(Не) любимый

      Мальчишка сидел за столом в кухне при теплом свете софитов над головой, его руки немного подрагивали от нервного ожидания. За окном темно и льет дождь, но в квартире тепло от только закончившей работать плиты и окна прикрыты занавесками которые они выбирали вместе. Стол был празднично застелен молочного цвета скатертью на которой красовались разноцветные салфетки под элегантными тарелками. На самом столе стояли различные блюда: салаты, мясо, бутылочка Шардоне из бочки, закуски из рыбы и различные копчения и в холодильнике продолжала лежать коробочка с клубничным мороженным. Да, парень подготовился лучшим образом, чтобы встретить своего любимого.       В дверь позвонили — как всегда — один короткий недовольный звонок. Он подорвался с насиженного места и побежал в коридор встречать самого дорого человека в своей жизни.       — Привет, Хёнджин. — С предыханием говорит Сынмин и бросается обнимать его мокрую от дождя куртку.       — Эй, Сынмин, отцепись от меня, я весь мокрый. — Отдёргивает Хван от себя младшего.       — Хорошо, хорошо. Раздевайся и проходи. — Как только Хёнджин успевает снять с себя мокрую куртку и кросовки, а Сынмин развернуться чтобы войти в кухню, первый дергает Кима за руку и впивается жадным, пошлым поцелуем в губы. Хёнджин сминает и прикусывает губы младшего с такой силой, что скоро они становятся красными с небольшими ссадинами и кровоподтеками.       — Джи… Джинни. — Стоном произносит Сынмин, еле отрываясь от стальной хватки Хвана. — Сегодня мой…       — День рождение, я помню, не отвлекайся. — Обрывает младшего на слове Хёнджин и продолжает исцеловывать его шею.       Подхватив Сынмина и удобнее перехватывая его под лодыжки, Хёнджин побрел в спальню, попутно осыпая шею младшего красными поцелуями-укусами. Дойдя до комнаты, Хван повалил Сынмина на его кровать и быстрыми, торопливыми движениями начал снимать с него одежду.       — Х-хенджин… Хёнджин. — В бреду лепетал Сынмин, хватаясь руками за плечи старшего и мутным взглядом искал его губы.

***

      — Хёнджини, — лёжа на груди старшего и слушая его мерное дыхание, начал Ким. — Пошли на кухню, я ужин приготовил, как ты любишь. Я ждал когда ты приедешь и мы сможем отпраздновать вместе.       — Хорошо, пошли. — Со вздохом и холодком произносит Хван. Сынмин уверен что он нужен только ради секса       Поднявшись с кровати и шикнув на резкую боль в пояснице, но сразу же подавив в себе болевые спазмы, ведь он так не любит, Сынмин отправился на кухню, придерживаясь рукой за стены.       — Садись, Джинни, я все приготовил к твоему приходу. Извини если оно холодное, я могу разогреть. — Начал суетиться Минни убирая со стола мясо и рыбу чтобы подогреть в микроволновке.       — Остановись, Минни. — Перехватывая руку Кима и положив обратно тарелку с нарезкой обрывает его Хван. — Сядь на место.       Сынмин послушно садится на стул напротив своего любимого и смотрит.       — Ты же знаешь, что я люблю твое тело, а не тебя? — Холодным взглядом обрывает Хван. И ведь, если глубоко покопаться в душе Кима можно заметить, что правда, его маленький воздушный замок для такого же маленького Сынмина разрушен. Но, перед Хваном сидит взрослый Сынмин который прекрасно и так догадывался об этом «ведь такого как я невозможно полюбить».       — Этот ужин ничего не изменит. — Продолжает Хван. — Я в тебе не заинтересован.       Сынмин сидит с милой улыбкой и смотрит на единственного человека который хоть когда-нибудь обратил на него внимание и улыбается. Улыбается через боль и принятие, смотрит на него и благодарит, что хотя бы мое тело кому-то по вкусу.       — Почему ты улыбаешься? — В недоумении спрашивает Хенджин, все больше влюбляясь в его улыбку.       — Просто так. — Пожимая плечами отвечает Сынмин.       — Ты странный.       — Давай я лучше достану мороженное. — Сынмин подминается с насиженного места и Хван видит как что-то медленно ломается в его Минни.       Сынмин подходит к холодильнику, достает оттуда мороженное, ставит его на стол и варит кофе. Все эти пять минут в комнате освещенной мягкой софитовой лампой с задернутыми шторами царит молчание.       Младший подносит одну кружку кофе для Хенджина и два блюдца мороженного, ставит их около Хвана, а одно забирает себе и от попадания в рот кусочка мороженного его останавливает только рука Хвана, которая вырывает ложку из рук, и она с грохотом, таким отчётливым в образовавшейся тишине, падает на пол.       — Ты совсем с катушек слетел, Минни, у тебя аллергия на клубнику. — С ошалелыми глазами и немного трясущимися руками произносит Хван.       Смотрит чтобы ни одного кусочка не попало в рот его милого.       — Вот видишь, не так уж и не заинтересован. — Произносит Сынмин утыкаясь старшему в плечо, пока Хенджин, все теми же трясущимися руками, бережно и трепетно обнимает такого дорого ему Сынмина.