***
— Иногда мне перестает казаться, что организаторы начинают сходить с ума, — произносит Нил, рассматривая плазму, на которой обычно мелькают самые захватывающие изображения матча, — Серьезно? Они решили, что тайм-аут — это прекрасное время для того, чтобы облизывать друг друга? Джереми рядом с ним смеется; о, блять, он всегда смеется, когда находит что-то подобное интересным. — По-моему, отличная идея! Фанаты смогут передохнуть от ажиотажа вокруг игры, — бывший Троянец загибает палец. Нил понимает, что это лишь первый аргумент из тысячи возможных. Он останавливает блондина, чтобы это все не превратилось в очередной кошмар, который будет сниться ему ближайшие две ночи: — Нет, нет, нет, — браслет на запястье звенит, когда Нил поднимает руку в просьбе остановить поток слов, — Не хочу даже слышать. Мне хватило Жана, Кевина и Теи. Кевин позади него издает возмущенный свист. — Радуйся, что экси не превратился во что-то, вроде баскетбола, — Джостен смотрит на яркий экран, и показательно обводит его долгим взглядом. Рот Дэя изгибается в язвительной ухмылке. — Ладно, исключая это недоразумение, — что-то внутри Нила радостно трепещет. Он оборачивается к Жану, который одними губами шепчет привычное для всех: эти экси-зависимые. Их совместный смех, смешанный в криках фанатов, почему-то успокаивает Джостена.***
Первый тайм, на удивление, начался хорошо. Нил слышал удовлетворительный гул Кевина, забрасывая мяч в ворота «Ягуаров». Все было превосходно. Именно поэтому он ощутил легкое опустошение, услышав гудок, обозначавший завершение первого тайма. Развалившись рядом с трибунами, Нил рассматривал идиотский экран, на котором девушка круглыми глазами смотрела на парня, который отчаянно махал руками в жесте: «это моя сестра, ребят!». Мужчина рядом с ними, видимо отец, догадался Джостен, указал на щеку, после чего родственники с кислыми лицами поцеловали друг друга в щеку. Окей, это было забавно – пронеслось в мыслях Нила, но он быстро отогнал эти мысли в сторону, когда увидел кого, черт возьми, показали на экране. Ему показалось, верно? Конечно ему показалось. Джостен моргнул, потом снова, и снова, но он не смог развидеть себя на экране. — Да Вы издеваетесь? — шепчет нападающий. Голос выходит надрывным, из-за чего Нил прокашливается. Эндрю Джозеф Миньярд — легендарный вратарь Высшей Лиги, выходивший на замену во втором тайме, и, проходивший мимо него, резко остановился под громкие аплодисменты фанатов. Что-то внутри нападающего натянулось в тугой жгут. Горящее нечто подобралось к шрамам на щеках, нервируя каждый мускул лица. Эндрю. Чертов. Миньярд. Его мечта с самого первого матча в профессиональной команде. Нил поднимает глаза, встречаясь с тяжелым взглядом. Никогда в жизни Джостен не чувствовал себя не в своей тарелке. Чаще всего он посылал людей, которые доставляли ему дискомфорт, из-за чего те разом затыкались, но это был совершенно другой дискомфорт. Как там говорил Жан, смущение? — промелькнуло в голове нападающего. — Парень, не смотри на меня так. Я идиот, ловящий краш даже на твои волосы, — пробормотал Нил. Он резко замер, когда понял что сказал. Чужие глаза чуть расширились, — Черт, я имел в виду, — руки неконтролируемо взметнулись вверх, прикрывая красные щеки. Шлем, валявшийся в ногах, перестал давать гарантию полной безопасности спортсмена, — Я не ловлю краш на твои волосы. Нет, они, конечно, безумно красивые и мягкие на вид, — лицо Эндрю, казалось, никак не изменилось, но Джостен заметил, как его брови слегка нахмурились, — Серьезно, каким шампунем ты пользуешься? Твои волосы так приятно пахли, когда ты случайно врезался в меня на том отвратительном мероприятии, а еще, — Нил прикусил язык, откидывая голову назад, — Я идиот, да? Стыд сковал все тело. Нил отказывался смотреть на мужчину перед собой, но крики фанатов, которые не слышали их разговора, но прекрасно видели их через камеры, нервировали не меньше голкипера. У нападающего все было хорошо: блестящие игры на профессиональных кортах, высокая зарплата, интересные знакомства, мертвое прошлое, и Нил неожиданно понимает, что если голкипер вмажет по его лицу, ему даже не будет обидно. Может быть, слегка. — Да или нет? — Чего? — Миньярд на экране наклонился к нему. — Да или нет? Кровь внутри забурлила, стоило нападающему поймать тягучую пустоту карих глаз. Только пару раз в жизни он оказывался рядом с ним настолько близко. Каждый из них глубоко отпечатался в памяти Нила. — Да? — вопросительно воскликнул Джостен. Эндрю изогнул уголок рта, — Да. Последнее, что услышал Нил, прежде чем шершавые губы впились в его — визг какой-то девчонки. Он не владел искусством поцелуев в совершенстве и определенно был полным неудачником, но когда Эндрю, словно в бреду, следует за его губами, Нил позволяет почувствовать себе странную гордость. — Я ненавижу тебя, — горячие дыхание приятно щекотало щеку. Джостен тяжело дышит, поглощённый хриплым голосом. Смятение внутри нападающего сметало все вокруг. Горло сдавило от неприятного кома, — Но это не значит, что я не хочу тебе отсосать, — Нил открыл рот, — После матча. Черная мазерати. Нил смотрит в удаляющую спину голкипера, не прикрывая рта: — Что за? — Поздравляю, Джостен! — напевает Джереми. Улыбка у него мягкая и слегка заинтригованная — тот точно успел придумать сценарий для жизни своего друга. Он усаживается рядом с ним до того момента, пока рядом не оказывается недовольное лицо Кевина. — Джостен, я убью тебя!