Где водятся кентавры и иже с ними…

      Намывался Макмиллан наверно с полчаса. Как специально время тянул и не желал впускать меня в комнату, где мылся. Слуги заранее знали о том, что потребуется на вечер, поэтому, широкая бочка была давно готова и ждала своих посетителей. Но я не я, если поверю хитрому кентавру. Бросьте в меня камень, если я не просочусь в запертую комнату. Мою, между прочем! Простой трюк с отглаженной и накрахмаленной салфеткой под дверями, шпилькой вынутой из волос горничной и ключ у меня в руках. А где ключ, там и осторожно, почти без шумно открытая дверь. Я проскользнул в комнату словно тень. За ширмой у камина в бочке отдыхал, практически уснул Макмиллан. — Макмиллан, хитрец, просыпайся, - обнял я его за шею и делая вид, что хочу поцеловать, надавил на голову и окунул в лохань!       Он моментально проснулся и чуть было не утопил и меня самого. Но, не на того напал! Я поначалу удержался, но он применил большее усилие, и я в одно мгновение, бултыхаясь, очутился в лохани у него на коленях, хотя, нам хватило бы места спокойно посидеть двоим плечо к плечу. — Ты сдурел? – возмутился Макмиллан. - А если бы я захлебнулся? — В чем я сильно сомневаюсь, - хмыкнул я. — Как ты сюда попал? Я же сказал, что как помоюсь, впущу тебя, - недоумевал кентавр. — Да я вообще, сквозь стену умею проходить! Тем более, в свою комнату, - на полном серьёзе выдал я. — Это как? – не понял Макмиллан. — Через дверь! – прыснул я, смеясь. — Как? – не понял сразу Макмиллан моей шутки, но тоже криво улыбнулся. — Тебе действительно интересно? – моего сарказма Макмиллан всё же не просёк. — Но я же запер дверь изнутри! – возразил он. Божички! Да чего он тупит-то так? Вроде взрослый и неглупый мужчина! — Да, Макмиллан, ты сделал мой день сегодня! - хохотнул я. - Пусть это останется тайной, а теперь давай вылезать! Я промок и не собираюсь сидеть здесь до утра! А с тебя ещё ночь!       Я специально и со смурным выражением на лице напомнил Макмиллану о «долге», чтобы он не думал, что я забылся и всё простил ему! Он напрягся и вытолкнул меня из лохани. Абсолютно мокрым, делая водяные следы по полу, я пошлёпал в гардеробную переодеться. Во всяком случае, не мешало бы просто снять всю мокрую одежду. Макмиллан ещё повозился за ширмой и когда я пришёл, он уже возлежал по верх кровати, завёрнутый в простыню на пример греческого бога. Стоило мне появиться, и я имел возможность лицезреть атлетически сложённое, хорошо накаченные мышцы рук и ног, которое видел многократно. Восемь кубиков пресса просто кричали: «съешь меня!». Ну и приложением, я бы сказал: довольно большим приложением, лежал его… не знаю, как назвать то, что уже было во мне и не раз! Когда он был внутри меня, то напоминал полицейскую дубину, а когда я руками трогал его в штанах Макмиллана, он казался мне отборным баквурстом. Теперь же он был похож на отбойный молоток, готовый к бою. — Смотрю, тебе не терпится? – спросил я подходя ближе. — А ты бы ещё пять минут посидел в гардеробной, то и этого не увидел! Я уж решил, ты передумал и сам готовишься к нижней позиции! — Сегодня не мечтай! Тебе напомнить, кто командует парадом?       Я поставил на кровать колено и потянулся для поцелуя. Он нежно ответил, терпеливо и даже немного устало. И чем больше я его целовал, тем послушнее он становился, расслаблялся и уже не проявлял желания доминировать. Надеюсь, это не напускное. Вот что делает масло лаванды, накапанное в бочку с водой по моему приказу. Макмиллана разморило, так что он не сопротивлялся. Благо, эффект временный, поэтому нужно постараться, чтобы он не уснул подомной, а не раньше. — Нет, нет, нет, - прервал я томный поцелуй. - У меня несколько другие планы, Макмиллан. — Чего же ты хочешь? - ответил нехотя кентавр в человеческом облике. — Ты слишком сильно расслабился, и я переживаю, что ты просто уснёшь… — А не ты ли приказал лаванды налить в ванну? — Как догадался? — Запах не скрыть, Адиссон! Да и чувство такое, что ты приказал не жалеть её. Сам бы я до такого не догадался и благодаря этому чуть было не уснул. Даже не слышал, что ты пробрался! — Не скрою, - признался я. — Это моя идея, но количество я не оговаривал. Налили, столько, сколько не пожалели для тебя любимого. А теперь вставай, иначе, точно уснём. — Как скажешь, - согласился Макмиллан.       Я встал и подал Макмиллану руку. Он ухватился и скинув простыню поднялся. Я же решил импровизировать, остерегаясь лишь долгих прелюдий. Легко толкая его и не отрывая при этом взгляда от блядских глаз с поволокой, медленно направил снова к бочке. Сев на бортик бочки, глазами показал, что Макмиллан сейчас должен делать. Он медлил. Поэтому, я легонько нажал на плечо, и он послушно опустился на колени. Мое достоинство было освобождено от простыни, которую я нашел в гардеробной, и тут же обхвачено его сильной ладонью. Я почувствовал то, что хотел. Тёплый язык скользнул по головке и губы Макмиллана сомкнулись. Зная хитрую натуру кентавра, я напомнил. — Не вздумай прикусить зубами в отместку за то, что сейчас требую. Ты должен, а потому, отрабатывай честно и старательно! — Да, мой господин, - отвлёкся на секунду Макмиллан и продолжил ублажать меня минетом. — А теперь просыпайся уже и поактивнее, пожалуйста.       Макмиллана упрашивать не пришлось, и он слегка ускорился. Движения его головы туда – суда, почмокивания и периодический звук глотательного рефлекса усилились. Я едва держался одной рукой за устланный тканью край бочки, а другой рукой контролировал силу и скорость движений любовника, запустив пальцы в его шевелюру. Он старался, да! По всему телу шла истома, я чувствовал, как каждый сосуд и нерв просто лихорадило от его стараний. Неожиданно, я почувствовал скорую развязку и нажал рукой на голову. — Стой, достаточно! Поднимайся.       Он во мгновении ока поднялся и с ожиданием в глазах посмотрел на меня, мол, что дальше, господин. Я притянул его к себе и обняв за талию поблагодарил за старания долгим крышесносным поцелуем. Пока мы сосались, я медленно перемещал руки всё ниже на ягодицы и добрался до сокровенной дырочки. Он немного дёрнулся, но я придержал, чтобы ненароком не улизнул. Тут я сообразил, что мне неудобно просто пытаться залезть в проход. — Подожди, я кое-что сделаю. — Ну что опять? – раздосадовано ответил Макмиллан, не желавший прерываться. — Увидишь! Слышал поговорку: залезть в зад без мыла? — Нет! – опешил Макмиллан. — А я покажу, как это делается, - лилейным голосом ответил я и потянулся за куском душистого мыла на ромашке. То, что доктор прописал. Намочив руку с мылом в остывающей воде лохани, я поработал пальцами, чтобы покрутить мыло на ладони. В это время Макмиллан наблюдал за моими действиями завороженно. Он не понимал, что происходит. — Да поясни, Дух Леса побери тебя, Адиссон, что ты собрался делать? – не вытерпел наконец, Макмиллан. — Готов узнать? — Да! Нет! — Тогда облокотись, пожалуйста о бочку так, чтобы твой торс был над водой. — То есть, руки в упор с той стороны лохани? — Ты всё верно понял! Не болтай, а выполняй.       Неуверенно Макмиллан подошёл к бочке и уперевшись о её бортик с противоположной стороны от себя, нагнулся. Его поджатая мошонка свисала над почти остывшей водой, а член был прижат к животу. Зрелище – непередаваемое! Я слегка развёл его ноги с встал немного сбоку, чтобы было удобнее. Сразу же, чтобы не дать кентавру опомниться, я ввёл сразу два пальца. Он взвыл! — Тц! – цыкнул больше от неожиданности Макмиллан. – Садюга! — Ничего подобного! Пена мягкая и скользкая, потому всё хорошо вошло. Так что не ври! Я только начал! – успокаивал я Макмиллана тем же лилейным голосом. Кажется, он начал беситься от того, что я с ним разговариваю и обращаюсь как насильник с девственницей. — Именно ты так намерен мучить меня всю ночь? – решил уточнить он. — Как «работать» будешь! – шепнул я ему на ухо, но тут же лизнул и слегка прикусил мочку его вытянутого уха. Его ещё раз передёрнуло, но как истинный мужик, он сжал зубы и вытерпел эту провокацию. Подчиняться, так до конца! Кентавры за свои слова отвечают, а он дал обещание.       Продолжая елозить пальцами в его заднем проходе, я как бы невзначай задевал ту самую чувствительную точку, которая дарит наслаждение любому существу мужского пола, будь то человек, эльф, кентавр или гоблин какой. Макмиллан не исключение и поэтому едва сдерживался от того, чтобы не отцепить руки от края бочки. Его томные стоны доказывали то, что я попадал куда нужно.       Вскоре, в проход Макмиллана вошли и ещё два пальца. Моя ладонь уже по самое запястье была в пене, а чтобы скользило лучше, я иногда прибавлял немного воды. Вскоре, я растянул проход настолько, что свободно вводил все пять пальцев. За это время Макмиллан весь издёргался и истомился. Я лишь мог молча его подбадривать поглаживанием свободной ладонью по ягодицам и бёдрам. Иногда я касался губами, одаривая легкими поцелуями его спину и поясницу, немного доставалось и поджарым ягодицам. Главное, не забывать подбадривать. Такой «сервис» Макмиллану мог только сниться: и помыли, и ублажили. И кто кому тут долг платит?       В это время мой член от возбуждающих действий и звуков партнёра даже не думал оседать. Напротив, от предвкушения он налился сильнее и был готов к «труду и обороне». Наконец, я почувствовал, что зад Макмиллана готов принять моего возбуждённого не в меру «товарища». И, чтобы не торопить события, я решил действовать осторожно. В противном случае, разрядка не заставит себя ждать.       Нарочито медленно и маленькими рывками, я начал входить в гостеприимно распахнутый мной вход. Макмиллан, словно на пыточном одре скалился, но терпел внедрение в святая святых, куда он меня и не планировал пускать больше. Пустил лишь раз и то, для пробы пера. Тогда я помню, мне не очень понравилось, но теперь я вошёл во вкус. Он же, наоборот, терпел это издевательство стоически. Вот, пусть побудет в моей шкуре.       Наконец, я вошёл весь и остановился, давая Макмиллану привыкнуть к распиранию внутри. — Изверг! – беззлобно простонал Макмиллан. – Аспид! — Не ругайся и потерпи, дорогой! Такого с тобой ещё не было, - вдруг понесло меня. Пока я стоял не двигаясь, вполне мог позволить себе маленькую нотацию. Такое бывает нечасто, так что надо пользоваться моментом. - Ты привык доминировать, теперь побудь на моём месте и выплати то, что задолжал мне за последнее время! Завтра я буду расплачиваться деньгами с владельцем цирка, и моли Великих Духов Леса, чтобы он меня не разорил по каждой мелочи! — Я-то помолюсь, Адиссон! А ты сам-то выдержишь целую ночь активных действий? – решил меня подколоть Макмиллан. — А ты сомневаешься, кентавр? – я повёлся на провокацию, резко выпрямился, и Макмиллан тут же был наказан за свои неосторожные слова. Как заведённый я начал в него втрахиваться, словно, живём последний день и секс у нас последний час в жизни! Погоди у меня, четвероногий гигант! Я тебе покажу, как меня провоцировать! Неожиданно, я передумал таранить Макмиллана так жестко. Надо было беречь силы, он прав, вся ночь впереди. Поэтому я снизил темп и вышел. — Понимайся, отдохнём чуток, - скомандовал я. Нехотя Макмиллан оторвал руки от бадьи и выпрямил спину. Стоял он ко мне спиной, и я не отказал себе в удовольствии, обнять его и потянуться за поцелуем. Он слегка откинул голову назад и в бок, чтобы удобнее было целовать меня. Я млел от того, как лениво он дарит свою ласку, но думаю, млел и он. Однако долго держать его так было бы ошибкой. Поэтому, прервав ненадолго поцелуй, я, не разворачивая его к себе, подвёл к каминной стене. Она тёплая от очага, затянута гобеленом, так что должно быть удобно. — Расслабься, гигант! Сейчас получать удовольствие будешь ты, - промурчал я ему на ухо. Чтобы он не думал сопротивляться, я поднял его руки вверх и заставил ими опереться о стену. Макмиллан послушался и поднял руки, уперевшись о локти и кисти рук, он рефлекторно выставил немного зад. Какой же у моего кентавра упругий и подтянутый зад! Просто загляденье! Полюбовавшись вдоволь «кормавой частью корабля», я приступил к ласкам. Снова обняв Макмиллана, я ласкал его тело поцелуями и поглаживаниями. Постепенно пришлось спуститься с торса на то, что ниже пояса. Маленький Макмиллан, который и маленьким-то не был, требовал особого внимания, ибо если он заснёт вместе с моим кентавром, я не добужусь и останусь неудовлетворённым!       Одной рукой мял мошонку с тугими яичками, а другой оттягивал кожицу, оголяя головку и поглаживал ствол, чтобы максимально довести Макмиллана до такой кондиции, что он сам не захочет останавливаться. И он будет требовать ещё и ещё! Не всё же мне одному оргазмировать под ним, пусть и он попробует «нижнего» наслаждения. Пока я об этом размышлял, то упустил момент, когда Макмиллан уже начал стонать в голос. Всё, он готов. Идем дальше.       Я развернул его к себе лицом и дал следующую команду. — Лишь в благодарность за то, что Эйлин получил незабываемые впечатления и само представление прошло спокойно, я позволю тебе лишь раз за сегодняшнюю ночь войти в меня. — Ты так щедр, - съязвил Макмиллан и тут де получил шлепок по ягодице. — Много слов, кентавр! Забыл, что сегодня ты не споришь? — Нет, господин! – отрицательно мотнул головой Макмиллан, опуская глаза. — Адиссон! Зови меня по имени! – поправил я его. – Мы равны. Я этого хочу не только сегодня, но всегда! Я уже давно не твой господин, Макмиллан! Или я не прав? — Прав! – коротко ответил кентавр в человеческом обличие. — Вот и зови меня по имени, как обычно. Раз мы равны, но ты наказан, я позволю себе больше воли, чем обычно. Слушайся меня и останешься доволен! — Да… Адиссон… — Вот и прекрасно! Обними меня.       Макмиллан сделал то, что попросили и я очень быстро, хоть и не без усилий, обвил его пояс ногами. Макмиллан сообразил, что, раз я согласился на нижнюю позицию, то войти ему будет удобнее, если к стене буду прижат я. Он быстро развернулся, и моя спина была прижата к тёплому гобелену. Едва войдя в мой проход, Макмиллан начал мерные движения, чтобы немного растянуть удовольствие и мне и себе. — Ты разработан… - оценил Макмиллан. — Готовился…Не медли сильно, но и не торопись. — Понял.       В этой позе мы ещё «не катались», поэтому, ритм иногда сбивался, но в целом, это было просто улётно! Теперь в голос стонал я, а Макмиллан лишь поддерживал. Думал, кончу на месте! Как только я снова почувствовал приближение разрядки, то не стал продолжать эти скачки. — Постой! Достаточно! Давай передохнём.       Макмиллан кивнул и молча вышел, опуская меня на пол. Лишь коснувшись кончиками пальцев пола, я понял, что не устою. Макмиллан заботливо придержал меня и подставил плечо, чтобы я мог опереться. — Что так… Я перестарался? – обеспокоенно поинтересовался кентавр, придерживая меня. Контакт кожа к коже меня отвлекал от нахлынувших ощущений и приводил в чувства одновременно. Поэтому я смог собраться и ответить. — Всё нормально. Просто не ожидал, что будет так хорошо. Надо отдышаться немного. — Где и у кого ты эту позу усмотрел? – подбадривающе улыбнулся Макмиллан. — Не поверишь, импровизировал! - хохотнул в ответ. — Хорош ты в импровизации, как посмотрю! — И не говори! Сам в шоке, – выдохнул я и отстранился от него. Я уже пришёл в норму, поэтому мог самостоятельно дойти до кровати. – Идём, продолжим твою расплату. — А тебе мало? — Меньше слов, побольше дела, кентавр! Заставляешь повторяться! И, да, мало! - я слегка взял его за подбородок двумя пальцами и притянул к себе для поцелуя. Очень уж мне нравится это дело. Едва оба не задохнулись. Однако кто-то же должен проявлять большее самообладание и контролировать ситуацию. Раз главный сегодня я, мне и прерывать это наслаждение. Я прервался, глядя в его темные с поволокой глаза. Да, он готов к продолжению.       Взяв его за руку, подвёл к кровати. Сейчас нашим полем битвы на выносливость станет она. Думаю, что и до утра мы уже с нее не слезем. Остановив его у супружеского ложа, коим и была кровать, я сказал: — Вставай на колени с краю и немного присядь, чтобы я вошел, - услышал Макмиллан очередное задание. Он сделал что велели я и не торопясь ввел свой член в его разработанный проход и оттянул его на себя за волосы. Он промычал, видимо от неожиданности, но стерпел. Теперь получали удовольствие оба, так как от неожиданности Макмиллан сжался внутри, а я продолжал двигаться. — Вот, молодец, - похвалил я. – Продолжай сжимать…       Макмиллан как послушный мальчик сделал что велели, и я сбавил немного обороты. Темп то нарастал, то снова сбавлялся. На этот раз я решил, что раз импровизация наше всё, то и дальше можно пофантазировать. Я специально менял темп и угол наклона своего вхождения и даже менял сам позу Макмиллана. То он был почти прижат спиной к моей груди, то, только держался одними ладонями за простыни на кровати. При этом, моя свободная рука успевала не только держать его как мне надо, но и подбадривающе поглаживать спину, поясницу, бедро.       Чтобы немного перевести дух в очередной раз, я остановился и прилёг грудью на его спину. В это время, чтобы член Макмиллана не оседал, я слегка стимулировал его. Оба дышали напряженно, словно после пробежки, поэтому стоило отдохнуть. — Ты с меня сегодня решил спросить долг до полусмерти, Адиссон? — Немного осталось, думаю, выдержишь! — Ты слишком хорошо обо мне думаешь! — В последнее время я и не думал о тебе плохо, Макмиллан, - ответил я продолжая всё так же лежать на его спине и стимулировать его нехилый член. — Оно и видно! – с сарказмом произнёс Макмиллан, за что получил увесистый шлепок по месту чуть ниже ягодицы. – Ай! Что значит твоё «последнее время», Адиссон? С каких пор ты стал лучше обо мне думать? — После танца с эльфийками и другими кентаврами. — А, понятно! А я-то думал, что совсем с недавнего времени!       И снова Макмиллан был наказан. Я резко сжал его мошонку свободной рукой и с силой оттянул. — Ох же ж! - взвыл Макмиллан. – Пощади, Адиссон, молю! Прости, я ненарочно так пошутил! — То-то же! – я перестал делать своё грязное дело и положил Макмиллана лицом на кровать, надавив на голову, а сам выпрямился, взявшись за его поясницу. Я начал двигаться как не в себя. – С недавнего времени, дорогой, это ты думаешь обо мне всё хуже. Думал, я не справлюсь с обязанностями хозяина при организации? Думал, меня в стороне оставить? — Нет же… - простонал сквозь боль и одновременное удовольствие кентавр. — Конечно, нет! Я же отбил у тебя это право! И когда ты поймёшь, что между нами нет и не должно быть недоверия и оттягивания решения на себя! — Про – с – ти, - стонал Макмиллан, терпя мои нетерпеливые движения взад – вперёд. — Вот вытряхну их твоей головы всю дурь и прощу! А теперь на кровать ложись и лицом ко мне. Я хочу видеть, как ты кончаешь! – дал я очередную команду к действию. Макмиллан подчинился беспрекословно. Он не имел сил встать, поэтому пополз по кровати на коленях и лишь его голова коснулась подушек, он сразу развернулся и лег на спину. По его лицу я понял, что он начинает уставать, надо было закругляться. Тем боле, что уже несколько раз выплеск я задерживал как у него, так и у себя. Его лицо напоминало мне своё собственное, когда я в прошлом мире от дикого одиночества дрочил себе стоя дома в ванной комнате на холодном кафеле перед зеркалом. Он был в состоянии, сравнимом с пограничным между истомой и оргазмом. Руки Макмиллан завёл за голову, так как они попросту мешали. Растрёпанные волосы покрывали взмокший лом и даже лезли в глаза, но он на это не обращал никакого внимания. Прикрытые ненадолго глаза выдавали некоторую усталость, желание побыстрее закончить и уснуть до утра. Что ж, не буду томить любовника. Я поднялся на кровать и подойдя, взялся за щиколотки Макмиллана. Он мгновенно распахнул глаза. Ему было непонятно, что я собираюсь делать. В это же время я и сам расставил ноги шире для большей устойчивости. Немого наклонив свой корпус вперёд, а ноги Макмиллана отведя от себя, я снова вошел. — Опять импровизируешь? – поинтересовался Макмиллан. — Оно самое!       Я начал неистово двигаться изо всех оставшихся сил. Так как мои руки были заняты, Макмиллан невольно взялся за стимуляцию своего члена самостоятельно. Менее чем через десять минут, Макмиллан оросил белой вязкой жидкостью свою грудь и даже на подбородок попало. Его глаза закрылись в приступе экстаза, он получал неописуемые ощущения. Еще немного активно подвигавшись и быстро вынув член, я добавил своей спермы на грудь и живот Макмиллана. Тут же рухнул рядом с кентавром, чтобы отдышаться. — И что на тебя нашло? – выдавил Макмиллан, всё ещё приходя в себя. — Я, кажется, болен… - ответил я не раздумывая. Пауза. Макмиллан привстал на локте, чтобы посмотреть в мои глаза. — Чем это ты болен? Почему не сказал? – забеспокоился было кентавр. Я лишь устало сложил руки на груди и лукаво посмотрел на него. — Не чем, а кем, Макмиллан. — Чего? – не понял тот. — Тобой, кентавр! Тобой я болен! И лекарства нет! — Благодарю… - спокойно ответил Макмиллан и поцеловал меня, то ли от переизбытка чувств, то ли из благодарности за такое неожиданное признание. — Люблю тебя! - сказал я шёпотом, глядя ему в глаза. — Я тоже, Адиссон! Очень люблю. — Но ещё больше я люблю быть чистым, - заметил я философски, поднимая указательный палец вверх. - Поэтому мы с тобой сейчас дружно встаём и моемся в остывшей лохани. Надо смыть усталость и «соки любви»!       Нехотя мы поднялись. Прохладная, но мягкая вода из деревянной бочки смыла не только сперму и пот с тел, но и сон. Остаток ночи мы пролежали, болтая обо всём и не о чем. Уснули лишь под утро. Как-то уж крепко, хоть и ненадолго я уснул, поэтому не заметил того, как из моей постели, простите, нашей постели, исчез Макмиллан. Солнце только встало и не успело нагреть воздух, поэтому было свежо. Я поднялся, накинул только брюки и сапоги и пошёл искать Макмиллана.       Обнаружился мой кентавр недалеко от дома. В саду было небольшое озеро и перекинувшись в ипостась, он лежал на берегу, встречая рассвет. Его конская часть лежала, а он сам как будто сидел. — Вот ты где, Макмиллан, - поприветствовал я любимого. — Доброе утро Адиссон, - как-то грустно ответил Макмиллан. Я, даже немного испугался, не случилось ли чего! — Чего такой смурной? — Со мной всё хорошо. — Неправда, - я подошёл ближе и присев на кукурки взял руками его голову. Прижав его лоб к своему, я спросил ещё раз. – Признайся мне, Макмиллан! Быть может я что – то не так сделал, перестарался, сделал слишком больно или недоделал вовсе? Ответь, я же не отстану. — Адиссон, ну что ты такое городишь? Со мной всё хорошо! Просто мне взгрустнулось. Я так не хочу, чтобы эта сказка, что творится со мной, не прекращалась, – начал объяснять Макмиллан. - Этой ночью ты был великолепен, ты показал мне другую свою сторону. Я бы очень хотел остаться с тобой рядом не просто как садовник – любовник. А как муж и соратник. — А разве это не так? — Так, но я не знал, как тебе об этом сказать. — Прямым текстом, Макмиллан, - я поцеловал его, нежно и снова отстранившись спросил: - И как долго ты собирался готовиться сказать мне об этом? — Уже сказал! – он улыбнулся и встал. Один кивок головы и я на спине Макмиллана! Это такие непередаваемые ощущения, когда сидишь верхом на Кентавре. Я обнял его со спины, и он побежал. Мы объехали по периметру весь городок и вернулись в сад, к озеру. Макмиллан пробежался рысцой, но даже не запыхался. Теперь я понимаю, почему Эйлин так любит кататься на Макмиллане. Теперь это и моя привилегия.       Мы улеглись у озера, чтобы поболтать. Время до завтрака было, а после него придёт хозяин цирка и конферансье в одном лице за платой. Так что рассиживаться долго мы не могли. — Мне интересно просто. Можно я задам вопрос, Макмиллан, - спросил я, усаживаясь на траву. Макмиллан уложил лошадиное тело пузом кверху, а собственной спиной опёрся о мою грудь. Я обнял его, ожидая ответа. — Конечно, спрашивай. — А что чувствует твой фамильяр, когда ты со мной в постели? Ведь вы же – одно целое, даже если раздельно. —Ты верно подметил, Адиссон: мы единое целое. Поэтому, он если не испытывает, то чувствует. Я испытываю потому, что ты касаешься меня, целуешь, даришь наслаждение. Он же может лишь ощущать какие – то отголоски этих действий. Но в целом, он всё чувствует и понимает, что мне хорошо! — А если тебе плохо? — Ему тоже! Знал бы ты, как он переживал тогда нашу размолвку. Думал, помрём от тоски вместе с ним. — Это хорошо, что всё закончилось хорошо! — Согласен. — Скажи, а у него то же самое имя, что и у тебя? — Не то же. Его зовут Рерке. — Красивое имя. А почему разные имена? Ты мне совсем не рассказывал про себя. — Он конь, а я человек, – ответил Макмиллан, приготовившись рассказать немного больше, чем сам планировал. - Вместе мы и есть – кентавр! Родились мы в одном теле, но через пару часов, как на ноги встали - отделились. Вскормила нас одна мать – кентавр. Он питался лошадиным молоком, а я с её груди. Как только начал себя осознавать, мы снова соединились. Мама очень была этому рада. Целый праздник устроили.       Я чувствовал, как в душе Макмиллана проснулись забытые когда–то воспоминания о детстве. Тёплые и такие далёкие. Отчетливо слышалось биение его сердца, затрепетавшего от нахлынувших чувств. И, хотя, внешне Макмиллан этого не показывал, я это чётко осознавал. — А в наш сад ты как попал? — Так твой отец нанял. Я тогда с очередного похода вернулся, а он возьми и распорядись, что раз я такой хороший воин, пора бы и честь знать, идти на заслуженный отдых. Куда попрёшь от приказа хозяина этих земель? Ведь, когда меня не было, моя семья сильно задолжала твоему батюшке. Вот и пришлось отрабатывать долг. А почему ты спросил? — Не помню того, как именно ты появился. Помню, что появился и всё, а как – не помню. Теперь понятно, - вздохнул я, гоняя мысли о том, что ничего случайного нигде и никогда не происходит. Наверно, мы изначально были друг другу предназначены.       Нам не дали договорить, Мелиндэ позвал на завтрак. К этому времени Эйлин уже проснулся. Мы дружно поели, а потом я отправил Макмиллана в сад с Эйлином погулять, а сам принял в гостиной директора цирка. Он представил смету расходов. Я напрочь отказался оплачивать «комплектующие», о которых рассказывал мне Макмиллан во время представления. Мне всё равно, где и за сколько это всё было взято. Я платил за само представление, а не то, с помощью чего оно было организовано. Поартачившись, вчерашний конферансье согласился и принял цену на треть меньше запрошенной им.       Как только цирк уехал, заработав дополнительно на мини – представлениях для местных жителей, взгрустнулось уже мне. — Что с тобой? – спросил Макмиллан, стоя рядом со мной у городских ворот, когда мы провожали взглядом последнюю повозку циркачей. Эйлин сидел у меня на руках и тоже с грустью в глазах провожал «вчерашний праздник». — Наверно, они поехали домой… — У них нет дома, Адиссон. Они кочуют. — А у нас есть! Не пора ли вернуться в главное имение? Там и дел не меньше, чем здесь. Энсин, наверно заждался. Сюда я бы приезжал иногда, но дома мне всё же лучше. — Тогда чего мы ждём? Поехали!       И мы уехали на следующий же день. Возвращались в Шансси ещё не раз. Когда Эйлин вырос, он предпочёл уехать туда и заниматься именно этой провинцией. А как именно, мы с Макмилланом к этому времени его научили.       Свое имение, доставшееся-таки от матери, он продал, вложив деньги в развитие экономики и инфраструктуры Шансси. Там, в Шансси, он и нашел свою любовь окончательно похоронив мою надежду на продолжение рода. Мелиндэ воспитывал Алкиноя себе на замену, но получилось так, что он уехал с Эйлином в Шансси, став личным телохранителем и любовником в одном лице. Это позже мы узнали, что Эйлин помнил, кто спас его в тот день, когда собственная мать приставила нож к горлу и угрожала убить. Все-таки, я был прав, думая о том, что детская травма, связанная с женщинами, останется с ним на все оставшиеся годы. Мы же с кентавром прожили довольно долгую и насыщенную событиями жизнь, однако ни разбойников, ни тем более сумасшедших флейтистов нам уже не попадалось.       Знакомый цирк приезжал в Шансси ещё несколько раз, но уже без такого пафоса, как в пятилетие маленького милорда. Эйлин не смог расстаться с мыслью о том, что он уже взрослый и развлечения нужны иного рода. Впрочем, каждый из нас глубоко в душе – ребенок. Правда же? Вот, собственно, и вся история!