственный сын снимает обувь. — Зачем вернулся? Без тебя здесь намного лучше, всякие уродцы глаза не мозолят. — Я заберу своё и уйду. — В этом доме нет ничего твоего! — женщина замахивается на проходящего мимо Вону, хлёстко ударяя его по спине. Парень, не ожидавший такого, падает вперёд на колени, закрывая голову руками, прекрасно зная, что только этим всё не ограничится. Второй удар прилетает прямо в бок ногой, выбивая из него весь воздух. Они сыпятся как град, принося ужасную боль, к которой, к сожалению, тело уже привыкло. Никогда практически не было момента, чтобы его кожа была безупречно чиста, желто-фиолетово-синие пятна всё время покрывали её, как "самое лучшее украшение". — Проваливай отсюда! Ты никому не нужен, ничтожный! Зачем только пришёл! Вали! Вону тяжело поднимается, опираясь на стену и направляясь в свою комнату. А была ли она когда-нибудь его? Он недолго ищет среди вещей, необходимое. Потрёпанный дневник с исписанными его почерком страницами был надёжно спрятан под матрасом от матери. Женщина удивлённо смотрит и подходит ближе, пытаясь схватить вещь, но Чон прижимает дневник к груди, разворачивается и, случайно толкая её, бежит к выходу. Дверь. Хлопок. Лестничный пролет. И холодная улица.***
Холод обдает лицо, волосы развиваются на ветру, взгляд устремлён вперёд. Небо уже несколько недель безнадежно затянуто тучами, а мелкий дождь окрапывает землю. На душе также противно, хочется выскребсти оттуда всю грязь и гниющую листву, как внизу это делают рабочие на улицах города. Руки давно окоченели на ветру, губы обветрились и полопались. А Вону всё также стоит на краю, вглядываясь в горизонт. Железная дверь шумно открывается где-то за спиной, но Чон не оборачивается, зная, кто это. — Вону, что ты тут делаешь, холодно же, — Мингю быстро подходит ближе, в желании оттянуть парня от края. — Гю, стой. — и тот замирает как вкопанный. — Вону? — его голос насквозь пропитан недоумением и страхом. — Ты же не собираешься... — Там на трубе лежит дневник, — не разворачиваясь, он кивает куда-то влево. Мингю поворачивает голову и видит в нескольких шагах широкую трубу, на которой лежит потёртая жизнью тетрадь. — Он для тебя. Там мои записи, — он ненадолго умолкает. Разворачивается лицом к младшему. Ким дёргается, так как тот пошатывается на краю, но Вону одним взглядом останавливает его. Смотрит прямо в глаза. — Можешь почитать, если хочешь, конечно, я не заставляю. Но там всё про тебя. — Вону... Голос Мингю срывается и звучит очень жалобно, будто он сейчас заплачет. Что не далеко он истины. — Гю, ты очень дорог мне. Сильнее, чем кто-либо другой в этом мире, — в его глазах океан печали и безнадёжности, Киму физически больно смотреть на него. — Поэтому я хочу, чтобы ты был счастлив, не грусти слишком долго. Хорошо? — его губы трогает грустная улыбка. — Ты же хороший мальчик и должен слушать старших. Он улыбается, ненадолго прикрывает глаза и снова распахивает, чтобы перед глазами остался лишь образ Мингю. — Прощай. — Вону!? Нет! — он бросается вперёд. — Я люблю тебя, — шепчет одними губами.