Stille Wasser sind tief

Утро стремительно ворвалось в крохотное помещение, нагло озаряя своим светом скудную обстановку. Пара стульев, ветхий письменный стол темно-серого цвета и две узкие кровати, занимающие большую часть комнаты. Университетская общага не могла похвастаться наличием уюта, хотя в рекламных брошюрах было написано, что в этом месте тебя ждут отличный интерьер, домашняя обстановка и минимум дискомфорта. Никому нельзя верить. Но если абстрагироваться и не принимать во внимание комнату, то тебе здесь определенно нравилось. Соседка, опровергая все законы жанра, попалась веселая, добродушная и совсем не вредная. Комендант – улыбчивая тетка лет за 45, всегда пускала после отбоя, лишь строго погрозив пальцем, и закрывала глаза на шум. Ты привезла охапку подушек из дома, пару мягких пледов и унылый интерьер заметно оживился. А летом вы договорились сделать ремонт. И тогда будет весьма хорошо. До второго курса ты существовала и в общаге, и в институте вполне сносно. Без конфликтов, хвостов и существенных прогулов. Сдавала сессию на твердые четверки, прослыла в группе тихоней и совсем не собиралась разубеждать одногруппников. Ты не бегала за местными мачо, не тусила в клубах до утра, не нюхала кокаин и могла прожить без алкоголя и сигарет. Ничем не примечательная студентка. В тот день, когда привычная жизнь перевернулась с ног на голову, было пасмурно и холодно. Осень только вступила в свои права, но уже начала хозяйничать. Все студенты грелись отвратительным кофе из столовой и кутались в тоненькие курточки. Холода пришли внезапно, и мало кто успел обновить свой гардероб и запастись теплой одеждой. Группа оживленно переговаривающихся ребят, к которой ты подошла, не заметила твоего появления и продолжила обсуждать животрепещущую тему. - Ребят, что случилось? – не выдержала ты, просачиваясь в толпу. - У нас новая преподша, - зачастил светловолосый очкарик. - Говорят жуткий зверь. Полковник милиции. Ты заинтересованно повертела головой, но обещанного зверя не увидела. Приметила лишь одинокую женщину у выхода. Идеальная осанка, гордо поднятая голова и серый костюм. На полковника похожа, на зверя – нет. Она держалась уверенно, словно не слышала громкий шепот студентов, будто это совсем не про неё. А может и правда не она? Через полчаса ты убедилась, что это она. Женщина уверенно вошла в открытую аудиторию и встала у доски, вытянувшись в одну линию, словно она была на плацу или в кабинете генерала, а не на паре. Говорила полковник четко, размеренно и по существу, не добавляя лишние обороты и слова паразиты. Просто робот, а не женщина. Да, с первого взгляда она тебе не понравилась. Слишком правильная. Ощупывала каждого своими отстраненно-холодными глазами, словно сканировала, не больше минуты, а потом переходила к новому осмотру. И так всю пару. Когда дошла очередь до тебя, ты уткнулась в книгу, делая вид, что тебе совершенно не интересно, что сейчас происходит в помещении. Но все же ты чувствовала, кожей чувствовала её взгляд изучающий, надменный и такой холодный. Она сканировала тебя значительно дольше остальных. Минут десять, не меньше. Когда ты была готова вскочить и вылететь в коридор, лишь бы не ощущать, как горит лицо от её взгляда, она переключилась на твою соседку по парте. Ты выдохнула и устало опустилась на стол. Через неделю Галина Николаевна, именно так звали полковника, стала вести себя более раскованно и совсем перестала изучать вас своими глазами-рентгенами. Лишь тебя. Ты злилась, топала ногами и орала, пока никто не слышит, не понимая, какого черта эта женщина сверлит тебя глазами всю лекцию. Ты начала прогуливать её пары, придумывая совершенно идиотские отговорки. Но однажды она поймала тебя в коридоре и заглянула в глаза, сверкнув своими, и настойчиво попросила больше не пропускать лекции. Ты не могла сопротивляться. Вот и сейчас, ты сидишь на второй паре и рассматриваешь её профиль. Четкий, волевой, характерный. Ты всегда восхищалась сильными и властными женщинами, и полковник не стала исключением. Незаметно ловила каждый жест, взгляд или брошенное не по теме слово. Хотела сохранить в уголках сознания каждую мелочь, связанную с ней. Почему хотела? И сейчас хочешь. Только вот желания немного трансформировались в нечто более раскованное, пошлое и наглое. Хочешь поцелуя. Горького, глубокого, чтобы не хватало кислорода. Сегодня праздник – у ректора юбилей и намечается грандиозный пир. Добродушный старикан пригласил своих любимых студентов и преподавателей. Ты оказалась из списка счастливчиков и теперь, вместо того, чтобы придумывать, что одеть и какую сделать прическу, ты мысленно уже пожираешь глазами полковника. Она обязательно облачится в платье, и ты наконец-то сможешь лицезреть её ноги. Да, Рогозина предпочитает брюки, а ты уже второй год мечтаешь увидеть её в платье. Сегодня тебе определенно везет. Вечер стремительно приближается, ты кусаешь губы, томясь в ожидании прекрасного зрелища, совсем не интересуясь программой вечера и остальными гостями, как впрочем, и собой. Платье до сих пор не выбрано… После минутных раздумий, выбираешь длинное темно-зеленое платье в пол, делаешь небрежные кудри и легкий макияж. Подпрыгиваешь от нетерпения и слишком часто косишься на часы. Часики на запястье оповещают о начале юбилея. Ты спешно покидаешь комнату и спускаешься вниз. Праздник проходит в столовой, отмытой и украшенной во всевозможные блестки, стразы и плакаты. Но тебя мало волнует оформление – ищешь глазами знакомую фигуру. Народу набилось порядочно, но ровную осанку и характерный профиль ты отыщешь среди миллиона людей. Нет. Прочесываешь зал повторно, стараясь не дышать и не упустить из виду. Точно нет. Вылетаешь на улицу, попутно роясь в сумке и карманах в поисках сигарет. Это какое-то чертово невезение. Пачка находится спустя пару минут в боковом кармашке, прикуриваешь и злобно выпускаешь дым в несчастную стенку. Внутри все кипит от негодования. Глаза застилает пелена, рука сама сжимается в кулак и с остервенением наносит удар по стене. Один, второй, третий. - Белая, прекрати, - знакомый голос сзади заставляет вздрогнуть и опасливо выкинуть сигарету. Как школьница, честное слово. К тебе, поддерживая подол платья, подходит Рогозина. Хочешь что-то сказать, но во рту пересыхает, а язык прилипает к небу. Кудряшки, оголенные плечи с тонкими бретельками и приталенное платье. Прекрасная, удивительная, обворожительная. Можешь часами подбирать прилагательные и петь хвалебные оды. Только стоишь, как истукан. Боясь даже пошевелиться. - Ну и почему мы злимся? – женщина поднимает твою руку, рассматривая кровь на костяшках. А ты медленно, но верно, оседаешь вниз. Тонкие пальцы с белоснежной кожей и аккуратными ногтями не могут не притягивать взгляд. Прислоняешься к стене, не заботясь о платье и прическе, преследуя лишь одну цель – устоять на ногах. Она изучает ранки, а потом нехотя, хотя, скорее всего это лишь плод твоей больной фантазии, отпускает твою руку. Понимаешь, что она ждет ответа. - Просто нет настроения, - выдавливаешь из себя эти слова с огромным усилием. Совсем не узнаешь свой голос. Хриплый, резкий, утробный. Будто он принадлежит какому-то алкашу с многолетним стажем. - Может вернешься? – спрашивает она и заглядывает в твои глаза. - Я пришла только ради Вас, - не успеваешь поймать слова. С ужасом понимаешь, что озвучила самые сокровенные мысли в слух. Сжимаешься, как нашкодивший котенок в ожидании удара, готовя себя к самому худшему. - Приятно слышать, - она улыбается и скользит пальцами по твоей щеке, наверное, желая снять напряжение, но только добавляет его. Холодная стена не может отрезвить тебя, ты абсолютно пьяна от аромата её духов, от странной близости и прикосновения. Головокружение, как после американских горок. Хотя, даже лучше. - Я люблю Вас, - уверенно, глядя в глаза, совсем осмелев от её близости, - я знаю, что Вы не ответите мне взаимностью, хотя бы потому, что я видела эту сногсшибательную брюнетку, которая привозит вас утром и забирает вечером. Вы светитесь от счастья, когда она целует Вас в щеку и усаживает в свой ярко-красный автомобиль. Что же могу я? Только сходить с ума на второй парте, замечая Ваш взгляд на себе. Выть от желания, когда Вы облизываете пересохшие губы во время лекции и мечтать стать бутылкой, к которой Вы жадно присасываетесь, желая промочить горло. Могу носить с абсолютно счастливым и идиотским выражением лица Ваши книги из аудитории в аудиторию, ловя недоуменные взгляды знакомых. Да, я обезумевший подросток, по дурости влюбившийся в своего преподавателя, если мне должно быть стыдно – то я огорчу Вас. Я не испытываю ни стыда, ни укоров совести, лишь потому, что не считаю любовь чем-то постыдным. Я готова до окончания института таскать Вам кофе в кабинет, перетаскивать книги и быть Вашей тенью, готова унижаться и… - Замолчи, - женщина прерывает тебя и, взяв за подбородок, заставляет посмотреть в глаза. Расстояние опасно сокращается. Этот факт одновременно и радует, и пугает тебя. Покорно замолкаешь, ожидая развязки ситуации. Вполне логичным будет пощечина или уход с поднятой головой. Или все вместе. - Сколько можно, - вскипает женщина, а ты замираешь, стараясь не шелохнуться, - смотреть, как ты грызешь чертову ручку и понимать, что воздуха не хватает. Невозможно вести лекцию, когда ты приходишь в своем синем платье и словно нарочно выставляешь в проход острые коленки. Я поняла - это форма издевательства такая. Раньше кнопки подбрасывали, а теперь белые блузки надевают и галстуки, просятся к доске, а ты сиди и думай лишь о том, что хочешь притянуть за этот чертов галстук, вжимая в доску и целовать. А этот гребаный кофе? Обязательно скользить пальцами по чашке, когда ставишь её на стол, наклоняться и сообщать, что живительный напиток готов? Я не могу каждую минуту задыхаться и цепляться пальцами за столешницу, мысленно моля о твоем уходе. Который раз ты уже заставляешь открывать окно, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Хватит садиться за первую парту, я не могу ходить по проходам и рассказывать материал, когда ты постоянно вертишь головой, специально встречаясь со мной взглядом и лишая слов и сил. - Теперь будьте добры, замолчите сами, - произносишь ты, когда женщина замолкает, желая перевести дух. И нагло целуешь её в губы. Быстро, просто, мимолетно, но все же в губы. – Кстати, это расценивать как признание в любви? - Как хочешь, - улыбается она, прижимая тебя к стенке и буравя взглядом. Только это уже не холодный рентген, не изучающие и отстраненные сканеры и даже не глаза сурового полковника. Это взгляд самого любимого и дорого человека. Хотя и полковника тоже, но ты это обязательно исправишь.