***
В дверь квартиры усиленно стучались, и сердце Джису пропустило удар от страха и неожиданности. Пытаясь отвлечь себя изучением новой ещё не пройденной темы по физике, девушка уткнулась в книгу, даже не заметив того, что часы пробили полночь, а Хэина все ещё не было, хотя он ещё три часа назад говорил, что выходит из ресторана с тренером. — Кто там? — громко спросила Джису, робко встав у двери, и посмотрела в глазок. Хэин стоял, опёршись ладонью об стену, и глупо улыбался в дверь, что-то бормоча. Джису с трудом различила в его лепетании фразу: «Это я, любимая», и сердито открыла ему дверь. — Я забыл код… — Ну я тебе задам! Напугал же! — раздражённо произнесла она, впуская парня внутрь, но не успела даже дать ему поучительный подзатыльник, как оказалась в его неуклюжих объятиях. Хэин слишком крепко прижал девушку к своему телу, отчего та негромко вскрикнула ему в грудь. — Хэин, да ты в стельку пьян, — воскликнула она, морща нос от неприятного запаха, и попыталась оттолкнуться от слишком жадно вцепившегося в неё парня. — Я пьян тобою, детка, — рассмеялся он, всё не выпуская её из своих объятий, и закрыл глаза, стараясь не вспоминать о плохом. Но лицо друга, который продолжал держать траур, пропуская пары в университете и работу, и мог лишь запивать боль алкоголем, всё не выходило из головы. Хэин всё-таки надеялся, что смог убедить Чонсока продолжить свою жизнь, обещая, что боль когда-нибудь утихнет, а время и движение вокруг — нет. — Это вас так тренер с победой «поздравлял»? — усмехнулась Джису, не сумев рассердиться на своего парня за то, что он пришёл в таком состоянии. Да и вряд ли, он сможет серьёзно её сейчас воспринимать, если она начнёт свою поучительную тираду. Поэтому еле вырвавшись из плена его рук, она помогла Хэину снять куртку, пока сам он, словно медведь, впервые надевший обувь, неаккуратно снимал свои кроссовки. — Он разрешил нам по рюмочке. — И тебя так разнесло от одной рюмки? — Нет, меня разнесло, когда я решил навестить хёна. — Хэин пожал плечами. Когда он, наконец, избавился от верхней одежды, прижался к девушке жадным грубым поцелуем, пожирая и кусая без того истерзанные ею за вечер губы так, словно в них скрывался весь смысл его жизни. Как бы Джису не хотелось продолжить поцелуй, она не смогла проигнорировать того, что Хэин виделся с Чонсоком. Да и крепкий вкус алкоголя не давал ей полностью насладиться любимыми губами, поэтому она с силой оттолкнула его и уставилась в глупо улыбающееся лицо. — Чонсок-оппу? — тихо переспросила она, настороженно нахмурившись. — Как он? Джису не на шутку переживала за парня, хоть и совсем не знала его. Но она не могла не волноваться о человеке, который любил её мать так сильно, что за три дня поминок каждый день навещал её алтарь. — Он выкарабкается, — ответил Хэин, улыбка на лице которого медленно спадала. — Как и все мы, — тихо добавил он, пряча взгляд в сторону. Хэин говорил о самом себе. Он постепенно свыкался с мыслью, что Джию-нуны больше нет с ними, но пока не смог избавиться от посещающего его каждое утро при пробуждении чувство вины. Словно ежедневная рутина он прокручивал в голове раз за разом события того вечера, продумывал варианты того, как всё могло бы произойти, поступи он иначе. И казалось, что чем сильнее он терзал себя этими мыслями, тем проще ему становилось, словно полученное наказание по чуть-чуть облегчало задачу его совести. И главным его наказанием и в то же время наградой была Джису. Эти два понятия слишком сильно размылись в его осознании, потому что он любил её так сильно, что это причиняло ему дискомфорт. Хэина распирало от непривычных для него чувств, словно он перебарщивал со сладостями, которые так и норовили теперь вырваться из него, вызывая у него боль в желудке. — Я бы хотела с ним встретиться, — призналась Джису, замечая, как погрустнел только что пьяно весёлый парень. — Не стоит, Джису, — Хэин отрицательно покачал головой и, не давая ей возможности сказать что-либо в ответ, подошёл к кровати. — Как прошли твои занятия? Я обещаю, к утренней репетиции я буду как огурчик. — Хэин, тебе нужно выспаться. Ты со вчерашней ночи толком и не поспал. Джису не понимала причину того, почему ей не стоит видеться с Чонсоком, но решила пока оставить эту тему и поспорить с ним, когда он будет в более трезвом состоянии. И когда Хэин быстро плюхнулся на кровать, она истерично закричала, подбегая к нему. — Мои книги! — завизжала она, когда парень безразлично лёг на её учебники, явно не волнуясь о том, что может помять или порвать их листы. — Я тебя укокошу, Чон Хэин! — крикнула она, толкая его тяжёлую тушу, которая отказывалась двигаться с места. Хэин тихо смеялся себе под нос, закрыв глаза, и медленно засыпал. — Лучше поцелуй меня, детка, — ответил он мечтательным тоном, еле различая сон с реальностью, и не замечал того, как испуганно заныла его девушка, пытающаяся спасти свои книги. — Не буду я тебя целовать. Ты плохой, — недовольно буркнула она, с трудом достав из-под его ягодиц учебник, и облегчённо выдохнула, увидев, что листы целы, хоть и выглядели так, словно их пережевали как жвачку. — Я куплю тебе новые книжки, ботаник ты мой, — усмехнулся он и открыл глаза, чтобы вновь полюбоваться красивым лицом. — Я куплю тебе всё, что ты захочешь, Джису. Она тяжело вздохнула и чуть смягчилась в лице. Ей сложно было злиться на парня, который так ярко улыбался ей, одним своим взглядом окутывая теплом и любовью. Отложив книги на стол, она стянула с него джинсы, пока сам парень тихо сопел, и накрыла его одеялом. Выключив свет в комнате, Джису аккуратно легла рядом и оказалась сразу же притянутой к горячему телу. — Я думала, ты уже заснул, — захихикала она, когда Хэин прижал её спиной к себе и уткнулся носом в распущенные волосы. Джису заметила, как неосознанно привыкает к тому, что ей уютнее засыпать в его объятиях. Она слишком быстро и слишком крепко привязывалась к этому парню, отчего становилось страшно. Ей было невыносимо тяжело от любой мысли, что очередной любимый ею человек может исчезнуть из её жизни. — Ещё нет. Хочу подольше побыть в реальности с тобой, — лениво ответил он и протяжно замычал ей в ухо. — Не люблю видеть сны, когда там нет тебя. — Хэин? — тихо позвала она его, ощущая, как становится душно от собственнически прижимающих её к телу рук на животе, но не смела сдвигаться с места, ведь предпочла бы задохнуться от душащей её любви, чем замёрзнуть от одиночества. — Мм? — У тебя есть мечта? — спросила Джису, понимая, что Хэин слишком устал и хочет спать, чтобы обсуждать свои желания и цели в пьяном бреду. Но она не могла заснуть, а вопрос так резко и неожиданно въелся в её внутренности, что хотелось срочно узнать ответ, как если бы в нём заключалась вся тайна мироздания. — Да, есть. Я мечтаю, чтобы ты стала самой востребованной… ээ… как там… прима-балериной в стране, — ответил он, заставляя девушку покрываться приятными мурашками. — Эй, это моя мечта. Придумай себе свою, — шутливо отругала она его, накрывая ладонью его устроившуюся на её бедре руку. — Что ты желаешь для себя? Хэин задумался. Он редко мечтал и уходил в фантазии, так как реальная жизнь не хотела его отпускать, всё жёстче избивая его своими испытаниями. Но алкоголь будоражил кровь, возвращая его в родные края. К его бабушке- старушке и к трезвому отцу. — Я мечтаю купить большой дом где-нибудь в пригороде, — начал он, открывая глаза, и, откинувшись головой на подушку, с улыбкой на лице уставился взглядом на полную луну через стекло окна. — Переселить туда бабушку. Построить ей огромную кухню и нанять работников. Моя бабуля просто обожает кулинарию. Она отменно готовит. — Лучше, чем я? — в шутку спросила Джису, не ожидавшая услышать такого ответ, который всё так же не удовлетворял её вопрос. Мечта Хэина опять же не была связана с его личными желаниями и амбициями. От этого ей становилось очень грустно и обидно за парня, который даже не смог просто придумать что-нибудь для себя одного. — Само собой, — честно ответил он, рассмеявшись, и был сразу же наказан тем, что Джису небольно укусила его в ухо. — Но твою стряпню я люблю больше, — добавил он и, опустившись чуть ниже, положил голову у её шеи, втягивая запах кожи. Невесомые поцелуи защекотали её шею, а руки обвились вокруг тонкой талии, показывая то, как сильно Хэин нуждается в ней. — А ещё в этом доме один из этажей будет обустроен под танцевальный зал, в котором ты сможешь репетировать в любое для тебя время. Я, конечно же, буду следить за тем, чтобы ты не перетруждалась, — ухмыльнулся он, горячо выдыхая ей на кожу. — А рядом будет игровая комната для Дальби. У неё будут любые игрушки, которые она пожелает. Я позабочусь о ней, пока ты репетируешь, не волнуйся, — добавил он с улыбкой, не замечая того, как Джису сильно кусает нижнюю губу, чтобы остановить стекающие по вискам беззвучные слёзы. — Хэин… — Прости меня, Джису, — прошептал он, закрыв глаза, и сильнее прижался к ней, как за своё спасение. Он не мог её отпустить и никогда этого не сделает, даже если она будет отчаянно просить его об этом. — Мне так жаль. Мне очень жаль, — шептал он, медленно проваливаясь в сон. Джису нежно погладила по предплечью, заключившее её свой замок объятий, и решила, что он извиняется перед ней за то, что не смог придумать мечту для себя, ведь ей было не за что его прощать.32.
1 апреля 2023 г. в 23:00
Джису сидела с Дальби на мягком ковре, окружённая детским манежем, и играла с ней в её игрушки. Но мысли девушки были в другом месте, что она с трудом держала улыбку на лице, чтобы не показывать дочери свои переживания. Джису думала о том, как сказать родителям Джехёна о её желании забрать Дальби на полдня. Она уже знала, что они будут сильно недовольны этим. Она хорошо видела, как сильно чета Чон опекала её дочь, давая самое лучшее и дорогое.
— Дальби пора ужинать, — услышала она голос Джехёна за своей спиной.
Повернувшись к нему боком, Джису безразлично посмотрела на парня. После занятий в академии по дороге в особняк они успели уже ещё раз поссориться. Она предупредила его, что попросит у него родителей разрешения, на что Джехён в очередной раз разозлился на неё и упрекнул в том, что она слишком сильно зациклилась на Хэине, который не достоин быть частью её жизнью. Уж тем более знакомиться с её дочерью.
На самом деле, Джехён сильнее всего разозлился, когда увидел фотографию Джису, целующуюся с Хэином у трибун во время баскетбольного матча, и жалел, что решил пропустить эту бессмысленную игру. Кто же знал, что Хэина не просто выпустят на игровую площадку, так он ещё умудрится принести своей команде победные очки. Джехён был хорошо осведомлён о том, как Джису любит успешных людей. Он ощущал то, насколько она от него отдалялась. Поэтому он ни в коем случае не мог позволить ей познакомить Хэина с его дочерью, устроив между собой свою отдельную семью.
— Хорошо, — коротко ответила она, вставая на ноги, и нагнулась, чтобы поднять дочь.
Джису чувствовала, как ей начали больше доверять в ухаживании за Дальби, что даже разрешали самолично относить её на кухню и кормить. И самое главное, сама девочка охотно тянулась на руки, крепко прижимаясь к телу матери. Джису хотелось каждый раз горько плакать от осознания того, что Дальби чувствовала её. Грустила вместе с ней, смеялась, когда Джису хорошо. Сейчас она была в тревоге, отчего Дальби крепко прижималась своими крохотными пальцами за ткань её школьной сорочки, словно понимая, что мама о чём-то волнуется.
Аккуратно спускаясь вниз, Джису заметила сидящих в гостиной родителей Джехёна, который следовал за ней. Они по-доброму улыбнулись ей, кивая тому, как они втроём идеально подходили друг другу. Девушка сделала вид, что не заметила их одобрительных подглядываний, так как мысль о том, что рядом с ней будет Джехён, а не Хэин, заставляла её ощущать рвотные позывы.
— Я бы хотела с Вами поговорить, — произнесла она, еле уняв дрожь в голосе, и проигнорировала то, как широко раскрылись глаза Джехёна. Она мысленно усмехнулась самой себе, предугадывая то, что он, скорее всего, до последнего надеялся, что она не решится. — Госпожа Нам, покормите, пожалуйста, Дальби, — вежливо попросила она стоявшей рядом няне и сглотнула слюну от осознания того, как по-хозяйски сейчас себя повела с работницей, словно являлась членом этой семьи.
— Да, конечно, дорогая. Присаживайся, — ответила ей госпожа Чон, и Джису, кинув на Джехёна короткий презренный взгляд, послушалась. — Госпожа Мин, принесите, пожалуйста, Джису чашку травяного чая с сиренью, — приказала она домработнице, отчего девушка сильнее вжалась в мягкий диван, не ожидая того, что хозяйка дома запомнила её любимый напиток. — Как ты, Джису? Справляешься? — поинтересовалась она, не давая собраться с мыслями, чтобы начать предложение.
Джису в мыслях подметила, что, наверное, своим психологическим манипуляциям Джехён научился у своей матери, раз она всё никак не решается твёрдо поставить его родителей перед фактом своего желания.
— Ты сейчас живёшь одна? Джехён совсем ничего не рассказывает о тебе, — поинтересовался господин Чон, на что щёки Джису залились краской. Она не могла им признаться в том, что живёт с парнем, который даже не их сын.
Джехён сел рядом, явно ожидая её ответа. Джису так и не призналась ему в том, что переехала к Хэину, но понимала, что стоило бы. Хотя бы ради того, чтобы показать, насколько она серьёзна насчёт своих чувств. И когда перед ней поставили чашку чая, аромат которого всегда на несколько секунд выводил её реального мира, Джису глубоко вздохнула. Она дала себе мысленную пощёчину, чтобы пришла, наконец, в себя и вспомнила, что эти люди ей не семья. Что они полгода врали ей и сейчас притворялись заботливыми лишь потому, что Джису — очередная прихоть их любимого единственного сына.
— Я хочу взять Дальби и поехать с ней загород, — выпалила она, так и не решившись прикоснуться к чашке чая. — На полдня, — добавила она в оправдание, надеясь, что это поможет ей в получении их разрешения.
— Джису, — начала госпожа Чон, удивлённо смотря на мужа и на детей, — это прекрасная идея. Вам с Джехёном, думаю, самим тоже не помешает некоторый отдых от занятий. А госпожа Нам поможет вам…
— Нет, вы не поняли, — перебила Джису её, стыдливо кусая нижнюю губу, и сжала пальцы в кулак, чтобы не позволить себе расслабляться. — Я хочу побыть с Дальби наедине. Без всяких нянек и охранников. И без…
— Я поеду с ней, мы сами справимся, — добавил Джехён, предугадывая то, что она хотела сказать. Но он прекрасно знает своих родителей. Они в жизни не отпустят Джису забрать их внучку без присмотра, так как сама для них всё ещё была ребёнком, чтобы ещё ухаживать за своим.
— Втроём? — возмутился господин Чон, выпрямляясь на месте, и строго посмотрел на сына, который неловко улыбался отцу, кивая своим словам.
Краем глаз Джехён видел, как испепеляет его взглядом Джису, явно планируя выбить ему зубы за то, что он вмешался. Но она всё равно молчала. Джехён знал, что она, несмотря на то что связалась с каким-то психом, умная девушка. Ей не дадут даже выйти за край ворот с ребёнком в руках.
— Это может быть опасно, — отрицательно покачал головой мужчина, недовольно сжимая губы.
Джису была единственной, кто под словом «опасно» не поняла, что именно он имел в виду. Дипломата Чон волновало внимание прессы, которая может случайно заметить его сына и какую-то девушку с младенцем вместе. Ему совсем не нужны были подобные слухи, ведь он не планировал афишировать о своём статусе дедушки раньше запланированного времени.
— Мы примем все меры предосторожности, — ответил ему Джехён размеренным тоном голоса, хотя внутри всё кипело от злости. Он вспоминал, как год назад отец точно так же приказал ему улететь в Россию, чтобы не стать объектом «опасных» разговоров.
— Дорогой, думаю, надо дать им шанс побыть самостоятельными, — вмешалась мать, на что Джису незаметно облегчённо выдохнула. Они с Джехёном не смогли бы долго препираться с решением главы семьи, если б госпожа Чон встала бы на его сторону. — Они всё-таки родители Дальби.
— Ты же понимаешь, чем может закончиться их очередная оплошность? — ответил ей мужчина тихим тоном, явно намекая на то, что один раз эти дети уже успели натворить ошибок.
Джису опустила голову, до крови кусая губы, чтобы приглушить внутреннюю боль и остановить слёзы, уже скопившиеся в уголках глаз. Ей очень захотелось, чтобы здесь сейчас оказалась мама. Она бы накричала на этого мужчину, обозвала бы его старым дядькой, который ничего не смыслит в воспитании детей, и увезла бы дочь, взяв её за ладонь. Затем она, конечно же, поругала бы Джису за то, что ей в голову пришла такая глупая идея, но сделала бы всё, чтобы Дальби смогла погулять с матерью вне стен душащего особняка.
— Можете не волноваться. Мы не опорочим ваше доброе имя, — произнесла Джису после недолгой тишины, нарушаемой лишь громким и сердитым дыханием Джехёна. Девушка встала на ноги и поклонилась старшим. — Я заберу свою дочь на выходных, — коротко проинформировала она их, стараясь не вестись на их возмущённые её наглостью взгляды, и вышла из особняка.
Ей нужно было срочно заказать такси и уехать, пока кто-нибудь из них не побежал за ней, чтобы переубедить. Само собой, садиться к личному водителю Джехёна Джису уже не могла. Рано или поздно, он, конечно, узнает, с кем сейчас она живёт, но она надеялась, что это произойдёт не раньше встречи Хэина с его дочерью.