Символ любви

Для меня многое теперь в новинку. Когда жизнь преподносит неожиданный сюрприз, в виде жесткого, даже жестокого испытания, особенно для молодой девушки, тем более профессиональной спортсменки, на многие вещи смотришь по другому. Авария повлекла за собой цепочку событий, которые заставили пересмотреть ценности, провести переоценку взглядов, заново расставить приоритеты. Она заставила повзрослеть, откинуть в сторону юношеский максимализм, заставила перестать делить мир на черное и белое, проявив всю его серость, с тысячами различных оттенков. Она помогла заново влюбиться. Открыла глаза на важность ценить каждое мгновение, не предаваться ссорам по пустякам, каждый день делать другого человека счастливым. Дарить заботу и поддержку родным, помогать друзьям, оберегать чувства, которые волнами исходят из глубины души. Она открыла глаза. На мир. На красоту. На жизнь. Теперь не хочется думать о том, чего она меня лишила. Нет нужды тратить на это время. Драгоценные секунды, минуты, часы. Лучше заполнить эти моменты теплыми мгновениями любви и трепета, заботы и тепла, уюта и комфорта. И все же, почему-то сейчас, мои новые устои меня немного подводят. Возможно, виной тому огромный ледовый комплекс, величественно возвышающийся прямо напротив меня. Волей-неволей, я сравниваю его с дворцом в Пекине, и все никак не могу понять, какой из них мне нравится больше. Единственное, что я четко ощущаю в данный момент, так это то, что лед Милана, вызывает во мне гораздо более сильное ощущение трепета и волнения. Сердце заходится в диком ритме, заставляя кровь стучать в висках, вызывая уже привычный, приступ мигрени, который невольно, заставляет сморщиться. — Опять голова? Ты устала? Я же говорила, не стоило приезжать сюда сразу после самолета. Тебе нельзя перенапрягаться. Я не обращаю внимания на излишнюю обеспокоенность в твоем голосе. Было время, когда меня жутко раздражала твоя гиперопека и стремление к полному контролю моего самочувствия. Были ссоры и крики. А потом, ты рассказала мне о том времени, что провела без меня. Описала свои чувства. И я дала клятву, что больше не заставлю тебя проходить через это. Никогда. Поэтому я не смею спорить с тобой. Ругаться. Нет. Мы решаем все через разговор. — Все нормально, просто эмоции накатили. Воспоминания, о Пекине. Помнишь, как мы впервые пришли на тренировочный лед? Такие серьезные и настроенные. Боже, это было будто в прошлой жизни. — Думаю, после того, через что мы прошли, это действительно была прошлая жизнь. Теперь все по другому. Абсолютно не так, как было раньше. Я беру твою ладонь в свою и переплетаю наши пальцы. Твоя рука теплая, в моей холодной, что создает приятный контраст. Я поднимаю переплетенные запястья, мягко целуя твои пальцы, а затем заглядываю в бездну твоих карих глаз, пытаясь отыскать необходимые мне эмоции. — Ты помнишь, что обещала мне в Москве? Здесь не место твоим переживаниям обо мне. Ты здесь, чтобы победить. Отбрось все то, что тебе мешает и настройся на соревнования. Сделай то, что сделала в Пекине. Мне нужна моя стабильная Анна Щербакова. Мы долго продолжаем смотреть друг другу в глаза, общаясь ментально, так как знаем друг друга лучше самих себя. Спорим приводя аргументы, соглашаемся и опровергаем, наступаем и сдаемся. И все это без слов. Кажется в этот раз победа на моей стороне. — Хорошо, я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы выиграть. Чтобы откатать свой максимум. Но ты же лучше меня знаешь, что я не могу не переживать. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы перестать думать о тебе. Я точно это знала. Знала, потому что сама не могла перестать думать об этих глубоких карих глазах, шелковых каштановых волосах, тонких родных руках и любимых мягких губах. Мы всегда думали друг о друге больше, чем о самих себе, но никто бы не осмелился сказать, что это нам мешало. Наоборот, забота друг о друге, позволяла идти вперед, не смотреть на собственные страхи, сомнения или боль. — Поехали в гостиницу, тебе и правда стоит отдохнуть, а у нас еще собрание с тренерами. Решения по команднику до сих пор нет. Ты никогда не признаешься, что тебя это беспокоит. Будешь скрывать за маской безразличия и немого принятия любого исхода. Вот только я чувствую, как ты напряжена и скована. Я помню наши с тобой разговоры в Пекине, когда мы окрыленные надеждой на командное золото, распределяли между собой серебро и бронзу лички. Это было до разрушающего решения федерации, до истерики и ссоры. Это было так тяжело и так объединяюще, и в тоже время, слишком разрушающе. Поэтому я не смею возражать, а просто тяну тебя в сторону остановки, где останавливается автобус до олимпийской деревни. Я не знаю, кого стоит благодарить за то, что мне позволили остановиться здесь, с тобой. Я не спортсмен, не член делегации и не журналист. По сути, я обычный зритель. Действующий, серебряный призер олимпийских игр, но абсолютно точно, не претендующий на то, чтобы отстаивать этот титул. Тем не менее, я ощущаю небольшое дежавю, когда мы вместе поднимаемся на лифте на нужный этаж и я открываю дверь нашего общего номера ключ-картой. Я в полном шоке осматриваю огромную гостиную, с плазмой и широким диваном. Колоссальная разница с Пекинским номером. И я не могу понять, заслуга это твоего титула, грозного тренера или Милан просто решил отпраздновать олимпиаду с размахом. Но тем не менее, мне доставляло огромное удовольствие находится здесь. Ты проходишь в комнату, потянув меня за собой и передо мной предстают две огромные кровати, разделенные невысокими тумбочками. На каждой из них можно было спокойно уместиться вдвоем, но тем не менее, первое, что мы делаем, это сдвигаем кровати, а после, падаем на огромное воздушное облако и весело смеемся. Со стороны это кажется абсурдным и странным, но мы обе только что осознали, что выполнили обещание, данное друг другу четыре года назад. Мы на олимпиаде. Вместе. И пусть, я лишь скромный зритель, а тебе придется выгрызать победу клыками, мы добрались до этой точки. И каждая из нас, точно знает, что последует за ней. Ты возвращаешься из конференц-зала гостиницы с поразительным спокойствием и равнодушием. Я точно знаю, что за этим стоит. Мне не требуются пояснения или ответы. Я просто обнимаю тебя, крепко сжимая тонкую талию и мягко поглаживаю нежную кожу. Ты обнимаешь меня за шею, перебирая в руках короткие русые волосы, и утыкаешься носом в плечо. Мы стоим так какое-то время, пока ты не отстраняешься с грустной улыбкой и не садишься на диван, утягивая меня следом. Тишина не давит, она расслабляет и дарит чувство комфорта. Ты немного успокаиваешься и сворачиваешься клубком на моих коленях, начиная рассказывать, чем для тебя закончился первый день второй олимпиады. — В короткую поставили Соню, в произвольную Дашу. Федерация решила не повторять своих ошибок и оставила фаворита без командника, чтобы у остальных была возможность получить свое золото. Они уверены, что девочки возьмут свои первые места, а я не подведу в личке. Проблема лишь в том, что я четко помню, что случается с фаворитами на олимпиаде. Железное правило. Фаворит, никогда не выигрывает. Я обнимаю тебя, крепче прижимая к себе и немного покачивая. Осмысление дается не без труда, но я анализирую твои слова, накладываю их на прошлую олимпиаду и вдруг четко понимаю, что с тобой никакие правила не работают. Ты — исключение из всех возможных правил и суеверий. Если и есть на земле человек, способный искоренить этот стереотип, этот факт, так это ты. — Ань, ты первая девушка, выигравшая олимпиаду будучи действующей чемпионкой Мира. Это тоже было железным правилом. Только вот в случае с тобой, никакие правила не работают. Поэтому расслабься. Ты сделаешь то, что делаешь всегда, я не сомневаюсь в тебе ни на мгновение. Главное, поверь в себя и свои силы. Ты тот человек, чья карьера с возрастом стала только ярче, ты та, кто продержался два олимпийских цикла, будучи явным фаворитом именно во втором. Ты та, кто приехал за золотом второй олимпиады, что в современных реалиях нашей страны, просто чудо. Ты действующая чемпионка России, Европы и Мира. Ты действующая олимпийская чемпионка. Ты самая сильная фигуристка планеты. И проиграть ты можешь только сама себе. Поэтому подотри слюни и сделай то, что ты умеешь делать лучше всех. Заставь зал замереть. Заставь тренеров перестать дышать. Заставь судей убедится в том, что ты номер один. Заставь меня влюбиться в тебя заново. Не знаю почему я всегда могла найти нужные для тебя слова. Я не умела красиво и складно давать интервью, общаться с болельщиками и журналистами. Я не умею писать красивые тексты, не умею восхищать глубиной мысли. Но я превосходно умею возвращать тебе боевой дух. Я отлично нахожу для тебя слова, грамотно поддерживаю и мотивирую. Эту загадку я не могу раскрыть уже несколько лет, хотя ты уже давно объяснило это одним словом. Любовь. Возможно, правда снова на твоей стороне. Возможно, я просто слишком сильно люблю тебя, чтобы позволить твоим мыслям и сомнениям одержать верх и сожрать в тебе того борца, что обогнал меня на главном старте четырехлетия. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы позволить сломить в тебе тот стержень, что позволил тебе дождаться меня из годового забвения. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы позволить тебе проиграть самой себе. Именно поэтому, я могу находить нужные для тебя слова в любой ситуации. Счастлива ты и ли огорчена, разбита или сломлена. Я знаю как вернуть в мир девушку, в которую я когда-то влюбилась. Боевую, решительную, сильную. Мою. Я наблюдала за командными соревнованиями без особого интереса. Тебя там не было, а в успехе нашей сборной мог сомневаться только умственно отсталый. Ты пропадала на тренировочной арене почти все возможное время. Без понятия как вам с Тутберидзе удалось это сделать, но тебя пускали на тренировки гораздо чаще, чем остальных. Узнай об этом представители других стран, не обошлось бы без очередного скандала, вот только информация не выходила за рамки очень узкого круга лиц. Я не могла понять своего отношения к подобного рода инициативе. С одной стороны, дополнительные тренировки вселяли в тебя чуть больше уверенности, с другой, высасывали из тебя больше сил. Ты уходила раньше и приходила позже, в то время как я была предоставлена самой себе. В эти часы я прокручивала вариации этой олимпиады, на которой я была бы одной из спортсменок сборной. На протяжении двух лет после Пекина, я ежедневно выкладывалась на тренировках на двести процентов, работая над хореографией и презентацией, над эмоциями и конечно, над трикселем. У меня были неплохие успехи. В тот год, когда произошла авария, я накатывала самые лучшие и сильные программы, которыми могли похвастаться женщины. У меня были стабильные четыре квада в произвольной и триксель в короткой, а хореография, над которой мы долго бились с Даниилом Марковичем, восхитила даже Татьяну Анатольевну. Все то, над чем я работала долгих два года, было перечеркнуто одним мгновением. Всего несколько минут агонии и я больше не Русская Ракета, не Королева Квадов. А просто Саша Трусова. Без чемпионских титулов, громких побед и оправданных надежд. Без перспектив и возможности воплотить в жизнь мечту. Я рыдала одинокими ночами в больнице, предаваясь жалости к себе и своим умершим амбициям. Я никак не могла осознать, что потеряла год своей жизни, что от смерти меня отделял всего один вздох, который чудом удалось сделать моему истощенному организму. Я училась заново держать в руках ложку и ручку, заново училась ходить и долго не могла говорить целыми предложениями. Но все это было сущей мелочью по сравнению с тем, что я понимала, больше у меня не будет возможности выиграть. Может быть, спустя какое-то время, я и встану на лед, но это будут лишь скромное скольжение, без любимых квадов и головокружащих вращений. Голова у меня кружилась и без них. Так, в один момент, фигурное катание лишилось меня, а я лишилась фигурного катания. Спасением стала моя чемпионка. Я до дыр просматривала все твои выступления, восхищалась новыми образами и изменениям, которым ты подвергла ангельскую показательную. Я восхищалась каждым взмахом, каждым прыжком, часами слушала про тренировки и будущие старты. Я до трещин сжимала экран планшета, когда ты отправлялась на соревнования, в то время, пока я снова и снова вспоминала, как правильно работать ногами. Твоими победами были чемпионат России и Европы, а моими первые самостоятельные шаги по палате и съеденная тарелка каши. И вот мы здесь. Покоряем Милан. Ты, приземляя квады на льду, а я оценивая их на трибуне. Короткая программа была ознаменована рекордными баллами и громкими овациями трибун. Меня узнали и заставили кричать громче всех, потому что кто если не Русская ракета, должна быть самой громкой. И я кричала. Кричала до срыва голоса, потому что ты лучшая. А еще, потому что ты моя. В этот раз, после короткой программы весь пьедестал был Российским. Таким, каким он и должен был быть в Пекине четыре года назад. На прессконференции вы весело шутили и обнимались, достойно отвечали на каверзные вопросы и не ставили под сомнения свою репутацию. — У меня вопрос ко всем девушкам. На трибунах мы могли видеть Александру Трусову, как мы знаем, она буквально пол года назад была на грани жизни и смерти. Что вы можете сказать по этому поводу? Что заставило ее быть сегодня здесь и какие эмоции, по вашему мнению она испытывает? Я смешалась с толпой журналистов, в дальнем конце комнаты, но даже отсюда вижу, как все вы вздрогнули от вопроса. Ни для кого из близких друзей не было тайной, что я здесь делаю, ни для кого не было секретом, что я испытываю находясь здесь, но не принимая во всем участия. А еще, слишком свежи были воспоминания об этом пороге. Вы долго перешептываетесь друг с другом, пытаясь решить как ответить на вопрос и кто это сделает. В конце концов, ты с решительным видом киваешь и включаешь свой микрофон. — Саша приехала для поддержки, как болельщик, коих на трибунах тысячи. Она истинный фанат этого вида спорта, особенный фанат. Она мечтала об этой олимпиаде с тех пор, как стояла на второй ступени пьедестала почета Пекина. Она пахала два года, чтобы доказать всем, что она достойна стоять выше. К сожалению, этому не суждено сбыться. Что она испытывает? Я думаю, никто из нас, даже примерно не может этого представить. По крайней мере, я не могу. Я думаю, что у меня не хватило бы сил, справится с тем, через что ей пришлось пройти за эти полгода. Все мы были рядом, когда она восстанавливалась, и я в очередной раз не могу скрыть восхищения ее силе воли и характеру. Она была, есть и будет Русской Ракетой, и лично мне ее поддержка сегодня была необходима как воздух. Я кажется перестаю дышать. Твои слова проникают глубоко под кожу, пуская миллиарды мурашек и заставляя появится маленьким слезинкам. Ты не сказала ничего конкретного, но в твоих словах было столь нужное для меня признание. Я никогда не говорила об этом вслух, не признавалась даже самой себе, но мне было важно не потерять свой титул. Мне важно оставаться Русской ракетой. И то, что те слова, что ты произнесла минутой ранее, снова подарили мне давно забытое ощущение полета и эйфории. Наверное я никогда не смогу понять, за что мне была послана твоя любовь. Произвольная программа заставила тренеров поволноваться. Даша сорвала прыжок, а Соня не додержала вращение, что могло позволить японкам снова вклиниться в Российский пьедестал. Однако, в этот раз судьба была к нам чуть более благосклонна, и отрыва по короткой программе хватило для того, чтобы оставить ее позади. Вы скажете повезло. Я скажу, что везет сильнейшим. Твой прокат закрывал выступления девушек. Перед началом с трибун неслась куча мотивационных кричалок и наставлений. Но стоило тебе замереть в начальной позе, как все затихли в немом сгустке поддержки и надежды. Ты захватила все внимание, заставляя замереть в немом восхищении и перестать дышать. Ты вела за собой в танце, поднимая высоко в небо и мягко опуская на землю. Ты взлетала и приземлялась, смущалась и заигрывала, плакала и веселилась. Ты приковала к себе тысячи взглядов, растворилась в оглушающей тишине и утонула в громких овациях, стоило только остановиться этому безумному танцу. Ты сделала это. Ты убедила судей, ты заворожила зрителей, ты заставила тренеров перестать дышать. И ты влюбила меня в себя. Снова. Как в первый раз. Хотя нет. В десятки, в сотни раз сильнее. На моих глазах, ты снова стала олимпийской чемпионкой. На моих глазах, фаворит одержал победу. На моих глазах железное правило олимпийских игр, было расплавлено огненным взглядом янтарных глаз. Наконец-то справедливость добралась до спорта. Весь олимпийский пьедестал был наш. На нем не было места горьким слезам. На нем была лишь неподдельная радость. На верхней ступени стояли три хрупкие фигуры, держа над головой российский триколор и хором, вместе с трибунами исполняли гимн своей страны. В тот момент все было так, как должно быть. В этот раз пресс конференция была еще более веселой и открытой. Казалось бы, даже самые заядлые любители желтого пиара сегодня были слишком счастливы и добры. Не было глупых вопросов, не было язвительных комментариев или грубых слов. Казалось, что в этой огромной комнате встретились старые приятели и теперь весело обсуждают прошедший день. — Прошу меня извинить, но я хотела бы кое-что объявить. Эта олимпиада была последним стартом в моей карьере. Я официально ухожу из большого спорта. Я добилась всего, о чем не всегда и мечтать могла. В моем арсенале два золота олимпиады и других первенств. Мне больше нечего достигать и пора передать цепочку побед следующему поколению. Мне не о чем жалеть и нечего больше желать. У меня есть все, о чем может мечтать человек. Превосходная карьера, отличные друзья и верный спутник рядом. Большего мне никогда не было нужно. Надо же, тебе снова удалось заставить зал замереть. Пока журналисты приходили в себя от этой новости, вы трое крепко обнимались и смешно дурачились. Я медленно продвигалась сквозь толпу писак, держа руки за спиной и стараясь оставаться незамеченной как можно дольше. Однако Даша и Соня заметили меня почти сразу, хитро улыбаясь и подмигивая. Ты заметила меня мгновением позже, и мягко кивнула головой посылая ласковую улыбку. — Анна, это достаточно неожиданное признание, однако, все мы так или иначе понимаем, что вы действительно правы. Однако, позвольте придраться к словам и задать, возможно бестактный вопрос. Кто же ваш спутник? Планируете ли вы когда-нибудь открыть его миру? Он как-то связан со спортом? Может быть даже, непосредственно с фигурным катанием? — Я открою вам его раньше, чем вы можете себе представить. И всем вам он прекрасно знаком. Я поднимаюсь к тебе за стол, передавая в руки огромный букет ромашек и мягко целую в щеку, чтобы не шокировать бедных журналистов слишком уж откровенным проявлением чувств. С лицами, полными шока они делают кучу снимков, скорее на автомате, чем из реального интереса, потому что, вряд ли они уже сумели сложить два плюс два. — Прошу любить и жаловать, мой спутник, вернее сказать, моя Ракета, Александра Трусова. Прошу любить и жаловать. У некоторых людей в зале попадали ручки и микрофоны, кто-то подавился воздухом, кто-то просто застыл с открытым ртом. Дав время журналистам прийти в себя, я обняла Дашу и Соню, а потом уместилась рядом с тобой на одном стуле в ожидании новой порции вопросов. На удивление, их было не так много и в основном они касались темы ориентации и отношения к ней в нашей стране. Мы с тобой уже давно обсудили эту тему, придя к единому мнению, которое и высказали в присутствии тех, кто мог грамотно ее донести до остальных. — Александра, а почему именно ромашки? — Просто потому что, это символ нашей любви. -