Unrestrained

Пробуждение для Сая было чем-то сродни возвращению из мертвых. То, насколько ему было плохо, он не испытывал уже давно. Он даже не сразу понял, где проснулся, когда его ослепил свет палаты. В горле пересохло, все тело ныло и было неподъемным. Изначально Сай подумал, что реально умер, но режущая боль в заду и в голове вернула осознание, что он был пока еще жив. Как он здесь оказался? Разве он не был у Хидана? Кто его вытащил? Или же его просто помиловали? Захрипев от боли, Сай начал медленно присаживаться на койке, пытаясь оглянуться вокруг и понять, что же все-таки происходило. — Сай, не надо, — уложил его Узумаки обратно на кровать, лишь бы тот чувствовал себя комфортно. — Не двигайся. Наруто уже на следующий день обязательно пришел в палату Сая, дожидаясь пробуждения. Дейдара перед работой его подбросил к госпиталю. Узумаки сидел уже битый час рядом с Акаши, наблюдая за чертами бледного лица. Казалось, что Сай никогда не придет в сознание, от того и вязкий, противный страх сжимал его грудную клетку. Однако Акаши наконец открыл глаза, и Наруто даже выдохнул свободней. — Привет, — выдавил он из себя улыбку, поймав взгляд брюнета. — Как ты себя чувствуешь? — Ужасно, — прохрипел осипшим голосом Сай, хватаясь за голову и переводя взгляд на Наруто, видимо, ответив быстрее, чем осознав, кто рядом с ним находился. Доктор сказал, что в крови Сая нашли почти смертельную дозу героина, и было удивительно, что он вообще выжил и дотерпел до больницы. Его сердце могло остановиться буквально сразу после того, как вкололи. Помимо этого Акаши изнасиловали. И изнасиловали так жестко, что порвали брюнета изнутри. Врачи пришли к заключению, что парню потребуется очень долгий постельный режим, помимо должного ухода за анальным проходом. Другие ранения были просто ушибами, в этом повезло. — Наруто… — прошептал Сай, наконец осознав, что перед ним был блондин, имя которого он повторял без устали, даже сам того не понимая, когда погружался в глубокий сон. — Да, я здесь, — в очередной раз улыбнулся Наруто, чувствуя, как собственное сердце разрывалось от жалости. — Почему… я здесь? — спросил Сай, непонимающе хлопая глазами. Узумаки тут же передал Акаши в руки кружку со льдом, дабы тот позволил кусочкам растаять во рту и проглотил недостающую организму воду. — Ох, откуда начать? — вздохнул он. — Я в понедельник заметил, что тебя не было в школе. Мы с Саске обследовали твою квартиру, поняли, что тебя своровали у нас из-под носа. Затем Дейдара тебя вытащил из того мотеля, а мы привезли в эту больницу, ибо твое состояние оставляло желать лучшего. Наруто робко коснулся чужих волос на лбу, ласково заправив их за уши. — Я так рад, что ты в порядке. Я переживал… очень. Слова Наруто словно вернули Сая в тот ужас, в котором Акаши пребывал не так давно. То, как над ним издевались, то, как насиловали, как требовали, чтобы он позвонил Саске — все это встало четкой картиной перед глазами, возвращая воспоминания к собственной слабости и немощности, когда снова осознал, что спустя столько лет работы над собой он вернулся к тому же, от чего бежал уже шесть лет. И в конечном итоге, несмотря на попытки максимально защитить Наруто от всей ситуации, хотя руки так и чесались позвонить и попросить о помощи, он все равно подверг всех опасности. И Дейдару… он подставил еще и Дейдару, у которого была репутация и хорошая работа… заставил лезть за собой в грязный отель, потому что сам ни черта не мог выбраться. Сай ощутил, как слезы защипали на глазах, и он отвернул от Наруто голову, чтобы спрятать соленые капельки, покатившиеся по его лицу. — Вы… в порядке? Никто не пострадал? — шепотом спросил Сай, стараясь скрыть дрожь в своем голосе. Наруто все же видел чужие слезы. Он ладонью коснулся щеки Сая, утирая их. Поджал противно губы, виня себя во всех земных грехах. — Конечно же мы в порядке, — улыбнулся он, взявшись за бледную и холодную ладонь. — Итачи обошелся сломанной кистью, правда. В итоге, как я понял, они его именно искали. Так что, к сожалению, тобой жестко воспользовались. Но не волнуйся, все в порядке, и Дей сегодня даже на работу отправился, а Учиха в школу. Наруто хотел… сказать больше. Выяснить отношения, отругать или упречь в том, что Сай даже не позволял сунуться в его жизнь, таким образом оказавшись в ебанутой ситуации, объебанным во все дыры на больничной койке, но сдержался, закусив язык. Кажется, с Акаши и так уже хватит. — Твоего дядю… убили, — порешил он начать с самого важного. — Мне очень жаль, но он пригрозил Итачи с Деем, так что те с ним расправились. Сай молча слушал, чувствуя боль и отвращение к самому себе. Он прекрасно знал, что его использовали как червяка для приманки. Это самое большое, что он мог из себя представлять. И он даже с этой ролью не справился, все равно привлекая всех, кого можно, к этой проблеме. Он даже не мог испытать благодарность к тем, кто проявил участие в спасении, ведь его отвращение к самому себе было глубже. На выраженное соболезнование Сай издал что-то наподобие всхлипа вместе со смехом, подняв ладонь в катетерах ко рту и закрыв его, чувствуя подступающую истерику. От слов Наруто было и горько, и смешно. Он повернул голову к блондину и посмотрел ему в глаза, не в силах сдержать слез, что сами по себе стекали на подушку. — Жаль? Почему тебе жаль, Наруто? — спросил он. Акаши хотел, чтобы каждый из тех людей, что касался его и пускал по кругу, сдох и горел в аду. Как их можно было жалеть? Разве Наруто не видел, что они с ним сделали? Наруто тоже горько усмехнулся от абсурдности сказанного, чувствуя, как собственная истерика возвращалась. Но он крепче сжал руки в кулаках, упершись спиной в стул и оглянувшись куда-то в окно. — Не знаю, — пожал он плечами. — Потому что так говорят? Мне так говорили, когда моих родных убили. Сай издал нервный смешок, отводя взгляд в сторону и вытягивая свою ладонь из руки Наруто, вытирая слезы с глаз. — Твои родители пускали тебя по кругу и трахали? Или же кололи тебе героин, надеясь, что ты либо откинешься, либо навсегда подсядешь на него? Они использовали тебя как приманку, чтобы продолжить свой бизнес? — спросил Сай, чувствуя, как не нарочно начал проецировать свою боль и обиду на окружающих именно на Наруто. Словно это он сделал. Словно он не понимал, как Саю было больно. Еще и имел наглость сказать, что Сай был в порядке. Он не был в порядке, как сказал Наруто. Лучше бы он умер, чем проснулся снова с болью в заднице, с разбитым сердцем и воспоминаниями о тех ужасах, что будут еще долго его преследовать. Все лучше, чем это. Наруто поджал губы, слушая чужие слова, что так больно кололи собственное сердце. Он даже и представить не мог, через что именно прошел Сай, и, слава богу, никогда не поймет. — Нет, не пускали, не трахали и не кололи мне наркотиков. Но у меня другая история, так что я тоже не идеален. У меня, например, родителей убили из зависти на моих, блять, глазах. Потом мне разрисовали лицо, что ты наблюдаешь изо дня в день, отчего больно. Больно каждый день из-за напоминания о том, что я не смог спасти не то, что себя, а кого-то другого. Самых родных сердцу людей. Просто потому… что был ребенком. Сбежал куда-то, скрылся в чьем-то доме, жил потом шесть ебаных лет под псевдонимом и попал под перестрелку в возрасте двенадцати лет. Так себе сказка золотого мальчика, да? Меня никто в этом никогда не поймет, но я же подпустил к себе людей помочь. Но это не значит, что никто вокруг тебя не понимает, Сай, — придвинулся он ближе, но брюнета более не касался. — Я не могу понять, каково тебе, но я знаю, что значит себя за что-то ненавидеть до скрежета в зубах. Потом хранить в себе ту тайну и пытаться отгородить от нее людей рядом. Но… мне помогли. Мне чертовски повезло, что мне помогли. Пусть Дей на тот момент ни-че-го, — протянул он то слово, продолжив: — Сделать и не мог. Ничего! Меня все равно нашли, чтобы вновь убить, и я подверг его опасности. Но… он был рядом. Я позволил ему себе помочь, как и должен был… ты. Нет, ты ничего не должен, я знаю. Но если бы ты только открыл глаза… и позволил кому-то себя полюбить и защитить, может, ты бы избежал всех этих проблем, потому что ты заслуживаешь лучшего. Может, и не избежал бы, и мы бы вместе проебались, но мы все равно были бы вместе, потому что я выбрал тебя. Понимаешь? Я… — Наруто вновь сжал руки в кулаках, выпрямившись. — Я влюбился в тебя. Я думал, что смогу показать тебе что-то лучшее, как некогда показал мне Дей. Но ты не позволял к себе притронуться на другом уровне, подойти ближе. Что я мог бы сделать тогда? Я скажу тебе: заметить, что мой парень, блять, пропал спустя три дня. Три ебаных дня. Мне жаль, что с тобой так обходились. Мне чертовски жаль, Сай. И я не осуждаю тебя за твой стиль жизни, за то, что ты скрывал что-то. В какой-то степени я даже могу понять… потому что испытал то самое на чужом опыте однажды, теперь уже и сам оказавшись в том же корыте. Наруто поднялся с места, пройдя к окну и скрестив руки на груди. — Ты считаешь, что ты ничего не достоин? Считаешь, что не достоин любви, парня, хорошей жизни? Думаешь, что ты какой-то отброс, который однажды и дважды, и так далее, ощутил вкус такой жизни, и это все — твой предел? Нет. Я так не думал и не думаю. Сай… за тебя встали четыре человека. Четыре, блять, таких разных человека рванулись тебя спасать… Потому что ты — друг Саске, мой парень, нравишься Дею и Итачи. Открой ты уже свои глаза и пойми, что ты не один! — проговорил он обиженно, чувствуя, как и собственные слезы начали падать на пол со щек. — Мы все… мы тебя любим. Ты дорог нам, потому что стал частью наших жизней. Очнись, Сай, и не позволяй себе падать, раз уж не позволяешь себе самому помочь. Но Саю хотелось закрыть уши и закричать, чтобы Наруто ушел. Чтобы он не говорил больше ни слова, ведь все, что слышал в чужих словах — это упреки. Может, Наруто и не пытался так сделать, пытался помочь, как-то замотивировать, но Сай был не в том состоянии, чтобы услышать хоть слово. Он чувствовал себя убого. Чувствовал себя ничтожеством. Он разочаровал Саске, когда сказал правду, и он разочаровал Наруто, когда ее не сказал, пытаясь уберечь этого маленького и наивного парня, который так по-детски хорошо к нему относился. Сай, правда, ради него старался. Все силы прикладывал, чтобы быть хорошим парнем. Ложился с ним спать, несмотря на ломки, которые сковывали все тело, целовал его, нарисовал ему картину, пришел на день рождения, но в конечном итоге Наруто все равно остался разбитым и недовольным. О чем, собственно, Сай его и предупреждал. Акаши болезненно перевернулся на бок и закрыл ладонями лицо, чувствуя, как слезы лились ручьем, несмотря на все его попытки их остановить. — Я так не считал… — прошептал Сай из последних сил. — Я старался заслуживать этого всего. Я старался изо всех сил, как ты этого не понимаешь… — его голос срывался, а боль в душе глушила ту, что была в теле. Он не хотел, чтобы ему помогали с зависимостью. И не хотел, чтобы помогали с деньгами. Он хотел добиться всего сам и далеко продвинулся за эти шесть лет. Ведь только так он мог сам себе доказать, что достоин был этого. Достоин выбирать для себя будущее, любовников, даже наркотики, которые употреблял. И с появлением Наруто все, казалось, было гораздо лучше. Но этого все равно было недостаточно. В глазах Наруто он был простым неудачником, и хоть тот не говорил это открыто, блондин был разочарован узнать правду о парне, которого так старательно в себя влюблял. Наруто оглянулся на брюнета, что повернулся к нему спиной, и… просто опустил руки. Конечно же, он понимал, что Сай старался. Он это видел собственными, блять, глазами. За все время их отношений Акаши только и делал, что строил из себя идеального парня, заботясь об и так уже счастливом и зажравшемся Узумаки, нежели о самом себе. Иногда людям не хватает эгоизма. — Я знаю, что ты старался, — вздохнул Наруто, утерев скупые слезы со щек большим пальцем. — Я не говорю о том, что ты не старался. Я просто говорю о том… что тебе не нужно было так сильно то делать в одиночку. Потому что мы здесь… мы с тобой. Я здесь, я… с тобой, Сай. Я не собираюсь решать твои проблемы за тебя, но раз уж те зашли настолько далеко, неужто ты думал, что сможешь сам со всем справиться? Что бы тебе стоило теми поделиться со мной? Я бы не спохватился, сломя голову потащив тебя в рехаб. Но я бы проводил с тобой время в хоть каком-то осознанном состоянии, в котором мог бы хоть как-то помочь. Может, отвлечь, может, отстраниться в нужный момент. Что угодно, блять… — Зачем? Чтобы ты потом ушел, когда найдешь себе кого-то попроще? Чтобы я остался один, не умея решать собственные проблемы и постоянно цепляясь за тебя, как последняя сучка, которая не может за себя постоять? — спросил Сай, не выдерживая и садясь на кровати. Он посмотрел в глаза Наруто своими большими и заплаканными глазами: — Такое доверие не приходит за пять минут! Я девятнадцать лет жил один, у меня не было никого. Не было тех, кто с рождения обо мне заботился, кто приносил еду мне на стол, кто давал мне деньги на карманные расходы. Да, может, у тебя и была тяжелая жизнь, я не говорю, что это не так, но ты никогда не был один, чтобы знать, каково это — жить и знать, что если ты умрешь в канаве, никто даже не заметит. Я с детства заботился о себе сам. Я искал себе еду, я зарабатывал на нее такими способами, которые тебе и представить будет сложно. Да, мне сложно довериться парню, что выебал меня после того, как я чуть ли не на коленях умолял об этом, и потом признался в любви, даже не зная меня. И даже если это так… Наруто, тебя не было рядом, когда это все происходило. Ни шесть лет назад, ни сейчас. Я бы не смог тебя предупредить, потому что я и сам не знал. Ты думаешь, я самовольно туда пошел? Думаешь, я не старался это предотвратить? Думаешь, это все моя вина? Что я сам довел себя до такого состояния? — уже захлебываясь в истерике, больше утверждая, чем спрашивая, выдал Сай, голос которого срывался, а слезы и сопли бесконечным потоком лились по лицу, марая шею и больничную одежду. И Наруто понял, что зашел в тупик. Он уже все Саю объяснил, что можно высказал, но его не слышали. Сай не подпускал к себе никого, тем не менее позволил Наруто его коснуться. Не хотел, чтобы ему помогли, тем не менее согласился с ним встречаться. Наруто уже сказал, что проблемы его решать не станет, лишь подтолкнет к правильному пути, войдет в его состояние и чуть поможет. Не просил о доверии, просил лишь о том, чтобы к себе… позволил примкнуть ближе. — Мне не нужно тебя знать, чтобы любить тебя. Иногда такое случается, знаешь? — хмыкнул Узумаки обиженно и горько. — Секс, поцелуи, твоя манера речи, твои повадки, то, как ты мыслишь, как ты едко хвалишь и какие подарки даришь. Да, я не знал всей твоей ситуации, но мне того хватало, чтобы понять, что ты мне нравишься. Но опять же… я ничего бы не смог предотвратить, но, может, если бы я знал о твоей ситуации, я смог бы заметить хотя бы раньше, что ты пропал. И тебе не нужно было бы терпеть все то три, блять, дня, — заключил Наруто, присев обратно на стул. Сай закрыл ладонями лицо, укладываясь обратно на кровать. Было больно, потому что слова Наруто подтверждали только то, что тот ад, через который прошел Акаши, был только его виной. Ведь на самом-то деле он мог позвонить Наруто еще в пятницу. Более того, его даже заставляли это сделать. Но он терпел и позволял делать с собой все, надеясь защитить Узумаки, и тот все равно упрекал в том, что Сай сделал все неправильно. Кажется, куда бы он ни пошел, он все равно сделает все неправильно. Окажется ублюдком и козлом отпущения. Может, подсознательно он слышал Наруто и что тот хотел донести, но сейчас, когда было так больно, он лишь искал причину тому и в словах Наруто лишь слышал упрек. Оттого было еще противней, и Сай уже не мог говорить, захлебнувшись в собственной истерике. Он так и не ответил, молясь, чтобы Наруто просто ушел и оставил его одного, пережевывать собственные чувства. Какой же жалкий. Наруто не знал, что ему оставалось еще сказать или сделать. Узумаки чувствовал, как вся его первая любовь ломалась в собственных руках. После такого длинного монолога Сай лишь молчал и плакал, а он сам наконец смог услышать мысли на заднем плане. Нахуя он вообще все это нес? Неужто его слова — это то, что Саю так нужно было сейчас услышать? Пусть и сам спровоцировал на монолог, тем не менее Наруто мог сдержать себя в руках. Но Узумаки не умел. Слова из него лились ручьем без какого-либо контроля. Наруто лишь поджал губы, сдерживая новые слезы на глазах. Он понимал, что Саю больше нечего ему было сказать, потому и встал с насиженного стула, отправившись на выход. Лишь у самой двери Узумаки приостановился, оглянувшись на брюнета. — Ты мне нравишься, Сай, — проговорил он, сжимая дверной косяк в руке крепче. — Даже после всего, что случилось, я считаю тебя прекрасным человеком. Я действительно в тебя влюбился. И я рад, что ты в порядке, потому что ты заслуживаешь самого лучшего. Может, самое лучшее — это не я, тебе уже решать, но я хотя бы старался. И я счастлив, что провел с тобой все это время. — Уходи! — почти крикнул вслед ему Сай, в голосе которого собралась вся злость и ненависть, которая за столько лет накопилась в брюнете и теперь рвалась наружу. Он с головой накрылся с одеялом, отдаваясь истерике, пока силы не покинули слабое тело, отключая наконец сознание, что не готово было бороться с этой болью. Слова Наруто не звучали так, как хотелось бы. Они звучали… унизительно. Так, словно Наруто не говорил что-то приятное, нежное, ласковое, то, чего он подсознательно так хотел, а лишь втаптывал его дальше в грязь тем, насколько прекрасным человеком был сам и насколько отвратительным был Сай. Акаши, казалось, даже готов был возненавидеть Узумаки за то, как унизительно он заставлял себя чувствовать. Наруто на крик никак не отреагировал и лишь закрыл за собой дверь поплотней, оставляя Акаши наедине со своими эмоциями. Выбравшись наружу, Узумаки ощутил, как глаза противно дергались, а в груди сжимало отвратительное чувство обиды, жалости к самому себе, к Саю. Он больше не чувствовал той агрессии… ему лишь хотелось скрыться. Скрыться с глаз абсолютно всех и просто подумать.

***

Узумаки нашел себя… разбитым, мягко говоря. Когда понял, что только что случилось с ним и его первыми в этой жизни отношениями, не мог сделать ничего, кроме как реветь часы подряд, прячась в своей комнате. Кажется, руки тряслись, а воды в организме чрезмерно не хватало, но он лишь душил мучительные взрыды в подушке, изредка посещая ванную и умывая лицо. Поздним вечером даже выбрался наружу покушать, но, как только Дей попытался с ним поговорить, он не смог сдержать себя в руках, разбив об пол стакан с водой. Не специально, тот просто выпал из хватки на фоне слабости. Будто вся его жизнь подошла к концу. Сердце неестественно ныло, а душа тянулась вернуться в больницу и поговорить с Саем вновь. Он проворачивал тот разговор в голове каждый, блять, удобный момент. Понял, что что-то лишнее сказал, что-то правильное, что-то вообще не нужно было Акаши молвить, тем не менее время вспять не мог повернуть. Во сне он представлял сцены их совместного будущего, в котором Узумаки шел к нему смело и завоевывал сердце раз за разом, чтобы оказаться у… разбитого корыта, ибо Сай его к себе больше никогда не подпустит. Да и зачем? Зачем заставлять Акаши вновь под собой прогибаться? Зачем заставлять себя проходить через несуществующие отношения, чтобы вновь ощутить, каково это — расстаться с тем, в кого впервые влюбился. Дейдара его поддержал. Он сказал ему нужные слова, поцеловал, обнял, уложил спать, но то ему не помогло. Он… до сих пор обижался. Он обижался на брюнета всем естеством, не понимая, почему тот не смог ему ответить взаимностью и просто подпустить к себе немного ближе. Все уже песни были спеты, что еще оставалось? С утра Дейдара не смог Наруто разбудить, да и не особо хотел. И так ночью слышал едкие всхлипы, потому и позволил мелкому прогулять в очередной раз школу, серьезно волнуясь о его состоянии. Даже и не думал, что Узумаки настолько сильно влюбился, что пережить не мог случившееся. Еще больше переживал из-за того, что проблемой был не только Сай, но и перестрелка, на подробности которой Узумаки не расходился. Однако ничего не осталось, кроме как тяжко вздохнуть и позвонить Итачи, дабы пришел и поговорил. Потому что шел уже который день, а мелкий до сих пор не ел, к тому же сигарету на балконе скурил, пока Дейдара не видел, но удачно заметил, когда поднялся утром на второй этаж “проснуться”. Когда приехал домой после работы, Узумаки он нашел на все том же балконе. Наруто смотрел пустым взглядом на город с пальцами у виска, отчего Дей взволнованно закусил губу. Он решил блондина не беспокоить раньше времени и не провоцировать на очередную истерику, потому и дожидался Учиха, что любезно вызвался с Узумаки поговорить. Во входную дверь наконец постучались, и Дей чуть ли не бегом отправился ее открывать, завидев предмет своих воздыханий и широко улыбнувшись. — Привет, — обнял он Итачи, ласково поцеловав. — Как ты? Как рука? — оглянулся блондин на упомянутую перебинтованную кисть, поднеся ее к губам и оставив на ткани краткий поцелуй. Итачи с улыбкой встретил Дейдару, с которым, в отличии от отношений Сая и Наруто, кажется, наконец что-то начало решаться, и новые встречи не саднили болью, а наполняли живот бабочками. — Привет, — сказал он, сразу закрывая за собой дверь и здоровой рукой притягивая блондина к себе за талию. — Все хорошо, выздоравливаем, — сказал Итачи, склоняясь и оставляя на чужих губах долгий и сладкий поцелуй, успев заскучать по блондину. После заветных слов Дейдары нахождение порознь казалось пыткой. — Как ты? Как Наруто? — поинтересовался Итачи, не отпуская Дейдару из объятий и заводя его глубже в комнату, срывая поцелуи с губ между ответами. Дейдара шагал по коридору спиной к гостиной медленно, не разрывая с Итачи такого нужного зрительного контакта. После своих последних слов, что проговорил пусть и в полной истерике, зато от сердца, даже на собственной душе стало легче от признания. Опустил заветные шторы, наконец солнечный свет пробился и сквозь его окна, и он увидел перед собой того, о ком столько лет мечтал и грезил. — М-м-м, я рад это слышать, — отвечал Дей на короткие поцелуи, руками тут же забравшись Итачи под кофту. Прижав к собственному телу ближе, блондин запрыгнул на тумбочку в прихожей, притянув Учиха к себе ногами. Господи, как он скучал эти несколько гребаных дней. Собственные пальцы тут же пробрались в мягкие волосы шатена, а губы опустились к неповрежденной скуле, оставляя за собой мокрую дорожку, что вела прямиком к мочке уха. — Я в порядке, — сцепил он ноги на бедрах Итачи, наконец оторвавшись от мужчины. Как бы ни хотел его выебать, Наруто на втором этаже действительно больше требовал внимания. — Нару… курить начал, — усмехнулся Дей. — На нервах, наверное. Я пытался с ним поговорить, но, кажется, мои слова до него не дошли. Поэтому надеюсь, что, может, он тебя хотя бы выслушает? Пожалуется? А то он совсем зачах, даже не кушал… Итачи сложно было сформулировать мысли, когда чужие стройные ноги так властно обхватывали собственные бедра, а сладкие губы оставляли влажные следы на чувствительной коже. — Что, я теперь домашний психолог? — с улыбкой спросил Итачи, поглаживая даже поврежденной рукой чужие ноги, склоняясь и оставляя на лебединой шее пару чувственных поцелуев, после чего поднял свое лицо к лицу Дейдары. — Хорошо, поговорю. Но потом мне нужна будет оплата за свои услуги, — сказал Учиха и оставил еще один глубокий поцелуй на любимых губах, прежде чем отстраниться и, собравшись с мыслями, направиться на второй этаж. Дейдара то там хотел слово вставить, как его вдруг заткнули поцелуем, то тут собирался что-то высказать, как вдруг Итачи его заставил собственными мыслями поперхнуться, что из горла не смогли вовремя вырваться. Однако время терять зря Дей и сам не хотел, так что он последовал за Итачи на второй этаж, присев на полу у балконной двери, собрав ноги в позе Лотоса и принявшись прислушиваться. Наруто послушно сидел в кресле, очевидно переживая все горести своей жизни, что отражались в разбитых голубых глазах. Итачи аккуратно постучал в дверь балкона, привлекая к себе внимание. — Можно? — тихо поинтересовался он, медленно проходя к блондину. Наруто летал где-то в собственном мире с сигаретой у рта. Он раздирал свою губу в кровь, так и не закурив. И так уже чувствовал себя хуево после пяти сигарет, выкурив их, как только проснулся, а то он сделал около двух часов назад. Если бы мог, вывернул желудок наружу, только в том было пусто. Потревоживший его личное пространство Итачи даже не удивил. Наруто выдавил из себя улыбку, подобравшись на месте. — Привет, — прохрипел он, вдруг прочистив горло. — Можно, что случилось? Итачи присел возле Наруто в кресле по соседству и притянул к себе одну из сигарет Дейдары, что лежали на столе открытыми. — Не против? — поинтересовался Итачи и, получив положительный кивок, закурил. — Да ничего. Хотел узнать, как у тебя дела, — сказал Учиха, решив приступить к разговору медленно, посмотреть, что Узумаки сам решит ему рассказать, сколько своей души приоткроет. Он взглядом проследил за чужой сигаретой в пальцах, делая затяжку. Наруто перевернул сигарету в пальцах, принявшись с ней играться от заданного вопроса. Конечно же, Дейдара прислал Итачи с ним поговорить, он в том не сомневался. Однако… он и не мог найти лучшего человека, с которым можно было поговорить, который разделял с Саем не только момент прошлого, но и принципы врать, о чем Дей ему пел изо дня в день. — Хуево, — усмехнулся он, устремив взгляд обратно на город перед ним. — Я влюбился впервые, и сердце теперь разбито. Клише, знаю. Пора бы уже прийти в чувства, но, блять, обидно. Я был в больнице, я пытался с ним поговорить, но он… не слышал меня? — оглянулся он на Учиха. — И что мне теперь делать? Итачи вслушался в чужой голос, так же переводя взгляд на занятой город перед собой, позволяя сигарете тлеть в руках. Наруто ждал от него, наверное, каких-то прямых ответов и указаний к действиям, но, конечно же, у Итачи их не было. Он не знал всей ситуации, раздавать пустые советы на месте не было в его характере. Нужно было понять, что именно произошло, прежде чем разбираться, куда двигаться. — Смотря что ты пытался ему донести и к чему сам хотел прийти, — ответил Итачи, надеясь, что парень ему поведает о собственных желаниях и намерениях, раз уж он говорил о том, что его сердце посмели разбить. Возможно, он разбил его себе сам, как обычно делало большинство людей. Наруто задумался над чужими словами. Повторять абсолютно весь диалог, что он вел с Саем, не хотелось, так что пришлось в очередной раз прокрутить сигарету между пальцами и тяжело вздохнуть. — Я ему ничего не пытался донести, — пожал Узумаки плечами. — Я просто… старался быть хорошим партнером. Я его ни к чему не принуждал, медленно подбирался к его душе. Я видел, что у него были свои секреты, в итоге с тем проебался, заметив, что он пропал, спустя три дня. Какой хороший парень, да? — улыбнулся он, оглянувшись на Учиха. — Как мне точно сказал Саске — дальше жопы не видел. Я… просто не могу понять, почему он не обратился за помощью? Я не собирался решать его проблемы, кто я, чтобы о том мечтать? Но я мог бы хоть что-то сделать… хоть что-то! — сжал он руки в кулаках, выпрямившись. Далее он поделился с Итачи диалогом, что случился между ним и Саем, в деталях, чувствуя, как слова лились из него слишком уж свободным ручьем наравне с жестами. Итачи не опекал его, он вообще был чужим человеком, но… ему высказаться было намного легче, нежели Дею, которого боялся задеть неправильным словом. Или, не дай бог, что-то заставить вспомнить. — Знакомая ситуация, да? — расслабился он в кресле по окончании. — Дей нашел в себе силы тебя простить, а я… даже понять не могу, что я сделал не так? Вроде как и не совался в душу, в итоге остался виноватым во всем… Итачи внимательно слушал Наруто, не перебивая, позволяя целиком и полностью высказать все, что было на душе, и все, что тот считал нужным, чтобы Учиха понял всю суть ситуации. — Знаешь, Наруто… я не собираюсь оправдывать как-то свою или его ложь, но я знаю только одно: мы все живем какими-то своими ожиданиями, своим представлением о том, что для нас есть реальность и кто какие роли занимает в этой реальности. И как правило любые разочарования и боль, которые мы испытываем, это не потому, что кто-то намеренно пытается причинить нам боль, а потому, что их слова и действия не совпадают с нашими ожиданиями от этих людей. И это сложно, если вообще возможно, избежать, ведь мы формируем свое мнение и представление о человеке, основываясь на том, что мы знаем о нем и видим своими глазами, а также опираясь на предыдущий опыт, который мы таким же образом сформировали. И в конечном итоге мы остаемся с определенным представлением о том, что есть правда, а что есть ложь, основываясь на всех этих факторах. Ведь ты согласишься, если я скажу, что ложь Сая не была прямой тебе в лицо, а просто той вещью, которую он не включил в реальность ваших отношений. И когда эти вещи оказались в этой реальности, ты почувствовал себя преданным, потому что они напрямую разрушают ту идиллию, которую ты уже успел выстроить в своей голове и к которой ты успел привыкнуть. Оттуда и идет весь конфликт. Ты чувствуешь себя преданным не потому, что тебя предали или не доверились, а потому, что та иллюзия, которую ты успел создать, не совпадала с новой реальностью. То же касается и Сая, у которого есть свое представление о том, как выглядят отношения, какие факторы формируют должную картинку и что допустимо в той или иной ситуации, чтобы эту иллюзию поддерживать. И когда ты эту иллюзию ломаешь для него, он чувствует себя точно так же преданным. По факту, вы оба оказываетесь в ситуации, где ни ты, ни он не можете друг друга понять из-за того, что вы столкнулись в новой реалии, к которой оба были не готовы, — сказал Итачи, жестикулируя перед собой одной подвижной рукой, дабы тот хоть немного уловил смысл его речей, следуя за жестами. Дейдара за стеной прислушивался к словам Итачи с закрытыми глазами. Каждое его слово будто оправдывало Учиха и объясняло его действия. Дейдара действительно в какой-то момент просто изобразил в своем сознании идеального мужчину, Учиха Итачи, у которого вдруг ни с того ни с сего оказались секреты, что не совпадали с его собственной реальностью. Он был официантом, что влюбился в богатого мужчину, а Итачи был… совсем не таким, каким Дей его представлял. И когда столкнулся с чужой реальностью лбом об лоб Итачи, не смог того выдержать, потому как у него были собственные представления о том, что значило быть верным, быть честным и быть преданным. И то обстоятельство, что он вбил в свою голову те принципы, не значило, что все вокруг тем должны были следовать. Они выдержали паузу, они столкнулись своими реалиями и принялись заново учиться жить в явлениях друг друга. Дейдара его далее читал легче, а Итачи делился всем своим миром. Вздохнув с улыбкой на лице, Дей отпустил оставшиеся бесполезные предрассудки, понимая, что он действительно… влюбился. Вновь и бесконечно. — Итачи, при всем уважении, чо? — сидел Наруто с теми же пальцами у виска. Итачи посмотрел на Наруто в упор, пару раз моргнув, и едва не ударил себя по лицу ладонью. И правда, что за дичь он втирает семнадцатилетнему подростку, который впервые влюбился и не знал, куда себя деть? — Понятно, — ответил он, издав смешок над самим собой и сделав новую затяжку. — В общем, представь, что ты живешь в коробке. У тебя своя коробка, у Сая своя коробка. Вы оба прекрасно знаете, как выглядят ваши коробки и что есть внутри. А теперь вы вместе решаете жить в общей коробке. Вы думаете, что у вас одно представление об этой коробке, но оно разное, и вы начинаете ругаться, как эту коробку построить. Вы как бы оба правы, но в то же время оба не правы, потому что ваше представление о правильном построено на одной единственной коробке, в которой вы жили раньше. Понимаешь? — спросил Итачи, чувствуя себя немного даже тупым от того, какие метафоры подбирал, чтобы объяснить то, что имел в виду минутой ранее. Дейдара в соседней комнате, однако, звонко ударил себя по лбу, принявшись хрюкать от смеха на всю ораву. “Поддержал”, — залился он в очередном приступе смеха, хлопнув ладонью по полу. Пока Дейдара, правда, умирал на заднем плане, Узумаки же просветлел лицом. — А-а-а, — улыбнулся он, выдав из себя смешок. — Ты прав. Правда, мне кажется, на том все кончено… — вздохнул Наруто, уместив ладони на коленях, что прижал к груди ближе на кресле. — Кажется, я пересек личные границы. Свои, Сая, неважно. Я плохой человек, Итачи? Из меня получился хуевый парень? — поднял он взгляд на мужчину, игнорируя хрипы чайки в лице Дейдары на заднем плане, отчего и не смог даже сформулировать свои мысли правильно. Итачи кинул короткий взгляд в сторону “чайки” и усмехнулся. Ну хоть кто-то получал удовольствие от ситуации. — Опять же, тут зависит от того, что есть плохо для тебя, Наруто. С чего ты взял, что это “плохо” есть плохо для Сая? Ты у него это узнал или сам к выводам каким-то пришел? — с улыбкой спросил он, радуясь, что его аллегории дошли до тугого ума Узумаки. Учиха опустил заботливо здоровую ладонь на макушку Наруто в привычной манере, погладив, понимая, что мальчику нужно будет еще долго расти, чтобы понять не то, что противоположный пол, так еще и собственный. Наруто действительно улыбнулся чужим словам, кажется, впервые за эти несколько гребаных дней. То ли Дейдара развеял грустное настроение, то ли слова Итачи дошли, которым он согласно кивнул, откинув противную сигарету обратно на стол. — Спасибо, Итачи, — поднялся он с места, решив отправиться на кухню. — Пойду поем что-нибудь, пока Дей там не сдох со смеха, — ухмыльнулся он, открыв дверь балкона нараспашку. Итачи, конечно, понимал, что вряд ли Наруто что-то понял, и разговор был закончен, но хрюкающий Дейдара за дверью сбил весь настрой на эмоциональный диалог. Но, кажется, Наруто было полегче, и Итачи был рад это видеть. Последовав за блондином, Итачи зашел в коридор и нашел там распластавшегося по полу Тсукури. — Чо, братец? Тебе не стыдно? — Нару, прости, — крякал Тсукури, пытаясь подняться с места на трясущихся ногах. — Правда, ты в порядке? — взялся он за лицо блондина, принявшись заливаться в очередном смехе. Наруто отмахнулся от старшего одной рукой, оставив того помирать на руках Учиха. — Итачи, — поднял Дей на мужчину глаза, не в силах остановить истерию смеха. — Ты молодец! Спасибо большое, — выдал он из себя и вновь загнулся над порогом балкона, окончательно свалившись на пол на не держащих своего тела конечностях. — Вот, Наруто, если тебе интересно, как выглядит плохой человек, это тебе пример, — с усмешкой ответил Итачи, но потом не удержался от теплой улыбки, не привыкнув серьезного блондина видеть в таком состоянии. Это… согревало его сердце как-то по-особенному. Наруто ухмыльнулся шутке Итачи, в последний раз оглянув влюбленных голубков теплым взглядом. Ему было приятно, что Дей поддержал, а Итачи поговорил. Какие бы передряги на его пути ни вставали, казалось, он никогда не будет в одиночестве. С теми мыслями Узумаки и спустился на первый этаж, зарывшись с головой в холодильник. Итачи же присел на корточки перед блондином и сказал: — Ну, может, он ничего и не понял, но хуже я точно не сделал, — протянул он ладонь, чтобы помочь Дейдаре подняться с пола. Дей чужую руку не сразу увидел. Тсукури просто не мог прийти в себя от тупости Узумаки, тупости-философствования Итачи и вообще ситуации в целом. Так что, когда он решил подняться с пола, схватившись за бледную ладонь и переместившись на кровать гостевой спальни каким-то образом, он все еще всем телом подрагивал от смеха, пытаясь прийти в себя. — М-да, Итачи, — хмыкнул Дей в последний раз, вдохнув побольше воздуха и стирая слезы с глаз. — Это было очень смешно. Ты такую умную речь толкнул, что до ума Узумаки дойдет, может, лет через пять. И все же спасибо, что поговорил с ним. Меня он вообще не слушал, так что выбора другого не оставалось. Итачи навис над Тсукури на локтях, с упоением разглядывая своего возлюбленного, который заливался слезами от смеха и аж покраснел. — В любом случае с тем, что делать, он будет разбираться сам. Единственное, о чем я переживаю, это о том, что Сай в больнице один. Не думаю, что это лучшая идея — его там оставлять. Или отправлять домой. Слишком большая вероятность суицида, — сказал задумчиво Итачи, проводя пальцами сквозь волосы блондина и ласково касаясь чужой щеки, кропотливо поглаживая нежную кожу. Дейдара с нежной улыбкой на лице тоже провел пальцами сквозь волосы Итачи, заправив их мужчине за ухо. Учиха был заботливым и добрым. Даже после пережитого, пусть то и было привычным, Итачи думал только о людях вокруг него. И это была одна из его прекрасных его черт, что заставляли собственное сердце биться чаще. — Я обязательно завтра схожу в гости, — шепнул Дей и, приподнявшись на локтях, увлек Итачи в нежный поцелуй. — И ты сходи, и Наруто сходит обязательно. Думаю, с проблемой Узумаки мы больше не столкнемся… Дейдара аккуратно взялся рукой за талию мужчины, ловко его перед собой перевернув, лишь бы не навредить кисти руки. Нависнув над Итачи, он широко улыбнулся, поцеловав Учиха в шею, тем самым сорвав краткий вздох. Коленом тут же развел сильные и длинные ноги, вжавшись бедрами в чужой пах. — Думаю, на мою расплату прилагается скидка, да? — шепнул он Итачи на ухо, закусив любовно мочку. — Что за торгаш? Никаких скидок, — сказал Итачи с довольной усмешкой и, подавшись вперед, повернул голову в сторону Дейдары, только чтобы перехватить его губы в ласковом поцелуе и забыться. Его загипсованная рука упала безвольно на кровать, а другая прошлась вдоль чужой гибкой спинки, проникая под футболку и поглаживая, ощущая каждую мышцу под своими пальцами, из-за чего ощущалась даже какая-то дрожь в коленях от восхищения. А может, это было вжимающееся бедро Тсукури в его собственный пах. — Ну Итачи, — протянул Дей ласково, пробираясь руками под кофту шатена и принявшись массировать чужие бедра, а большими пальцами ловко проникая под ткань джинс, касаясь боксов. — Как грубо, какой из меня торгаш? — улыбнулся блондин, вновь припав к бледной шее, но уже с другой стороны. — Просто диктую то, что считаю правильным. — Мои услуги не такие дешевые, знаешь ли, — сказал с ухмылкой Учиха и, приподняв голову, принялся на чужой шее оставлять чувственные и влажные поцелуи, опуская ладонь на ягодицы Дейдары и собственнически сжимая. Он приподнял собственные бедра, позволяя тонким пальчикам проникать в тернии его боксов, в то время как сам упивался нежной кожей. Он дико соскучился по блондину и так же дико был рад тому, что в недавней ситуации все обошлось, поэтому со сломанной рукой или без, он точно хотел показать мужчине все свои чувства. — М-м, я не сомневаюсь, — прошептал Тсукури. Дейдара приподнялся, неторопя стянув с себя футболку. — Чтобы тебя целовать… Помог он избавиться Учиха от кофты, отбросив бесполезный кусок ткани куда-то на пол. — Чтобы быть с тобой рядом… Прогнулся Дей гибко в спине, увлекая Итачи в чувственный и мокрый поцелуй, и расстегнул ширинки их джинс. — Все это, кажется, вышло мне слишком большой ценой. Дейдара избавился от джинс слишком быстро, заново оседлав мужчину. Он с игривой улыбкой на лице поднес здоровую руку Итачи к своим бедрам, заставив ласкать собственную кожу пальцами. Сначала выпирающие косточки, затем впадающую глубинку, как только по инерции втянул в себя живот. Сегодня он собирался показать Учиха, каким нежным мог быть. Выражать свои эмоции Дейдара умел, но признаваться в сердечных чувствах, что точно щекотали нервы, при всем умении пиздеть совсем не мог. Так что, чтобы навсегда запомнил, как сильно Тсукури любил и отныне любит его, он собирался показать через поцелуи, касания, трения, оргазмы и яркие искры в глазах. Учиха от него точно сегодня не уйдет, раз уж попал в ловушку из цепких рук. — Но я не жалуюсь… ты того стоишь.

***

Сай уже полчаса смотрел пустым взглядом в потолок, сложив руки по бокам от своего слабого тела. В голове была пустота. Он уже выплакал все, что мог, и теперь просто смотрел на досконально белый потолок, как на свою бесполезную жизнь, в которой не было ничего, кроме пустоты. И что будет после того, как он выйдет? Все пойдет по новой? Снова делать вид, что он живой и что все хорошо, он ни капли не думает о суициде каждые пять минут? А есть ли вообще кому какая разница? Наруто он, кажется, потерял навсегда, Саске, хоть и принес вещи, все равно был злым и отстраненным. И по факту, Сай лишь оставался для всех обузой, без которой, казалось, и проблем будет гораздо меньше. Мысли светлее не становились, и Сай в сотый раз закрыл глаза, всем сердцем надеясь, что в следующий раз он уже их не откроет. Дейдара же с утра отвез Итачи к стоматологу, так как Учиха остался у них с ночевкой. Раз уж им все равно будут заниматься пару часов, блондин решил провести то время с пользой, купив корзинку из нескольких апельсинов, бананов и темного шоколада и отправившись с приподнятым настроением к еще одному отныне родному сердцу мелкому. Тихонько приоткрыв дверь, Дей заметил, что Сай, кажется, спал. Поместив корзинку на одну из тумбочек, он поцеловал брюнета приветственно в щеку, сжав его лицо в ладонях. Как только Акаши открыл уставшие глаза, Дей широко улыбнулся. — Доброе утро, красавчик! — присел блондин на кровать рядом с Саем, взявшись за его руку своей. — Прости, что не забежал к тебе сразу, у меня работа была. Но сегодня я взял выходной, потому что уже соскучился по тебе… — подарил он мелкому еще один поцелуй в руку, склонив голову набок. — Как ты? Сай сначала подумал, что к нему пришла медсестра, поэтому всеми силами прикинулся, что был мертв, чтобы с ним не разговаривали, но звонкий голос Дейдары и не менее звонкие поцелуи на своих щеках заставили очнуться от “комы”. Захлопав большими глазами, он уставился на гостя, которого, кажется, даже и не ждал. Ну как, глубоко в душе ждал больше других, но на деле думал, что Тсукури явно будет не до этого. — Привет, — неуверенно ответил тот и принялся присаживаться на своей кровати медленно и аккуратно, так как каждое движение отдавало пульсирующей болью в заднице. — Я… как-то так, — указал на пустую светлую комнату Сай, бледное и измученное состояние которого говорило само за себя. Он робко сжал в ответ ладонь Дейдары, посмотрев на него долгим взглядом. — Наруто тебя прислал? — спросил Сай, все еще не веря, что Тсукури пришел по собственной воле. Дейдара проследил за кивком Акаши, понимая, что колоритности этой депрессивной комнате и правда не хватало. Если бы Дею пришлось тут находиться, скорее всего, он свалил бы уже на следующий день впопыхах. — М-да, палата — так себе. Могли бы и украсить как-то. Двадцать первый век на дворе, почему все время белые тона? — хмыкнул он, переведя взгляд на брюнета. Дей внимательно рассмотрел бедное состояние Акаши и то, как слабо он цеплялся за его руку. Блондин на поставленный вопрос лишь улыбнулся, принявшись поглаживать свободной рукой ноги Сая. — Узумаки ни в жизнь не заставит меня что-то сделать против воли. Так что тут я лишь потому, что переживал за тебя. Я бы и раньше пришел, но Итачи надо было кисть чинить, потом зуб вставлять, а Узумаки лекцию очередную зачитать по поводу его длинного языка, — усмехнулся Тсукури. — Они без меня как без рук. Но сейчас я весь твой, потому что ты тоже член моей семьи, мелкий. Сай опустил голову вниз, смотря на чужую ладонь и чувствуя себя еще более виноватым, чем прежде. Последние посещения Наруто и Саске закоренели в голове Акаши мысль, что он был виноват во всем, что произошло, включая и повреждения, которые нанесли Итачи. Конечно, большинство из этого Сай себе уже додумал, но выводы были сформированы. — Почему? Ты же меня даже толком не знаешь, — спросил брюнет, смотря тупым взглядом на собственные ноги, искренне не понимая, почему Дейдара так к нему относился даже после их с Наруто “расставания”, если, конечно, то, что между ними было, вообще можно было назвать отношениями. Дейдара приметил взглядом инвалидное кресло в углу. С вопросом Сая он решил повременить немного, потому и поднялся с кровати, дабы вытащить Акаши на свежий воздух. — Хочешь погулять со мной? — склонил он вновь голову набок. — Поговорим на улице. Сай поднял голову вверх, когда ответа не услышал, и перевел взгляд на кресло, закусывая губу. Смысла отказываться не было, не хотелось показаться какой-то капризной девулей перед Тсукури, к тому же от этой комнаты у него уже крыша начинала ехать. — Давай, — согласился Акаши, и, когда блондин подкатил к нему кресло, он с поддержкой Дейдары переместился на него, немного покряхтев от боли. — Отлично! — улыбнулся Дей, прихватив с собой простыню с кровати, заранее купленную корзинку с фруктами, и, поместив все предметы на коленях Сая, они двинулись в путь наружу. Медсестра Сая тепло улыбнулась им вслед, оповестив Тсукури о том, что у них было только два часа на прогулку. Дейдара вывел Сая на задний двор, где в округе уже гуляли пациенты, общались с друзьями и родственниками. Солнце светило ярко, а на голубом небе иногда показывались пушистые облака. Несмотря на декабрь, погода была приемлемой, а на земле уже давно растаял первый снег. Он подвез парнишку к одному из столиков, тут же укутав Акаши в простыню и поместив корзинку со снадобьями на деревянном столе. Сам же присел на прилагающуюся лавочку, принявшись распечатывать фрукты. Сай устроился удобней на не самом приемлемом транспорте, стараясь не причинять себе лишний раз боли. Его взгляд скользил по счастливым лицам людей, которые проводили время со своими родными, что-то весело рассказывая. Какая-то противная зависть уколола в груди, но голос Дейдары отвлек от противных мыслей, и Сай перевел на блондина задумчивый взгляд. — Пикник у нас с тобой, — подмигнул Дей Акаши, вручив Саю в руки банан. — Знаешь, пусть мы и провели вместе от силы два месяца, все же ты впустил меня немного в свое сердце, как и я тебя. Внутри тебя сидит уникальная личность: красивая, талантливая, игривая, которой точно палец в рот не клади — откусит. Но ты прав, Сай. Я не знаю тебя… как насчет того, чтобы ты познакомил меня с Акаши Саем? — улыбнулся Дей, принявшись очищать один из апельсинов. Чужие слова звучали как лесть, но Сай знал, что Тсукури не был таким человеком, что кидал комплименты без искренности, и то заставило его немного смутиться. — Как? — непонимающе спросил парень, даже не представляя, что мог рассказать о себе такого, что проявило бы в глазах Тсукури истинную личность брюнета. Он, казалось, и сам себя не знал. Потерялся когда-то давно и не смог больше найти. Дейдара закинул в рот первую дольку апельсина и умилился тому, как Сай смутился вопросу. Он тоже проследил взглядом за счастливыми лицами вокруг, тяжело вздыхая. — Ну, к примеру, меня зовут Тсукури Дейдара, моя мать была родом из Японии, что беспамятно влюбилась в волонтера-американца и перебралась в штаты. Родился я спустя пару лет, а там ты уже знаешь, что со мной случилось. Я люблю рисовать, заниматься всякими хобби и отменно трахаться. У меня имеется никотиновая и алкогольная зависимость, с которыми я очень стараюсь бороться. Но к тому же у меня есть мечта. Глупая, светлая, но даже такая у меня есть, к которой я старательно двигаюсь всеми силами, — Дейдара самому себе похлопал в ладоши, закончив свое представление. — Как насчет тебя? Сай задумчиво опустил голову, после чего издал смешок. — Как будто в сообществе анонимных алкоголиков, — проговорил он с тусклой улыбкой на губах, пытаясь пересилить себя на что-то столь, как казалось, нелепое, и, грубо говоря, по шаблону повторил за Тсукури: — Ну… меня зовут Акаши Сай. Мне девятнадцать лет, — начал брюнет и задумался на пару мгновений, не зная, о чем дальше говорить. — Ты уже знаешь о моей жизни и моей родословной. Я люблю рисовать… наверное потому, что это все, что я умею. Ну, помимо секса. Я пью кофе без сахара и молока, потому что обычно у меня их нет. Я люблю принимать горячие ванны, но это тоже не часто удается. Я люблю все направления искусства, включая макияж и разные гримы. Меня совсем не привлекают девушки, даже отвращение вызывают. Я… не умею любить. И не умею доверять людям, — собрал в кучу брюнет все, что пришло ему только в голову, даже и не поняв, как последнее вырвалось наружу само собой, стоило начать вешать на себя какие-то ярлыки. Он поднял на Дейдару какой-то потерянный и испуганный взгляд, но потом натянул на себя улыбку и выдавил из себя наконец: — Я наркоман и занимался проституцией с пятнадцати лет. Дейдара же не переставал улыбаться, похлопав и словам Сая в ответ. Первый шаг уже был сделан — признать вслух свои проблемы. — Видишь? Мне кажется, тебя я знаю теперь немного лучше. Это легко, — вздохнул Тсукури, примкнув к Акаши чуть ближе. — Знаешь, можешь считать меня дураком, что постоянно кому-то доверяется. Ну, и правда, что такое доверие, не так ли? Умышленный самообман? Зачастую просто отключаем тот противный голос, что шепчет о скором предательстве, и просто надеемся, что люди не причинят вреда. Дейдара отправил очередную дольку в рот, оглянувшись на кого-то перед собой, прежде чем продолжил: — Я понимаю, что никакие заверения сейчас не сработают. Слова “я не причиню тебе вреда” или “доверься мне” не работают зачастую. На самом деле нет никакой гарантии, что тебя никто не предаст. Но знаешь что? Это того не стоит. Не стоит тщательно проверять лояльность каждого. Определенно нет, это не позволит тебе двигаться дальше. Это не позволит тебе быть собой, кем бы тот человек ни был. Ты навсегда останешься в своей скорлупе и не сможешь выбраться. Довериться кому-то — это самый настоящий прыжок в никуда. Но лучше сделать его и наслаждаться жизнью, — подпер Дей кулаком подбородок, вернув взгляд к Саю. — Завести настоящих друзей. Есть, конечно, шанс, что тебя предадут, ну и что? Ты можешь снова встать, снова поверить и завести еще больше друзей. Это переживание жизни. А пока не саботируй свой нынешний круг, потому что боишься. Главное — признать, что это риск. Все становится проще, когда ты принимаешь их и идешь дальше. Да, ты можешь упасть, но лучше прыгнуть, чем навсегда застрять на месте. Вот, что такое жизнь. На каждом шагу есть рискованный прыжок, и ты должен его принять, иначе не продвинешься вперед. Если ты падаешь, ты просто продолжаешь пытаться, — закончил Тсукури, почти что улегшись головой на сложенные руки на столе. — Сай, ты научишься делать тот прыжок с каждым разом все точнее. Не сомневайся. Если то довериться кому-то или… просто поверить в себя. Сай молча слушал Дейдару, хотя, в принципе, слушание “нотаций” не было его любимым занятием. С Наруто он вообще не хотел ничего слышать, но, кажется, Дейдара либо умел лучше к себе располагать, либо слова выбирать. А может, потому, что это звучало более абстрактно, чем прямое нападение на то, кто, что и как сделал. Слова Дейдары имели значение, хоть и звучали банально. Сай очень боялся сделать этот шаг, но он пытался хотя бы ползти, — это уже отнимало у него все силы. Ну или же он внушил, что оно отнимало, когда на деле просто боялся и то и дело пятился назад. — Я… понимаю, о чем ты. Просто… до этого года мне не приходилось с этим сталкиваться. Никому не было дела до того, кто такой Сай и что у него в душе происходит. Я не боюсь предательств, я просто не знаю, что такое отношения, потому что никогда раньше никто ко мне не тянулся. И я просто… не знаю, что делать. Не знаю, что от меня требуется. Когда я рассказал Саске все, как есть, потому что думал, что влюбился, он сказал, что я — самое низшее существо, которое только существует. Он был в полном отвращении. И я… просто хотел исправить это с Наруто, а все вышло вот так. Я все равно оказался во всем не прав, хотя просто хотел защитить его, — сказал Сай, закусив свою губу и опустив взгляд вниз, как какой-то побитый щенок. Дейдара так и сидел с кулаком у подбородка, анализируя не только слова, но и эмоции на лице Сая. Когда брюнет и вовсе склонил голову виновато, Дею захотелось его крепко обнять. — Почему ты решил, что ты единственный, кто должен играть определенную роль? Первое — это проблемы Саске. Если он не знает, что с собой делать после того, как узнал о твоих чувствах и проблемах, в том нет твоей вины. Учиха решил ту проблему бесполезными нападениями, потому и к Узумаки ты подошел уже под другим углом, но тоже обжегся. Ты можешь лгать людям, а те могут солгать тебе. Но никто не сможет пошатнуть твое истинное “я”. Когда люди, которых ты любишь или к которым питаешь хоть какие-то нежные чувства, не доверяют тебе, это больно, так что я Узумаки понимаю, думаю, ты тоже. Но нет никакого точного способа доказать свою искренность и преданность. Просто… будь яснее в следующий раз. Там уже им решать, доверять тебе или нет. Честно говоря, если человек тебя искренне любит, он будет доверять тебе любой ценой. Тебе не нужно будет предоставлять ему какие-то доказательства. Жизнь очень коротка, Сай. Люби себя в первую очередь и в полной мере. Береги себя и верь, — вновь взялся он за руку Акаши, сжав в своей крепче. — Самое грустное в жизни — это видеть, как кто-то настолько озабочен тем, чтобы не причинить кому-то боль, что возводит стену, дабы не допустить чего-либо угрожающего его сердцу, не осознавая, что он также заперт в своих собственных страхах, поэтому и построил для себя тюрьму. Дейдара облизал нижнюю губу, поймав взгляд Сая и оставив на чужой щеке краткий поцелуй. — Я тебя не знаю, но я считаю тебя членом своей семьи, потому что тебе не нужно себя доказывать, а мне себя перед тобой. Мы понимаем друг друга с полуслова, и мне того хватает, чтобы с уверенностью сказать, что мне не посрать. Сай чувствовал себя не в своей тарелке, но в хорошем смысле этого слова. Слова Дейдары были теплыми и приятными, как то самое лучистое солнце над головой, которое светило так ярко за пределами этой чертовой палаты, в которой он был заперт. И эта ситуация, в принципе, подходила под всю его жизнь: палатой были наркотики, изнасилования или же просто грязный секс, боль и одиночество, а солнцем над головой были такие люди, как Дейдара, которые в самое неожиданное время согревали собой и прогоняли прочь тяжелые мысли. Сай слабо улыбнулся своим мыслям уже более настоящей улыбкой, не той, которую цеплял на себя как защитный механизм. — Спасибо, Дейдара. Таких людей… как ты, очень мало. И мне, как минимум, один раз в жизни повезло, раз я встретился с тобой. Можно сказать, все, через что я прошел, того стоило, когда я встретился с Итачи, чтобы познакомиться с тобой, — сказал Сай и улыбнулся уже шире, притягивая к себе апельсинку, которую для него почистил Дейдара, и впервые за два дня наконец отправляя себе что-то в рот. На душе и правда стало легче, даже если он не полюбил себя в момент и если не смог принять все свои ошибки. Дейдара широко улыбнулся, чувствуя, как радость и счастье переполняли его грудь. И того было достаточно, чтобы Сай просто не пошел и не убился. И того было достаточно, чтобы брюнет к себе хоть немного подпустил. — Судьба — такая себе интересная вещь, — сжал он руку Сая в своей крепче. — Я безумно рад с тобой познакомиться. Некоторые люди думают, что любовь к себе эгоистична, а хорошее отношение к себе и вовсе высокомерно. Нет ничего плохого в том, однако. Здоровая любовь к себе предполагает признание своих сильных сторон: к примеру, твое чувство собственной реализации. И принятие своих слабостей: проституция и зависимость. Забота о себе является частью любви к себе. Например, я отпрашиваюсь с работы у Хатаке, чтобы избежать эмоционального выгорания. Это необходимая часть поддержания физического и психического здоровья. Любовь к себе — это не то же самое, что эгоизм. Позволь мне… позаботиться о тебе, а? — спросил Дей мягким тоном голоса, лишь бы не надавить. — Позволь мне проявить ту любовь и заботу? Прежде чем начинать какие-то бесполезные отношения и поднимать свою самооценку за счет кого-то, ты должен научиться самому тяжелому — любить себя, как то прежде понял я сам в возрасте двадцати лет. И начинать нужно с твоей зависимости, что угрожает здоровью. Как насчет рехаба? Хочешь попробовать в себя поверить? Сай понимал, о чем Дейдара говорил. Отношения, кажется, ему и правда пока были не под силу, как бы он ни старался. Он, как маленький ребенок, ползет, сам не зная куда и зачем, надеясь, что там будет лучше. Но лучше не становится, и травмируются все вокруг. Наруто был прекрасным примером этого. Но когда речь зашла об отказе от зависимостей, Сай напрягся и склонил голову вперед, немного ссутулившись. — Мне… страшно, — признался он, тяжело вздыхая. — Наркотики — это уже на протяжении многих лет единственное, что держит меня на ногах. Если я не употребляю, у меня появляется нужда причинять себе боль, я не ем ничего, становлюсь просто амебой, которая лишь существует, а не живет. Приходится бороться со всеми мыслями, которые приходят, как только я остаюсь один. Я боюсь этого. Боюсь, что не справлюсь, — честно признался Сай не только Дейдаре, но и самому себе, раз уж утаивать что-то не было смысла. Как оказалось, Саю было сложно довериться определенным людям. Людям, которых он боялся. Таким, как Наруто и Саске, что были больше его, сильнее, имели над ним какую-то власть, но с Дейдарой он даже и сам не понял, как чуть ли не с первых дней открылся и тянулся в ответ, желая показать себя, желая, чтобы его заметили. Дейдара закусил губу, нервничая от собственных слов и ответа Сая. Казалось, вроде правильную вещь сказал, но действительно и представить не мог, каково это — отказываться от зависимостей. Примерно мог, конечно, представить, но алкоголь и никотин даже и в сравнение не шли с наркотиками. Думать о том, что Сай мог с собой сделать в рехаб-клинике, было страшно, и Дей понимал, что без посторонней помощи Сай точно не обойдется. Может, и обойдется, но сам туда, в одиночестве, точно не отправится. — Я даже представить не могу, Сай. Конечно, помимо зависимости, думаю, ты и сам понимаешь, что проблем хватает. Слишком много всего свалилось на тебя. Я понимаю, почему тебе страшно с этим бороться, но если бы я был на твоем месте, я бы попытался начать с простого — просто посетить клинику и глянуть, что там вообще происходит. Попытаться справиться с наркотической зависимостью и там уже дальше строить план. Конечно, только ты сможешь себе помочь. Я не говорю, что рехаб и я выбьем из тебя эти мысли и привычки, но в тот же момент я подведу тебя к этому за руку и буду держать дальше, смотреть на твой прогресс, поддерживать в определенных успехах, как неделя трезвости, две, месяц и так далее. Потом уже будем разбираться с остальным. Просто потому, что ты попробуешь, тебе хуже не станет. Но я уверен, что лучше точно будет. Ты сильный, Сай. Может, ты сам того не хочешь видеть или понимать, но ты сильный. Я это вижу, окей? И ты сможешь хотя бы попробовать, — улыбнулся Тсукури, вновь поцеловав руки брюнета и прикрыв глаза. Сай витал где-то в своих мыслях, уже представляя эти холодные стены и злые взгляды медсестер, когда у него начнется ломка, и как одиноко и мерзливо ему там будет, кто бы и что ни говорил. Но слова Дейдары медленно пробирались через эту оболочку, и, увидев обнадеживающие глаза, Сай вздохнул. Такие решения принимать было крайне сложно. Еще двадцать минут назад он лежал в постели и хотел умереть, а теперь его подталкивают бороться и сражаться за собственную жизнь, и он чувствовал себя… должным. — Я могу попробовать. Но… я не хочу подвести тебя и я не хочу быть обузой. У тебя и так мало времени и свои заботы, еще и финансово… Я никогда с Итачи не расплачусь за все, что он сделал для меня, а с тобой тем более. Я даже думать об этом не могу, у меня мозги кипят. Мне девятнадцать лет, и я ничего не могу для самого себя сделать, — признался Сай, понимая, что, скорее всего, Дейдара сейчас скажет, что ничего страшного и он никому ничего не должен отдавать, но Сай все равно не мог избавиться от этого чувства. Как он может чувствовать себя независимым, если всем людям вокруг был должен? Дейдара был уже готов себе похлопать от радости того, что Сай произнес такие важные слова. Он попробует. Он постарается. Несмотря ни на что, он… позволит себе зажить счастливо. — Что бы ни случилось, Сай, помни, ты не подведешь меня или Итачи. Сам факт того, что ты попробуешь — уже повод для празднования. Бороться с зависимостью сложно, и я прекрасно понимаю, что с первого раза у тебя, может, и не получится. Не думай сейчас об Итачи или деньгах, обо мне. Думай о себе… — погладил он чужую ногу, привлекая к себе внимание. — Думай только о себе. Это все, на чем тебе сейчас нужно сосредоточиться. Мне посрать, что там думает Итачи, прости. У меня своя голова на плечах. Да, у меня есть деньги, которые я могу потратить на что угодно, но я лучше потрачу их на хорошего друга и нового младшего брата, которому действительно нужна помощь. Ты не обуза, слышишь? Ты — человек. Время на тебя я всегда найду, даже не сомневайся. Если бы я не хотел, я бы не стал тут с тобой сидеть. Так что перестань заботиться о всяких мелочах и взгляни наконец в мои глаза и пойми — тебя любят, хорошо? Просто так. Просто потому, что между нами были те заветные моменты, что затронули мое сердце. Тебе всего лишь девятнадцать лет, так что не переживай ни о чем, кроме как избавиться от зависимости. Потому что я сдаваться не собираюсь… — почти прошептал Дей, улыбнувшись. — У тебя целое светлое будущее впереди. Я тебе это обещаю. Сай чувствовал, что все эмоции начинали подходить комом к горлу, несмотря на то, что он, кажется, и так вчера уже все выпустил. Но, видимо, не все, только злость и ненависть, а все хорошее и приятное осталось запрятано где-то очень глубоко внутри, настолько, что даже сам не мог достать. Но Дейдара смог, и Сай запрокинул голову назад, пытаясь заставить выступившие слезы закатываться обратно в глаза, но их было слишком много, и жидкость начала катиться по бледным щекам. — Угу-м, — было всем, что смог выдавить из себя Сай, как маленький ребенок начиная вытирать ладонями глаза и чувствуя, как истерика подходила к телу. Но она была не плохой, просто слова Дейдары начали наконец доходить до адресата, и Сай не мог сдержать своих чувств. Он всхлипнул носом, чувствуя глубокую благодарность и… радость? Он даже сам не мог повесить значок на эти чувства, слишком они были новыми и непривычными, что он даже не знал, что сказать, просто позволяя слезам катиться по щекам. Дейдара тут же ощутил и собственные слезы счастья на глазах. Он даже не старался их утереть, он просто был… рад, что хоть кому-то смог помочь с зависимостью. Собственной матери он помочь не смог. Как бы с ней ни говорил, как бы ни плакал, как бы ни кричал, она его не слышала. Она бросила, зарываясь с головой в наркотиках и героине, упиваясь фальшивой реальностью и различными мужиками. Она забила самый настоящий хуй на ребенка, который нуждался в заботе и любви. Но Сай… его подпустил к себе. И то будто расставило книжки по полочкам в душе Дейдары, заставляя вспомнить, что пусть и не каждого мог спасти, однако сдаваться на том не имело смысла. Пусть и не смог спасти мать, зато спас ребенка. — Вот и умница, — разрыдался он, накрывая ладонью и свои глаза. — Слышишь? Ты молодец! Я так тобой горжусь, Сай. Тот путь будет очень трудным, но мы справимся. Тсукури упал к чужим рукам, зацеловывая их, будто благодарил в том, что позволил почувствовать себя полезным. Сай хлюпал еще некоторое время, позволяя этому чувству полностью захватить свои разум и сердце, когда наконец боль начала отступать на задний план и виделся свет в конце тоннеля, несмотря на то, что тот будет долгим и тернистым. — Можно… тебя обнять? — спросил Сай, лицо которого покраснело от слез, а глаза опухли, но он вытянул свои ладони к блондину, который их еще пару мгновений назад зацеловывал. Когда же он получил то, что хотел, обхватил Дейдару за шею, носом утыкаясь в чужое плечо, Сай судорожно выдохнул, начиная успокаиваться. — Ты… можешь попросить Наруто прийти? Я хочу перед ним извиниться и объясниться, — сказал Сай, понимая, что не мог просто вечно бегать от Наруто и прятать глаза. Ему нужно было взять себя в руки и быть честным. Сказать Наруто о том, что пока не был готов к отношениям и что ему самому нужно сначала было порешать другие вопросы, прежде чем пытаться любить кого-то. — Конечно, мелкий, — справился Дей с эмоциями, утерев слезы со щек своих и Сая, взглянув тому в глаза. — Не волнуйся, он в порядке и все прекрасно понял. Так что объясняться тебе долго не придется, но ты прав, именно ты должен сказать ему те нужные слова, что ему так не хватает услышать. Сай кивнул и слабо улыбнулся Дейдаре, еще на некоторое время прижимаясь к чужому телу и вдыхая приятный запах одеколона, который согревал душу. Акаши еще некоторое время так посидел и наконец отпустил блондина из своих объятий, принимаясь поглощать принесенные ему фрукты со скоростью света, в то же время уже как-то по новому вдыхая свежий воздух на улице. Это и правда было началом новой главы для него.