Майкл не то, чтобы хорошо учился в школе. Большую часть времени он был отстранен, поскольку постоянно ввязывался в драки. Отцу было, скорее всего, наплевать. Майк всегда так считал. Уильям никогда не ругал Майкла за подобное, но в тоже время и не было видно, что он переживает о будущем сына. Как будто его совсем не волнуют ни ссадины, ни оценки, ни звонки от учителей. Мама же наоборот, очень беспокоилась о том, что он почти не появляется в школе и имеет проблемы с самоконтролем. Несмотря на это, у Майкла были прекрасные познания в математике. Она давалась ему довольно легко в силу того, что во время отстранения от занятий он сидел в мастерской отца и помогал ему с различными расчетами, хоть ему и хотелось больше соединять железки и учиться паять.
Наверное, математика была единственной причиной, по которой Майкла не выгнали из школы. В один из дней, когда он не должен был появляться на занятиях, ему позвонили друзья, сказав что-то про отборочный тест и то, что учительница хочет, чтобы Майкл его написал. Оказалось, тест был прислан из интернациональной школы с углублением в различные предметы, и единственный педагог, которая любила Майкла, очень хотела, чтобы тот туда прошел. И это случилось, к всеобщему удивлению.
Он попал в школу-интернат, по программе, которая делала сильный упор на математические предметы. В тот день Уильям впервые сказал, что гордится им.
Наверное, это было единственной причиной, по которой Майкл решился поехать. Хотя он и старался вообще не думать о своих чувствах или каких-то причинах, связанных с ним. По приезде новых друзей он себе не нашел, а со старым связь не поддерживал. Большую часть свободного времени Майкл слонялся по школе, искал укромные места, где никого не было, и рисовал. Это была его последняя отдушина в совершенно незнакомом месте. В рисовании можно было проявить все свои запертые чувства, не переживая, что это увидит сосед по комнате или учитель, что кто-то решит завести разговор с ним из-за этого или прокомментировать то, что он сделал.
Несмотря на то, что Майкл еще не сделал ничего из домашнего задания, настроение сегодня было крайне паршивым. С ним опять попытался завести диалог парень, с которым он ходил на тригонометрию, а Майк не хотел к себе никакого внимания. Он слишком устал от социума еще в прошлой школе. Всем нужно было или восхититься тем, что его отец Уильям Афтон, или спросить, какого черта Майкл выглядит как побитая собака, или пристыдить за то, что его часто отстраняют. Он решил, что если опять будет влезать драки, отец окончательно разочаруется в нем и больше никогда даже не посмотрит. Может, это было глупо, но зато так Майкл мог мысленно оправдывать своё поведение.
Майкл шел по длинному темному коридору. В этой части крыла должны были учиться новые классы, но пока их не сформировали, он находился там в моменты, когда хотелось побыть одному. Однако, когда он зашел в рекреацию, где проводил большую часть времени, растерянно остановился. Из дальнего угла был слышен совсем тихий, сдавленный плач, будто кто-то сдерживался из последних сил.
Такого еще на памяти Майка не было. Неужели кто-то пользовался этим местом кроме него?
Он простоял так несколько минут, не зная, что делать. С одной стороны, хотелось уйти как можно быстрее. Вдруг человек, который оказался тут, просто хотел выпустить накопившийся пар без посторонних глаз, и совсем не искал утешения? Или случилось что-то, чем не хотелось бы делиться с совершенно незнакомым человеком? А вдруг Майкл сделает все только хуже, и они оба будут в неловкой ситуации. С другой стороны, может ему правда нужна помощь? Ведь Майкл может сделать что-то хорошее хоть раз в своей жизни?
В голове проносились ещё совсем недавние воспоминания прошлого года, когда он каждый день пугал своего брата. Когда он чуть не убил его. Когда он понял, что зашел слишком далеко в попытке привлечь внимание взрослых. Майкл тяжело вздохнул и приблизился к человеку, который не замечал его все это время, утыкаясь в свои колени.
— Привет?.. Что случилось?..
Парень, сидевший в углу, вздрогнул от такого неожиданного вторжения и поднял голову. Все его лицо было мокрым от слез, и выглядел он так, что Майклу тут же захотелось сесть рядом и обнять его как можно крепче. Незнакомец осмотрел лицо Майкла, выражающее беспокойство, и отвёл взгляд куда-то в сторону, видимо, пытаясь собраться с мыслями.
— Привет. Нет, просто… Неудачный разговор с родителями, — он стал быстро вытирать слезы.
Значит, его помощь совершенно незнакомого человека не была нужна. Однако Майкл чувствовал бы себя ужасно, если бы оставил этого парня в такой ситуации. Как-никак, тема родителей для него тоже была больной, поэтому примерное понимание ситуации имелось. Можно было хотя бы сделать попытку утешить его.
Он протянул руку.
— Хей, может, сходим в кофейню? Я угощаю, не переживай об этом, — Майкл слегка улыбнулся, стараясь вести себя как можно более аккуратного, чтобы случайно не спугнуть парня.
Тот несколько секунду просто пялился на руку Майкла, а потом посмотрел в пол.
— У меня еще много домашки… Я-я не могу…
— Ничего страшного, я не отниму много твоего времени. Просто хочу убедиться, что тебе станет лучше, — Майк сам не ожидал от себя таких слов. Но они звучали так естественно, что он не мог им противиться.
Парень снова посмотрел на него, видимо, обдумывая все за и против, а потом взял за руку. Майкл помог ему подняться. Новый знакомый оказался на голову выше, широким в плечах и вообще выглядел достаточно сильным. Сложно было представить, что его кто-то мог обидеть.
— Меня зовут Майкл. Я с математического направления, — весь страх перед новым знакомствами внезапно испарился. Он все еще боялся услышать что-то вроде «Ты же тот самый Майкл, да?», но улыбался уже куда увереннее, чем раньше.
— Я Скотт, с гуманитарного… — Скотт смущенно улыбнулся.
Майкл понятия не имел, о чем он думает, но продолжить диалог до наступления неловкости было нужно.
— Ты канадец?.. Или австралиец?.. Извини, я плохо разбираюсь в акцентах, — несмотря на то, что он сам говорил с акцентом, Майкл далеко не всегда улавливал его у других людей, и ему было трудно понять, откуда они. Возможно из-за того, что в Харрикейне почти не было приезжих. Возможно, потому что у Майкла никого не было настоящий друзей, и он не разбирался в людях. Да он даже в себе не разбился.
— Канадец. А ты из Британии? Очень слышен твой акцент, — он на пару секунд замолчал, а потом немного изменился в лице. — В с-смысле, я не имел ввиду, что это плохо или что-то такое, просто… извини, — Скотт немного поник.
— За что ты извиняешься? Ничего страшного ты не сказал, — Майкл попытался его немного приободрить, похлопав по плечу. — Я из штатов, но мой отец из Британии, и у нас почти вся семья говорит с акцентом, — вопрос Скотта его даже порадовал. Значит, он не узнал Майкла. Если он не местный, может он даже не знает про Фазбер Интертеймент и не будет подлизываться к Майклу из-за его происхождения. Может, они даже смогут подружиться. Это было бы чудесно.
В кофейне Скотт долго не мог определиться с тем, что он хочет. Майклу показалось это странным, будто у парня нет вообще никаких предпочтений. Может, родители ничего не разрешали Скотту или типа того? По его мешкающему взгляду было видно, что он хочет выбрать что-нибудь подороже, но в основном меню было открыто на странице с самими простыми и дешевыми вариантами. Майклу было сложно такое представь, рос он все-таки достаточно избалованным и не ограниченным в средствах.
В итоге Скотт заказал себе обычный латте, у Майка же был матча латте с двойным сиропом, взбитыми сливками и несколькими порциями сахара. Еще когда они с отцом не конфликтовали, то в ожидании завтрака Уильям часто давал ему попробовать конфеты или шоколад. Мама вечно ругалась и говорила, что нельзя перебивать аппетит у ребенка. Отец лишь отмахивался. Это были одни из самых лучших воспоминаний Майкла, еще до сиблингов, до развода родителей, до драк и эмоциональной нестабильности, поэтому он часто ел сладкое просто для того, чтобы погружаться в эти воспоминания снова и снова. Обычная мелочь, но насколько же приятной она казалось ему сейчас.
— Может, тебе десерт какой-нибудь купить? Или что-то посерьёзнее? Я даже не спросил, голоден ли ты, — вид у Скотта все еще был как у побитого щенка, и Майкл изо всех сил пытался поднять ему настроение. Утешать он не очень умел, зато у него были деньги. Кажется, это язык любви такой? Элизабет говорила ему что-то об этом.
— Не нужно, все хорошо, — Скотт перестал смотреть в окно и улыбнулся ему. Черт, а этому парню правда идет, когда он улыбается.
Майкл лишь пожал плечами, пытаясь не навязываться и не спугнуть единственного, с кем у него могла завязаться дружба за столь долгое время.
— Майк… — Скотт уже снова смотрел куда-то в сторону, лишь бы не в глаза Майкла.
— М?
— Кем ты хочешь стать, когда окончишь школу? — вопрос был весьма неожиданный. Может, он просто хочет так завязать беседу?
— Инженером, как мой отец. Это довольно широкое направление… — раньше Майкл произносил это с гордостью. А еще добавлял, что тоже хочет делать аниматроников. Это не было ложью, просто сейчас он не думал об этом, как о чем-то величественном, но ему правда хотелось бы в будущем создать что-то настолько же красивое и элегантное, как Баллора. Он всегда считал это самым величественным произведением отца. Куча металла и микрочипов может танцевать, как настоящая балерина. Как его мама. — А ты?
— А я… даже не знаю. Может, литературоведом или журналистом. Мне нравится писать.
— Почему бы тогда не стать писателем?
— Это более рискованно. Да и я бы не сказал, что из меня выходит хороший фантазер… И писал бы я в основном ужастики, — на его лице появилась печальная улыбка. Как у человека, который всегда чего-то хотел, но никогда не мог достичь. Она выражало совершенное смирение со своей судьбой, смирение с тем, что придется плыть по течению.
— Я тоже люблю ужастики. Это самый безопасный способ получить адреналин, — Майкл усмехнулся. Скотт вдруг искренне улыбнулся и впервые за все это время посмотрел ему в глаза.
— Любишь Фазбер Фрайтс? — значит, про Фазбер он все-таки знает.
— Да, у меня есть вся коллекция, — Майкл так же искренне улыбнулся ему. И он ведь не соврал. Они у него правда были. Просто Майкл не уточнил, что прочитал их еще до публикации, потому что отец всегда приносил ему утвержденные версии.
— Вау. Я их фанат, особенно мне понравилась история про куклу-будильник, которая развила у главной героини такую паранойю, что та застряла в вентиляции заброшенного здания и умерла там, лишь бы спрятаться от нее. Я имею ввиду, в этом рассказе такой сильный эффект нарастающего страха, даже несмотря на то, что кукла просто перемещается, и ты сам начинаешь ощущать страх за свою жизнь, будто это происходит с тобой! А еще… — он так восторженно рассказывал о различных новеллах из каждого сборника, что Майкл не мог отвести от него взгляд. Он просто кивал как болванчик, пропуская половину слов, просто видя, как это красивое, вымученное лицо, наконец то улыбается, а его глаза горят от восторга. Майкл никогда не видел кого-то настолько горящего тем, что ему нравится. Он любил робототехнику, но при этом говорил об этом скорее с обыденностью, без такого восторга. Его отец обожал свою работу, особенно, когда смог договориться с мистером Эмили о воплощении Фантайм линейки в жизнь, но его глаза почти никогда ничего не выражали, даже если он улыбался. А тут такое яркое, живое, воодушевляющие проявление эмоций. Он даже не мог подумать о том, что это может быть настолько красиво.
— Знаешь, я бы почитал рецензии на Фазбер Фрайтс от тебя. И хотел бы, чтобы их поместили на заднюю часть книги, как у всяких модных бестселлеров. Чтобы каждый, кто их брал, заражался твоим восторгом, — для него это было довольно красноречиво.
— Правда?.. — Скотт слегка смутился, — обычно людям не нравится, когда я много болтаю.
— Я готов слушать тебя вечность.
Так завязалась их дружба. Майкл из злобного подростка со взглядом загнанного зверя стал вполне приветливым и общительным юношей, больше не огрызающийся на каждое слово в его сторону. Скотт из забитого и замкнутого в себе парня стал слегка стеснительным, но вполне дружелюбным учеником. Они проводили много времени вместе. Майкл водил его по различным кафе, давал пробовать новое, покупал ему дорогущие книги и дарил свои рисунки, где часто был изображен Скотт. Скотт же водил его по необычным местам, где не было никого кроме них, рассказывал о различных сюжетах из книг и мифов, анализировал и просто взрывал мозг Майкла тем, насколько интересным может быть книжный мир. Несмотря на то, что у них не было общих занятий, они переписывались на каждом уроке, на котором это было возможно. Впервые за долгое время Майкл почувствовал себя живым. Настоящим человеком, а не просто мешком с костями, которому приходится нести бремя жизни. Его перестали волновать все внутренние терзания. Он стал засыпать, не думая о том, как нужно позвонить отцу, надеясь, что ему не все равно. Его не мучили кошмары о том, как его брат умирает в пасти Фредбера. Его переполняло волнующее чувство надежды, что завтра скоро настанет.
Майкл давно понял, что влюбился. Он вообще был довольно влюбчивым, пытаясь найти любовь и заботу, которую давно не получал от родителей, но никогда прежде это чувство не было таким сильным. Никогда еще он не хотел настолько искренне поцеловать человека и дать ему все, что у него есть, лишь бы никогда с ним не разлучаться. Никогда еще он еще не смотрел на парня так, что мог потом сходу в точности описать каждую детальку его внешности. Это было настолько распирающее и светлое чувство, что он снова почувствовал себя ребенком без всякого чувства вины. Он засыпал с мыслями о Скотте и просыпался вместе с ними. Ему было вполне достаточно даже дружеского общения. Зачем пытаться проверять, взаимны ли его чувства, если он может наслаждаться моментом прямо сейчас? Зачем рушить все то, что он только приобрел ради малюсенького шанса взаимности? Этот парень стал центром его мира. Ради него он был готов драться хоть с армией и убить президента, если это будет нужно. Майкл был готов отдать все деньги, что когда-то имел в своем распоряжении, был готов переписать на него компанию, когда сам получит ее.
Однако, со временем он стал замечать, как Скотт медленно оттаивает. Как он перестает его стесняться, как они обнимаются каждый день все дольше, как тот смущается, когда Майкл делает ему комплименты, как он на него смотрит. Никто и никогда не смотрел на него так нежно и заботливо. Майкла буквально чуть не стошнило от переизбытка эмоций, когда он осознал это.
К сожалению, со всеми этими чувствами, год обучения пролетел довольно быстро, и Майклу нужно было уехать домой на лето. В конце концов, оказалось, что семья по нему скучает. Элизабет научилась делать маникюр и хотела опробовать свои новые навыке на нем, а Кесседи хотел провести время со своим старшим братом, который наконец-то перестал его мучать, и не держал на него обиды за прошлое. Даже отец в конце концов сказал, что ему не хватает помощи Майка в мастерской, и непривычно без него. От Уильяма это звучало почти как «Я скучаю по тебе».
Это был день, когда Майкл должен был уезжать, и он позвал Скотта в свою комнату, чтобы провести с ним последние часы перед дорогой.
— Я не поеду домой, слишком дорого, да и не то, чтобы мне хотелось… — за это время Майкл уже узнал об абьюзивных родителях Скотта, для которого возможность жить отдельно от них уже была раем. Он очень хотел, чтобы Скотт смог поехать с ним, но кто бы отпустил несовершеннолетнего подростка непонятно куда и непонятно с кем, без нужных документов? Да и отец наверняка был бы против, он терпеть не мог чужих людей.
— Мне жаль, Скотт… И жаль, что приходится уезжать, — Майкл старательно пытался запихнуть все вещи в чемодан так, чтоб тот закрылся.
— Хей, ты же в этом не виноват. Семья это важно. Особенно учитывая, что ты старший брат. Я слышал, как твоя сестра кричала в трубку, узнав о твоем возращении, — Скотт не выглядел расстроенным, несмотря на предстоящее расставание длинной в несколько месяцев. — Просто не забывай обо мне и пиши время от времени.
— Как я могу! Я буду писать тебе каждый день, — Майкл повернулся к нему и ярко улыбнулся. Закончив мучать свой чемодан, он сел рядом со Скоттом, вытирая пот рукой со лба.
— Обещаешь? — Скотт сказал это слегка ехидно, просто дразня его.
— Обещаю! — Майкл обнял его, прижавшись всем телом. Скотт лишь аккуратно погладил его по боку, даже стал выглядеть немного счастливее.
— Я подготовил тебе кое-какой прощальный подарок, — Майкл хитро улыбнулся, поднялся с кровати и открыл ящик стола, делая вид, что активно ищет в нем что-то, чтобы немного потянуть время. Он не был уверен в своей затее, но черт, вдруг это и правда взаимно? Это стоило своего риска, но нервничать меньше от этой мысли Майкл не переставал.
— Не говори так, будто мы прощаемся навсегда, — Скотт с интересом повернулся в сторону стола, смотря на то, как Майкл бессмысленно перебирает рукой одни и те же вещи, которые решил не увозить для следующего учебного года.
— Извини-и-и, просто мне захотелось сделать тебе приятно, — он наконец достал из ящика книжку, завернутую в крафтовую бумагу и перевязанную тонким жгутом. На бумаге было написано «Для Скотта К.» красивым, аристократичным почерком с завитками. Майкл перепортил много листов, пытаясь как можно аккуратнее написать это, однако, получилось все равно немного неряшливо.
Скотт с восторгом забрал у него подарок, потянувшись к жгуту.
— Нет, стой! — он резко отстранил руку. — Откроешь, когда я уеду, ладно? — Майкл неловко улыбнулся, надеясь, что Скотт ничего не заподозрит и не обидится, что тот не дает ему распаковать что-то настолько интригующее.
— Хорошо, — тот ответил улыбкой, вертя подарок в руках и надеясь найти какую-то подсказку.
Они еще немного поболтали о планах на лето, пообещав присылать фотографии друг другу и делиться всеми впечатлениями.
***
Оставшись один, Скотт аккуратно развязал жгут, желая сохранить все элементы подарка. Канцелярским ножом он срезал скотч в тех местах, где тот крепил упаковку, и так же аккуратно сложил ее, решив, что вырежет и сохранит надпись на ней позже, ведь Майкл так старался, вырисовывая буквы. Увидев книжку, он не поверил своим глазам. Это было коллекционное издание «Джейн Эйр» 19 века! Пару минут он просто пялился на нее в восторге, боясь сделать лишнее движение. Скотт даже представить себе не мог, сколько оно стоит. Это был очень красноречивый подарок, говорящий все за своего владельца. Однако, после того как он решил аккуратно открыть ее и полюбоваться содержанием, он увидел белый конверт, подписанный так же, как и упаковка книги. Отложив ее на кровать, Скотт открыл письмо и пробежался по нему глазами. Прочитанное оставило его в таком шоке, что он не мог сказать ни слова.
***
Как только самолет Майкла приземлился в Харрикейне, он моментально включил мобильный интернет. Скорее всего, Скотт уже открыл подарок и как-то отреагировал на него. Ему нужно было срочно проверить, что же тот ответил ему и ответил ли вообще, ведь на выходе из аэропорта его будет ждать семья, и у него не будет времени на то, чтобы пожалеть себя в случае чего.
Секунды загрузки приложения казались Майклу адскими часами, будто все время в мире остановилось. Он так хотел скорее увидеть реакцию, какая бы она не была. Живот скрутило от чувств, когда приложение наконец загрузилось, и он зажмурился, боясь увидеть сообщение. Он вслепую нажал на диалоговое окно со Скоттом и еще несколько мгновений сидел с закрытыми глазами, уговаривая себя открыть их. Майкл сделал глубокий вдох и наконец позволил себе прочитать сообщение.
«Я даже не знаю, какими словами предать тебе всю свою благодарность за такой значимый подарок. Обязательно напиши, как приземлишься!
Спасибо. Я тоже люблю тебя, Майк».
