Стоя в пыли из снега

Вечер. Ветер разгоняет пыль из снега, птицы улетают в закат солнца, хороший зимний денёк, который уже подходит к концу. Однако, для меня он не был хорошим. Я стоял в сугробе по колено и глядел в скупые мужские глаза, красноватых оттенков своего самого ненавистного врага, которого любил больше своей никчёмной жизни, жизни в которой я испытал лишь боль и страдания от отца, моральную боль от потери отца, сожаление о том, что совершил. И счастье, которое подарил мне сам враг. Сейчас же, стоя на другом берегу Волги, я глядел в злосчастное лицо, налитое жестокостью, а глаза сверкали ужасом, и зрачки переливались, словно кровь убитых им жертв. Мне бы хотелось, чтобы этого не было, не было того чего он натворил, не было бы геноцида среди моих городов, не было бы этой войны между нашими сердцами. Как же мне хотелось его хорошенько откулупасить, а он вот он, стоит на другом берегу и улыбается жёстокой и коварной улыбкой, заглядывая своими бесчувственными глазами прямо мне в душу. Но я не мог. Он, можно сказать, был на расстоянии вытянутой руки ко мне, но до него не достать. Он, чертов ублюдок, который загубил всё мои старания над властью, но и оживил меня в час нужды, после смерти отца. Стоя прямо тут, ветер завывает, а всё только крепче смотрю в эти глаза, которые ненавижу, но так люблю. Он издевается надо мной, с каждой минутой я больше схожу с ума, а его улыбка кажется мне всё шире и кровожаднее. Но когда нибудь настанет момент наконец заговорить, поругаться и просто провести переговоры насчёт войны. У него нет оружия, у меня нет оружия. Я знаю, его войска держали в заложниках Смоленск, город который я так люблю, по матерински. Все города в моём союзе, словно малыши для меня, а более крупные области-страны, словно дети. И как он смеет убивать их? Как он смеет брать их в плен, принося мне большую боль? Он не будет убивать меня, он будет пытать и издеваться надо мной, он будет лишь смотреть в мои глаза, казалось бы, просто взгляд, ничего более. Однако, в них чувствуется чудовищная начинка, а глазницы лишь сахарная посыпка, не более. Ещё одна минута молчания и я сойду с ума, но он не даст мне сделать этого. Он подойдёт к самому краю берега, аккуратно спустится на лёд, который очень крепок, особенно этой зимой. Он сядет за стол и будет просто попивать чай всё с той же коварной улыбкой на лице, всё больше раздражая меня. А после резко повернёт голову и посмотрит на меня своими свирепыми глазами. Но я крепкий духом и нервами, я выдержу этот взгляд. А потом он спросит: "-Друг, ну ты идешь?) " Как после всего что он сделал, он смеет называть меня другом? Этот ужасный человек, нет, монстр, убил сотни деревень и сёл и сейчас называет меня другом? Несмотря на это, я всё же аккуратно спущусь, сяду за стол не спуская взгляд с Рейха, снова эти глаза... Я не буду пить чай, вдруг он отравлен? Но этот монстр продемонстрирует, что напиток абсолютно чист, а после аккуратно нальет уже с серьёзной миной на лице. Я всегда удивлялся, как он так умеет менять эмоции, при этом оставаясь абсолютно спокойным? Я не знаю ответа, может, мы просто разные личности? Так и есть, мы действительно разные мозгом, телом, властью, народом да чем угодно! Но не душой. Он перенёс столько же боли сколько и я, но мне не жаль его. Он заслужил, или может, эта война его месть? Ответ мне тоже неизвестен. "-Ну, что ты, приятель? Рассказывай, как дела". Ещё одна усмешка от этого красного пятна, голос, который напоминал мне звуки ржавого трамвая, но в тоже в время ласковый до боли ушей. Я не хотел проявлять невоспитанность, которую отец своими слугами полностью убрал, и я отвечу на это. "-Всё хорошо, за исключением твоих военных действий". Пусть, пусть я не могу выйграть эту моральную войну с его стороны, но я выйграю мировую войну чем бы мне это не стоило. "-Нет необходимости говорить о ней, расслабся, попей чайку, расскажи о детях в конце концов! " Дети.. К слову о детях, если я действительно умру, то передам власть самому умному из них-России. И вообще, как он смеет говорить о моих детях подвергая их большой опасности? Монстр, настоящий, не вымышленный. Я вновь посмотрю на них не ранеными и здоровыми, не так ли? Я выйграю эту войну. Либо уйти с позором и умереть, либо выйграть и убить. Пути назад нет, уже 3 года идёт это бесполезное сражение, оно ужасно раздражает меня, но мне больше всего жаль не себя, а своих стран и городов. Я вновь смотрю в его глаза и лишь поправляю свою съехавшаю от ветра ушанку с Красной звездой. Вокруг холод, лёд и ветер. Но неважно. "-Все хорошо, рейх. Почему ты спрашиваешь об этом, а своих ничего не говоришь? Мне даже интересно, кто будет твоим приёмником когда я выйграю". Возможно я не такой, и это правда. Я никогда не был таким самоуверенным, я никогда не был таким эгоистичным. "-Не думаю что ты выйграешь, знаешь ли, в войне побеждает сила, а не боевой дух". Вновь лёгкая усмешка, причмокивание губами холодного чая и снова эта улыбка. Я бы провалился под землю лишь бы не видеть эту ухмылку, и снова бы появился там уже через 5 минут, будто бы мне её за 20 лет дружбы не хватило. Мне нечего было сказать, да и что говорить, в принципе? Я просто вновь налил кружку чая и выпив залпом был убеждён, что схвачу ангину. Рейх лишь тихо посмеялся с выражения моего запутанного лица, а всё так же кашлял дабы уменьшить риск заболевания злополучной болезнью. Всё таки война в разгаре, а мне уж никак болеть нельзя. "-Расслабся, да ну, подумаешь, глава союза заболел, мне же лучше, хах! " Я вновь посмотрел на Третьего с осуждением, хотя сам того и не понял. Это был мой естественный взгляд, который применялся почти везде и из-за этого Рейх называл меня дедушкой и часто говорил: "–Будешь много хмурится-черепахой станешь". И сейчас он будто бы снова хотел сказать эту фразу, но язычок съязвил, а Третий сказал это будто бы с хитрецой. "-Дружище, нельзя хмурится, ты и так старый". Эгоизм Рейха-вещь особенная. Я не обижаюсь на это слабое умозаключение, а лишь смеюсь в глубине души, понимая, что он действительно не со зла. Я тоже не идеален и не хочу исправляться. Пусть, я буду гореть в аду, но не исправлюсь, потому что некуда. Единственный мой путь- это проиграть Красному пятну в войне и потерять власть, а в том числе и жизни стран и городов. Я уверен, свою жизнь я не потеряю, только возможно из-за самоубийства, но Третий этого просто не даст сделать. Я действительно не понимаю, как можно смотреть на звезды с твоим злейшим врагом, который испортил тебе жизнь, но и спас её от моральной смерти. Можно не понимать, но я делаю это. Сейчас уже ночь, мы "переговорили" с Рейхом и сейчас, находясь в моём временном убежище с открытым окном просто наблюдаем за звездами ночного зимнего неба. Приятный холод дует в лицо, а свежесть придаёт значение того, что ты песчинка в вселенной. Я ещё раз посмотрел на Третьего. Сейчас же в его глазах уже не было той злобы, что была вечером. Была лишь усталость и некая ветренность. Закрыв форточку, я вновь сел на стул и позвал Рейха за стол, допивать обыденные вещи - квас и пиво. Возможно, мы уже были пьяные и даже может не соображали трезвыми мыслями, но резкий запах спирта, что достал Третий из своей сумки резко отрезвил меня. "-Ты вот прям так будешь глотать спирт?! " "-Нет, друг мой, я поранил руку, не найдётся ватки?) " С подозрением посмотрев на приятеля-врага, я достал из аптечку желтоватую вату и отдал ему. Из руки третьего шла кровь, словно ему кожу иголкой толстой проткнули. Снова тишина, лишь мышь в углу скрипит, и слышно тихое кряхтение со стороны Рейха. 2 минуты и готово, я всегда поражался его быстроте действий, не даром он стал главой и так быстро устроил мировую войну. "-Ну чтож, приятно было поболтать) До следующей недели, дорогой~" Захлопнув дверь прямо перед моим носом, я сначала не понял что это был за тон. Неужели он решился склеить разбитое? Или просто шутит? Я был в напряжённом состоянии, ибо надо было узнать, иначе моя грешная душа не уснёт. Приоткрыв дверь и быстро напялив ушанку и пальто, я выскочил на улицу и сразу же увяз в небольшом сугробе, всё таки ноги заплетались из-за алкоголя, но не столь сильно. Я крикнул третьему, мол, иди сюда, и он на удивление подошёл, а может это очередная издевка? "-Да, дорогой? ~" "-Ты чего то упер или просто пытаешься посмеяться надо мной? " Снова эта ужасная улыбка, коварный взгляд, но сейчас он был менее жутким и хитрым, будто он был... Похабным. Да простит меня Господь за эту мысль. Но я действительно уловил нотки флирта в его голоске, и это даже был не алкоголь. "-Рейх? " "-Оох, ты знаешь сколько мне пилить, да, дорогуша? ~" Меня испугал его тон действий. Так он действительно хочет подлизаться чтобы переночевать у меня? Нет, это слишком просто и наивно, тут что то более чем просто просьба.. Я чувствовал это, но лишь из манер действительно сказал: "-Черт возьми, я помогаю тебе лишь из вежливости". "-Ты всегда был таким милым, дорогой~" Меня в дрожь кидала эта фраза, однако я терпел и не таких издевательств от этого красного ублюдка. Хотелось сгореть от злобы что я держу на него, покраснеть, но вроде больше некуда. Я открыл дверь своего тёплого сарайчика, после постелил тому постель, а сам ушёл спать, предварительно повесив пальто на вешалку. Просыпаюсь от того что меня кто то будит, я не знаю сколько меня трясли, но состояние тряски точно было, собственно из-за чего я и проснулся. "-Рейх, какого чёрта? сколько время? " Спросив это сонным голосом, я заметил Третьего, что сейчас сидел на моей кровати. Вид был подавленным, а сам Рейх прижал руки к груди и сняв кепку, смотрел куда то вдаль. "-Союз, я не хотел этой войны... Точнее, оно само произошло..." Его слова прозвучали правдоподобно, со всеми слезами и горем, и я чуть было не поверил, но вспомнив о его прекрасной актёрской игре, сразу забыл о слове "доверие". Нахмурив брови, я чуть привстал и включив ночник более загадочно посмотрел на Красного. "-...? " Он резко повернулся и от его вида у меня дёрнулся глаз, слишком жалкое было зрелище, особенно для Третьего Рейха. Смотря на меня щенячьим взглядом, он будто умолял простить его, а все действия он словно совершал под алкоголизным явлением. "-Алкоголь действует на тебя супер странно... " Действительно, у этого красного чудика всё выходит наоборот, трезвым он совершает ужасные поступки, а под алкоголем раскалывается? Нет, тут точно что то не так... А может и нет. "-Боже, сколько ты не спал? " "-2 недели, я не считал, но так ". "-... " Может, если он извинится передо мной, я прощу его? Возможно, я не просто не могу терпеть это сраное чувство одиночества. "-Союз, ты простишь меня за содеянное? " Он словно прочитал мои мысли, хотя я и не удивился. В наших отношениях, этот тип был странной персоной, но мне нравилось в нём это больше всего. Черт, да он действительно больной на голову. И болеет он, кажется биполярным расстройством? Я обещал себе, обещал ещё давно, что если действительно он извинится, то я прощу его. Я клялся и моя клятва сбылась. Я прощу его душевно, но теперь надо это умудрится сказать и не опозориться. "-... " Тихий незаметный кивок с моей стороны, и этот вонючий красный гад превратился из беспомощного сироту без ног и рук в радостного щенка, лет так 14. "-Но, войну надо закончить, не так ли?" "-Что ты имеешь ввиду? " "-Ты выйграл". Такого поворота событий я действительно не ожидал. Это всё было странно, но я верил Третьему. Все же немного с недоверчивым взглядом я потянулся за тем чтобы обнять Рейха, а он сжал меня сильно, что больная лопатка после попадания в неё пули сильно заныла, но кажется, что я мог вытерпить всё, лишь бы насладиться тактильным контактом впервые за 5 лет войны. Проснувшись утром, я чувствовал себя не слишком хорошо. В спине болело, лопатка ныла, а рядом лежал и мирно посапывал Третий. Вспомнив что было ночью, я был загнан стыдом в большой тёмный переулок, и только Рейх был в таком же тёмном большом пространстве. Я бы сгорел со стыда, однако покраснеть больше чем сейчас, я уже не мог, да я впринципе всегда красный, чего уж говорить. Несколько часов спустя, я всё же проводил Третьего опираясь на тот факт, что мне нужно побыть одному, а ушёл он с лёгкой, вновь жёсткой и коварной улыбкой, а также со словами: "-Так и быть, ты выйграл". ... Надо было максимально правдоподобно выйграть войну и он, черт возьми, сделал это! Прошло ещё 2 месяца, кажется его войска были словно ослаблеными, а сам Рейх лишь усмехался на этот факт. Вскоре, утром примерно 4 мая ко мне в хижину врывается гонец с посланием от самого Третьего. Читая его письмо, тело немаловажно дрожало, а сам я понимал, что Третий застрелился. При гонце нельзя было распускать эмоций и держаться в спокойствии, а как только он ушёл, на меня сразу накинулась истерика и примерно дня 2 я был в неком запое даже. Но жизнь не вечна, также как и горесть страданий приятеля, я перестал и просто смирился. "-тебе больше не нужно переутруждать себя, Рейх".