Да ночь продержаться

Тишина ещё не означала покой. Прошлой ночью оборотни и упыри до самого рассвета ломились в двери и окна. Царапались в преграды и сносили их, словно картон. Рычаще огрызались между собой, уже заранее начиная делить добычу. Итан еле отбился, отчаянно отстреливаясь. На этот раз он надёжно забаррикадировался в другом из заброшенных деревенских домов. Но они не возвращались. Вероятно, выжидали, когда он сам выйдет из укрытия. Нет уж, он не собирался вестись на уловку и терять бдительность раньше утра. Правда, продержаться было не так-то легко. Пришлось пожертвовать электричеством: твари за версту замечали свет, пробивающийся сквозь заколоченные ставни. Всё равно что повесить объявление «здесь бесплатный ужин», вроде манящих ярких неоновых придорожных вывесок около ночных шоссе. Но и темнота вовсе не давала ощущения безопасности. Деревянные полы и ветхие петли калиток скрипели, на крыше что-то скреблось, а он даже не мог увидеть, ветер ли это, безобидная одичавшая сельская живность или же настоящая подкрадывающаяся угроза. Или лишь его воображение, разыгравшееся от тревоги?.. Только последнее и оставалось предположить, когда в дверь отчётливо постучали. Ведь в деревне не осталось никого, кроме мутантов. Так что ему явно мерещилось. И всё же... Разумеется, разбирать заграждение он не стал, но осторожно посмотрел в щель между досок. Непроглядный чернильный мрак, чтоб его... Пыльная лампочка зажглась сама по себе. Замигала несколько раз трепещущим всполохом в кромешной ночи, но едва свет выровнялся, снова погасла. Возможно, перебой в сети. Но генератор безмолвствовал, не подавая признаков жизни — ни монотонным гудением, ни индикаторами. Электроэнергии было попросту неоткуда взяться. «Лишь бы этого не хватило, чтобы снаружи заметили» — практично переместились мысли Итана с неправдоподобно-паранормального на реальные насущные проблемы. Из леса послышалось завывание. Значит, ликаны рыскали рядом. Но почему-то не решались приближаться. Он всё равно ждал. Идти спать было опасно, как бы ни валило с ног утомление. Следующим самостоятельно включилось старое радио, треща помехами в пустом эфире. Впрочем, не таком уж и пустом: слишком они были похожи на обрывки хриплого смеха и шёпота. Уинтерс крепче сжал дробовик. Что ему оставалось делать? Чертить обережный круг мелом и солью? Молиться? С головой накрыться одеялом? Чертовщина пробралась прямо в его расшатанный рассудок и теперь вела с ним злую игру, изводя, пока он не сдастся. «И-и-итан...» — прошелестел приёмник. По загривку пробежала ледяная дрожь. Погодите-ка... он помнил этот голос. И эту интонацию. И этот странный акцент. Честное слово, лучше бы убежище опять штурмовал каждый вурдалак в округе. Против всех них сразу было и то больше шансов выстоять, чем против одного него. «Впусти переночевать...» — издевательски продолжало транзисторное радио. Что-то совершенно не верилось, что лорд Гейзенберг собирался помириться, а не снова сцапать и утащить. Итан, потеряв последние крохи самообладания, выстрелил в неповинную технику. Снаружи загалдели вспугнутые эхом вороны, взлетая с крыши. Зря, ох, зря. Теперь-то он точно себя выдал. Дом, заколоченный для обороны, оказался захлопнутой со всех сторон ловушкой.