Август и неспешные признания.

17.08.22. Юнги лежит, прожигая вдумчивым взглядом потолок, кусая изнутри щеку и уже битый час переводит глаза то с настольных часов, подаренных ему отцом, указывающие сбоку сегодняшнюю дату, обратно на покрытый трещинами потолок, сжимая в правой руке исписанный лист. Он медленно разжимает пальцы, усаживается на краю кровати, что следом тут же издаёт противный скрип, и перечитывает написанные корявыми буковками слова, раздумывая, все ли подготовил правильно. Вновь встревоженный от тяжелых мыслей взгляд ложится на время, показывающее девять утра и пронзает тишину громким выдохом. Он не знает, зачем так сильно переживает. Все спланировано чуть ли не идеально, остаётся лишь дожидаться чётко назначенного времени и всё должно пройти гладко. В крайнем случае Юнги на это надеется. Как бы он не старался, что-то каждый раз в его планах идёт не так и это единственное, из-за чего он смеет так сильно переживать, усложняя себе жизнь чрезмерной педантичностью. Но с великой способностью ставить все лишние эмоции под блокировку, поднимается на ноги, подхватывая телефон с тумбы, находит нужный номер и высылает короткое смс, со словами: « Доброе утро и с годом нас, Тэтэ. Не забудь, сегодня в семь. » Мин забегает в цветочный, покупая у работающей там знакомой букет, состоящий из пионов и ромашек, любимых Тэхеном. Темноволосый кидает на пионы взгляд, настолько чарующие и пышные, оставляющие после себя шлейф аромата дивных ноток, сравнимые с бессмертными посланниками любви. — Наверное, — думает он, — Тэхен сравним с его любимыми цветами. Ведь он напоминает о любви. Юнги забирает соцветие, улыбается на прощание и покидает помещение под звук колоколов, повешенных над входом. По пути обратно поднимает голову к небу, собирает облака в значимые лишь ему одному картинки, щурясь от свечения солнца, ощущая легкий ветер, змейкой пролезающий под ворот футболки. В воздухе пахнет запахом влажной липы, перегорелых спичек и любимыми Тэхеном пионами. Он справляется с лестничной площадкой в два шага и летит к своей двери, по пути разыскивая в карманах ключи, с брелком со снорлаксом, подаренным Кимом. С распахнутых окон веет летним холодом, а занавески летят под давлением вперёд, не пропуская палящее солнце внутрь. Мин небрежно кидает свои конверсы где-то в углу, закрывая дверь и оставляя букет на прихожей. Двигается в сторону кухни, проверяя по пути уведомления на телефон, подмечая сообщения от Тэ, в которых тот рассказывает про встреченного по дороге на учебу кота, легонько улыбаясь. Он облизывает пересохшие губы, достаёт мятую бумажку из заднего кармана брюк и подхватывая ручку, брошенную на стол, отмечает галкой пункт с цветами. Темноволосый не говорил Тэхену, что подготовил что-то на этот день. Они просто остановились на том, что соберутся у него под вечер, а из-за поступления и прочей загруженности все остальные идеи отбросили на второй план. Ровно до того момента, пока Юнги не приснился тот самый сон. В нем он видел их с Тэхеном, так, как все должно быть, подумал на тот момент Мин. Поэтому за месяц начал обдумывать каждую деталь и ужасно боялся того, что что-то может пойти не так. Только сейчас спокойствие накрывает его с головой. Ким ему пишет как ни в чем не бывало, как и каждое утро. И что-то внутри него говорит, что этот день должен остаться в памяти как один из лучших. Или просто каждый день с Тэхеном считается лучшим,—появляется в его голове быстрее, чем тот успевает подумать. Он разблокировывает телефон одним быстрым движением, нажимает на уведомление и набирает ответ. 10:47. Юнги. Тэхен, это все конечно очень круто, но не думаю, что тебе сейчас нужен новый питомец. Сам же говорил, что собаку хочешь. Тэ. А ты переставай занудчинать, ты просто его не видел, вот и пытаешься меня разубедить. К тому же я его не себе беру. Юнги. Кому тогда? Тэ. Тебе, например. Мин на такой ответ высылает закатывающий глаза смайлик, принимая его слова как шутку и откидывается на стуле, прикидывая, чем себя займёт до вечера. С самой их первой встречи, Юнги до жути хотел заботиться о тогда ещё незнакомом парне. Их позвали на одну из вечеринок общего друга, пытались подтолкнуть к разговору, а Мин четко помнит момент, когда Тэхен начал говорить про его любимое аниме, на что Юнги растерянно хлопал глазками и пытался хоть что-то связать в голове. Они в тот вечер много не взаимодействовали. Временами выходили на танцпол вместе под любимые песни, спрашивали у друг друга несвязные вопросы, а под конец, когда все начали в одежде запрыгивать в находящейся на заднем дворе бассейн, Юнги с твёрдой уверенностью знал, что не последует их примеру ни при каких условиях. Но один взгляд Кима из под полуопущенных ресниц, пока с его челки стекали капли воды, разбиваясь вдребезги об пол, в Юнги что-то разбивалось так же, только тогда он не понял, как это называют и есть ли вообще объяснение этого чувства в словах. Темноволосый согласился. Без раздумий. Просто взял и наплевал на устои, установленные в голове или что сменной одежды у него нет и это будет выглядеть все очень глупо. Он просто взял его руку и сделал тот самый прыжок, окунулся в ледяную воду с головой. А ощущение, что в него, без малейшей надежды выплыть обратно. Юнги почувствовал себя живым. Не потому что подплыв ближе к бортикам, они больше минуты переменивались с Кимом взглядами, стараясь донести что-то друг другу. А потому что галочку, рядом с «прыгнуть в воду на вечеринке», можно было смело дописать. Те взгляды отпечатались в его памяти слишком чётко. Юнги не смотрел насквозь, он смотрел в него. В Тэхёна, у которого душа размером с галактику, а в Юнги по одному каждая планета взрывалась от доныне незнакомых чувств. Только эти взрывы не приносили за собой панику и отобранные надежды. Они возрождали вместо себя нечто новое и сильное. Они помогали отпустить всё, что было до и жить этим самым после. Юнги отбивает знакомый лишь ему ритм на коленке, легонько покачивает головой в такт, неосознанно пытаясь таким образом расслабиться. Он прикрывает веки и откидывается на спину, расплываясь в лёгкой дреме словно окунувшись в ту самую ледяную воду, сдаваясь и погружаясь все глубже. 12:45. Юнги. Тэ. Тэтэ. Тэхен, чёрт бы тебя побрал, нельзя заставлять старших ждать. Это минимум невоспитанно. Тэ. А максимум? Я не отвечал тебе лишь две минуты. Юнги. А максимум получишь по шее. Какой твой любимый вкус чипсов? Мне для науки. Тэ. Ты сейчас серьёзно? Юнги. Похоже на то, что я шучу? Тэ. Там на упаковке сыр и какая-то зелень. Не знаю, я недавно пробовал, вроде вкусные. Юнги после их первой встречи с Тэхеном начал смотреть его любимое аниме. Но, если быть уж слишком честным, не по доброте душевной конечно, а потому что Ким пообещал посмотреть тот самый сериал, о котором без конца трещал темноволосый и так они сошлись на устраивающем обоих неком компромиссе. Юнги терпеть не мог такие анимации. Сколько раз пытался, не получалось влюбить в себя, хоть и считал он это, несомненно, искусством. Только рекомендованное Тэхеном посмотрел за три с половиной дня и писать в первые дни боялся, кидаясь эмоциями от просмотренного, а когда осознал, что Тэ не только мнения от него добивался, а может даже, почти постоянного общения, растерялся до дрожащих кистей рук и уставившись в уже давно отключённый дисплей телефона, размышлял, придумал он это себе или действительно так и есть. Тэхен ему нравился. Или если быть точнее, привлекал. Юнги смотрел все серии во дворе загородного дома. После окончания расхаживал по саду и долго думал, что чувствовал к повалившемуся, словно снег на его маленькую голову, Тэхену. Он не помнит точно, с какого периода они стали ближе. Скачали то самое приложение, для совместного просмотра чего-либо или прослушивания музыки вместе. Как ставили по очереди любимые треки, Юнги каждый последующий лишь с ним ассоциировал. Юнги каждую последующую минуту лишь о нём думал. Утонул, в тот самый день, решил. И никто его не спас той ночью. А он и не сопротивлялся. Мин просыпается от нескончаемого телефонного звонка, вибрирующего где-то под боком. Шарит ладонями по простыням, находит ищущий предмет и слепо целясь в какую-то из кнопок на панели, прикладывает к уху. — Слушаю, — хриплым ото сна голосом, растирая глаза. — Ты мне говорил в семь. Голос Кима казался слишком отдаленным. Юнги приоткрыл один глаз, подмечая лишь шестой час и непонимающе хлопал глазками. — Меня пораньше с учебы отпустили, у тебя получится прийти за мной? — Конечно, уже выхожу. Кидает Мин, тут же вскакивая со своего места и натягивая поверх футболки растянутый временем свитшот, на случай, если к вечеру станет холодней. Он думает с минуту, решая всё же оставить свой волшебный список в углу комода и покидает квартиру, направляясь в сторону места обучения Тэхена. Раньше они довольно часто виделись по этому поводу. Юнги ждал сообщения Кима о том, что он будет свободен чуть раньше запланированного, а темноволосый выбегал с подработки и они вдвоём доводили Тэ до дома. У Тэхена просторный дворик, в котором они в первый раз, после той вечеринки встретились и в котором Юнги раньше чувствовал себя до ужаса некомфортно. Ким приглашал своих друзей посидеть с ними, а все, что хотел делать Мин, это иметь хоть малейшую возможность почувствовать теплоту его ладоней или показывать свои влюблённые глаза, направленные на второго не так скрытно от чужого внимания. Позднее Тэхен отвёл парня подальше от других, показал парные колечки, самолично слепленные из глины, в виде мордашек лягушки и которую, в последующем, Юнги носил непрерывно. Сейчас он направляется по извилистой дороге, чувствуя, как усиливается ветер, пока до его слуха доходит шелест листьев, движущихся с его каждым порывом и недовольно хмурится, отходя дальше от петлистой дороги и гудков машин. Юнги поднимает голову, проходя меж домов, замечая пожилую женщину, раскладывающую постиранные вещи на сушилку, как сгущаются тучи, старый велосипед, покоящийся у стены и возвращается к дороге, пинает носком кед попавшийся по дороге крышку от бутылки. Сворачивает за углом, доходя до самого конца и в рядом находящемся магазине покупает земляничную жвачку, пытаясь себя переубедить, что не потому что, Тэхен её любит. Он уже доходит до дверей заведения, как к нему подбегает светловолосый мальчик, тут же повисая на шее. — Я знал, что ты придёшь, — с глазами щёлочками, от улыбки, заявляет младший. — Мы созванивались, до того, как я вышел, конечно ты будешь знать, тупенький, — кидает Мин и чуть отстраняясь, замечает, как у того от холода толстовка до рук натянута, считая это, в какой-то степени, милым. Юнги сжимает ладонь Тэхена, говоря тем самым, что нужно возвращаться, пока не стемнело и протягивает ему его любимую жвачку, со словами «завалялась где-то у меня, вот о тебе вспомнил», получая на это яркую улыбку. Юнги так хорошо. Хорошо, когда Тэхен рядом. Когда не надо думать, что он там делает или как себя чувствует, или не расстроило ли его что-либо, находясь в его руках. Юнги считает, появись Ким в поле его зрения и вся тревожность покинет его изнеможенное тело, лишь от одной его улыбки заряжаясь. Мин ведёт его по боковой дороге, чтобы дуло поменьше и не замечает, как они в полной тишине добираются до подъезда, обещая, встретиться позже. Юнги прощается, вызывает такси и набирает номер, спрашивая, все ли будет готово к назначенному времени. Ровно в половине седьмого, темноволосый поправляет свой идеально выглаженный костюм и подобрав со стола букет, отправляется на лестничную площадку, ведущую на крышу. Он видит бамбуковый стол, находящийся ближе к краю, гравированные стулья, стоящие напротив друг друга, ожидающие своей медленной гибели свечи, восседающие на подсвечнике. Юнги достаёт зажигалку из заднего кармана, поджигает каждую, устремляет взгляд наверх, подмечая насколько усыпанное звёздами сегодняшнее небо. Подходит к бортикам, глядит на ночной, горящий огнями город, ищет Тэхена в толпе, даже если знает, что не найдёт. Он всегда его глазами ищет. Не важно, в продуктовом, или на работе, точно зная, что там он оказаться не может. Он будет его всегда искать. Даже находясь на другой точке вселенной. Всегда будет к нему возвращаться. Это что-то вечное, что-то через все протекающие века проходящее. Это что-то внутри Юнги, которое так сильно к парню тянется. Он вертит кольцо, подаренное Кимом. То самое, в форме мордашек лягушки. Подносит его ближе, разглядывает, в голове проносится та самая первая ночь, когда он получив её, от счастья не мог заснуть. Тэхен столько счастья в его жизнь принёс своим появлением в ней, что Мину казалось, человек такого испытать не может. Юнги в ночь их первого знакомства, по дороге домой включил свой любимый плэйлист и спустив окно подпевал своим любимым строчкам, не зная, что таким свободным себя ощущать можно было. Он так Кима любить хотел. До безумия. Писал ему глупые текста, в которых так пытался свою любовь запрятать. Прочитал его любимую манхву, даже спросил, как тот хотел бы назвать своих детей. Юнги хотел знать всё о нём до мелочей. Юнги хотел его себе. Он хотел себе этого Тэхена. С его тёплой улыбкой, заставляющей растопиться сердцу Мина. С веснушками, которых мальчик в детстве так стеснялся. С крепкими объятиями, к которым Юнги так тянется всегда и к разговорам. Он так любит говорить с ним. Не важно о чем, главное, чтобы тот всегда отвечал. Чтобы Юнги ещё какую-то незначительную деталь о нём в задворках сознания сохранял. Самой драгоценной её считал. Он чувствует вибрацию, отвлекаясь на телефон и просит Кима подняться на крышу, кидая всё на то, что тот совсем забыл следить за временем и засидел с гитарой и блокнотом. Оставляет смартфон на столе, стараясь поймать по радио подходящую песню, как слышит торопливые шаги и щелкнувшую дверь, поворачиваясь. Тэхен одет в атласную белую рубашку, заправленную в классические чёрные брюки, накинув сверху винтажный пиджак, который больше его в два раза. Мин подходит к парню с букетом, кажется, что слишком долго теряется в его глазах, протягивая и не сдержавшись, широко улыбаясь. Ким всё так же растерянно хлопает глазками, прогоняя звёзды, поселившиеся в нём, и принимает настолько любимые пионы. Они стоят, как два дурака, не зная, с чего начать. — Приглашаю вас за стол, молодой человек, — преображается темноволосый в роль и двигается по направлению, отодвинув стул и дожидаясь, пока тот сядет. Он берёт вино, раскручивает штопором, разливая гранатовые капли по бокалам и поднимает свой. — За самую ценную встречу в моей жизни, — наконец расслабляется, чувствуя, как и Ким постепенно осознаёт происходящее, чокаясь и отпивая. Мин садится напротив, пытаясь долго не смотреть на Тэхена, который в этот вечер, по-особенному красив. Желтоватый отблеск свечей отсвечивает на его лице, разливаясь медными красками. Глаза у Кима кажутся настолько глубокими, словно в них возможно захлебнуться. Чем Юнги занимается каждый последующий раз, смотря в них. Волосы небрежно разлетаются из-за лёгкого ветра, словно доходящего до всех, кроме них. Даже он не смеет отвлечь две тянущиеся к друг другу души, что не в состоянии угаснуть ни в какой из ситуаций, в которую бы они не попадали. Юнги теряется в его взгляде и вспоминает их, кажется, вторую ссору, после которой они не общались. Мин большего наказания и придумать не мог. Он словно каждый последующий день вдыхал воздух, не соглашающийся поступать в легкие и угрожающего переломать его кости от жажды находиться с тем, который на тот момент, этого в ответ не хотел. Он мечтал вернуться в тот вечер, в котором Тэхен его провожал до машины и обнять его подольше. Чтобы его материальная оболочка его присутствия рядом не забывала. Ещё немного, с ним побыла. Мин стряхивает голову, пытаясь убрать эти мысли подальше и думает, что глоток вина сравним с поступлением Тэхена в его кровь. Внутривенно. Без возможности на отступление. Ким поразил его без разрешения, прямо в сердце. О чем он сейчас думает? Юнги хотелось бы хотя бы на немного научиться читать его мысли. Даже тогда Ким уверяет, что не скрывает ничего и что каждую мысль делит с ним, темноволосому хотелось бы до самой последней детали узнавать, когда ему становится тревожно. Чтобы его защитой становиться. Чтобы каменную стеной, через которую ни одна преграда не посмеет на его дорогого человека попасть, отстроить сумел. — Все равно попытайся ответить, — спустя пару часов, вертит бокал в левой руке и вглядывается в палитру цветов, открывающихся на дне, с улыбкой просит Мин. — Я только точно могу сказать, что не хотел бы путешествовать один. Возможно где-то в Швейцарии или Исландии. Почему бы и нет? Это единственные варианты, включая Ирландию, которые я могу припомнить. — Почему не одному? Тэхен прикусывает нижнюю губу, чуть прищуривается и выдаёт: — Слишком люблю делиться эмоциями. Мне одному делать будет нечего. И Юнги понимает с полуслова. Двигает голову вбок, замечая свет огней пролетающего невдалеке самолёта. Кивает легонько и ковыряется вилкой в тарелке, считая, что согласился бы с Кимом. Только в его случае, Мин хотел бы делить мысли лишь с одним человеком. Находящимся на расстоянии протянутой руки и цвет глаз которых, отражается в его бокале, распивая его до дна. — Опиши свой дом мечты. — Что за расспросы сегодня, — со смущающейся улыбкой бросает Тэхен, откидываясь назад и устремляя взор на небо. — Будто тебе они не нравятся. — Нравятся. Очень. — Ну так ... — Хочу дом с выходом на двор. Солнечные комнаты, просторную кухню, в бело-серых оттенках с нотками дерева и где будет много моих любимых растений, дополняющих интерьер. Гостиную, с удобной мебелью и украшенную мною нарисованными холстами. Спальню на втором этаже с французскими окнами и обязательно, большой стенд с книжками, — он чешет затылок, чуть задумываясь, — и выход на веранду хочу, чтобы такими же огоньками был украшен. Юнги копирует позу Тэхена. Рассматривает каждое свечение. Пытается понять, как, находящаяся на таком огромном расстоянии звезда, доходит до них лишь мигающим огнём. Пытается представить то, что описывает Ким, но лишь его имя, из находящихся звёзд рисует. — Какой твой самый главный страх? Выпаливает. Даже не подумав. — Потеря близких. И что, если со мной что-то случится, это будет ударом для них. Я не боюсь своей смерти, я боюсь того, сколько проблем и кардинальных изменений в их жизнь этим принесу. Тэхен через минуту замолкает, постукивая пальцами незнакомый им обоим ритм, оглаживая скатерть. Что бы Юнги делал без Тэхена? Это не первичный страх. Это что-то, что очень долгое время не давало бы нормально функционировать, приводило бы в оцепенение с каждым осознанием произошедшего. Это чувствовалось бы, как если планеты, каждая по одному своей смертью навела бы на каждого отчаяние и горечь не увиденного, не испытанного. Как если бы способность чувствовать пропала на совсем. Как когда услышав новость, которая перевернёт твою судьбу с ног на голову, ты ощущаешь боль в груди и неспособность ровно дышать. Как если сердце живьём бы вырвали и дразня, заставляли бы смотреть, как она и дальше бьётся. Только не понятно зачем. Юнги не по себе от этих мыслей. Он хочет, чтобы и Тэхен об этом больше никогда не думал. Чтобы его мир не рушил. На его глазах не разбивал. — Тэхен? Тэ промаргивается от подступающей темноты, в которую так долго вглядывался и вопросительно вскидывает бровями. Юнги не уверен, что он хочет сказать. У него впереди беспросветная дорога, через которую им обоим предстоит пройти. — Помнишь, как ты впервые пытался научить меня играть на гитаре? Он чуть расслабляется и пытается воссоздать картины прошлого как что-то цельное и существенное. — Мы тогда сидели на лежаках, около бассейна и я сказал, что давно хотел научиться. — Помню, Юнги. У Тэхена голос несущий теплоту и заботу. У Тэхена голос обволакивающий и заставляющий все остальные звуки под вопрос ставить. Лишь им уповать. Юнги от всех несказанных вслух слов задыхается. Они у него кислород перекрывают, дышать спокойно не дают. Ему кажется, была бы возможность, он бы грудную клетку голыми руками раскрыл и у своего сердца спросил, почему он всё это чувствует и ничего не проговаривает. У Юнги с Тэхеном вечные спады температур, от того, как у темноволосого дыхание перекрывает, когда парень чуть ближе оказывается. У него с Тэхеном страх всё, что создали потерять. У него с Тэхеном ощущение, что мир, рядом с ним, не таким чужим кажется. Каждое биение сердца Юнги, лишь ему принадлежит. Только из-за него в нём цветы распускаются, головы поднимают. И внезапно Мин понял. Он, смотрящий через всю звёздную пыль, постепенно оседающую на их потертый бамбуковый стол, с самого неба, на парня напротив, вдруг осознаёт. Он знал, что это настоящая привязанность, когда понял, что не в состоянии им насытиться. Он понял, что Тэхен даже лучше, чем его любимые книги. Лучше, чем кататься по набережной под полной луной и лучше всех его условностей. Он лучше, чем любовь. — Лучше, чем любовь, — проговаривает, убирая взгляд и любуясь огнями города, что словно расположились под их ногами. — Что прости? Юнги качает головой, заливаясь звонким смехом и поднимается со стола. Находит какую-то песню по радио, протягивает руку, настороженно за ним следящему Тэхену и неторопливо ждёт. Тот после минуты размышлений принимает его руку, накрывая своей. А Мину кажется, что по ним зарядом тока проходятся. Они кружат под старые песни, танцуя и скрываясь от всех лишних глаз. В воздухе парит свобода и безмятежность. В воздухе любовь и нежность. — Почему я так долго шёл к тебе? Вопрос все остаётся висеть в воздухе, который в себя аромат Тэхена впитал. Юнги боковым зрением улавливает свечение от проезжающих машин, непрекращающиеся гудки и чувствует, как внутри, даже глубже того места, где находится душа, обретает покой. Такой еле уловимый для начала, но когда вдыхаешь и не ощущаешь ничего тяжелого, оседающего на грудине, то она чувствуется в этот момент слишком четко. Так, словно все его раны подлатали, а разбитое ранее другими сердце беспомощно сдалось. Биться ему и дальше помог тот, кто делится прямо сейчас теплом. Кто живет вместе с ним в их придуманном и запрятанном от всех мире. Кто на тысячу и одну звезду ярче в юнгиевой жизни. — Я не хочу больше видеть твоего отсутствия в моем мире. Тэхен — его слабость. Та слабость, перед которой тяжело устоять, а он и не намерен. Юнги постепенно теряется в нём, влюбляясь. Это не то чувство, когда увидев человека, ты внезапно понимаешь, что хочешь бросить все под его ноги и начинаешь верить в появление любви с первого взгляда. Это осознанная, размеренная любовь. Когда внезапно проснувшись в один из дней наступающей осени, до тебя доходит мысль, что это мёрзлое и недоброе утро ты хотел бы делить с кое-кем конкретным. Как когда попробовав вкусную малину, хочется потянуться и дать распробовать её сладости другому. Как когда оставшись одному, хочется головой расположиться на его плече и просидеть так целую вечность. Под конец вечера они не чувствуют запредельной усталости. Хочется лишь провалиться в мягкую и просторную кровать, лёжа в одной футболке и с открытым настежь окном медленно засыпать, под разговор редких прохожих. Юнги с Тэхеном спускаются к нему, без лишних слов ложатся под боком друг друга и быстро засыпают. Наутро темноволосый просыпается один. Шарит беспорядочно рядом руками и выдохнув от обреченности, пытается приоткрыть один глаз, который ослепляется солнечным светом, прибирающимся через окна. Он ещё немного лежит, не смея сдвинуться и подмечает сложенный в двое лист, оставленный на комоде. Мин тянется за ним, тут же вчитываясь в слова, заучив, кому они принадлежат. « Нет тебя дороже. » Юнги поднимает глаза, снова рассматривая серый, покрытый трещинами потолок. Ему кажется, что все с этого и начиналось. Он повторяет эти три слова безостановочно, пытаясь понять, что они могли бы значить. Встаёт со своего места, проходит на кухню, заварить чёрный чай. Наспех в душ и даже по дороге за продуктами, повторяет это несчастное тэхеново «нет тебя дороже». Он подходит к кассе, расплачивается и даже внезапно для себя, говорит: — Нет меня дороже. На что кассир настороженно оглядывается и после, пожимает плечами. Он ломает голову, словно ему дали самую сложную математическую задачу или нерешаемую головоломку для гениев. Поедает свои хлопья в тишине, порывается позвонить и только через три гудка услышав чужой-родной голос, бесится: — Нет меня дороже? — Нет, Юнги. Тебя дороже нет. Тэхенов смех. И осознание, что все так, как и должно быть.