Непревзойденный в Сяньлэ

      Му Цин и Фэн Синь вернулись заполночь, когда час чу уже окончился. Они ожидали увидеть тихую резиденцию, но вместо того из внутреннего двора Его Высочества доносились лязгающие звуки ударов клинка о клинок. Приблизившись со стороны внутреннего двора, в тени у лунных ворот юноши заметили замершую фигуру, наблюдающую за происходящим и лениво лузгающую семечки. Фэн Синь и Му Цин синхронно поклонились.       — Интересно, будет придерживаться приличий хотя бы один из моих учеников? — задумчиво спросил Мэй Няньцин, не повернув головы. Выражение его лица нельзя было разглядеть из-за тени стены, но в голосе слышалась усталость.       — Его Высочество… — начал было Фэн Синь, но наставник раздраженно перебил его:       — Что толку, что этот юноша зовет меня наставником, если пропускает мимо ушей все наставления? Его Высочество просто… — наставник напряженно пытался подобрать слово, яростно закидывая в рот дынные семена, но потом все же сдался и проговорил с долей нежности: — …невероятно верен своим желаниям, — тяжело вздохнув, Мэй Няньцин повернулся и строго сказал: — Передайте Его Высочеству, что утренние занятия не отменены и ему больше не будет поблажек.       — Конечно, — согласился Фэн Синь, вновь склоняя голову. Наставник раздраженно взмахнул рукавами и отправился в западную часть поместья, а Му Цин и Фэн Синь наконец получили возможность заглянуть во двор.       Их глазам предстала замечательная картина: Собиратель Цветов под Кровавым Дождем, стоя за спиной Его Высочества, поддерживал его под локти, показывая, как правильно нанести удар Эмином. Демон легко улыбался, выглядя невероятно довольным своим положением, и едва заметно кончиками пальцев поглаживал руки Се Ляня, расслабленно объясняя что-то. Его Высочество же сосредоточено слушал, то следя за медленными взмахами клинка, то украдкой поднимая взгляд на своего учителя. Одежды принца были измяты, а подол измочен в талом снегу: тяжелые ткани явно не подходили для занятий боевыми искусствами. Однако сам Се Лянь неожиданно для себя не обращал внимания на внешний вид, весь интерес отдавая глубокому голосу прямо над ухом. Его щеки подернулись алым, словно весеннее небо на рассвете, и не понять было от мороза, или от чувств.       — Твое Высочество! — не смог сдержать восклицание Му Цин, заметив костюм принца. Когда Се Лянь обернулся, подол его ханьфу взметнулся вслед за движением, и Му Цин явно увидел несколько аккуратных дыр на темной ткани.       — Му Цин! — радостно отозвался Се Лянь, увидев друга. — Представляешь, я одержал верх в сражении!       — В одном из трех, — с улыбкой поправил Хуа Чэн.       — Сань Лан просто слишком силен, — счастливо ответил принц, оборачиваясь. Однако тут же его взгляд вновь вернулся к друзьям. — А почему вы вернулись так рано? Ярмарка не пришлась по душе?       — Ваше Высочество, уже скоро рассвет, — со вздохом поправил Фэн Синь.       — В самом деле? — удивленно спросил Се Лянь поднимая голову и в игривом свете звезд пытаясь рассмотреть занимающуюся зарю. Опустив взгляд, принц рассеяно улыбнулся: — Я совсем не заметил времени. Видимо, мы с Сань Ланом снова были заняты всю ночь.       — Не говори таких вещей, — снова возмутился Му Цин, приближаясь к Се Ляню и с кислым выражением лица осматривая его. Взяв принца за покрасневшую от холода руку, он строго сказал: — Твое Высочество совсем продрог. Почему вы не сели в покоях? Почему ты не переоделся из этих одежд? Посмотри, они же… — безнадежно испорчены! Му Цин хотел сказать еще много, но раздраженно замолчал, уловив на себе взгляд Хуа Чэна. В душе он побаивался его, но и злился: почему для времяпровождения с принцем он всегда выбирает ночь и холод? Неужели не знает, что смертные могут заболеть, и что им нужно ложиться спать с заходом солнца?       — Все в порядке, — улыбаясь, говорил Се Лянь. Хуа Чэн же добавил:       — Слуги гэгэ такие верные. Берут на себя даже ту ответственность, что им не положена.       — Ну ведь должен же кто-то заботиться о Его Высочестве, — неожиданно даже для себя огрызнулся Му Цин. На мгновение он замер, но затем решил разбить треснувший кувшин. — Он тренируется в неподходящей для этого, слишком легкой, но неудобной одежде, в холоде и ночью, тогда как завтра ему следует встать на тренировку и отправиться на занятия. Где же хваленая забота Градоначальника Хуа? Или вам претит встречаться с Его Высочеством днем?       — Му Цин, — начал было Се Лянь, но Хуа Чэн положил руку на его плечо и улыбнулся принцу.       — В чем-то он прав, — сказал демон, но взгляд, который он бросил на Му Цина, блестел льдом. — Гэгэ, нам уже давно пора прощаться.       — Хорошо, — печально отозвался принц, смотря на Хуа Чэна блестящими глазами. — Но мы ведь увидимся завтра?       — Конечно, — демон растянул губы в ласковой улыбке. — Как и договаривались, Сань Лан будет ждать гэгэ в Черной пагоде.       — Надеюсь, торжество будет замечательным.       — Таковым и будет, если гэгэ появится там.       — Сань Лан шутит.       — Сань Лан искренен как…       Не в силах больше слушать этого, Му Цин, закатив глаза, развернулся и направился к покоям принца. Пока Се Лянь прощался с Хуа Чэном, юноша успел приготовить воду для омовения принца, спальные одежды и наряд на завтрашнее утро. Когда Се Лянь все же впорхнул в комнату, Му Цин уже готов был снова выйти во двор, чтобы отцепить двоих друг от друга.       — Я вижу, прогулка прошла удачно, — с улыбкой сказал Се Лянь, задерживая взгляд на прическе Му Цина. Обычно тот убирал волосы в высокий хвост, подвязывая его простой лентой, но сейчас темные пряди были подняты в аккуратный пучок и закреплены деревянной шпилькой в виде тонкой стрелы с темным оперением. Работа выглядела чуть простоватой, но интересной, и подошла бы как к парадным одеждам, так и к повседневному платью.       Му Цин проглотил то, что хотел сказать и отвел взгляд, неловко поправив несколько выбившихся из прически прядей. Он и не пытался скрыть подарок и даже надеялся, что Его Высочество заметит, но когда это произошло все же смутился и не знал, что ответить. Чтобы скрыть растерянность, ему хотелось сказать несколько грубостей о слишком простой и грубой шпильке, но он не мог заставить себя вымолвить и слова. Между тем принц, вовсе не ощущающий неловкости, продолжал:       — Тебе очень идет: видно, что даритель старался выбрать что-то подходящее твоему образу.       — Почему Твое Высочество решил, что это подарок? — насуплено ответил Му Цин. — Может я купил ее сам.        Се Лянь улыбнулся одной из своих снисходительных улыбочек, которые обычно заставляли Му Цина раздраженно скрипеть зубами, а сейчас — краснеть. По его взгляду было видно, что он прекрасно знает, что это подарок, и даже догадывается, чей. Чтобы наконец закрыть эту тему, Му Цин грубо сказал:       — Хватит разговоров: полезай в бочку! Ты уже наверняка не чувствуешь пальцев, а все болтаешь.       — Вовсе нет, я прекрасно себя чувствую, — отозвался принц, сбрасывая с себя испорченные одежды. При взгляде на деревянную бочку, один в один похожую на ту, что появлялась в комнате ранее, он больше не ощущал смущения, лишь губы растягивались в усмешке.       — Му Цин, — раздался из внешней комнаты голос Фэн Синя. — Я принес, что ты просил.       — Подожди пока там, — отозвался юноша, помогая принцу мыть волосы. Тот сначала лежал расслабленно, чувствуя, как замерзшее тело покалывают объятья горячей воды, а потом обернулся, все же решившись рассказать о случившемся ранее.       Му Цин от этой истории вскипел и долго сдавленно ругался сквозь зубы, а вот Фэн Синь, слушающий у дверей, разразился до неприличия громким смехом. Се Лянь поддержал развеселившегося друга несколькими смешками, но еще раз отметил про себя, что порог смеха у Фэн Синя до странности низкий. Закончив омовение, принц вышел во внешнюю комнату, заняв место за чайным столиком рядом с Фэн Синем, который все еще сдавленно посмеивался.       — Почему тебя так веселит откровенное оскорбление Его Высочества? — раздраженно спросил вышедший следом Му Цин.       — Я смеюсь вовсе не над этим, — с улыбкой ответил Фэн Синь. — Однако мне забавно то, что Хуа Чэн сдувает с Его Высочества пылинки и скорее отрубит себе руку, чем непочтительно прикоснется к нему, а его подчиненные выкидывают подобное. Тот демон наверняка хотел выслужиться перед Градоначальником, а теперь девять поколений его потомков не пустят в Призрачный город. Хотел бы я видеть лицо Хуа Чэна, ха-ха-ха!       — Он был растерян, как и я, — сказал Се Лянь. — И вообще, некрасиво смеяться над чужой бедой.       — Разве ж это беда? Хуа Чэн всегда хочет держать все под своим контролем и ему тоже не помешает оказаться в такой ситуации.       Принц расстроенно покачал головой. Он верил, что Фэн Синь знаком с Градоначальником лучше и печалился о прошлых словах друга. Словно поняв это, Му Цин резко подвинул Се Ляню фарфоровую чашку с полупрозрачным отваром.       — Выпей и отправляйся спать, — сказал он. — Утром нам нужно слушать лекции наставника, а на вечер запланировано торжество в Черной пагоде. Будет обидно, если ты свалишься с болезнью.       — Все будет хорошо, — ответил принц, улыбаясь заботе друга, но чашку принял и послушно отпил несколько глотков.       Утренние занятия пролетели незаметно, пусть на них Мэй Няньцин и был необычайно требователен к Се Ляню. Тот, помня о словах Генерала Мингуана, хотел расспросить наставника подробнее о вознесении, но Мэй Няньцин строго одернул принца, сказав не задумываться о подобных вещах раньше срока. Се Ляню эти слова показались несколько странными, но он послушно выбросил лишние мысли из головы — ведь на нынешний вечер был назначен праздник в Черной пагоде. Зная любовь Хуа Чэна к размаху и помня о его изысканном вкусе, принц ожидал увидеть нечто изумительное и сам вдумчиво готовился к торжеству.       После обеда он вместе с Му Цином принялся выбирать облачение на вечер: вернее, выбирал больше Му Цин, а Се Лянь иногда вставлял свои несколько слов. Фэн Синь еще с утра ушел по делам, сказав, что ему нужно обеспечивать защиту города на время торжества, Мэй Няньцин после занятий тоже исчез — поэтому юноши были предоставлены сами себе. Му Цин стоял у открытого шкафа, придирчиво осматривая покоящиеся там наряды, а Се Лянь выглядывал из-за его плеча.       — Это, мне кажется, подойдет, — наконец сказал Му Цин, достав белые одежды с красной оторочкой по подолу и рукавам. Чем-то они напомнили принцу его облачение Воина, Угодившего Богам.       — Мне хочется надеть те серьги сегодня, поэтому, наверное, лучше выбрать что-то в тон, — покачал головой Се Лянь. Кроме прочего, принц подозревал, что весь зал торжества будет выполнен в красных и черных тонах, и ему не хотелось быть единственным белым пятном. На торжестве он ожидал увидеть многих высокопоставленных демонов и хотел иметь возможность понаблюдать за ними, не привлекая к себе лишнего внимания.       Му Цин закатил глаза и убрал наряд, язвительно бросив:       — К сожалению, вряд ли тут найдется фэнгуань сяпэй.       — Чонсам тоже вполне сгодится, — с улыбкой отозвался Се Лянь.       Му Цин не ответил на шутку, но подозрительно глянул на принца, будто пытаясь понять, насколько тот искренен. Се Ляня такое поведение только раззадорило: его отчего-то подобные слова вовсе не смущали, наоборот веселили и радовали. Принц продолжил:       — Давай выберем что-нибудь красное?       — Чтобы слиться со стенами и полом? — спросил Му Цин. — Весь зал наверняка будет в алых тонах и Твоему Высочеству надо выбирать наряд приметнее, если ты не хочешь, чтобы кто-то тебя потерял.       — Он не потеряет, — улыбаясь, ответил Се Лянь.       Наконец выбор был остановлен на черном сюаньдуань, расшитом серебряными узорами, с красными нижними одеждами и такой же газовой накидкой. На воротнике и подоле одеяний замерли хрустальные бабочки, вышитые так искусно, что издали их можно было принять за настоящих, а узкий пояс был украшен алыми кисточками. Несмотря на строгий стиль, в этих одеждах Се Лянь походил больше на праздного молодого господина, возможно — наследника какой-то нибудь некрупной секты. Волосы принц убрал в высокий хвост, открыв изящную шею, и надел подаренные серьги: серебряные бабочки на них, крепящиеся едва заметной нитью, словно порхали рядом с лицом Се Ляня, оттеняя его фарфоровую кожу и яркие глаза. Закончив с прической, Му Цин долго всматривался в принца, будто недовольный проделанной работой, а затем умелой рукой подвел его глаза красной тушью и наконец удовлетворенно кивнул. Посмотрев на себя в ростовое зеркало, Се Лянь удивленно выдохнул:       — Я сам похожу на демона!       — Ага, словно еще один приближенный Хуа Чэна, — довольно подтвердил Му Цин. Принц так и не понял, оскорбление это было, или похвала, но сравнение ему понравилось. Смотря на юношу в зеркале, он не узнавал себя, но чем-то подобное ему и нравилось. Да, это не привычный образ праведного совершенствующегося, но и Се Лянь идет на праздник демонов в их городе — думал ли он однажды, что случится подобное?       Вечером у Черной пагоды было не протолкнуться. Внутрь могли попасть лишь приглашенные демоны, а остальным оставалось топтаться на площади и у входа, надеясь одним глазком взглянуть на двух Непревзойденных. Се Ляня и Му Цина пропустили внутрь без лишних вопросов, под завистливые взгляды оставшийся снаружи, и их глазам предстал первый этаж пагоды. Ранее они уже были тут и запомнили огромный мрачный зал с черными нефритовыми колонами, но сейчас он преобразился. Повсюду были расставлены свечи, горящие зачарованным алым пламенем, с потолка свисали отрезы красных тканей, ближе к стенам расположились резные столики и яшмовые ширмы, за которыми скрывались некоторые гости. В центре зала установили небольшое возвышение, на котором играли взбалмошную музыку одетые в черное артисты, а под сценой изгибались в умелом танце несколько девушек и юношей. Пусть их вольные движения и не были тем, к чему привык Се Лянь, но он не видел и откровенного разврата, чему был тайно рад. Отчего-то принцу казалось, что демоническое торжество не будет тем, что он сможет вынести, но пока происходящее не сильно отличалось от виденых им приемов в императорском дворце: те же гости в пышных нарядах наслаждаются музыкой и общением. Лишь вид этих гостей, мертвенно-бледных, клыкастых или обладающих звериными мордами, чуть отталкивал, но лишь с непривычки.       Замерев у сцены, Се Лянь с любопытством осматривался, желая увидеть знакомые лица. Му Цин рядом, кажется, тоже был заинтересован и, пусть на его лице сохранялось холодное выражение, с удовольствием крутил головой.       — Я так и знал, что весь зал будет в красном, — чуть склонившись к принцу, сказал он. Се Лянь со смехом ответил:       — Как и большинство гостей. Ты был прав: некоторых не отличить от стен.       Му Цин ухмыльнулся, еще раз с гордостью скользнув взглядом по наряду принца. Пусть он не был исключительно приметным, но выделялся и привлекал внимательный взгляд: хотя тут, быть может, свою роль сыграло и лицо Се Ляня.       — Смотри, — через некоторое время сказал принц, беря Му Цина за руку. — Там Старейшина Шэнь. Пойдем поприветствуем его.       С другой стороны сцены действительно замер изящный бессмертный, прикрывающий веером с узором бамбука половину лица. На нем сегодня не было одежд цвета цин: вместо того он был облачен в черное ханьфу с красным узором облаков. Рядом стоял высокий мужчина в похожем наряде, что-то увлеченно рассказывающий рассеяно следящему за представлением Старейшине.       — Старейшина Шэнь! — приблизившись, Се Лянь склонил голову в приветствии. — Мы давно не виделись и я очень рад встрече!       Старейшина обернулся на голос, но неожиданно на его лице появилось растерянное выражение, а после — чуть виноватая улыбка. Се Лянь и Му Цин замерли: за все время общения с Шэнь Цзю они видели только как его красивое лицо принимает пренебрежительное выражение и никогда — такое расслабленное и теплое. В изящных глазах феникса Старейшины плескались озорные искорки, когда он мягко спросил:       — Что угодно молодым господам? — голос тоже был абсолютно такой же, но его интонация и тембр звучали словно весенний ручеек, а не ледяной горный поток. Му Цин с восхищением подумал, что в двуличии этому человеку нет равных, а вот в глазах Се Ляня промелькнуло понимание.       — Простите мою грубость, — с улыбкой сказал он. — Бессмертный Мастер, верно, Шэнь Юань? Я перепутал вас с вашим уважаемым братом.       — Ах, Се гунцы понял слишком быстро, так не интересно, — ответил Шэнь Юань, неспешно обмахиваясь веером. Озорство из его взгляда не исчезло. — Вы можете обращаться ко мне без лишних церемоний: я всего лишь старший адепт своего пика и не заслуживаю звания «Бессмертного Мастера».       — Старший адепт пика Цинцзин все равно что старший адепт хребта Цанцюн, — вмешался мужчина, стоящий рядом с Шэнь Юанем. Он говорил строго, но в его голосе Се Ляню слышалась ребячливость, поэтому он снисходительно улыбнулся. Шэнь Юань бросил на мужчину короткий взгляд и с улыбкой сказал:       — Помолчи.       — Мне лестно, что господин Шэнь знает мое имя, — между тем сказал Се Лянь.       — Брат много рассказывал о вас в письмах и когда мы прибыли, — ответил Шэнь Юань. — Он упоминал, что несмотря на выбранный путь меча, Се гунцзы невероятно хорош в освоении других дисциплин, и даже просил меня переслать несколько древних книг, чтобы передать вам.       — Старейшина Шэнь слишком добр, — смущенно отозвался принц, и мужчина рядом с Шэнь Юанем презрительно фыркнул, за что тут же получил легкий удар веером в плечо. Се Лянь едва сдержал улыбку и продолжил: — Все дело в умении Старейшины рассказать разные темы. Пусть путь меча все еще ближе для меня, но после его рассказов я заинтересовался и менее приятными методами совершенствования.       — Путь меча раскрывает лишь возможности тела, тогда как другие — формируют дух, — вновь высказался мужчина рядом с Шэнь Юанем и тот только бессильно покачал головой. — Иные пути… — мужчина совершенно не скрываясь осмотрел Се Ляня и на его губах появилась высокомерная усмешка: — ..вероятно лучше подошли бы молодому господину.       — Вы так считаете? — улыбнулся принц. За годы совершенствования он привык, что в нем не видят мечника, так сегодня он был еще и в слоях церемониальных одежд, так что вовсе не обиделся. Вместо этого Се Лянь уточнил: — Позвольте узнать, что за путь избрал молодой господин?       — Путь нашего пика — путь знаний, — с гордостью отозвался мужчина и пришла очередь принца удивленно осматривать его. Он был высок, чуть волнистые волосы свободно спадали на крепкие плечи и грудь, длинные ноги обуты в высокие сапоги. По мнению Се Ляня, последний путь, который стоило выбирать с таким отменным телосложением — путь знаний, но он проглотил свои возражения. А вот стоящий за его плечом Му Цин едва слышно высказался:       — Ну, иногда на дно колодца падают и собаки.       Шэнь Юань на это замечание едва заметно хмыкнул, прикрыв часть лица веером, а его спутник, не скрываясь, расплылся в улыбке. Его взгляд не предвещал ничего хорошего и Се Лянь уже хотел извиниться за друга, но тут из-за его спины раздался строгий голос:       — Я же говорил, что надо было завязать ему пасть, — рядом с принцем остановился Шэнь Цзю, раздраженно глядящий на брата и мужчину рядом с ним. — Может тогда он бы перестал позорить Цинцзин.       — Старейшина Шэнь! — радостно воскликнул Се Лянь и Шэнь Цзю перевел на него взгляд.       — Се гунцзы, не обращай внимания на лай моего тупого ученика. Он не ведает, что несет.       — Брат, — улыбнулся Шэнь Юань, но в его глазах принц уловил отблеск разочарования, как от забавной сцены, прервавшейся слишком рано. Мужчина на появление Шэнь Цзю ничего не сказал, лишь высокомерно изогнул бровь и отвел взгляд, будто вовсе не замечая его.       — Говорят, скоро начнется представление, — беззаботно говорил Шэнь Цзю, обмахиваясь веером. Теперь, когда он стоял рядом с Шэнь Юанем отличить их можно было лишь по выражениям лиц, и Се Лянь про себя поражался такой схожести. — Се гунцзы желает взглянуть?       — Конечно! — радостно улыбнулся Се Лянь, но прежде, чем он отправился к сцене, Шэнь Цзю добавил:       — Се гунцзы помнит мое недавнее обещание?       — Вы говорили, что хотите устроить несколько боев для меня, — кивнул принц. После обмена наставлениями с Хуа Чэном он чувствовал, что научился многому и ему не терпелось опробовать новые навыки в бою.       — Верно, — чуть язвительно улыбнулся Старейшина. — Надеюсь, Се гунцзы не против видеть в соперниках моего глупого ученика.       Шэнь Цзю махнул рукой в сторону, указывая на мужчину рядом с Шэнь Юанем и Се Лянь перевел на него удивленный взгляд. В чужих глазах тоже читалось ленивое недоумение, но принц не придал этому значения, ведь в его голове складывались некоторые вещи: нелюбимый ученик Старейшины Шэня, мастерство которого он, однако, признает, и который невероятно дружен с его младшим братом — не тот ли этот Непревзойденный демон по имени Белоглазый Волк?