Утро которым мы умрем

Он уже и не помнит, какого это — быть свободным. И как бы далеко он ни старался убежать от невзгод и проблем, они продолжали преследовать его. Каждый день он боролся с тем, чтобы не сойти с ума от происходящего вокруг. И сейчас, перевязывая рану дрожащими руками, он понимает, что хуже физической боли может быть только душевная. — Выглядишь так, будто предпочитаешь находиться где угодно, но только не здесь. Это из-за меня? Сколько бы времени ни прошло, он помнит, как ему заламывали пальцы и выворачивали суставы. Как наносили глубокие порезы, от которых хотелось избавиться вместе с кожей. И сколько бы раз он ни звал на помощь — никто не пришел. — Убирайся. Бертольд присаживается рядом, осторожно перехватывая бинт. По его выражению лица не сложно догадаться, что он разочарован тем, что видит. — Ты обещал не делать этого с собой. Он устал от этого. Устал видеть его. Повторять одно и то же из раза в раз. — Тебя здесь нет. — Нет. Ты же знаешь, что это не так. Я здесь. Всегда был. Мы выбрались оттуда вместе, помнишь? Сейчас ты в безопасности. — Ты не настоящий. — Но прямо сейчас перевязываю твое запястье. Он боится верить, что все это может оказаться очередным сном. Что на самом деле он до сих пор за стенами Марии; безумно слабый и беззащитный. Очередной кошмар, которого он боится больше всего. Не прошло и мгновения, как Бертольд обеспокоенно перевел взгляд на Райнера, — ты снова выпадаешь из реальности. Он не видел смысла отвечать очередной иллюзии. Насколько бы правдоподобной она ни была, он знал, что Бертольд мертв. Его бездыханное тело давно переварилось в желудке Армина. Эти воспоминания всплывают перед его глазами каждый раз, когда он видит его. И теперь Бертольд снова был рядом. — Скажи, что ты видишь. Он огляделся. Все казалось ему таким знакомым. Он помнит, как они нашли это заброшенное место. Скромный дом на окраине леса, что готов был развалиться в любую секунду. Помнит, как им приходилось спеша ремонтировать протекающую крышу и заваливать обвалившуюся стену первым, что они смогли найти; трава, ветки деревьев и старые доски, покрывшиеся мхом. Сейчас это место выглядит намного лучше. Как бы сложно им ни было, они смогли приспособиться. И сейчас живут здесь, в полной безопасности от внешнего мира. — Лестница, ведущая на второй этаж. Деревянный стол у окна, на котором расположены саженцы земляники. А также несколько бутылок, в которые мы пересаживали цветы; фиалка, душица, незабудка. Рядом разбросанные подушки на полу. Полки и кружки с рисунками животных. Белые кружевные занавески. И… ты. Спасибо. — У меня есть предложение, — с неким воодушевлением произнес Бертольд, — Давай оставим бинты, как напоминание, что ты не должен причинять себе боль? — Я… не заслуживаю. — Это не так. Послушай, — Берт дотрагивается до его ладоней, мягким касанием вырисовывая узоры подушечками пальцев, — То, что случилось с Марко — лишь несчастный случай. Это не твоя вина. Ведь ты — самый добродушный человек, которого мне повезло встретить в этом мрачном мире. Ты всегда находил способы поддержать меня, не прибегая к словам. Мне нравилась любая минута, проведенная с тобой. И сейчас тоже. И сколько бы раз ты ни падал, в тебе всегда находились силы подниматься снова и снова. Своими способами. Но сейчас я хочу показать тебе иной путь. Такой, которому ты научил меня. Он осторожно затянул Райнера в свои объятия. — Мы справимся с этим. Вместе. Я ни за что не оставлю тебя одного. — Но ты давно покинул меня.