– Чат как-мы-там-сейчас-называемся, скиньте домашку на завтра, а то просить гусеничку как-то стрёмно

В качестве первого испытания первокурсникам выпала полоса препятствий. Не самый лёгкий вариант, но в то же время и не самый сложный. Другими идеями директора Незу были эстафета и спортивное ориентирование, так что детям ещё повезло. Здесь не требовалось командной работы, и времени это занимало относительно немного. Лично Айзаве самым опасным на данном этапе казалась гарантированная давка при выходе на арену. Когда все ученики разом ломанутся вперёд, точно не удастся избежать неприятных ушибов и синяков, а при менее удачных исходах — переломов. И ведь не предупредишь такое развитие событий. Как не рассказывай про опасность несущейся толпы, каждый год одно и то же. Вон и его ученики, едва заслышав сигнал о начале гонки, как один кинулись вперёд, не заботясь о том, кого они толкнут, кому наступят на ногу и кому нечаянно вмажут локтем по лицу. «Подростки», — вздохнул про себя Шота, прикрыв глаза. — Вы только посмотрите на них! — надрывался слева от него Хизаши. — Какое рвение к победе, какие отчаянные попытки добыть себе первенство, какими выражениями они характеризуют упорство соперников! Воистину, первогодки в этом году показывают фантастические результаты! Поддержим их овациями, друзья! По стадиону прокатилась волна аплодисментов. Они сопровождались криками, разрывающими барабанные перепонки. За неподдающуюся контролю шумную толпу Айзава спортивный фестиваль просто терпеть не мог. — Но что же это? Кажется, у нас наметилось несколько фаворитов. Тодороки Шото — первогодка из класса А, обладающий причудой огня и льда, вырывается вперёд, оставляя сокурсников далеко позади. Не теряя ни секунды, он поражает все механические цели, выросшие у него на пути, и вот первое препятствие устранено. Не знаю, как у вас, а у меня при виде этого парня просто мороз по коже!.. А что же насчёт второго кандидата в победители? Бакуго Кацуки, однокурсник Шото, также уже обогнал своих соперников на приличное расстояние! Ох, похоже, сегодня мой мозг всерьёз рискует взорваться… — Мик перевёл дух, — Стëрка, хочешь что-нибудь добавить? — Ты отлично справляешься, — даже не взглянул на него Айзава. Лицо под бинтами всё также неприятно чесалось, но Шота уже привык. Он лишь потëрся подбородком об плечо, надеясь хоть на немного избавиться от неприятных ощущений. Помогло слабо. — Благодарю за эту лестную оценку, старый друг! Ну а мы продолжаем, ведь перед участниками уже возникла другая преграда — глубокий каньон, который необходимо пересечь… Экран телефона, лежащего на коленях, внезапно ожил. Шота скосил на него глаза. *** Личный чат @allmight и @eraserhead Тошинори Яги (10:34) Кажется, они неплохо справляются Полоса препятствий не из лёгких попалась, но большинство держится Айзава Шота (10:34) Да и мы вроде тоже пока сплоховать не успели Тошинори Яги (10:35) Да, Хизаши великолепен Жалею, что никогда до этого не слушал его радио Айзава Шота (10:35) А я, получается, тут просто в качестве надзирателя сижу Для красоты, ага Тошинори Яги (10:36) У вас замечательный дуэт Очень гармоничный и, я не сомневаюсь, для девушек весьма привлекательный Так что нельзя сказать, что твоё присутствие устроено лишь только для красоты, но и эту функцию также выполняет Айзава Шота (10:37) Тогда жаль, что тебя с нами нет, ты бы тоже отлично выполнял эту функцию Тошинори Яги (10:38) Кхм Что ты имеешь ввиду? Айзава Шота (10:38) Что это так себе утешение Тошинори Яги (10:39) Аа Ты прав, возможно Айзава Шота (10:40) Хотя я бы сказал, что ты и впрямь весьма привлекателен, да и твою фигуру не смогли испортить даже травма и одежда, которую ты носишь с колледжа Тошинори Яги (10:40) Кхм Я так не думаю Айзава Шота (10:40) Зря Если бы одежда была тебе по размеру, всё смотрелось бы ещё лучше Тошинори Яги (10:42) Тебя это беспокоит? Айзава Шота (10:42) С чего бы? Я говорю очевидные вещи, просто чтоб отвлечься Тошинори Яги (10:43) Хех Ну Лет десять назад те вещи, которые я ношу сейчас, идеально мне подходили, в обеих формах причём Цепляться за это, может, и странно, но я не менял стиль всё это время Сложно к новому привыкнуть Иногда кажется, что даже и не нужно Неважно Что я хочу сказать Моя внешность, не считая чего-то, что изменилось с возрастом, была стабильна лет тридцать Сейчас к чему-то новому привыкнуть будет очень непросто, учитывая, что все эти годы я даже волосы стриг одинаково и никак их не заплетал Хотя нет, про это вру, в колледже я волосы собирал в хвост, когда ходил в гражданском Потом перестал Сейчас это даже выглядело бы странно, хех Айзава Шота (10:44) Тебе бы пошло Волосы у тебя, во всяком случае, очень красивые *** — Если всё предыдущее ещё можно было признать завуалированными комплиментами вперемешку с внезапными откровениями, то сейчас ты говоришь любезности и даже не скрываешься, Стëрка. Шота оторвал взгляд от чата и взглянул на Хизаши. Друг заинтересованно смотрел в экран его телефона и явно не испытывал никакой неловкости. — Тебе не кажется, что ты сейчас немного нарушаешь моё личное пространство? — А тебе не кажется, что ты отлыниваешь от собственных прямых обязанностей, вместо этого переписываясь в чате со своим крашем? — С моим кем? — Ой, бумееер… — насмешливо протянул Мик. Шота с досадой толкнул его коленом в бедро. Не помогло, друг уходить не собирался. — И это кто ещё от работы отлынивает? — поняв, что ему не ответят, спросил Айзава. — Тебе не надо случайно, ну, фестиваль комментировать? — Там сейчас Мидория обогнал Бакуго и Тодороки, даже не используя причуду. Все и без того поглощены состязанием. Шота мельком глянул на арену. Хизаши был прав. Что ж, Проблемный Ребёнок оправдывал своё прозвище, умея и великолепные сюрпризы устраивать, и великолепно нервы портить. Талантливый человек талантлив во всём. — Отсутствие комментариев заметить пока не успели, — вернул внимание к себе Хизаши, — пока. Но так всё равно не пойдёт. Шота помолчал, но Ямада и не требовал от него никакой реакции. — Поэтому возвращаемся к работе, пока не поздно, иначе нас с тобой уволят. А мы не протянем на зарплату подпольных героев, даже с учётом моего радио, — тут Хизаши хитро ухмыльнулся. — Нет, ты-то, может, парня себе найдешь, ну а мне податься некуда… СТËРКА, ОТПУСТИ ВОЛОСЫ, Я ПОШУТИЛ… Спасибо. Так вот, Всемогущий, конечно, бесконечно важен, но мне всё ещё нужна помощь с комментированием. Не надо флиртовать с ним во время фестиваля. — Я не флиртовал с ним. — А что это такое тогда? Айзава просмотрел собственные сообщения. Потом устало прикрыл глаза и обречённо вздохнул: — Блять, Хизаши. — Вот и я о том же, — Мик вернулся на своё место, — прекращайте ваши задушевные разговоры. — Мгм. — Славно. Так, а микрофоны-то я выключил вообще, или мы тут сидим и во всеуслышание тебя обсуждаем… Так-так… Сердце Айзавы пропустило удар. — Что ты там сказал??? — Я пошутил, пошутил, я выключил, Стëрка, да почему ты такой нервный?! *** Чат «Лучшие подружки навеки и ещё Всемогущий» Тошинори Яги (10:49) Что у вас там происходит? Хизаши Ямада (10:50) Убийство в прямом эфире Смотреть онлайн бесплатно без регистрации и смс Короче, ничего необычного Тошинори Яги (10:51) Понятно Айзава Шота (10:53) Убийство в прямом эфире Да-да, конечно, вон вернулись к комментированию без проблем Ну и что, что голос хриплый Такое бывает, когда тебя душат в отместку за твои выбешивающие приколы Хизаши Ямада (10:56) Ты знаешь все мои фетиши)) Айзава Шота (10:56) Фу блять Хизаши Ямада (10:57) At the same time I wanna hug you I wanna wrap my hands around your neck Айзава Шота (10:57) Это типа музыкальная пауза Хизаши Ямада (10:58) Типа да Никто же из присутствующих не против? Мы отмечаем то, что больше половины класса Стëрки прошло во второй этап Айзава Шота (10:58) Ура Тошинори Яги (10:59) Как-то мало радости Айзава Шота (10:59) Уж сколько есть Они и в третий этап легко пройдут Главное, чтобы Тодороки и Бакуго не подрались потом за первое место Я не хочу их разнимать Хизаши Ямада (11:02) Иди работай, прокрастинатор Айзава Шота (11:02) Хватит выебываться Объявляй второе испытание Хизаши Ямада (11:03) Ладно-ладно, убедил *** Чат «мы здесь не понимаем математику и английский» ИнопланеТЯНка (12:53) ну че там по итогам первых двух этапов сколько наших осталось в игре Однохвостый лис (12:54) А кто-то считает? Я просто знаю только то, что сам продул Как бы с этим ещё смириться конечно ИнопланеТЯНка (12:55) ты давай держись там Однохвостый лис (12:55) Да уж как-нибудь сдюжим Скотч (не вискарик) (13:01) если вопрос про оставшихся в игре ещё актуален то я на него отвечу пожалуй @tailed, да, я считаю @acidgirl, 12 наших из 16ти первокурсников, прошедших в заключительный этап Лорд Грома (13:03) ОГОГО МЫ МОЩЬ МЫ СИЛА Дуэйн Скала Джонсон (13:04) ЭТО ТАК МУЖЕСТВЕННО Рарити (13:04) Да мы сегодня прям блистаем теньЯ (13:04) Ребята, вы и правда молодцы! Я хочу чай (13:05) Всё так)) Я у папы гитаристка (13:06) если айзава не похвалит нас после этого он мудак просто кстати он ниче не пишет в чат почему то думает накидал фоток с котофеями и может забить на нас что ли Дуэйн Скала Джонсон (13:06) да чего ты, может у него другие дела есть мы всё равно крутые Однохвостый лис (13:06) Мне жаль прерывать ваш праздник жизни, но я проиграл и страдаю от этого как сьюзен шторм только круче (13:07) иди ко мне за столик, страдалец, я поделюсь чипсами Однохвостый лис (13:07) Тебя же от них тошнило как сьюзен шторм только круче (13:07) дак это когда было сейчас всё норм уже фестиваль для меня закончен, я не волнуюсь, меня не тошнит, чипсы на вкус вполне приемлемы Однохвостый лис (13:08) Ладно, сейчас приду Я у папы гитаристка (13:08) э а с нами поделитесь? как сьюзен шторм только круче (13:09) да блин у меня чуть-чуть совсем осталось, остальное Токоями склевал вообще Токоями хитрющий просто жесть себе победу нашаманил, а мне нет (( [шучу] Ужас летящий на крыльях ночи (13:10) важно не то, проигрываем ли мы в игре, важно, как мы проигрываем и как мы благодаря этому изменимся, что нового вынесем для себя, как сможем применить это в других играх. странным образом поражение порой оборачивается победой Скотч (не вискарик) (13:11) ля какой Я у папы гитаристка (13:11) красиво пиздит Дуэйн Скала Джонсон (13:11) КАК ЭТО МУЖЕСТВЕННО Скотч (не вискарик) (13:14) к слову, как-то странно что никто ещё не ворвался в чат с воплями мол мы дебилы идиоты придурки тупицы и все проиграем и умрём слишком что-то тихо и спокойно Дуэйн Скала Джонсон (13:14) кстати да, где Бакуго вообще? как сьюзен шторм только круче (13:15) оу, там довольно интересная история хехехехехэхэхехых ой простите вырвалось кхм кхм НУ ТАК ВООООТ после второго испытания Тодороки подошёл к Мидории и сказал, что хочет с ним поговорить о чём-то важном ну Мидория конечно согласился и они ушли а потом за ними ушёл Бакуго и все трое пропали Скотч (не вискарик) (13:16) …ого ИнопланеТЯНка (13:17) о г о Дуэйн Скала Джонсон (13:17) ОГО как сьюзен шторм только круче (13:17) *хрустит чипсами* Мы здесь не уважаем гравитацию (13:18) ТАК В СМЫСЛЕ ДЕКУ УШЁЛ КУДА-ТО С ТОДОРОКИ ПЕРЕД РЕШАЮЩИМ ИСПЫТАНИЕМ И ПРОПАЛ Скотч (не вискарик) (13:18) да погоди ты не кипишуй мы ещё ничего не знаем Мы здесь не уважаем гравитацию (13:18) ЧТО НЕ ЗНАЕМ НАДО ДЕКУ СПАСАТЬ теньЯ (13:19) Я думаю, есть смысл подождать, пока что-нибудь не прояснится Мы здесь не уважаем гравитацию (13:19) Ой ты вообще молчи Ушёл от нас во время битвы колесниц, предатель Я тебе больше не доверяю теньЯ (13:21) Но там же не в вас было дело Я ведь говорил причину, так почему я вдруг предателем стал? Дуэйн Скала Джонсон (13:21) крепись, чел в таких ситуациях нужно просто подождать и быть самой мужественной версией себя теньЯ (13:22) … Как мужественно Дуэйн Скала Джонсон (13:22) А Я О ЧЕМ *** — Ты догадываешься, зачем я тебя сюда позвал? Шото старался сохранить тембр голоса ровным и спокойным, но вместо этого получалось только сделать его ниже и приглушённее. Волнение накрывало его с головой, он задыхался в своих эмоциях, захлёбывался ими. Изуку покачал головой из стороны в сторону. Они стояли в коридоре, выходившем в небольшой лес около академии. Зелёные кроны деревьев покачивались на ветру, и Шото смотрел на них, размышляя над тем, как начать диалог. Хотелось сразу рассказать о своей семье, чтобы поскорее избавиться от вездесущего чувства вины за предшествующий этому разговору поступок. На протяжении нескольких часов после их ссоры Тодороки находился в своеобразной прострации, думал о других вариантах развития событий и понимал, насколько глупо и незрело он поступил, ведь было множество безопасных способов устранить конфликт между ним и его отцом. Но Шото снова всё испортил, поэтому решил поговорить с Изуку ещё раз. Тодороки видел, что Мидория чувствует себя скомканно в компании с ним, поэтому решил начать с чего-то не столь важного, чтобы разрядить обстановку. — Я долго думал над твоей связью со Всемогущим. Ведь вы с ним очень похожи, как по причуде, так и по характеру. Шото сделал паузу перед тем, как сказать несусветную глупость. Но он должен был проверить свою догадку, насколько бы безумной она ни была. Если, по словам отца, у Изуку и Всемогущего есть какая-то связь, то она должна быть чем-то обусловлена. Передать причуду «из рук в руки» нельзя, она чаще всего передаётся по наследству, а значит, напрашивается только один вывод… Изуку, стоящий напротив, терпеливо ждал. Тодороки, вздохнув, спросил: — Ты внебрачный сын Всемогущего? Изуку впал в ступор. Он и до этого вопроса не понимал, зачем Шото позвал его сюда, так как считал, что Тодороки не собирался с ним говорить. Да и о чём? Если у Изуку была веская причина для разговора, то Шото уже всё сказал. Именно поэтому страх перед неизвестностью сопровождал его в течение всего пути к этому месту. И совершенно неуместный в данной ситуации вопрос про Всемогущего стал для Изуку полной неожиданностью. На несколько секунд он задумался, зачем Шото вообще его задал, но, поняв, что Тодороки может принять повисшее между ними молчание за согласие, он быстро сказал: — Да нет, что ты! Конечно нет, Господи, — Изуку отвернулся, приложив холодные пальцы к шее и избегая встречаться с Тодороки взглядом. — Ну, внебрачный сын отнекивался бы также, но правда в том, что мой настоящий отец давно ушёл из семьи, у меня только мама. Изуку вздохнул, вспоминая свою среднюю и младшую школу, детство, в котором ему сообщили, что у него отсутствует причуда, свою плачущую маму, издевающихся над ним сверстников и насмешки Бакуго. Тодороки сосредоточенно молчал, явно подбирая слова перед тем, как заговорить: — Но между вами всё же есть какая-то особенная связь, о которой вам нельзя говорить, я правильно понимаю? — Изуку напрягся, прикусил губу, всё также не поворачиваясь к Шото. — Ладно, я не буду тебя напрягать, видимо, это действительно личная и слишком секретная информация. Они снова застряли в тишине. Изуку находился в постоянном напряжении из-за плохого предчувствия, а Шото готовился к тому, чтобы рассказать об одном из самых ужасных аспектов его жизни. — Это всё, о чём ты хотел поговорить? Шото шумно сглотнул, опустил взгляд. — Просто если да, то у меня тоже есть, что сказать… — Ты слышал о браках ради причуд? — перебил его Тодороки. Дождавшись неуверенного кивка, он продолжил. — Брак моих родителей был именно таким… И Шото начал рассказывать историю своей семьи. Все те ужасы, что ему довелось пережить, вылились на Изуку ушатом холодной воды. Тренировки со Старателем, отсутствие друзей, обезумевшая мать, которая облила левую сторону его лица кипятком. Каждая подробность жизни семьи Тодороки поражала Мидорию до глубины души, вызывала желание помочь и набить лицо Старателю так, как тот делал это со своей женой. — Если бы обстоятельства сложились иначе, я бы не стоял сейчас здесь, а отвисал бы в петле, — когда Шото закончил, он не видел смысла что-либо скрывать. — Изуку, прости меня, умоляю. Мой отец угрожал перевести меня в академию в США, если мы не прекратим общение. Я был дураком и не придумал ничего лучше, чем разругаться с тобой. Прости. Мидория был шокирован всем, чем только можно быть шокированным в данной ситуации. Пару минут рассказа Изуку пропустил, потому что был в ступоре. С самых первых слов Тодороки его мозг отключился, отказываясь воспринимать происходящее. Получается, у Шото конфликт с отцом? Почему он не рассказал об этом Изуку? Почему для него тогда лучшим решением было поссориться? Разумеется, Деку уже знал ответ на все эти вопросы: Тодороки никогда не мог перечить отцу, и вряд ли смог бы сейчас. — Шото… — Изуку подошёл к Тодороки, который прикрыл глаза и пытался размеренно дышать. Всего в этот момент было слишком много. — Изуку, — едва слышно произнёс Тодороки, всё также не открывая глаз. Он был словно в бреду, будто во сне, от которого не мог проснуться. — Я могу помочь тебе. Вместе мы справимся. Шото неверяще посмотрел на него. — Я правда прощаю тебя. Я знаю, каково это, когда ты не можешь противиться судьбе. Ты не смог отказаться от воспитания своего отца, и в ближайшее время оно будет всячески влиять на твою жизнь. Но я буду рядом, чтобы помочь тебе уйти от такого мерзкого тирана, как он. Сердце громко стучало в груди, голова была тяжёлой, руки хотели притронуться к Шото, но Изуку не позволял им это сделать. Потому что сейчас до его чувств никому нет дела. От его влюблённости Тодороки станет только хуже, поэтому Мидория молчал об этом. Сейчас важно помочь Шото и остаться друзьями. — Ты принимаешь мою помощь? — Нет… — Шото прикрыл глаза. — Я не могу. Он был серым, изнемождённым, отказывался от Изуку как от последнего вдоха. На такого Шото смотреть было мучительно больно. Внезапно Шото отвернулся от него и пошёл к выходу, к деревьям. Он решил уйти и не есть. По большей части из-за того, что в столовой слишком много людей. По меньшей части из-за того, что он просто потерял аппетит. Он причинил Изуку столько боли, столько страданий, а Мидория всё равно хочет ему помочь. Чувство вины накрыло с новой силой. — Тодороки-кун! Постой! — поначалу Изуку опешил, а потом побежал за Шото. Он не понимал, почему тот уходит; не понимал, какие слова могут его остановить. В этот момент у него в мыслях оставалась только одна фраза. — Я… Я люблю тебя! Шото остановился, как вкопанный. Под сильным порывом ветра закачались кроны деревьев. Зашумела листва. В лесу вскрикнула одинокая птица. После длинной паузы Тодороки, обернувшись, невозмутимо посмотрел на Изуку и спросил: — За что? — Разве любовь нужно заслужить?! — в отчаянии прокричал Изуку. Тодороки будто бы смотрел в никуда. Казалось, он не понимал, что ему сейчас говорил Изуку. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он, вновь отвернувшись, проговорил: — Не бывает такого. Он двинулся в лес под крики птиц и шелест листьев, пока Изуку мог лишь беспомощно смотреть на его удаляющуюся спину. Несколько минут Мидория стоял неподвижно. Он не знал, правильно ли поступил, признавшись все-таки Тодороки в своих чувствах, однако был твердо уверен в одном: Шото определённо нужно было спасать. Внезапно у него за спиной раздались шаги, а на плечо тяжело приземлилась чья-то рука. — А я знал, что ты пидор, чёртов задрот, — с ухмылкой выплюнул Бакуго, обходя Изуку, — вы двое просто парочка придурков. А ведь такой кипишь среди девчонок подняли… Деку провел взглядом по его фигуре и, пробормотав «Каччан», потерял сознание и тяжело осел на землю. — Да какого хуя?! — воскликнул Бакуго после паузы, обращаясь к бесчувственному телу Изуку. — Быстро встал, чертов Деку, я не буду тащить тебя, идиота, на своей спине до столовой!.. *** После второго испытания вся разношерстная публика, собравшаяся на фестивале, устремилась к палаткам, набитым едой, напитками и сувенирами. Ученики, однако, не присоединились к восторженной толпе и отправились на заслуженный перерыв, дабы отдохнуть перед заключительным этапом и перекусить в столовой. Учителя же не упустили возможности прогуляться по быстро выросшему на территории UA рынку. Большинство из них встретили знакомых и отправились гулять вместе со своей компанией. Полночь, к примеру, выловила из толпы группу девушек в обтягивающих костюмах и утащила их в маленькое уютное кафе неподалёку; Незу и один из спонсоров пожали друг другу руки и поспешили удалиться в кабинет для обсуждения каких-то важных философских вопросов; что касается Эктоплазма, то его заметила компания фанатов, так что он пропал из виду надолго. У Тошинори опасений, что его узнают в истинной форме, не было. Поэтому он не спеша брёл по проходам между палатками, слушая гул тысяч голосов. Яги даже не пытался разобрать слова: во-первых, всё равно бы в этом не преуспел, а во-вторых, он полностью был поглощён собственными мыслями. Мидория прошёл в третий этап, и Тошинори был безмерно горд за ученика. Не мешало бы обсудить с ним возможные стратегии, но сразу после окончания Битвы колесниц Изуку куда-то исчез, и подсознательно Тошинори понимал, что вряд ли найдёт его сейчас. К тому же, не стоило забывать, в каком состоянии подопечный был перед началом фестиваля. Не исключено, что перерыв Мидория решит использовать для разговора с тем, о ком он так волновался. И Тошинори не считал себя вправе мешать этому разговору. Пусть он и хотел, чтоб Мидория полностью сосредоточился на фестивале и показал, на что способен, но мальчик и сам относился к данному мероприятию со всей серьёзностью. Причуду всё же не так легко приручить. Возможно, и спешить не стоит? Более того, в последнее время ситуация слишком усложнилась. Может, и не нужно толкать этого ребёнка на подвиги. В конце концов, ему всего пятнадцать. — Доброго полудня, Олл Майт! Яги обернулся на знакомый голос. Хизаши выскочил из прохода между палатками и теперь стоял, скрестив руки на груди, в нескольких шагах от самого Тошинори. При этом он смотрел на Символа мира очень выразительным взглядом, который так и кричал, мол, погляди-ка, поймал тебя всё-таки. Сейчас будем разговаривать. Тошинори, если честно, не хотелось с Миком разговаривать. Он, вроде, ясно дал это понять, заблокировав Ямаду в социальных сетях, но то ли коллега не понял эти его непрозрачные намёки, то ли предпочёл их игнорировать. Что было довольно-таки объяснимо, если учесть, кто был тем, из-за кого они, можно сказать, и поругались. Всё-таки Айзава и Мик — лучшие друзья. Очевидно, когда дело касалось Шоты, Хизаши шёл до конца и явно теперь не собирался забывать то, что ему наговорил Тошинори. Тошинори прокрутил в памяти содержание их последней переписки. Он отлично помнил свои слова. Честно говоря, он не хотел ни забывать, ни спускать что-либо на тормозах, просто, а что он мог в данной ситуации предпринять? Как бы ни было комфортно ему с Айзавой, велика вероятность, что он умрёт в ближайшие пару месяцев. Если начать откровенничать, они привяжут себя друг к другу ещё сильнее, а значит, и отпустить после больнее будет. Да и имеет ли смысл откровенничать, когда Тошинори осталось не больше полугода? Ладно, возможно, сейчас он действительно в какой-то мере делал вид, что всё нормально, и вёл себя соответственно, чем создавал какую-никакую, но иллюзию. Не стоило забывать, что его жизнь последние шесть лет катилась по наклонной. Вот только никто до последних месяцев не замечал этого. И непонятно, виноваты тут откровения самого Яги, или же учителя в UA по натуре своей очень внимательны к людям. Сложно всё, в общем. И что делать, тоже не ясно. — Откуда ты здесь? — с обречённым вздохом спросил Яги, вынырнув из собственных мыслей. — А ты думал, что раз ты меня в Ватсапе заблокировал, я всё, навсегда исчезну из твоей жизни? — невесело усмехнулся Мик, — пошли со мной, есть разговор. Они отошли в тень, настолько далеко от толпы, насколько это было возможно, и остановились друг напротив друга. — Итак, — кивнул Тошинори. — Итак, — вторил ему Ямада, — вернёмся к нашему последнему разговору. Опуская то, что мне не нравится, как ты поступаешь с моим другом. Мы оба прекрасно знаем, что смерть Всемогущего станет ударом для общества. Раз уж ты смирился, ты не мог не подумать о том, что после делать государству. Логично предположить, об этом ты позаботился и план у тебя есть. Мик взглянул на Тошинори, пока тот лихорадочно думал, что ответить на данное, в общем-то, абсолютно рациональное заявление. Разве что… Разве что у Тошинори не было плана. Когда пять лет назад он и Все За Одного встретились уже во второй раз, Яги выложил всего себя и все свои силы на то, чтобы добить злодея. И был уверен, что преуспел, хоть и цена оказалась высока. Победа стоила ему лёгкого и желудка, а левый бок разворотило в мясо, но он выстоял, и Япония выстояла вместе с ним. Тот, кто убил его Учителя, наконец-то сгинул, и Яги мог вздохнуть спокойно. Разумеется, насколько он мог в его плачевном состоянии дышать. Все За Одного убит, угроза устранена. С течением времени, конечно, появились бы новые злодеи и новые группировки. Но они появлялись всегда, и, пока Тошинори оставался жив, он с ними справлялся. Настолько справлялся, что решил, будто передать беспричудному ребёнку Один За Всех — то, что нужно. Все За Одного ведь убит, верно? А ребёнок едва не умер дважды за несколько часов, сперва уцепившись за ногу Тошинори, который, чëрт возьми, прыгнул с высотного здания, а затем кинувшись отбивать одноклассника у опасного злодея. Куда лучше, если у него будет что-то вроде подстраховки; лучше, если хоть каким-то оружием мальчик сможет защитить себя, когда будет защищать других. А потом появилась Лига Злодеев — совершенно иной уровень группировки. То, что они творили — полное безумие — подозрительно смахивало на стиль давнего знакомого Тошинори. Знакомый, правда, должен гнить в земле уже шесть лет. Но если Яги ошибся… Если он ошибся, все те дети, которых ему доверили и которые доверились ему, в опасности. И весь мир в опасности, а Тошинори… А Тошинори умрёт, у него просто нет времени, у него никогда и ни на что нет времени. Все его подозрения, по сути, ничем не подкреплены, и, даже если ему поверит Тцукаучи, ничего они сделать не смогут. Наводок нет, координат нет, даже планы Лиги не известны. А между тем Ному, появившийся на арене USJ, оставил Яги час в день на то, чтоб с этим разбираться. Рассказать об этом Ямаде? Нет. Не здесь, не сейчас и, вероятно, не ему. Не потому, что Тошинори не доверял коллегам. Просто на кону слишком многое и слишком малым сам Яги может помочь. — План есть, — признался Тошинори, — но он не так хорош, как ему следовало бы быть. — Я догадывался, — вкрадчиво произнёс Ямада, — несмотря на то, что Всемогущий, как оказалось, отлично умеет скрывать то, что ему нужно скрыть, сейчас прекрасно видно, что планов у тебя нет. Ты или надеешься, что пронесёт, или просто-напросто понятия не имеешь, что делать. Но я склоняюсь к первому. И мне хочется верить, что, если ты думаешь, что возможно избежать твоей смерти, то её действительно можно избежать. — Я сказал, что точно знаю, что это случится, — перебил Тошинори, — шанс на то, что я изменю будущее, мизерный, но мне не нравится, к чему сейчас всё идёт… — Что-то происходит, — кивнул Хизаши, и Яги поперхнулся воздухом в середине своего неожиданного признания, — но если есть мизерный шанс на то, что тебе удастся избежать смерти, возможно, его стоит использовать? — Его, считай, нет… Только если я… Подожди, — внезапно покачал головой Тошинори и сжал пальцами переносицу, — я вообще не собирался об этом тебе говорить, какого чëрта?! — Я ведущий радио, у меня язык так-то подвешен. А дело всё в том, что ты рано сдаёшься, Символ Мира. Ты думаешь о том мизерном шансе, но часть тебя уже смирилась. Слушать это — просто страшно, но даже ты признаешь, что шанс на более-менее счастливый финал есть и у тебя. С этим можно работать. Я придерживаюсь идеи о том, что всё будущее существует в нескольких состояниях, и, когда ты что-то о нём знаешь, ты знаешь лишь один возможный исход. Дальше мы действуем по принципу самосбывающегося пророчества — только не высшие силы любое событие подводят под один результат, а мы сами, и в итоге получается то, что получается. Но что, если, не забывая об одном возможном исходе, придумать другой и решить, что тебе необходимо сделать, чтоб его достичь? Создать своё собственное пророчество, и повернуть всё так, чтоб именно оно и сбылось. Я не верю в материальные мысли, но сейчас мне кажется, что использовать данную методику имеет смысл. — Я не говорил, что тут играло роль пророчество, — прервал его монолог несколько растерянный Тошинори. — Я сложил два и два, — улыбнулся уголком губ Ямада, — все знают, с каким героем ты работал несколько лет назад. На этих словах в сердце у Тошинори затянуло болью, как тянуло каждый раз на протяжении вот уже пяти лет. Об этом думать у него точно не было ни сил, ни желания. Он покачал головой и беспомощно посмотрел на Хизаши. — Придумать исход? Какой? — Действительно, черт возьми. Тошинори вздохнул, и, раскрывая те немногие детали пророчества, которые знал сам, проговорил: — Я не знаю, когда и как битва, в которой мне положено умереть, произойдёт, и не могу придумать что-то, что может её предотвратить. — Да не обязательно исход сражения думать, просто что-то такое, что означало бы финал; смерть — это ведь финал, как не крути, и нам нужно нечто с похожим смыслом… — Когда мы создавали группу, — вдруг раздался недовольный голос, — вы двое сказали, что секретничать вы теперь будете там. И что же я вижу… Тошинори и Хизаши, вздрогнув, обернулись и посмотрели на идущего к ним Айзаву. Мужчина, в своём чёрном костюме, с замотанным бинтами лицом и засунутыми в карманы руками, посреди яркого праздника выглядел странно и даже неуместно. На лице Хизаши тут же расцвела озорная улыбка. — «Oh shit, here we go again»! Да, Стëрка? — Заткнись. Что случилось? — Мы обсуждаем Фестиваль, — не моргнув и глазом соврал Ямада. — И как Фестиваль? — поинтересовался Шота у бледного Тошинори. — Все молодцы, — пробормотал тот. Айзава оглядел его с головы до ног, но, никак не прокомментировав внешний вид, сказал: — Вообще-то у меня к тебе дело. Прямо сейчас. — Боюсь, прямо сейчас я занят… — Тошинори неуверенно посмотрел в сторону Ямады, который игнорировал их с Айзавой разговор и старательно делал вид, что его внезапно заинтересовали собственные ногти. — Только ты и я, — Айзава тоже взглянул на Хизаши, однако куда более выразительно, — мы вдвоём. Прямо сейчас. Идём смотреть видео с котиками. –… Я в деле, — поколебавшись, ответил Тошинори. — Ну конечно, кто бы сомневался, — подал голос Хизаши. — Тут ты прав, от такого я б не отказался. Прости, — когда Яги обратился к Ямаде, в голосе его не было ни капли раскаяния. Мик пожал плечами и незатейливо пообещал: — Я с тобой ещё договорю. — Потом, — отрезал Айзава, подходя к Тошинори и беря того под локоть, — а сейчас пошли. Вскоре они исчезли в толпе. Ямада, проводив их странным взглядом, усмехнулся и ушёл искать немногих незанятых коллег, дабы скоротать время до начала третьего этапа Фестиваля. Тошинори, идя рядом с Айзавой, не пытался освободить руку из хватки последнего. — Что он тебе наговорил? — недовольно спросил Шота, когда они отошли на приличное расстояние. — Да ничего особо важного, — отмахнулся Тошинори, мягко улыбаясь каким-то своим мыслям, — Мик же сказал, мы обсуждали Фестиваль. Твоих первогодок, в частности, потому что там есть, что обсудить… — Они молодцы. — Они молодцы, — кивнул Яги, — в общем, как я и сказал, ничего интересного… У тебя случайно нет резинки для волос? — Зачем тебе?.. — недоуменно спросил Шота, выудив, однако, запрашиваемое из одного из своих карманов. А потом буквально потерял дар речи, глядя на то, как Яги, набросив резинку на запястье, старательно завязывает высокий хвост, оставляя две длинные пряди по обеим сторонам от лица. — Как я выгляжу? — усмехнулся Тошинори, закончив сие незатейливое действие. Шота вновь оглядел его с ног до головы, несколько секунд ничего не отвечая. Когда из несколько неуверенной улыбка Тошинори превратилась в озадаченную, Айзава произнёс: — Для того, кто кашляет кровью по несколько раз на дню, весьма недурно. Яги несколько стушевался, но Айзава вновь взял его под локоть и мягко потянул за собой. — Мы не успеем, если будем тут стоять, давай быстрее. Тошинори не сопротивлялся, позволяя Шоте вести его за собой. Вскоре они дошли до ученической столовой. – Почему именно сюда? – спросил он Айзаву. – Меньше людей, – последовал ответ, – но мы не к ним идём, а чуть дальше... – Вот обязательно надо было тебе упасть в обморок именно в том месте, где стоял я, придурок!... По направлению к столам медленно шли Мидория и Бакуго; последний, недовольно бурча, тащил на себе Изуку. Тошинори озадаченно моргнул. – Вообще-то, ты сам туда пришёл... И ты мог мне не помогать... О? – Заткнись, идиотина!... – Но всё равно спасибо, Каччан... За то, что помог дойти... – Заткнись, я сказал! И не называй меня так! А?! Тошинори проводил парочку взглядом. Что ж, это многое объясняло. – Что случилось? – Ничего, – покачал он головой, – просто у меня... Как сказать... Сложился пазл. Айзава приподнял бровь. – Не бери в голову, – махнул рукой Яги. На настороженный взгляд коллеги он виновато пожал плечами. Они закрыли тему и, не сговариваясь, ускорили шаг. Фестиваль Фестивалем, загадки загадками, но видео с котиками сами себя не посмотрят. *** Чат «мы здесь не понимаем математику и английский» Лорд Грома (13:53) кто-нибудь мне объяснит почему Мидория и Бакуго пришли вместе и один из них выглядит полудохлым Я у папы гитаристка (13:56) мы знаем не больше тебя и кстати лучше бы полудохлым выглядел бакуго потому что иначе урарака убьёт нас Лорд Грома (13:57) не хочу никого разочаровывать, но это именно что мидория как сьюзен шторм только круче (13:57) МЫ ВСЕ УМРЁМ так стоп а не означает ли это что по нам всё-таки устроят траур?? ИнопланеТЯНка (13:58) пфф это вряд ли Мы здесь не уважаем гравитацию (13:59) ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ДЕКУ ПОЧЕМУ СЕЙЧАС ПОЧЕМУ ЕГО теньЯ (14:00) Спокойно Всё будет хорошо Мы здесь не уважаем гравитацию (14:00) Я НЕ УВЕРЕНА Not_Geek (14:01) Урарака, я правда в порядке Просто упал в обморок, потому что не ел с утра Ну и кое-какие обстоятельства поспособствовали А Каччан просто помог мне дойти до столовой Взрывокиллер (14:02) НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК ДЕРЬМОВЫЙ ДЕКУ я кстати мог бы слить те самые "обстоятельства" но не буду я не настолько мелочный Скотч (не вискарик) (14:02) вау)))) серьёзно)))) Дуэйн Скала Джонсон (14:03) а ты точно Бакуго? мне кажется тебя подменили ИнопланеТЯНка (14:03) моргни если тебя держут в заложниках Взрывокиллер (14:04) НАХУЙ ПОШЛИ ЧЕ ВЫ ВСЕ НА МЕНЯ ВЫЛУПИЛИСЬ Я НЕ БУДУ МОРГАТЬ Скотч (не вискарик) (14:07) интересно сколько он продержится кстати Урарака похоже желает тебе смерти, если вы попадетесь друг другу в третьем этапе я поставлю на её победу ИнопланеТЯНка (14:14) не, вряд ли нам так фортанет ИнопланеТЯНка (14:38) Я В ШОКЕ РЕБЯТ УРАРАКА МОЧИ ЕГО теньЯ (14:40) Давайте не будем поощрять насилие Скотч (не вискарик) (14:40) мы буквально участвуем в фестивале на котором нужно бить морды своим однокурсникам нигде ещё насилие так не поощрялось как здесь теньЯ (14:41) .... Дуэйн Скала Джонсон (14:41) ИИДА ДАВАЙ Я В ТЕБЯ ВЕРЮ теньЯ (14:42) Как это мужественно Дуэйн Скала Джонсон (14:42) ХОРООШ ИнопланеТЯНка (14:45) а Тодороки получается дерётся с Мидорией?? как сьюзен шторм только круче (14:46) представляешь ДА где там был мой попкорн Дуэйн Скала Джонсон (14:47) мне хотелось бы признать что поощрение насилия в таком ключе это всё-таки как-то совсем не мужественно ИнопланеТЯНка (14:48) тебя никто не слушает Дуэйн Скала Джонсон (14:48) ы(( *** Шото стоял в коридоре, готовясь выходить на арену. Внешне, как всегда, он был невозмутим, однако внутри него бушевали эмоции. От безумной ненависти до бесконечной любви, от гнева к спокойствию. Тодороки одновременно и ненавидел Изуку за его признание, подарившее удушающие своей необычностью чувства, и любил за возможность испытать всё это. Он метался из крайности в крайность, пока в таком же коридоре, только напротив, стоял Мидория. Кажется, он смотрел прямо на Шото. Или на безумно громкий стадион (или просто безумный стадион?). Впрочем, это абсолютно неважно, поскольку Изуку не смотрел на что-то определённое. Каждую секунду он, должно быть, от волнения, перескакивал взглядом то на ряды болельщиков, то на будку комментаторов, то на арену, то на Шото, то на свой костюм. Было видно, как голова Изуку нервно вертится из стороны в сторону. Стадион взрывался криками каждый раз, когда учитель Ямада бурно комментировал прошедшие испытания, после чего Шото морщился от мерзкого шума, мешающего думать. Он вперил свой взгляд в пол. Голова болела от сумасшедшей нагрузки, поскольку Шото уже несколько часов подряд прокручивал в мыслях одну и ту же фразу, каждый раз про себя озвучивая её с новой интонацией. «Я люблю тебя» Шото разбирал её на слога, на звуки. Вспоминал те иероглифы, которыми она пишется. Всего три слова, но зато сколько они значили. Кто говорил это Шото в последний раз, до Мидории? Когда? Сколько самому Шото тогда было? Зачем? За что? И всё же, любят ли за что-то или просто так? Нужно ли заслужить любовь? Если да, то каким образом? Столько вопросов и ни одного ответа. Между тем учитель Ямада заорал в микрофон: — Встречайте! Поединок между Тодороки Шото и Мидорией Изуку! Это означало сдвинуться с места и пойти на арену. Шото судорожно придумывал план, покусывая нижнюю губу, пока ноги медленно, но верно двигались к прямоугольной площадке для сражений. Спустя тридцать секунд он встретился взглядом с Изуку, и сердце вместе со всеми внутренностями скрутились в животе. Бешено стучала кровь в ушах, Шото медленно терял самообладание. Надо срочно придумать план. Срочно. «Я буду защищаться,» — решил Шото, — «мне эта победа не нужна, пусть Мидория сам победит. Я закроюсь льдом, но не думаю, что это его остановит. Он быстро победит, и я спокойно уйду с этого чёртового фестиваля.» Они ступили на площадку, расстояние между ними было примерно десять метров. Цементос стоял посередине. Спустя какое-то время он махнул рукой: — Начали! Тодороки сразу закрылся льдом, а Мидория отошёл на шаг, готовясь сломать себе палец и тем самым атаковать. Тодороки старательно делал вид, что будет сражаться. Он изображал суровость, целеустремлённость. Всё то, что испытывали другие. Но он не чувствовал ничего из того, что показывал. В первую очередь он боялся. Боялся за Изуку, за самого себя, за свои эмоции, за маску, что может расколоться в самый неожиданный момент. Он не знал, можно ли позволить Изуку увидеть хоть часть из его нынешних эмоций, поэтому закрывался. Перед глазами мелькали воспоминания о маме, об отце. Мама в его воспоминаниях пыталась улыбаться, быть счастливой. Она хотя бы пыталась, в отличие от Шото. Шото не пытался. Изуку прожигал Тодороки взглядом, сосредоточившись на поединке. Сейчас его не волновали ни разговоры, ни чувства. Ему хотелось выбить всю дурь из Тодороки, чтобы помочь. Помощь безумная, можно даже назвать её отвратительной. Но по-другому его никак не вывести на эмоции. Изуку сломал первый палец, метко разбивая лёд Тодороки. Шото словно похолодел изнутри, покрылся ледяной коркой. Он будто бы чувствовал, как ломались пальцы Мидории, слышал хруст костей. Тот чудовищный звук ломающихся хрящей вызывал боль, которую Шото чувствовал… Сердцем. Он никогда её не забудет. Сейчас он не боялся замёрзнуть от своего же льда, не боялся гнева Старателя, не боялся за свой проигрыш. Он боялся только за руки Изуку. Но битва неумолимо продолжалась. Изуку медленно, по частям ломал самого себя, он старался заглушить свою моральную боль, а Шото не мог на это смотреть. Внезапно он рванул на Мидорию, подгоняемый осознанием собственного бессилия, но замедлившись из-за холода. Мидория ударил Шото в живот, и это несколько отрезвило. Но Тодороки добился своего — он заморозил израненную руку Изуку, сломанную. Это облегчит боль, поможет после излечить. — Тодороки, ты дрожишь, — Шото, шатаясь, отошёл на несколько шагов назад, пока Изуку говорил. — Хватит, ты достиг своего предела, тебе пора менять причуду на огонь. Шото замерзал. Он покрывался льдом с головы до ног, но не мог ничего поделать с этим. — Я не буду использовать то, что принадлежит моему отцу, — Тодороки хрипел от холода. Изуку медленно отошёл ещё на шаг. — Почему ты не сражаешься на все сто?! Почему?! Все вокруг борются за победу во всю силу, пока ты собираешься обойтись только половиной?! Хватит валять дурака! Это и твоя сила тоже, так почему ты её не используешь?! Этот словестный поток был настолько внезапным, что Тодороки не сразу понял, как на него реагировать. Но потом, когда перед глазами вновь появились воспоминания о матери, Шото оказался не в состоянии контролировать гнев. Он кинулся на Изуку, бья в рукопашную. Мидория вяло отвечал, его состояние не позволяло ему сразиться так, как он мог раньше. Они отчаянно бились, кружась по арене. Изуку страдал от боли, Тодороки замерзал. Ни один из них уже не мог сражаться в полную силу. Между тем маска Шото медленно ломалась. Он не мог смотреть на такого Изуку с безразличием. У него не получалось. Он хотел остановиться, хотел закричать на весь стадион о том, насколько Мидория безрассуден. Ведь так нельзя. Однажды он сломает свои кости, потеряет их безвозвратно. И тут Тодороки застыл, слишком шокированный, чтобы двинуться. Он заботится о Изуку? Он волнуется? Ему хочется остановить всё, только чтобы быть рядом с ним? Что это? Что это? Сердце в припадке забилось, и Шото нахмурился. Это любовь? Влюблённость? Почему Изуку так смотрит на него? Что это за мрачное торжество? — Ты использовал её, — проговорил Мидория с улыбкой. Он мрачно торжествовал, но это не было злорадством. Он радовался, старательно подавляя гримасу боли. Сломанные пальцы посинели, из уголка губ текла струйка крови. На стадионе стояла тишина. Тодороки почувствовал, как обнял огонь его левый бок; как лизнули его шрам на лице горячие языки пламени. Почему-то глаза заслезились. Шото вспомнил свою маму, говорящую только одну фразу: «Пока у тебя есть цель, тебе нечего бояться» Пора заканчивать это. Тодороки выложился на полную, использовал все силы, которые у него остались. Подавляемое долгие годы пламя и оставшийся у него лёд уничтожили друг друга, и арену окутал сильный пар. Пока Полночь и Цементос судорожно думали, как остановить их, горячий белый воздух рассеялся. Когда Шото увидел Мидорию, лежащего у стены, он был опустошён. В том же состоянии он проиграл Бакуго несколькими раундами позже. Зачем вообще Тодороки первое место, если кроме Изуку ему не нужно ничего? *** Изуку очнулся в белой комнате. Всё тело ныло, на левую руку был наложен гипс. Хорошо, что она болела не так сильно, как в прошлые разы. Интересно, почему? Изуку вспомнил весь поединок. Он так и не смог понять, достучался ли до Шото или нет, потому что Тодороки всё время был словно камень. Только под конец в нём проснулись какие-то чувства. Кажется, Изуку нужно снова поговорить с ним. Только когда? Сейчас будет стажировка, а потом… А что потом? Он понятия не имел, что. Но что-то определённо будет. На награждении так ничего и не прояснилось, и они оба, не поговорив, а лишь бросив друг на друга пару осторожных взглядов, разошлись. *** Чат «мы здесь не понимаем математику и английский» теньЯ (6:56) Всем доброе утро, ребята! Сегодня пятница, потрясающий день! После спортивного фестиваля мы впервые встретимся в классе! И я очень надеюсь, что никакие конфликты не будут мешать учёбе! Лорд Грома (7:03) как! много! восклицательных! знаков! теньЯ (7:04) К слову, спасибо, что подменила во вторник, Яойрозу, я очень это ценю Я хочу чай (7:04) Я всегда на связи Всё ведь в порядке? Ты тогда ушёл, даже не дождавшись конца фестиваля теньЯ (7:05) Всё замечательно! Я хочу чай (7:05) Ну раз так, то не за что, обращайся) ИнопланеТЯНка (7:38) вы не поверите, меня узнали в метро!!! я в шоке Дуэйн Скала Джонсон (7:40) и меня тоже как сьюзен шторм только круче (7:41) а меня вот никто не узнал((( Скотч (не вискарик) (7:41) ИНТЕРЕСНО ПОЧЕМУ ХЫХ Взрывокиллер (7:44) КАКИЕ-ТО УПЫРИ В АВТОБУСЕ СПРОСИЛИ МОЛ А ТЕБЯ РЕАЛЬНО ЦЕПЯМИ СВЯЗАЛИ ВО ВРЕМЯ НАГРАЖДЕНИЯ? ИДИТЕ НАХУЙ ТВАРИ Я хочу чай (7:44) Я надеюсь, ты им не так ответил Взрывокиллер (7:45) .................................. Я хочу чай (7:45) ... Ладно, это не самое страшное, что у нас происходило И что произойдёт Я уже поняла, в этом классе чудес ждать не стоит Лорд Грома (7:46) и откуда только в тебе этот пессимизм *** Это были долгие два дня. Да, спортивный фестиваль закончился, все остались живы и относительно здоровы, но Шота до сих пор чувствовал царящее между своими учениками напряжение. И ему это не нравилось. Даже не так, ему это совсем не нравилось. Четыре его ученика разделили между собой первые места, но хоть как-то этому порадовался хорошо если один из них. С Иидой он так и не успел поговорить, Токоями читать было сложно, Бакуго кидался на всех и вся, орал и злился, так что Айзава не видел смысла пытаться что-либо с ним обсуждать, а Тодороки… С Тодороки определённо что-то происходило, но он не отвечал ни на какие вопросы, поэтому Айзава решил выждать правильный момент. За два дня, которые ученикам дали, чтобы оклематься, всё не наладится, это очевидно, но основные эмоции улягутся и можно будет заново выстроить привычную всем атмосферу. С такими мыслями Шота тащился утром по коридору академии к аудитории класса 1-А. И да, уже со второго этажа были слышны чьи-то крики. Разобрать, кто именно вопит, было трудно, но Айзава не питал иллюзий, что такой ор мог издавать кто-либо кроме его класса. Вот и хорошо, подумал он, разберëмся на месте. Раньше начнём — раньше закончим. — Айзава-кун! — внезапно окликнули сзади. Шота обернулся. Тошинори, нагнав его, остановился, пытаясь отдышаться, и переложил в другую руку папку с документами. — Доброе утро, Тошинори-сан, — Айзава оглядел коллегу с ног до головы. Удивительно, но после их разговора тот стабильно собирал длинные светлые волосы в хвост. Ему… Шло? Определëнно. Но лишний раз говорить об этом вслух Шота не собирался. — Как они? — голос Тошинори вырвал его из раздумий. Айзава не ответил, лишь кивком указав в сторону его классного кабинета. — Да я вас всех уничтожу! — в тот же момент пронеслось вдоль коридора. Затем послышался грохот, будто кто-то свалил на пол парту (или кого-то с парты), и всё стихло. Они переглянулись. — Тебе помочь? — с беспокойством в голосе спросил Яги. — Справлюсь сам. Но ты можешь рядом постоять. В качестве моральной поддержки. — Устроим нечто вроде «плохой коп и хороший коп»? — усмехнулись ему в ответ. — Я устрою им выговор. Урок начался пять минут назад, — поговорил Шота, наблюдая, как Тошинори тут же поднял слишком длинный рукав жёлтого пиджака и посмотрел на часы. Мысль о том, что у него невероятно красивые руки, мелькнула на секунду и тут же исчезла, будто бы её и не было. — Так мы опаздываем? — Мгм, — неопределённо промычал Шота. И так понятно, что никто из начальства этого не заметил и не заметит. До кабинета дошли молча. За слегка приоткрытой дверью всё ещё шли разборки, поэтому Шота, невозмутимо переложив в руки Тошинори журнал с заметками, аккуратно заглянул в класс, решив зайти и вмешаться чуть позже. А там и без него кипели страсти. Одна из парт лежала на боку, на нескольких других расселись ученики, пол был покрыт слоем перемешанных конспектов, ручек и цветных мелков. Проще говоря, в классе воцарился хаос. Однако основное действо разворачивалось в центре комнаты. Основательно потрёпанные Тенья с Мидорией пытались оттащить заплаканную Урараку, пока та, размазывая по лицу слëзы, кричала на стоящего чуть поодаль Тодороки: — Конечно, давайте, швыряйте Деку, ломайте Деку, нам же не жалко, мы ведь богатые, нового Деку купим! Тодороки, никак не реагируя на еë слова, смотрел в стену. — Хей, Круглолицая, почему у тебя постоянно всё сводится к деньгам и тому, что на них можно купить? — хмуро поинтересовался сидящий на парте Бакуго. — Чего? — повернувшись к нему, всхлипнула девушка. — Того. Ты смотри, если хочешь, я тебе свою медаль подарю, — Кацуки, вытянув руку, покачал круглой золотой пластиной на пёстрой ленте, словно маятником на бечевке, — мне всё равно не нужна. — Да пошёл ты! — прилетело ему в лицо чьим-то пеналом. — Ты тоже хорош. Зачем ты постоянно к Деку лезешь и каждый раз доводишь его до полусмерти? Нормально?! — Урарака… — попробовал заговорить с ней Мидория, однако тут же осёкся, уворачиваясь от брошенного в него блокнота. — Нет, не нормально, скажу я вам! Это вообще… А вы… Вы… Не договорив, Очако закрыла лицо руками и разрыдалась ещё сильнее. — Урарака! — потянул еë в объятия растерянный Тенья. Она отстранилась. — Нет, не нужно, Иида, я… Я же испорчу тебе рубашку… — У меня много рубашек, — улыбнулся ей староста, вызывая слабый смешок. Айзава решил, что с них достаточно, и уже протянул руку, чтоб толкнуть дверь, как чья-то ладонь удержала его за плечо. — Погоди, — прошептал Тошинори. Айзава покачал головой, собираясь возразить, как вдруг раздался голос: — Я знаю, что то, что я сделал, неправильно. Тошинори с Айзавой, словно по команде, повернулись обратно. Говорившим оказался Тодороки. Парень, сделав пару шагов, теперь стоял перед Изуку. Последний недоуменно на него смотрел, ничего пока не отвечая. — Я не должен был срываться, я знал, что не умею сдерживать огонь, но всё равно не мог остановиться. И перестарался. — Чуть-чуть, ага, — фыркнул Бакуго, но на него никто не обратил внимания. — Наверное, мой отец был вне себя от счастья, — продолжал Тодороки, — но я больше не хочу такого. Я хочу измениться. Из-за тебя. — Меня?! — поперхнулся воздухом Мидория. Тодороки кивнул. — Ты сможешь меня когда-нибудь простить? Пару секунд стояла тишина. А потом Изуку, улыбнувшись, сказал: — Я простил тебя. Ещë тогда, на арене. Я знаю, что ты чувствуешь, Тодороки. И, на самом деле… Тодороки стоял, не двигаясь, и, казалось, почти не дыша. Мидория вздохнул. — Мне тоже нужно измениться. Фестиваль показал, насколько мои навыки несовершенны, так что… Давай изменимся вместе? — Изуку протянул Тодороки ладонь для рукопожатия, — ты согласен? Шото длинные несколько секунд смотрел на протянутую ладонь, а после, сделав несколько шагов, подошёл к Изуку и заключил того в крепкие объятия. — Ух… Тодороки-кун… — просипел ему в плечо Деку, которого такой жест, очевидно, застал врасплох. Краем глаза Айзава заметил, что Тошинори рядом с ним поднял в удивлении брови. «Что такое?» — спросил его Шота одними губами, но Яги в ответ только покачал головой. А вот его класс за дверью, надо сказать, отреагировал не так тихо. Смотря на то, как Изуку, сперва чрезвычайно аккуратно и бережно, но затем увереннее, сжал спину Шото руками и уткнулся тому в шею, все девушки хором умилëнно охнули, а Урарака, не выдержав, залилась новой порцией слëз. Бакуго принялся ворчать что-то нецензурное, со злостью вертя медаль в руках, Киришима обречённо вздохнул и пробормотал куда-то в сторону: — Типичный Бакуго. Тенья опомнился первым и, хлопнув в ладоши, провозгласил: — Раз Тодороки помирился с Мидорией, тогда и Бакуго тоже должен с ним помириться. Давайте, ребята! — Чего, блин? Фу, — скривился Кацуки. — Как ты себе это представляешь? — фыркнула Джиро, сидевшая на парте рядом с Ашидо и ногами опиравшаяся на стоящий рядом стул. — Мириться, серьёзно? Ещё скажи, что на мизинчиках. Мы в первом классе? — Я был бы не против, если б они и просто руки друг другу пожали, — почесал в затылке Иида, — но мизинчики — отличный вариант. Джиро закатила глаза. Остальные усмехнулись, очевидно, не слишком веря в инициативу старосты. Один только Киришима хлопнул Бакуго по спине, заставив того поморщиться, и сказал: — Иди мирись. — Пошёл ты. — Иди-иди, — последовало ещё несколько хлопков, а сразу за ними — негодующий рёв. — Иду я, иду! — соскочил Бакуго с парты, одновременно с этим с силой набросил ленту медали Эйджиро на шею. — Не видишь, придурок? Засунув руки в карманы, он вразвалку, нехотя, подошёл к Тодороки и Мидории, которые всё ещё стояли в обнимку. — Привет, Каччан, — попытался в приветствие Изуку. — Заткнись. Ну че, Половинчатый? — заговорил Кацуки со спиной Шото. — Мириться будешь? Тодороки, не посмотрев на Бакуго и не сказав ни слова, лишь вытянул в его сторону руку с оттопыренным мизинцем. — Ты охренел? А ну живо на меня посмотрел! — Не хочу, — последовал ответ Тодороки, всё также обнимавшего Изуку. На секунду все замолчали. — Тогда пошёл ты нахуй! — заорал Бакуго, оттопырив средние пальцы на обеих руках. В ответ рука Тодороки тоже показала неприличный жест, что взбесило Кацуки ещё больше. Когда Бакуго, взъерошенный от нервов и привычно угрюмый, притопал обратно к своей парте и взобрался на неё, не обращая внимания на сетования Ииды, Киришима вновь попытался хлопнуть его по спине. Бакуго уклонился. — Ну, ты пытался, чувак. — Пошёл ты… — Нахуй. Я знаю, выучил. — Ребята, ну нельзя же так! — Иида, да расслабься уже. — Ну, вот и помирились, — флегматично заключила Асуи. На этом моменте Айзава решил, что дальнейшее развитие конфликта в наблюдении не нуждается, и, подхватив Тошинори под локоть, направился к учительской. — Ты оставишь их вот так? — спросил Яги, неуверенно оглядываясь на класс. — Не совсем, — ответил Айзава, свободной рукой открывая переписку с его студентами. *** Чат «АНТИ спортивный фестиваль» Айзава Шота (8:14) Внимание всем Я приду к концу классного часа, и, если вы не успеете до этого момента убраться в кабинете, можете даже не ждать от меня пощады на предстоящих экзаменах ИнопланеТЯНка (8:14) ОЙ теньЯ (8:15) Айзава-сенсей, мы всё сделаем! Айзава Шота (8:15) Ещё бы вы не *** Шота удовлетворённо хмыкнул и свернул чат. – В честь выходных и того, что фестиваль окончен, предлагаю выпить кофе, – обратился он к Тошинори, – можешь заодно вернуть мне долг. Или заиметь ещё один. – Я тебя угощу, пожалуй, – ответил Яги, тепло улыбаясь. На том и порешили. В будущем их ждали два стаканчика ароматного кофе, коты, ранним утром прибившиеся к уютному кафе, и легкий ветерок, игриво ерошущий волосы. После – выходные, а сразу за ними – новая неделя, выбор детьми геройских имён для стажировки, собственно, сами стажировки, экзамены, тренировочный лагерь... Но сегодня Шота впервые на законных основаниях мог снять повязки, а о бойни в USJ теперь напоминал только шрам у глаза, и он собирался насладиться моментом. В приятной компании. Благо, его приятная компания пока не курировала никакой класс, и у неё первый урок также был свободен. *** Ранним субботним утром Тодороки медленно шёл по тротуару, размышляя над произошедшим в последние дни. Отец, к счастью, отвлёкся на то, что Шото наконец воспользовался причудой огня, поэтому ничего не сказал про второе место, занятое на фестивале. Фуюми и Нацуо просто порадовались за него, на чём тема спортивного фестиваля в семье закрылась до следующего года. В классе все благополучно помирились и стали вести себя как обычно. Учитель Айзава также вернулся в прежний вид, и бинты на лице сенсея были благополучно забыты в привычной рутине. Что же до него… Всё было безумно сложно. Хотя, казалось бы, что сложного в том, чтобы просто поговорить, разобраться в чувствах. Для Шото, как оказалось, довольно нерешительного человека, это было трудно. Он сам до конца ещё не разобрался в себе, поэтому понятия не имел, как можно разобраться и в своих, и в чужих чувствах одновременно. Хотя, почему в чужих? Изуку ему отнюдь не чужой. Но от этого факта, к сожалению, влюблённость как состояние не становится понятнее. Поэтому сегодня он решил отвлечься и наконец исполнить давнюю мечту — увидеться с мамой спустя столько лет. Сердце от этой мысли в волнении начинало биться чаще, кулаки сжимались до побелевших костяшек. Он стоял перед входом в психиатрическую больницу и думал. Действительно ли он хочет пойти к ней? Действительно ли хочет взглянуть в глаза снова той, что оставила огромный шрам на его лице? Шото потёр шрам и двинулся к стеклянным дверям. Да, он хочет увидеть свою маму и сказать ей, что давно простил её. В конце концов, она тоже не была в раю, ей тоже не было легко. Само существование Шото оказывало на неё огромное давление. Он подошёл к женщине, сидящей за столом в приёмной. — Добрый день. — Добрый, — вяло отозвалась она, взглянув на Шото и положив подбородок на кулак, — чем обязана? Шото поглядел на неё пару секунд и спросил: — В этой больнице лечится Рей Тодороки? — он неуверенно провёл рукой по волосам. Женщина медленно прокрутила мышкой экран на компьютере и ответила: — Да, есть такая. Хотите навестить? — Да. — Кем вы ей приходитесь? — спросила она. — Сыном. Меня зовут Шото Тодороки. Брови женщины взлетели вверх. — Первогодка UA, значит. Сын Старателя. А я-то думаю, где я вас видела? Проходите, вам в палату номер триста пятнадцать. Шото кивнул и медленно прошёл по коридору к лифту. Войдя в него, он нажал на кнопку с цифрой три и задумался. Что будет, если он прямо сейчас расскажет Изуку о своих чувствах? Наверное, всё будет хорошо. Или не совсем? Они начнут встречаться или будут ходить вокруг да около? Лифт остановился на третьем этаже и Шото медленно, не торопясь, вышел из него, идя по коридору направо. Нет, так нельзя. Шото ещё даже не до конца уверен в своих чувствах, поэтому не стоит рисковать. Это будет необдуманное решение, он пойдёт на поводу у мимолётных мыслей, появившихся в его голове на эмоциях. Он стоял у двери в палату триста пятнадцать. Рядом с номером на табличке было написано «Миссис Тодороки». Шото сглотнул и вознёс ладонь над дверной ручкой, но потом опустил, вздохнув. Он так и не подумал, что ей сказать. А как она отреагирует на его присутствие в целом? Спокойно, удивлённо? Или вообще упадёт в обморок? Но, вспомнив то, как она относилась к нему раньше, Шото решительно поднял подбородок, выровнял спину и вошёл в помещение. «Что бы ни случилось, я должен с ней поговорить.» Перед ним открылся вид на светлую больничную палату. Стол, кровать, окно — всё, что окружало сидящую на стуле и смотрящую в небо за стеклом женщину. При её виде сердце пропустило удар, и Шото облизал губы, закрыв за собой дверь. Рей обернулась на звук, и её глаза в шоке расширились. Шото криво улыбнулся, всё ещё не привыкший к эмоциям, и сказал: — Привет, мама.