О дивные новые хроники Алагейзии

Солнечные лучи согревали землю: лето обещало быть жарким. Все её лицо было покрыто потом, мышцы горели адским огнем, но Ракель не останавливалась. Она была просто обязана победить Серхио любой ценой. Он атаковал ее слева, однако удар Ракель отразила. «Инспектор, в чем дело? — раздался голос в её голове. В глазах Серхио сверкал веселый огонёк. — Как тыкать в меня пистолетом, так пожалуйста, а как мечом — так тут ваши полномочия заканчиваются?» Ракель знала, что хохотать — не лучший вариант, поэтому попыталась сосредоточить свои эмоции на том, чтобы нанести рубящий удар. Получилось это довольно неплохо: Серхио болезненно сморщился, когда клинок её меча прилетел ему в правое ребро. «Профессор, я бы вам не советовала так со мной шутить, — так же мысленно ответила она. — В моих руках холодное оружие, которым я могу вас огреть по башке так, что вы имя родной матери забудете». «Попробуй», — Серхио ухмыльнулся, однако снова пошел в атаку, которую Ракель продолжала отбивать, периодически переходя от защиты к нападению. К своему огромному удовольствию, Ракель отмечала, что с каждым занятием она держалась уверенней, чем прежде. Меч уже не хаотично болтался в руке, а плавно повторял заученные движения. Так же и тело начало постепенно привыкать к новым бешеным нагрузкам: она явно скинула несколько килограмм, а все мышцы стали сильнее и выносливее, чем раньше. Серхио так вообще был похож на какого-то супермачо, а его накачанные руки сводили ее с ума настолько, что даже после изнурительного дня они бешено отдавались любви, словно в первые дни знакомства. К тому же, отсутствие вредной пищи, выхлопных газов и вечного шума мегаполиса явно неплохо влияли на общее состояние организма. Она ощущала себя так, словно была способна покорить весь мир. — Ракель, быстрее! — раздался голос Эрагона, который наблюдал за их тренировкой. — Серхио, не размахивай руками так сильно, ты только напрасно тратишь энергию! «Да, а то ты как пьяный пеликан», — с издевкой подметила Ракель, стараясь разозлить мужа. Сердито проболтав что-то нечленораздельное, Серхио бросился в атаку, включив свой обычный, Профессорский режим. Они продолжали свои атаки снова и снова, иногда следуя тем указаниям, которые им давал Эрагон. — Достаточно, — наконец-то сказал он и оба замерли, тяжело дыша. — Встретимся через час на Истории. Отложив мечи, они направились к озеру, на ходу скидывая одежду. Вода была немного прохладной и чистой; от удовольствия оба прикрыли глаза. — Я люблю эту жизнь, — довольно протянул Серхио и она обвила руками его шею. — Вообще, это очень неплохое место, — её взгляд остановился на двух птицах, парящих в облаках. — Хотя я была бы не против иногда возвращаться к нам домой. И еще было бы неплохо увидеть наших. — А мне больше хотелось бы привести их сюда, — сказал Серхио и вдруг рассмеялся. — Я уже представляю лицо Палермо, когда он увидит Сапфиру. Особенно, если она разок рявкнет, как она любит. — Ладно Палермо, я больше бы хотела увидеть какой была бы реакция Боготы, — Ракель рассмеялась в ответ. — А, кстати, Сапфиру я и не так часто видела этими днями. — Я думаю, что Эрагон обьяснил бы нам её отсутствие, если бы это было необходимо. — Он беспощаден, — Ракель почти застонала от досады, вспоминая их занятия. Они занимались уже примерно полтора месяца, но у Ракель было ощущение, что она снова оказалась в Полицейской Академии. Впринципе, ее это даже радовало: система их обучения действительно чем-то напоминала университетскую, с изучением трех-четырех предметов в день. Ежедневным занятием, с которого начинался день, было фехтование, медитация, мысленные поединки, а также Римгар —танец Змеи и Журавля, который, как не странно, не очень отличался от самой обычной йоги. После разминки они приступали к изучению Лидуэн Кваэдхи —тех самых сорока двух эльфийских рун, которые, соединяясь в бесконечные ряды иероглифических символов, представляли собой тот самый Древний Язык, на котором разговаривали эльфы, и который являлся основой магии. Чаще всего, в разговорах они использовали оба языка, что помогало ускорить изучение новых слов и фраз. Обычно, к обеду её мозг уже кипел, а тело было готово просто свалиться в кровать и уснуть от дичайшей усталости, но вместо этого они направлялись в учебные кабинеты, где проходили курсы Истории, Биологии, Географии, Поэтики, Культуроведения, Зоологии, Ботаники, Анатомии и Философии. В некоторые дни они меняли привычный график и отдыхали после обеда, а ночью направлялись на самые верхние уровни Цитадели, чтобы изучать Астрономию. Казалось, что Эрагон вовсе не собирается оставлять им время даже на малейшие паузы или оплошности: как учитель, он был даже более беспощадным, нежели Арья или Муртаг. Нет, он не был с разряда учителей, которые в школе ассоциируются с громко кричащим демоном: его повадки и тон голоса были очень спокойными и мягкими, но при этом были тверже любого камня и порой даже совершенно спокойное поднятие брови вверх заставляло беспрекословно повиноваться его командам даже вечно непоседливую Паулу. А уж его багаж знаний поистинне удивлял иногда даже самого Серхио: он мог рассказать добрую сотню эльфийских легенд, как работать с тем или иным видом деревьев, безошибочно назвать каждое растение на острове, каждого его обитателя, а так же без малейших раздумий назвать все части человеческого тела, и каким способом надо лечить ту или иную болезнь. Что там говорить, большинство людей с высшим образованием, которых она знала, не имели и половины тех знаний, которыми обладал он, и это вызывало в ней безмерное уважение и доверие. В бою он был великолепен так же, как и Арья: идеальный самоконтроль, безудержная воля к победе и нечеловечески бешеный натиск. В свободное время они также частенько практиковались в стрельбе с лука, что получалось довольно-таки неплохо. Иногда они отправлялись в Библиотеку: огромнейшая комната, доверху таки набитая свитками и книгами, с которых они получали тонну информаций по всем предметам, которые изучались в Цитадели. Внезапная жажда новых знаний полностью поглотила и ее, и Серхио, и даже Паулу, которая стала не так часто заниматься на скрипке, как она это делала раньше. Они пытались разобраться в математических трактатах, читали различные мемуары, биографии и исторические труды. Еще более важным, чем знание тех или иных фактов, оказалось для Ракель, впрочем, было знакомство с иным образом мышления. Именно тогда она поняла, что эльфы оказались ближе ей по духу, нежели люди. Их история и культура, как не странно была ближе всего к тому миру, в котором она воспитывалась, хотя было и немало фактов, которые и удивляли ее. К примеру, она немало удивилась, узнав, что эльфы обычно не заключают браков, а выбирают себе партнеров на такой срок, какой устраивает их самих, порой на день, а порой и на столетие. Дети рождаются у них крайне редко; завести ребенка, с точки зрения эльфов, как и говорила ей Арья, значит навечно поклясться своему партнеру в любви. Также крайне редко возникают такие супружеские пары, в которых один — человек, а второй — эльф. Впрочем, это можно было понять: наверное, слишком больно было любить человека, зная, что ты будешь стареть, пока твой партнер будет оставаться вечно молодым. Как она и предполагала, этот народ был страшным эстетом, который любил красоту во всем, и часто старался воплотить ее в своей внешности. Поэтому каждый эльф выглядит в точности так, как того пожелает сам. Едва познакомившись с заклинаниями роста и придания формы, они начинают улучшать свою внешность, полагая, что так она будет лучше соответствовать их прекрасному внутреннему миру. Многие прибегают не только к эстетическим переменам своего облика, но и меняют строение собственного тела, приспосабливаясь к той или иной местности или условиям проживания. В памяти сразу возник Бледхгарм, который был больше похож на волка, нежели обычного эльфа, но при этом выглядел прекраснее многих людей. Немало ей удалось узнать и о родителях Эрагона, любовь которых, как оказалось, изначально была трагической и обречённой на горький финал. Ведь в то время как Селена была самым опасным врагом варденов, Бром был именно тем, кто сумел объединить вокруг себя всех мятежников, тем самым, по сути, сам отряд варденов и создав. Отец и мать Арьи были правителями эльфов, и Арья была единственным ребёнком Имиладрис и Эвандара, который погиб во времена падения Всадников через год после её рождения. Не смотря на то, что она была эльфийской принцессой, всю свою жизнь она отдала служению народу, постоянно пребывая в самых опасных миссиях. Именно Арья охраняла яйцо Сапфиры, после того как его украли с замка, и передала его Эрагону, хотя сама и попала при этом в плен, где пережила жесточайшие пытки. Драконы тоже не теряли время зря: поскольку они постоянно поддерживали мысленную связь, то Балерион, Рейла и Хайям усваивали те же знания, что и Всадники, хотя при этом сами обычно улетали на занятия с Торном или Сапфирой. Эта связь была настолько крепкой, что Ракель даже сама не замечала, что вместе с хронологией событий Алагейзии она запоминала как надо ловить потоки ветра для сохранения собственной энергии, как правильно выходить с крутого пике или как прятаться в облаках так, чтобы оставаться невидимой для врага. Их тренировки были не менее утомительными: пока что они были слишком малы, чтобы выдыхать огонь, но достигли немалых успехов в прыжках, быстрых пролетах, нырках и прочей воздушной акробатике настолько, насколько им это было под силу в столь юном возрасте. Особенно Ракель тешило то, что Рейла была быстрой как стрела: казалось, что еще немного, и она сможет соревноваться в скорости с самой Сапфирой. Росли они достаточно быстро, и в почти трех месячном возрасте достигали размеров взрослой лошади. Особенно Паула с нетерпением ждала тот день, когда Эрагон скажет, что они уже готовы для совместных полетов, что по его словам, должно было произойти очень скоро. Искупавшись, они надели чистую одежду и отправились в кабинет, в котором обычно проходили уроки Истории. Когда они приблизились к кабинету, то увидели Паулу, которая о чем-то болтала с Брандом и Пта. Картина была поистинне увлекательной: девочка стояла в окружении двух существ, которые были на две головы выше нее, и в тоже время максимально не похожи друг на друга. Впрочем Паулу, кажется, вовсе не смущали ни острые уши одного, ни огромные рога второго: она наблюдала за цветком, который был в её ладони. Эльф шептал какие-то заклинания, и бутон расцветал на ее глазах, превращаясь в красивую лилию. Паула восторженно охнула. — Она такая красивая! — воскликнула девочка. — Бранд, я надеюсь, она не бегала за тобой целый день с просьбой вырастить этот цветок для нее? — хихикнула Ракель, на что Паула показала ей язык. — Что ты, — эльф, казалось, нисколечки не смутился. — В Эллесмере я частенько пел растениям: для меня настоящая красота всегда скрывалась именно в цветах, поэтому вырастить еще один бутон для такой великолепной розочки мне будет только в удовольствие. Паула покраснела и смущенно опустила глаза в пол от комплимента. «Да, красноречивостью эльфов можно только восхищаться, но никогда и близко не приблизиться к такому уровню», — раздался голос Серхио в её голове. «Ой, и не говори. А Паулу они только и задаривают комплиментами, разбалуют еще нам дитё», — мысленно ответила Ракель. «Если для них дети — чрезвычайная редкость, то их можно понять. По их мерках она пока совсем ребенок, к тому же Всадница». — А ты всю жизнь жил в Эллесмере? — спросил Серхио Бранда. — Не совсем, — ответил эльф своим мелодичным голосом: казалось, что рядом раздалось пение птиц. — Моя семья родом с Киртана, в Эллесмере мы начали жить после падения Всадников. По нашим меркам я еще достаточно молод, хотя и принимал участие в битве за столицу. Мне даже удалось стать свидетелем того как погибла наша королева, и как Крепкий Молот сразил того презренного, — после последних слов его лицо исказила гримаса злости и ярости, а рука эльфа непроизвольно легла на его клинок. — И что ты ощущал, тогда, будучи в самой гуще сражений? — спросила Ракель. — Ощутил, что я любой ценой хочу отомстить за смерть нашей Королевы, даже если это и будет стоить мне жизни. Отомстить тому Клятвопреступнику, который принес столько страданий и горя моим людям, моей семье. И вот теперь мне выпала честь стать частью легендарного Ордена, обучаться под руководством самого Цареубийцы! Я всегда мечтал об этом, но никогда не надеялся, что моя мечта сможет сбыться. Связь Всадника и Дракона —нерушимый союз двух душ, судьбы которых связаны между собой, но именно мы, Альфакины, были первыми, кто связал свою жизнь с Драконами, тем самым неразрывно связав жизни наших рас. И когда пришла Война —вместе с ними погасла и наша Звезда Удачи. Угасают они — угасаем и мы, и лишь сейчас она возрождается вновь. И я уверен — теперь она будет сиять ярче прежнего. Ракель попыталась вспомнить курсы Истории, и поняла, что Бранд говорил о том как возник Орден Всадников: слова Эрагона тут же загудели в её ушах. *"Эльфы, народ гордый и могущественный, великие знатоки магии, сперва считали драконов обычными животными. Из-за этого произошла одна поистине трагическая ошибка. Как-то раз весьма дерзкий молодой эльф во время охоты загнал молодого дракона, точно какого-то оленя, и убил его. Разъярённые драконы немедленно отомстили: они подстерегли эльфа и зверски его убили. К несчастью, кровопролитие на этом не закончилось. Драконы, собравшись в стаю, напали на эльфов. Напуганные столь ужасными последствиями необдуманного поступка своего собрата, эльфы пытались положить конец вражде и начать с драконами мирные переговоры, да так и не сумели с ними договориться. В общем, если значительно сократить рассказ об этой чрезвычайно длительной и кровавой войне, обе враждующие стороны в итоге пожалели, что эту войну вообще развязали. Ведь сперва-то эльфы вынуждены были сражаться только для того, чтобы защитить себя, им совсем не хотелось разжигать пожар вековой вражды, но жестокость свирепых драконов вскоре вынудила их не только обороняться, но и атаковать, иначе они бы просто не выжили. Это продолжалось целых пять лет и продолжалось бы дальше, если бы молодой эльф по имени Эрагон —да, он был моим тезкой — не нашёл драконье яйцо… Никто не знает, почему это яйцо оказалось брошенным на произвол судьбы. Некоторые считают, что родители детёныша погибли во время нападения эльфов. Другие уверены, что драконы нарочно оставили яйцо в этом месте. Так или иначе Эрагон догадался, какую пользу может принести выращенный им дракон. Он тайком заботился о своём питомце и, согласно обычаям своего народа и правилам древнего языка, дал ему имя Бид Даум. Когда дракон достиг размеров взрослого дракона, они вместе отправились к другим драконам и убедили их заключить с эльфами мир. Мир был заключен, были подписаны различные договоры, а для этого, чтобы война между ними никогда больше не вспыхнула вновь, драконы и эльфы решили создать особую армию, точнее орден: орден Всадников…» Эта часть Истории была чуть ли не самой удивительной. Даже за короткое время жизни в Алагейзии, ей всегда казалось, что именно эльфы больше остальных народов восхищались драконами и были готовы чуть ли не годами воспевать их красоту, поэтому поверить в то, что эти две расы когда-то жаждали истребить друг друга было просто нереально. — Неисповедимы пути вселенной, — ответил эльф, когда она поделилась с ними своими мыслями. — Пта, а ты тоже брал участие в том сражении? — спросила Паула. Ургал слегка наклонился вперед и Ракель ощутила как под ней задрожала земля. — Конечно! — заявил он. — Безрогий слишком долго водил нас за нос, как тот лживый пес, лучшее, что мы могли сделать — атаковать ту нору, в которой он спрятался, вырвав его поганый язык! — Насколько я помню, то представители твоего народа стали Всадниками совсем недавно, не так ли? — уточнил Серхио. — Да, человек, — в его глазах появились воинственные огоньки. — И это произошло благодаря Огненному Мечу. Хоть я и родился в небольшой деревне, мне всегда хотелось достигнуть чего-то большего, сделать так, чтобы мое имя знала история, и вот я здесь. И я чрезвычайно рад тому, что мне выпала честь лично познакомиться с Огненным Мечом и его драконом! Уверен, что мы еще сумеем прославить наши народы на долгие столетия. — Что ж, тогда почему бы тебе не начать это прямо сейчас, — раздался голос Эрагона. От неожиданности Ракель чуть не уронила на пол свитки, которые были в её руках. — Ebrithil*, — поздоровались хором Ученики. Жестом руки он пригласил их в кабинет и все вошли внутрь. Подождав пока все рассядутся по местам, Эрагон положил меч на стол и стал посреди комнаты. — Итак, сегодня мы с вами снова окунемся в Историю. Вернее, я бы хотел поподробней познакомить вас с еще одними жителями Алагейзии. — Еще одна раса? — тут же спросил Серхио. — Речь идёт о тех созданиях, которые сейчас, к счастью, остались в прошлом, — Эрагон нахмурился, от чего черты его лица стали больше похожие на птичьи. — Итак, Серхио, скажи, будь добр, чем питается скопа? — Рыбой, — тут же ответил Серхио. — Прекрасно. Ракель, какова основная цель Инспектора? — Словить виновного в преступлении, — ответила Ракель. — И передать его честному судье. — Предположим. То есть, основная функция Инспектора —вычислить и найти преступника. Певец славится тем, что ему лучше остальных удается ощущать музыку и владеть своим голосовым аппаратом. Скопы отлично приспособлены, чтобы быть лучшими рыболовами на свете; волки — чтобы лучше всех охотиться на оленей; и каждое живое существо имеет свои особенные таланты, не сравнимые с талантами прочих, и эти таланты наилучшим образом соответствуют главной жизненной цели этого существа. Сегодня мы поговорим о существах, которые были созданы для охоты на людей. Сознание Эрагона начало сливаться с сознанием Учеников, и вскоре Ракель ощутила как ее нахлынула волна его воспоминаний. Перед её глазами стоял кто-то, похож на человека. Тело незнакомца было прикрыто плащом. Она уже было хотела переспросить почему тот, кто создан для охоты на людей, выглядит как человек, но тут незнакомец скинул плащ, издавая какие-то жуткие звуки: казалось, она только что услышала как звучит сам Ад. Все её тело вздрогнуло и она еле усидела на стуле. Перед ними было что-то только отдаленно напоминающее человека. На них же пялилось существо с птичьим клювом, огромными глазами и неправильным, схожим с птичьим, строением тела. Оно двигалось как-то вприпрыжку, а на его теле был хитиновый панцирь. Рядом с ним стояло другое существо: оно было похожее одновременно и на дракона, и на летучую мышь. — ¿Qué cojones es esto??? * — от шока она перешла на родной язык. Убедившись, что все увидели это существо, Эрагон прекратил поток воспоминаний и мысленная связь прервалась. — Перед вами — раззак и летхрблак, или же его родитель, — Эрагон даже и бровью не повел, услышав ругательство, наверняка поняв его значение. — Это отродье тьмы какое-то! — Паула все еще кривилась от отвращения. — Бррр… — Ты права. Так как волки лучше всех выслеживают оленя, так и раззаки охотятся на людей. Выслеживая добычу, действуют тихо и незаметно, чаще в паре. Лица и тело прячут под плащом. Раззаки не владеют магией, но испускают одурманивающее зловоние, от которого слабый враг теряет дух, а также их невозможно заметить с помощью мысленного поиска. Ночью раззаки видят лучше, чем днём. Путешествуют они, чаще всего, верхом на своих родителях. Они воспроизводят свой род, откладывая яйца, подобно драконам. А когда молодые особи вылупляются из яиц, то начинают выращивать нечто вроде черного панциря, с виду напоминающего человеческое тело. Причем эта довольно грубая имитация оказывается настолько убедительной, что позволяет раззакам приближаться к жертвам, не вызывая особой тревоги с их стороны. Очень часто они используют масло Сейтр, под действием которого неизлечимо прожигается плоть. Раны, нанесённые ими, не заживают очень долго. Их клювы также ядовиты. Именно они атаковали мой дом и убили моего дядю. — Каковы их главные слабости? — спросил Бранд. — Они умеют невероятно высоко прыгать и испускать душераздирающие крики, которыми призывают летхрблака или ошеломляют жертву, — продолжал лекцию Эрагон. — Но боятся прямого солнечного света и глубокой воды, так как живут обычно в кромешной темноте и не умеют плавать. — Разве вы с Сапфирой не уничтожили их всех? — брови Бранда сошлись на переносице. — Мне казалось, что в Алагейзии с ними было покончено. — Раззаки — раса очень древняя, скрытная и незаметная. Срок жизни неизвестен, но очень велик. Да, на данный момент их нету в Алагейзии, но Гальбаторикс сам сказал, что их яйца еще сохранились, скорее всего в Илирии, так что я не исключаю, что мы можем встретить их в других местах, и вы обязаны знать о них. — Тогда встреча со мной будет последней в их жизни, — заявил Пта, непроизвольно положив руку на свой меч. — Не стоит их недооценивать, — тут же предостерег его Эрагон. — Если они узнают, что ты на них охотишься, то затаятся, станут держаться в тени, в темноте — там они сильнее — постараются повсюду расставить западни. С раззаками никогда нельзя быть самоуверенным, Пта. Как и безрассудно смелым, ибо они всегда сумеют найти лазейку и воспользоваться какой-нибудь твоей слабостью. «Кажется, впереди у нас еще ой как много тайн», — подумала Ракель, с содроганием вспоминая жуткое существо. Завершив рассказ о раззаках, Эрагон перешёл к проверке их знаний с прошлых занятий, а потом рассказал о том как именно проходило их последнее сражение с раззаками. Когда они вышли с кабинета, голова кипела как вскипяченный чайник. Эрагон же, казалось, был таким же бодрым как и вначале занятия. — Да уж, я бы очень хотел надеяться, что эту тварь мы сегодня видели в последний раз, — сказал Серхио, пока они шли по коридору в другое крыло. — Тут разве что драконы помогут. — Ну не говори, наше оружие тоже подрезало бы этой твари клюв, — возразила Ракель. В такое время в Замке уже было темновато, поэтому она не сразу заметила какое-то странное движение у окна. — Что это? — спросила Паула, глядя вперед. К ним приближалось что-то маленькое. Это маленькое плыло прямо по воздуху; в какой-то миг Ракель поймала себя на мысли о том, что её рука непроизвольно потянулась к талии, туда, где обычно крепился её меч. Эрагон, Бранд и Пта сделали тоже движение и она облегченно выдохнула: значит, она не свихнулась, раз подобная реакция была у всех, кто пользовался оружием. Этот маленький объект продолжал двигаться к ним, и когда оно оказалось достаточно близко, от неожиданности она чуть не присела прямо там, где стояла. Это был маленький кораблик: кораблик, созданный с трав — он был очень миниатюрным, однако она четко видела и крохотные мачты, и паруса… — Кораблик? — шепнула Паула. На спокойном лице Эрагона внезапно возникла широкая улыбка: она растянулась от уха до уха, когда кораблик приблизился к нему и упал прямо на его распростертую ладонь. К кораблю было прикрепленно какое-то письмо. Внезапная догадка тут же пронзала её голову и она еле сдержала смешок, когда Эрагон, чуть ли не сломя голову, умчался в свои покои. — Жду вас завтра на рассвете! — крикнул он на ходу. Бранд и Пта только удивленно переглянулись, пожав плечима, но видимо решив, что даже у Эрагона есть свои причуды, попрощались с ними и ушли в свои комнаты. — Это послание, чтоли? — спросила Паула, и Ракель уже не сдержала смех. — Ага, — кивнула она. — И мне кажется, что есть только одна, письмо от которой может заставить его стрелой мчаться в свои покои, оставляя всех позади себя. Серхио рассмеялся в ответ, поняв о ком идет речь. — Та ладно, его можно понять. Будь мы с тобой в такой ситуации как они — я бы еще и распихивал всех локтями, только бы поскорее оказаться наедине. — О да? — она хитро улыбнулась, положив руки на его плечи. Серхио ухмыльнулся, притягивая жену к себе. — О нееееет, снова, — недовольно крякнула Паула. — Я буду на улице, с Хайямом, пока вы тут веселитесь! — Не уходите далеко! — сказала Ракель на прощанье. Серхио понадобился лишь один поцелуй, чтобы вся усталость куда-то улетучилась.