Сплетня

      — Ну… Это… Неплохо?       — Не-не-не! Даже не думай! Я по твоему лицу вижу, что тебе не нравится, — вздох и поникшие плечи. Руки в чёрных перчатках на шнуровке корсета. — Осталось ещё два?       Обречённые кивки и скрип колец занавесок.       Стук каблучков по полу.       — Как вот это?       Еле слышный шорох атласа. Блики ламп в зеркале.       Щелчок камеры.       — Эй! Вы чего?       — Отправлю Осаму, — широкая усмешка.       — Нет, не смейте! А вдруг я выгляжу ужасно?       Неторопливые шаги вокруг и насмешливое хмыканье.       — Хуже, чем без платья, конечно… — игнорирование возмущённого взгляда. — Но мне нравится. Однозначно элегантнее всего, что ты мерила до этого. Твой женишок в обморок упадёт, если тебя так увидит. А ну-ка стой… — подобранный с кресла пиджак и плоская коробочка в синем бархате. — Повернись, я надену.       — Что там?       — Повернись-повернись, — хитрый взгляд. — Или не доверяешь мне?       Блеск белого золота и холод на коже поверх выдающихся ключиц. Поражённо распахнутые глаза и опасливые прикосновения кончиками пальцев.       — Это же…       — Наш с сестрицей подарок.       — Чуя-сан, не нужно было! Такое красивое… Вы и так уже очень многое для меня сделали.       — Оно твоё. Так что с платьем? Это нравится?       Выдох и тихое «да».       Стук каблуков, ткань чёрных перчаток на тонкой талии.       — Ты прекрасно выглядишь. И всё пройдёт просто идеально, даже если этот придурок где-то налажает. Ты же его любишь, — шёпот в ухо: — Это же всего лишь свадьба, бывали задания и потяжелее! — и смех с зажмуренными глазами. Сжатые кулачки и улыбка. — Всё будет хорошо.       ***       — Эй, шкет, — окликает Куникида недовольно, и Ацуши разворачивается в кресле с уже заранее понурым видом. — Где этот засранец?       — Не знаю, Куникида-сан, — честно отвечает Ацуши, вздыхая. Он же правда не знает! Куникида недовольно цыкает и уходит обратно к своему компьютеру, предварительно шлёпнув на стол Ацуши пачку документов.       Ацуши с тоской смотрит на только распечатанный обед, который ему скрупулёзно собрали сегодня утром с собой, и думает про себя, что чужие старания снова полетят в мусорку, потому что к ужину бенто попросту испортится, а раньше Ацуши, увы, сегодня не освободится. У Джуничиро больничный, и вся его работа должна бы распределяться по сотрудникам, но распределяется между Дазай-саном и Ацуши, и это автоматически значит, что Ацуши просто выполняет двойной объём.       Наставник пропадает нечасто, но и когда сидит в офисе, начинает работать только по большому одолжению. Ацуши уже привык, но в последнее время, когда он хоть немного наладил свою личную жизнь, ему всё же хочется бывать дома не только сонной амёбой, сразу же падающей на расстеленный футон, но и самим собой.       Пару раз он даже засыпает прямо за рабочим местом, и — о чудо! — утром, когда Куникида будит его, выясняется, что Дазай-сан всё же ему помог. Вероятно, сжалившись. Ацуши не знает, почему его не разбудили, но искренне верит, что там просто проснулась совесть. После первого раза он решает было провести эксперимент и притворяется спящим, но обмануть учителя не удаётся, и он, вместо того, чтобы аккуратно вытянуть из-под его лица бумаги и оставить спать, как в прошлый раз, тормошит его за плечи с растянутым «Ацуши-кун, ты там что, уснул?». Ацуши не знает, как удаётся отличать его спящего от его прикидывающегося, но Дазай справляется, и план отдохнуть проваливается с треском. Самое смешное, что наставник к тому же и отрицает свою помощь, хотя Ацуши отличает его почерк в отчётах от почерка Куникиды или Наоми. Кажется, он просто не хочет ронять свой авторитет разгильдяя в глазах коллег. Ацуши всё равно благодарен ему, даже если чудеса такие случаются редко.       Дазай объявляется только к вечеру, за час до конца рабочего дня, и на обиженный взгляд от Ацуши только треплет его по светлой макушке. Куникида читает ему лекцию об ответственности, которую, Ацуши уверен, он не слушает, а после посылает… Конечно же, работать.       Оставшийся час растягивается для Ацуши в три с половиной, и в итоге он заканчивает только в половине десятого. Дазай-сану, видно, скучно, потому что всё это время он сидит в пустом офисе Агентства вместе с Ацуши и болтает сам с собой. Ацуши даже не вслушивается в бессмысленный монолог — наверняка о смысле жизни после смерти — и просто заполняет графы на бесконечных, кажется, листах, пока в глазах не начинает рябить.       После приходится неумело отнекиваться от сопровождения до общежития, чтобы случайно не выдать, что ночевать идёт он совсем не в их с Кёкой комнату. Дазай смотрит как-то даже слишком понимающе, и Ацуши тешит себя надеждой, что придумал достаточно хорошую отговорку и никто не узнает о появившихся у него отношениях. Надежда эта разрушается, как вера в Одзи-сана, когда, уже скрываясь за дверью своей комнаты, Дазай вместо прощания бросает «Рюноске привет!». Ацуши, так и застыв на месте, через секунду поникает, выдыхая. Рю прикончит его, если узнает, как быстро он спалился, ну и ладно. Сейчас, по крайней мере, слишком хочется спать и стоит поскорее добраться до дома.       На следующее утро ко всеобщему удивлению Дазай-сан опаздывает лишь на час и даже отдаёт Куникиде в конце дня один — довольно помятый — отчёт.       В обеденный перерыв Йосано приносит большую коробку с онигири, и Ацуши, которому перепадает несколько штук на листке картона, слышит болтовню врача с девушками.       Кирако-чан хихикает, когда Йосано заговорщически шепчет:       — Он нашёл себе кого-то!       — Дазай-сан? Вы думаете? — округляет глаза Наоми, откусывая от рисового треугольничка край.       — Ну, идея как минимум смысла не лишена, — замечает врач, откидываясь на спинку стула. — Подумайте сами, он в последние две недели стал чаще пропадать, и в основном в первой половине дня, а возвращается всегда в приподнятом настроении, насколько обычное состояние Дазая можно считать настроением «неприподнятым».       — А ведь вы правы! — кивает Кирако с энтузиазмом, делает большой глоток чая.       — Наверняка склонит бедняжку к самоубийству! — хихикает Наоми.       — О нет, — тянет Йосано, хитро улыбаясь. — Я убеждена, эта дама не доживёт до конца месяца, а знаете почему? — девушки подаются к ней, раскрыв рты, когда она понижает голос до заговорщического шёпота и медленно тянет: — Потому что если сами знаете кто узнает об этом романе, он просто убьёт её!       Наоми жмурится, прикрывая рот ладошкой. Кирако еле слышно лепечет:       — «Сами знаете кто»?       — Да! — делает страшные глаза Йосано, а после буквально одними губами произносит, стреляя глазами: — Накахара!       Обе девушки издают поражённое оханье.       — Глава Исполкома Мафии? — шокировано переспрашивает Наоми, озираясь.       — Да-да, — шепчет Йосано. — Накахара Чуя, это он.       — Так они с Дазай-саном, кхм, в отношениях? — хлопает глазами Харуно. — Правда?       — Они рассорились после ухода Дазая из Мафии, но Накахара всё ещё любит его, — с непробиваемой уверенностью в голосе делится Йосано. — Ходят слухи, он избавляется от всех соперниц!       — Какой ужас! — лепечет Наоми, округляя глаза.       Йосано, насладившись эффектом, откидывается на спинку кресла снова, теперь уже расслабленно, и помахивает ладонью в изящной перчатке, будто отгоняет навязчивое насекомое, а после выдаёт со спокойствием и непринуждённостью:       — Но это всего лишь слухи. Так что, может, это всё враньё, и никто никого не убьёт. А может и убьёт…       Девушки переглядываются между собой и нервно жуют онигири под насмешливым взглядом врача.       — Но у фего тошно хто-то появилфа! — с набитым ртом заявляет Наоми.       Ацуши, прикрывая лицо сбоку ладонью, старательно делает вид, что он здесь не при чём, и силится сосредоточиться на бумагах и формах на экране монитора. Ещё не хватало верить сплетням… Но Дазай-сан и правда в последнее время перебарщивает с прогулами… Ацуши трясёт головой. Даже если у наставника кто-то и появился, это не его дело, вот! Хотя всё же интересно…       Следующий день идёт очень спокойно и размеренно. Джуничиро снова в строю, и Ацуши становится гораздо легче. Дазай-сан за своим столом что-то рисует на оборотной стороне черновика отчёта, Куникида возвращается на несколько минут раньше из кабинета директора, они все уходят на обед.       Ровно без четверти четыре Дазай-сан, потянувшись, вдруг поднимается с места и, помахав всем рукой, направляется к выходу.       — Да, Куникида. Я совсем забыл сказать тебе. Думаю, меня не будет завтра на работе. И, возможно, послезавтра.       — Это с чего вдруг, Дазай? Ещё скажи, что у тебя на это есть какая-нибудь уважительная причина!       — Ну, если свадьбу можно считать уважительной причиной, да, есть.       Не сразу оправившись от такой наглости, Куникида уже открывает рот, приподнимаясь, чтобы разразиться своей обычной тирадой о разгильдяйстве, но уже в проёме дверей Дазай-сана настигает вместо его крика звонкий рингтон. Он исчезает на лестнице, на ходу вытаскивая из кармана плаща телефон, и несмотря на то, что он уже вышел, весь офис отлично слышит, как он отвечает на звонок удивительно ласковым:       — М-да, малышка?       Его шаги слышатся на лестнице, хлопает дверь, а офис будто застыл в немом шоке. Куникида стоит с открытым ртом, у Джуничиро мимо рта льётся чай, Ацуши таращится на дверь, и лишь Рампо флегматично продолжает пережёвывать кусок своей шоколадки.       — Что это было? — прокашлявшись, переспрашивает Куникида и обводит ошалелым взглядом коллег, которые смотрят на него в не меньшем шоке.       — А я говорила, что он кого-то нашёл, — тянет Йосано, приподнимая указательный палец.       — Обалдеть… — бормочет Джуничиро, гулко сглотнув.       На следующий день и ещё три дня после детективы при каждом появлении Дазай-сана замолкают и принимаются беззастенчиво его рассматривать. Девушки практически организовывают своё собственное расследование, к которому уже на следующие сутки подключается весь отдел, буквально кипящий от любопытства, и только Рампо не участвует во всей этой вакханалии, при этом ещё и отказываясь озвучивать какие-либо свои выводы, коих у него наверняка много. Они даже пытаются проследить за мужчиной, но тот неизбежно теряется в сплетении оживлённых улиц Йокогамы.       Через четыре дня директор, появившийся в офисе, огорошивает их известием:       — На завтрашний день вы все приглашены на мероприятие от Портовой Мафии. Неформальное. Лучше всего быть в парадной одежде.       — А детали, кхм, мероприятия? — прокашлявшись, уточняет Куникида, и на это директор отвечает только сухое «всё завтра», скрываясь в коридоре.       Дазай-сана, что примечательно, в этот день нет на работе вообще.       ***       — Эй, ты! — грозно окликает Куникида.       Дазай-сан оказывается среди гостей, он уже на месте к тому моменту, как Ацуши приходит. Оборачивается с улыбкой, останавливается, хотя до этого пробирался к выходу из одного из самых больших банкетных залов зданий Портовой Мафии с высокими панорамными окнами.       На месте директор сообщает им, что один из членов верхушки Мафии играет сегодня свадьбу, а детективы приглашены в качестве жеста подтверждения перемирия и могут отдыхать.       — О, Куникида-кун, давно не виделись!       — Вот именно, — с нажимом шипит Куникида и прихватывает мужчину за лацкан пиджака. — Ты где шлялся, упырь?       — О, прости-прости… — усмехается Дазай-сан, на удивление легко отнимая чужие пальцы от своей одежды. — Я бы рассказал тебе подробнее, но, видишь ли, очень спешу, — уголки его губ опускаются, когда он со значением добавляет, растягивая гласные: — Меня ждёт невеста-а!       И скрывается, растворяясь среди других фигур в смокингах и парадных хакама так быстро, что никто не успевает сказать и слова. Через пару секунд до Куникиды доходит смысл всей его фразы.       — Какая невеста? — бормочет он, поворачиваясь. Детективы смотрят на него совершенно удивлённо, а после — вслед Дазаю. — Какого хрена?       — Ничего не понимаю… — бормочет Джуничиро поражённо, а Рампо хихикает, отмахиваясь и уходя от них, потому что видит стоящего у стены Эдгара. — Совершенно ничего…       Гости бурно обсуждают невесту — юную Акутагава, члена Чёрных ящериц. Гин-сан. Распорядитель свадеб, обряженный в традиционное кимоно, уже появляется в зале, а жениха с невестой ещё нет.       Наоми до боли в шее вертит головой, Харуно прислушивается, а Джуничиро ищет Дазай-сана, тогда как Ацуши, в свою очередь, буквально натыкается на безмятежно потягивающего вино Накахара-сана за угловым столиком совсем близко к постаменту символического алтаря, поставленного для красоты и антуража, ведь в храме, по словам нескольких более осведомлённых гостей, жених с невестой побывали утром.       Ну не может такого быть, чтобы Дазай-сан… Чтобы Гин-сан и Дазай-сан?! Да не-ет…       ***       — Может, ещё одну заколку? Вдруг всё развалится посреди церемонии или… — нервно смятый шёлк нижнего подола.       — Или небо упадёт на землю, — тёплые руки на плечах. — Малышка, — осторожный поцелуй в висок, чтобы не потревожить, впрочем, достаточно крепкую причёску. — Ты потрясающая. И все будут в восторге, когда ты появишься.       — Правда?       — Правда. Твой брат всё ещё в ярости?       — Нет, — тихий напряжённый смех. — Он уже, кажется, смирился с этой новостью.       — Вот как, значит.       Молчание.       Щелчки застёжек платья.       — А я не боюсь, — блеск в глазах. — Меня ведёт к алтарю самый завидный жених города, Дазай Осаму!       Тихий мужской смех и наигранно-задумчивое:       — Да, вот только его сердце давно безвозвратно занято…       — Ну, это уже частности!       — Смотрю, ты повеселела, — улыбка. Шёпот в макушку: — Всё будет хо-ро-шо.       Выдох.       — Идём.       — Настроилась?       — Идём!       ***       Да-да.       Ацуши чувствует, как его челюсть разбивается об пол, когда в дверях появляется невеста. В прекрасном белом платье, струящемся по фигуре, с пышным воротом и рукавами из тонкого кружева, с заколотыми волосами, вся, будто сотканная из ниток шёлка и напоминающая прекрасный белый цветок. Счастливая, улыбающаяся и заметно нервничающая Гин.       Дазай-сан ведёт её под руку к распорядителю мимо рассевшихся за столами гостей, и она цепляется за его рукав, часто истерически сглатывая. Озирается, будто кого-то ищет по залу. Дазай-сан же спокоен и непоколебим, смотрит только перед собой, лишь иногда скашивая глаза на тоненькую, миниатюрную и низкую на его фоне невесту. Ацуши почти слышит, как Джуничиро рядом думает «Не может быть!». Разговоры стихают, все взгляды, полные восторга, устремляются на Гин-сан.       Но…       Ничего не происходит.       Дазай-сан доводит невесту до алтаря и замирает, оставив её на ступеньке перед собой. Держит за руку, что-то еле слышно шепчет, и Гин почти трясёт от волнения. Распорядитель недовольно складывает руки на груди, зажав книгу подмышкой.       В образовавшейся тишине всему залу прекрасно слышно, как недавно выросший сбоку от алтаря Рюноске зло шипит «Ну и где он», невеста нервно мнёт букетик, а Накахара-сан, подняв вверх ещё не опустошённый бокал вина, громко спрашивает:       — Господа, мы справляем свадьбу без жениха?       По залу ползут смешки, а Ацуши видит, как Дазай-сан ободряюще сжимает пальцы Гин, нервно переступающей с ноги на ногу, и кидает на Накахару укоризненный взгляд. Тот подмигивает, улыбаясь, и стоит признать, обстановку его слова действительно немного разрядили. Рюноске хлопает дверью, скрываясь в коридоре, меча из глаз молнии, и смех среди гостей становится уже полноценным.       В прочем, он тут же затихает, стоит из задних дверей появиться рыжему пареньку в белой рубашке со шрамом на носу. Гин облегчённо улыбается и почти прыгает на месте, а после едва не падает, запутавшись в платье, когда разворачивается к одним прыжком подскочившему к ней, очевидно, жениху.       — Можем начинать? — устало уточняет распорядитель, когда Дазай-сан, отпустив руку девушки, отступает и ободряюще кивает ей, шепча одними губами «вперёд».              — Да, — вставая перед Тачихарой, кивает Гин, и сжимает в ладонях чужие пальцы, смотря влюблёнными глазами. Где-то в углу Рюноске раздражённо закатывает глаза.       Распорядитель читает речь, явно списанную с европейских традиционных свадеб, пока Ацуши переглядывается с коллегами. Звучит заветный вопрос и не менее долгожданные ответы. Дазай-сан как раз усаживается рядом с Накахарой-саном, приобнимает его за плечи. Сидящая рядом госпожа Озаки промакивает глаза протянутым им платком, не отрывая взгляда от будущей семьи.       Стоит официальной части закончиться, все толпятся вокруг жениха и невесты. дарят поздравления и озвучивают пожелания, от рядовых до самых безумных и забавных.       Дазай-сан и Накахара-сан шумно чокаются бокалами.       — Устроено недурно, — замечает директор Фукудзава, стоящий до этого у стены рядом с боссом Мафии. Мори-сама кивает, указывая на Накахара-сана.       — Ками-сама, я убил на планировку этого торжества половину своего рабочего времени за последние восемь месяцев! — смеётся тот, склоняя голову. Дазай-сан хитро улыбается ему со смешливым:       — Но признай, ты бы не справился без меня.       — Пф! — тут же фыркает Накахара-сан, оправляя безупречно лежащую чёлку. — Ещё как справился бы! И вообще, Фукудзава-саме надо говорить спасибо, если уж на то пошло, это он позволял тебе отлучаться с работы на полдня раньше.       — Будто Осаму-куну так требовалось позволение. Девочка попросила его, разве он мог отказать ей? — покачивает головой босс Мафии, и тут же переводит внимание на сидящую рядом Озаки. — Коё, дорогая, что с тобой?       — Ками, Огай, ты посмотри на это, — вздыхает женщина, снова прикладывая ткань платка Дазай-сана к щеке. Косится на молодожёнов. — Наша девочка… И этот половой коврик!       Мужчины смеются.       Ацуши находит глазами Рюноске. Тот невдалеке от сестры и старается, кажется, не смотреть на новообретённого зятя. Гин счастливая, лучится улыбкой и кивает, принимая поздравления коллег и друзей. Любовно сжимает руку Мичидзу, не отходя от него ни на шаг, а юноша приобнимает её то за плечи, то за талию, тоже будто не в силах оторваться.       Дазай-сан смотрит с теплом и какой-то гордостью, улыбается, когда Гин снова ищет его взглядом.       — Она умничка. А Тачихара… Ну что сказать: опоздал даже на собственную свадьбу. Любит она его, вот и всё, — хмыкает Накахара-сан, а после окликает: — Эй, Рюноске!       Акутагава приближается, почтительно кивает начальству, скользит глазами по стоящему в паре столов Ацуши.       — Улыбайся, — шепчет Дазай-сан, наклоняясь к бывшему ученику. — Твоя сестра только что вышла замуж. Или ты ревнуешь, что не тебя она просила подвести её к алтарю?       Рюноске смотрит на него хмуро. Дазай-сан мягко похлопывает его по плечу.       — Посмотри, какая счастливая, — кивает на девушку в центре залы Накахара-сан. — А ты стоишь, будто сейчас освежуешь Расёмоном мальчишку!       У Рюноске вид такой, будто это не далеко от правды, и Накахара-сан неодобрительно качает головой, покосившись на отпустившего неловкую шутку подчинённого Хироцу.       — Не лучший выбор, но всё же, — натянуто улыбается Дазай-сан, тоже наблюдая, как Гин одёргивает парня, чтобы замолчал.       — Хуже не бывает, — шипит Рюноске.       — Хуже была бы Хигучи, — резонно замечает Накахара-сан, и оба мужчины синхронно кривятся.       Дазай-сан улыбается больше обычного. И искреннее.       Йосано шепчется о чём-то с девочками, но у Ацуши нет желания слушать. Хватит с него сплетен на эту неделю, довольно…       Рюноске косится на сестру и улыбается уголком губ, а после смотрит на Ацуши, и во взгляде у него раздумие. Ацуши неловко машет ему рукой и улыбается в ответ.